se-okkkkk
сегодня, 19:58
se-okkkkk тебе не писала Гахён? Ноги немеют. Бора покрепче опирается на стол и кусает губу, не зная, что ответить. Нет, не писала. Но одна только мысль, воспоминание — о её словах: не забудь написать Гахён — селит в желудке холодное, скользкое чувство.bora
нет
А надо? А должна? Она не знает, что именно — стоит дописать. Как это вообще — лучше написать. После всего, что случилось!.. se-okkkkk мне тоже причем странно, я-то вроде не при делахbora
я только знаю, что она
вроде как заболела
Бора видит, как Хосок то набирает, то стирает сообщение. Блокирует телефон. Писать или нет? Ноутбук не забудь. Она косится на чертову коробку и умирает от стыда. Но в голову не проникает, пусть и пытается — ни единой мысли про неё. Это Шиён. И до Минджи ей — не должно быть никакого дела. Не должно. Бора подрывается с места, захлопывает коробку, берёт, вдруг вспоминая и понимая, что ей некуда его поставить, кроме как здесь — и сдается, просто переложив на кухонный стол, прямо у холодильника. Уходит в свою — свою? — комнату, падает на кровать, зарывшись под одеяло и искусав уже, чёрт возьми, все свои несчастные губы. Пялится в стену. Сердце бьется, как сумасшедшее. И вокруг тишина. Она судорожно-тяжело вздыхает и открывает директ.---
Гахён не ответила ей на сообщение. Бора в сотый раз — ей-Богу! — проверяет свой проклятый телефон, то включает, то выключает уведомления, и пялится в экран чаще и больше, чем когда-либо до — в школе. В голове сплошная каша. Она так вцепляется в эту мысль — надо ей написать — что пропускает мимо ушей едва ли не всё, что слышит в течение дня. И из-за этого — или из-за накрывшего сознание тумана — бесконечно врезается во всех, кто попадается ей на пути в коридоре. В конце концов, когда ей прилетает в плечо особенно сильно — Бора решает не страдать ерундой и просто примоститься возле какой-нибудь стены. Она выходит из потока, протискиваясь, и застывает возле распахнутых дверей какого-то полупустого класса. Желудок урчит. Настолько громко, что Бора прикладывает к нему руку — мол, замолчи! Я не хочу есть. Совсем… Минджи не дала мне сегодня денег на обеды. Но у тебя же что-то осталось, — бурчит на неё голос в голове. Бора морщится. Осталось — это да. Но её так тошнит, что она не может думать об этом — совсем. И идти в столовую одной — не горит ни малейшим желанием. А Бора почему-то уверена, что будет там совершенно одна. В беседе тишина. Гробовая. С того момента, как Гахён послала их всех к черту. Бора листает последнюю переписку, но у нее уже нет сил фыркать с шуток Тэхёна. Внизу живота копится кислое сожаление. В какой момент — что-то пошло не так? Бора вдруг смотрит на их болтовню всего лишь двухдневной давности — как на призрака далекого и безвозвратно утерянного прошлого. Тоска прямо-таки приковывает её к месту. И вдруг над головой раздается: — Почему не заходишь? Бора подпрыгивает от неожиданности. Вздымает глаза вверх — и упирается ими в… какую-то девушку? Что стоит прямо перед ней, приложив к груди пачку учебников и тетрадей, и смотрит сверху вниз внимательным, заинтересованным взглядом. Бора теряется. Оглядывается, почему-то засматриваясь внутрь кабинета, и суетливо бурчит: — Не знаю… Девушка вдруг улыбается и тянет к ней руку, кладет на плечо и будто хочет подтолкнуть к двери. — Ты новенькая? Да, — почти отвечает Бора. Но что-то ей не дает. Она вдруг смотрит на неё, на эту легкую цветочную — почти летнюю — рубашку, свободно болтающуюся на талии и не заправленную в узкие черные джинсы, и виснет, всем своим естеством чуя — какой-то подвох. — Пойдем, — говорит девушка, улыбаясь и заправляя за уши пряди кудрявых, коротких каштановых волос. — До урока еще есть время. Я дам тебе задания, которые ты пропустила. Сделаешь дома и принесешь, хорошо? И легонько подталкивает к классу. Бора почти делает шаг, как у неё в мозгу всё взрывается сиреной. — П-подожд… Ите, — сдавленно бурчит она, опосля больше чувствуя, чем понимая, что происходит. — У меня сейчас… Другой урок. Девушка перестает подталкивать её ко входу в класс и останавливается, покрепче прижав к себе стопку тетрадей. Она чуть хмурится, глядя на Бору сверху вниз, и Бора оттого только сильнее — чувствует обвалившуюся на голову кипяченую неловкость. — Не астрономия? — уточняет она, не сводя с Боры своих внимательных глаз. — Н-нет… — брякает Бора, тушуясь, и топит взгляд в полу. — Физкультура… И тут до неё доходит. Это — не просто девушка. И она, почему-то, подумала, что Бора должна быть на её уроке! Действительно, почему? — фыркает в её голове какой-то голос, обрекая запаниковавшую Бору на ещё большую панику. Может быть, потому, что ты, блин, стояла возле её кабинета, будто чего-то ждёшь? Бора подтягивает лямки своего рюкзака и почти силой заставляет себя посмотреть на неё. — Я… — начинает она. — Просто так тут… Стояла. Девушка — какая, блин, девушка! Но девушка же… — ничего не отвечает, и на её лице оседает кромешная растерянность. У Боры печет уши. Скажи, блин, уже хоть что-нибудь — нормальное!.. Она суетливо бегает глазами по её лицу, и почти понимает, догадывается, кто перед ней стоит, но всё никак не может вспомнить ни имени, ни… — Я не хожу… к вам, — уточняет Бора, уже почти уверенная в своей догадке. — На астрономию. У меня нет этого предмета. И после этих слов — Её лицо проясняется, и она нервно — или Боре только так кажется? — улыбается, чуть смеясь. Снова кладет, но уже быстро, мимолетно, руку ей на плечо. — Да, теперь я поняла, — говорит она. Боже, как её зовут? У Боры уже ноги отказывают ей в своих услугах от тяжести сложившегося конфуза. — Извини, пожалуйста. Я просто подумала, что ты ко мне на урок, — договаривает она, кивая в сторону класса. И зачем-то добавляет: — Не могу ещё всех запомнить. Бора тушуется, мнётся, давит из себя крошечную улыбку. — Ничего… страшного, — мямлит она. — Ну… Я пойду. Тогда. — Да-да, конечно, — улыбается та. — Иди. — Хорошо. Спасибо… И с этими словами Бора, не дожидаясь какого-либо ответа, почти пулей отлетает от стены и кое-как вписывается в коридорный поток. — Фух… — выдыхает она сама себе под нос, пока, вся сжавшись, петляет между другими людьми. Это кончилось. Стресс и горячка отходят от её лица с каждым новым шагом. Но она всё равно — твердо решает немедленно, сразу пойти в спортзал и сидеть уже там. Да. Так я и сделаю. Как вдруг — Кто-то вновь хватает её за плечо, и Бора почти холодеет от сковавшего всё тело ужаса. Она резко оборачивается, почему-то уверенная в том, что за спиной стоит она, как вдруг… — Йоу, — расплывается перед её лицом улыбка Тэхёна. Бору с ног до головы заливает облегчение; настолько резко и быстро, что она шумно выдыхает, совершенно не скрываясь в эмоциях. Боже… — Привет, — шепчет она, делая ещё один глубокий, неровный вдох. Тэхён убирает свою руку и делает пару шагов к стене, чтоб не стоять посреди коридора. Бора слепо следует за ним. — Что у тебя сейчас? — брякает он, примостившись к шкафчикам. Астрономия, — почти хочется буркнуть ей. Бора прыскает сама себе под нос, но решает рассказать эту историю как-нибудь потом. Возможно, когда-нибудь, когда — если — они снова соберутся все вместе. — Физкультура, — только и отвечает она по итогу. И видит, как Тэхён морщится, отворачивается и сует два пальца в рот, будто его вот-вот вырвет. Она прыскает, и он тут же — взмахивает своими кудрями и выпрямляется обратно. — Без комментариев, — говорит он. — Значит, ты пойдёшь со мной на отборочные. Бора хмурится, напрягается, и понимает — что не слышит в этом никакого вопроса. — Отборочные?.. — Да, — кивает Тэхён, строя донельзя серьезное лицо. — Сегодня отборочные в сборную. — Но… — Сразу после этого урока. — Ну, я… Бора стопорится. Блин!.. Если она пойдет на дурацкие отборочные — она не сможет обсудить с Хосоком всё, что сегодня случилось. Точнее всё, что сегодня — не случилось. Гахён так и не ответила ей. Бора достает телефон, делая вид, что глянула время. Да, не ответила. Она закусывает губу и смотрит на Тэхёна почти умоляюще, надеясь, что по одному только её паникующе-жалобному взгляду — тому станет ясно, что она не… Но вдруг сталкивается с точно такой же — жалобной паникой — плещущейся в его глазах. Тэхён ничего не говорит, но в голове Боры отчего-то бегущей строкой проносится — Никто не захотел со мной идти. Под грудью ноет тянущее чувство, похожее на совесть, и Бора почти сдается: — Хандон тоже пойдет? — осторожно интересуется она, прощупывая почву. — Нет, — мрачно заключает Тэхён. Но затем — цепляет на свое лицо улыбку, наклоняется к ней, пихая своим плечом её, и играет бровями, шепча: — Это будет свиданка. Бора прыскает — быстро, резко, чуть ли не брызжа слюной, от неожиданности не успев даже прикрыть рот рукой. Уши тут же — начинает подпекать. Но она скоропостижно мрачнеет, стараясь держать улыбку и не подавать виду. Про Гахён даже спрашивать нет смысла. Придется идти, — заключает она и не понимает, скопившаяся в желудке досада — это сожаление о том, что она не увидится с Хосоком — или почти скорбь от того факта, что она взаправду осталась единственной, с кем Тэхён может куда-то пойти? В какой вообще момент — всё пошло не так? Что вообще — случилось? Бора думает об этом, сильно, остро, и ей почему-то кажется, что уж точно не тогда, когда Хандон застала их всех врасплох после объявления результатов. — Хорошо, — фыркает она. Тэхён отлипает от неё и расплывается в широченной, почти квадратной улыбке. — А встретимся мы?.. — Ну, это ж у тебя будет, — начинает отвечать он, морщится и делает вид, что блюет, выговаривая: — Физ. Ра. Так что, просто никуда не уходи. Я приду после географии. Бора кивает, бросая емкое окей. Тэхён подмигивает ей и отходит назад, почему-то спиной, не переставая на неё смотреть — и тут же, предсказуемо — врезается в идущих позади людей, и на его лице мгновенно отпечатывается жуткий испуг. Бора фыркает со смеху. Смешной он. Достает телефон, когда Тэхён уже скрывается где-то в лабиринте коридора. До урока осталось всего три минуты, а ей ещё переодеться надо. Она лезет в директ, открывая переписку с Хосоком, и скорбно, но шустро топает в сторону спортивного зала.se-okkkkk
сегодня, 12:07
bora
сегодня не получится
Она пишет это, едва проглатывая сожаление, и ругается сама на себя — как-то это совсем не хорошо получается. Ей что, жалко сходить с Тэхёном на дурацкие отборочные? Но я не люблю спорт! Да, жалко. Но блин. Как-то это всё равно… Не хорошо. Она готовится было убрать телефон, как видит, что Хосок уже прочитал и печатает ей ответ. se-okkkkk ? почему?bora
встретила Тэхёна в коридоре
мы идём на отборочные
se-okkkkk а, это сегодня а после? Бора виснет и честно пишет:bora
не знаю
Вдруг понимая, что она действительно — не знает. Минджи ничего не писала. Она ей ничего не писала — тоже. И даже не видела её — со вчерашнего дня. Внутри всё стынет, как в морозилке. Она стопорится прямо перед входом в раздевалку, откуда ей в уши льются сплошные крики и галдеж. Но ничего не слышит, уходя под воду. На автомате заходит, ничего не понимая. На автомате переодевается, забившись в самый дальний угол. На автомате завязывает шнурки. И не может отцепить всю себя — от этой дурной, наводящей ужас мысли. А вдруг — что-то взаправду — Случилось? Бора леденеет и едва выволакивает свое не двигающееся тело в зал. Неожиданно остро, колюче осознавая. Что привязана к Минджи — По всем возможным фронтам.---
Физкультура окончательно высасывает из неё все жизненные силы. Бора никуда не уходит; даже едва заставляет себя — переодеться, потому что все скамейки в раздевалке оказываются заняты, завалены вещами, а у неё самой слишком кружится голова, чтобы переодеваться стоя. Она смиренно ждёт, пока раздевалку покинет всё, кроме смешанного с запахом пота душка дезодоранта. Становится тихо. Она плюхается на скамейку, и сил ей хватает только на то, чтобы переодеть футболку и снять промокший насквозь топ. Разносится стук. Бора напрягается, вся вытягивается, будто находится не в школе, а на войне, и раздавшийся из зала грохот — не сулит ничего хорошего. Но затем слышит пару оборванных вскриков, ещё один стук, и ещё, и ещё, и понимает, что — кажется — началось. Она собирает свои шмотки, неровно скидывая в рюкзак, и выходит из раздевалки. По глазам лупит холодный свет зала, но даже так она — кое-как разлепив веки и проигнорировав вспыхнувшую головную боль — углядывает скопившихся под кольцами парней в форме. Вдруг чувствует себя здесь — непростительно лишней. Будто ей нельзя тут находиться в столь ответственный час, и вообще!.. Бора и баскетбол?! Да она, блин, даже стоять на поле боится, потому что хуже врага, чем мяч — ещё не видела в своей жизни, и!.. Но следом замечает, что никто… Не обращает на её присутствие никакого внимания. Это колет и внушает облегчение одновременно. Она тихонько заворачивает на маленькие, узкие ряды трибун, и садится на первое попавшееся сидение — не слишком низко и не слишком высоко. Прижимает к себе рюкзак. Оглядывается. Тэхёна нигде не видно. Да и зрителей, каких бы то ни было — тоже… Она достает телефон и быстро пишет ему короткое — ты скоро? Закусывает губу, не получая моментального ответа. Так. Ладно. Возьми себя в руки!.. В конце концов, это не какие-то… закрытые соревнования, — бурчит она сама на себя. Хотя не уверена, что такие вообще существуют. Листает директ. Гахён ей так и не ответила. И даже — не прочитала. Зато валяется куча сообщений от Хосока, на которые она ответит, пожалуй, позже. Как-то ей… Стало слишком нервно, чтоб просто бездумно переписываться и всё. Но, к её счастью и облегчению — довольно скоро хлопает входная дверь в зал, и она высматривает в вошедшем взлохмаченную шевелюру Тэхёна. Он быстро проходит через поле, забирается на трибуну, через ступеньку перепрыгивая лестницу, и плюхается рядом с ней. — Ну что, — ехидненько тянет он. — Готова накатать первую в жизни никому не нужную статейку? Бору окутывает непонимание. Тэхён садится поудобнее, достает свой телефон и начинает копаться в ленте, не продолжая. — Статейку?.. — всё-таки робко уточняет Бора. — Ну да, — лыбится Тэхён, не сводя глаз с экрана. — Надо будет что-нибудь написать в газету по этому поводу. Так сказать, разогреть публику. Соревнования-то совсем не за… И тут это происходит. — Эй, сопливчик, — разносится басом. — Ты че тут забыл? Бора теряется. Оглядывается, всматривается в стоящую на поле толпу, не разбирая, кто и кому — это сказал. Но что-то внутри неё напрягается, скручиваясь в тоненький, натянутый узелок. И видит — прямо напротив них, внизу, с мячом и перекрученной на теле майке — чье-то отдаленно знакомое лицо. Она оборачивается на сидящего рядом Тэхёна, чтобы спросить — это кто? — как слышит вновь прилетевшее в их сторону: — Вали отсюда. Хочешь посмотреть на красивых накачанных парней — я дам тебе пароль от Порнхаба! У Боры внутри всё холодеет. Потому что она понимает, вдруг неохотно остро — кому это сказано. Впивается глазами в Тэхёна, ожидая и не ожидая — всего и ничего одновременно. Но Тэхён даже бровью не ведёт, продолжая листать в телефоне ленту. Бора чувствует свалившуюся ей на голову растерянность, и потребность что-то сказать, как-то ответить, но совершенно не знает, что сказать, и понимает только — что лучше промолчать. Внизу собирается толпа, и Бора вдруг чувствует, что всё перевернулось, поменявшись местами, и теперь они — стоящие внизу с мячами в руках — зрители, а не наоборот. Становится неуютно. Она прячет взмокшие ладони в рукавах кофты и не сводит с Тэхёна глаз, мысленно умоляя — скажи что-нибудь. И Тэхён вдруг закидывает ногу на ногу, откидывается на спину стула, смахивает с лица навалившиеся кудри и всматривается в толпу. — Не уверен, что хочу знать, откуда у тебя в Порнхабе красивые накачанные парни, Джейкоб, — совершенно спокойно, но громко отвечает он. — Но если ты хочешь мне что-то показать… По залу разносится тяжеленный хохот. Он отскакивает от стен, прилетая Боре в голову, как баскетбольные мячи. Она вроде и паникует, но из неё — против воли, честное слово! — рвётся нервный смешок тоже. Бора прямо чувствует, как воздух вдруг накаляется, обжигая кожу. И смотрит тихо, украдкой, вниз. Джейкоб. Точно. Вот он, стоит посреди толпы, и его красное от злости лицо не внушает ничего хорошего. Как не внушает ничего хорошего — и собравшаяся вокруг него толпа спортсменов. Что смеются, ехидничая, и периодически бьют Джейкоба в плечо. Боре почему-то кажется, что удача — по крайней мере пока — на их с Тэхёном стороне. Но Джейкоб вдруг ударяет мячом по полу, и этот звук натянувшиеся нервы Боры считывают едва ли не как взрыв. Тэхён всё ещё сидит, не обращая на происходящее никакого внимания; а она — всем своим напряженные существом — чует, что ещё мгновение, пара слов — и ничем хорошим это не кончится. — Спускайся, — рычит Джейкоб спустя мгновение. Тэхён вскидывает бровь, даже не глядя на него. — Зачем? — Покажу тебе, — шипит тот. Хватает мяч, разминая руки. — Что такое красивые накачанные парни. Бора считывает намек за секунду. И холодеет от понимания, что они одни, Тэхён один, и она ничего не сможет сделать, если что-то пойдёт не так; и теперь уже — надеется, что Тэхён промолчит. Но по залу вдруг раздается нарочито скучающее: — Я здесь таких пока что не вижу. И эти слова — Моментально выворачивают всё наизнанку. Бора почти вскрикивает на него — зачем!.. — но запинается об панику и не роняет ни слова. Косится вниз, с ужасом считывая ожидаемое — никто больше не смеется. И все смотрят — прямо на них. Опасно и совершенно — недобро. Бора видит, как Джейкоб собирается было что-то сказать, и как он делает — чёрт возьми! — шаг в сторону трибун, прямо к ним, молча, впившись в Тэхёна своими красными от сочащейся прямо в воздух ярости, как по залу разносится суровое: — Хватит толпиться. Все моментально застывают, оборачиваясь на вход. И даже Джейкоб — перестает идти. Бора устремляет свой взгляд туда же, вдруг замечая, что в ту сторону уже смотрит Тэхён. В зале возникают ещё трое в форме. Красной. Бора щурится, пытаясь сфокусироваться и понять, чье появление вдруг заставило всё это — наконец — прекратиться. И все вопросы спадают с неё, как листья с деревьев, ровно в то мгновение, как она видит среди высоченных двоих — невысокого третьего. Юнги. Он проходит прямо в центр зала, глядя куда-то в пол под своими ногами и стуча мячом о паркет. Никто не говорит ни слова. И все только и делают — что смотрят на то, как невыносимо медленно, расслабленно и спокойно он идёт, перекидывая мяч то меж своих ног, то за собой, то перед собой, в разные стороны, быстро и невозмутимо, будто не делает что-то такое, что Боре кажется решительно невозможным. Но затем он останавливается, прямо в самом центре, с жалкое мгновение глядит вперёд — и выбрасывает мяч через половину зала, попадая прямо в кольцо. У Боры отваливается челюсть. Она раскрывает рот, даже не стремясь скрыть схватившего всё тело ужаса удивления, и только и может, что обернуться на Тэхёна, и ей так и хочется крикнуть — ты видел?! Ты видел это?! Но она запинается о его расплывшийся неведомо где взгляд и захлопывает свой несчастный рот. Тэхён сидит, плотно сжав губы, и не сводит с Юнги глаз. Зал заполняет шепот. Бора ждёт, что Юнги сейчас развернется к ним и толпе лицом, может быть, что-то скажет, или хотя бы глянет, но он игнорирует абсолютно все прочие, не только Боры, шепотом, как эхом, отдающиеся от стен зала — ты видел? охуеть — и молча уходит дальше, забирая свой отскакивающий от пола мяч. Бора только и чувствует, что начинает Тэхёна хоть немного, но понимать. Это ж!.. Пиздец, — бурчит она сама себе под нос. Она бы даже не докинула мяч с такого расстояния, не то чтобы — попасть!.. Её вдруг распирает от желания немедленно всё обсудить. Но у Тэхёна такой стеклянный взгляд, что она не решается. Только видит, как к толпе синих подходит один из тех двоих, что пришли с Юнги, что-то говорит и все постепенно расходятся по залу, начиная разминку. И ей ничего не остается, только как молча наблюдать за тем, как они бросают мячи в кольцо. Но она практически не сводит глаз с Юнги, едва признаваясь себе в том, что действительно ждёт — когда он снова выкинет что-то подобное. Но он ничего не делает. Только ходит вокруг да около, перебрасывая под своими ногами мяч, и после увиденного это Бору уже — впечатляет не слишком сильно. Вскоре в зале появляется… какой-то мужчина в серой спортивной форме. С планшетом в руках — из того болтается ручка и лист. Боре почему-то кажется, что это тренер?.. Но она ни разу его не видела; по крайней мере — он ничего у неё не вел. — Джонс пришел, — вдруг говорит Тэхён, и Бора, привыкшая к его молчанию, не сразу понимает, что он обращается к ней. — Значит, сейчас начнут. Она молча кивает. К тренеру тут же подходят те двое в красной форме. И Бора неожиданно замечает, что красных вообще — стало сильно больше, чем было. Они стоят особняком под кольцом слева от неё и выполняют какие-то упражнения. Синие хаотично разбрелись по залу и только и делают, что долбят мячами об пол. В голове вдруг стреляет справедливый вопрос — что я тут делаю? Бора не знает. Просто… Тэхён её позвал и всё. — Я ничего в этом не понимаю… — с досадой шепчет она больше себе под нос, чем кому-то конкретно. Но Тэхён слышит и оборачивается на неё. — Я тоже, — пожимает плечами он. — Так что — не парься. Напишем какой-нибудь херни! Впрочем, как и всегда. Бора давит из себя улыбку. Как вообще проходят отборочные? Сейчас узнаешь, — фыркает голос в голове. Они будут играть или что? Или просто побегают? Или сделают какие-то упражнения? Как это выглядит? Она еле сдерживается, чтоб не обрушить на Тэхёна все свои дурацкие вопросы. Но когда тренер вдруг громко кричит, мячи перестают стучать, и вся сине-красная толпа собирается вокруг него, разделяясь тут же ровно напополам — Бора не удерживается и спрашивает: — Что происходит? — Он их делит, — поясняет Тэхён, нагнувшись вперед. — Тех, кто только пришел, и тех, кто уже в сборной. — Зачем?.. — Типа, — пожимает плечами Тэхён. Он ставит локти на колени и упирается кулаками себе в щеки. — Он всегда так делает. Сейчас те, кто в сборной, будут атаковать тех, кто только хочет вступить. Бора хмурится. И правда. Они разделились на две команды — синие замерли у левого, ближнего к ним кольца, рассредоточившись вокруг. У красных мяч и стоят они в другом конце зала. — А разве это… — осторожно спрашивает Бора. — Честно? — Не особо, — прыскает Тэхён. — Но Джонсу похуй. Хотя, в каком-то смысле, это логично? — Почему? — Ну, — пожимает плечами он. — А смысл новичкам атаковать сборных? Это обречено на провал. А так он хоть посмотрит, сколько эти несчастные продержатся. Если долго — супер. Если прибьют за секунду — вечная память погибшим. Бора глядит на новеньких-синих и её вдруг прошибает каким-то почти… мировым сочувствием. Один только скучающе бросающий в кольцо мяч Юнги — не внушает им и шанса на успех. — А говоришь, что ничего в этом не понимаешь. Тэхён смеётся. — Я реально не понимаю, — говорит он, широко раскрыв свои глаза и едва не приложив к груди руку. — Всё, что я тут понимаю, это то, что Юнги охуенный, а всё остальное — мелочи жизни. Бора понимающе улыбается. — Мне интересно, че Джонс будет делать, когда команда Юнги закончит школу, — как бы невзначай бросает Тэхён. — А это событие, скажем прямо, не за горами. Бора хочет было что-то сказать, и почти ляпает пришедший в голову справедливый вопрос — а что будешь делать ты? Но — Раздается свисток. И всё мешается в кашу. Бора не успевает ничего понять, как зал взрывается криками и топотом бегущих ног. Всё происходит моментально. Она только и замечает — как брякнул об обруч кольца мяч, и все разошлись по залу, на мгновение успокоившись. Она никого не знает — кроме Юнги, что отвернулся спиной, и Джейкоба, что стоит, растянув свою высоченную фигуру, с отпечатавшейся на лице кромешной растерянностью. Тэхён сидит около и не прячет своей расплывшейся по лицу улыбки. И по одному только его довольному виду — Бора понимает, что забил мяч Юнги. — Если вы так и будете стоять слюни пускать, — разносится по залу рык тренера. — Пойдете отсюда все к чертовой матери прямо сейчас. Бора почему-то понимает, что адресовано это — никак не красным. Ей синих опять становится жаль. Но это правда — не честно!.. Один только Юнги, судя по всему, может устроить им всем тут такое, что… Но она вдруг цепляется глазами за раскрасневшееся, с плещущейся в глазах откровенной паникой лицо Джейкоба, и всякая жалость тут же покидает её. — А Джейкоб разве… — осторожно начинает она высказывать не сформулировавшуюся до конца в голове мысль. — Не в футбол играет?.. Тэхён вдруг подрывается, впиваясь в неё глазами. — Блять, — бросает он. — Реально. Че он тут забыл? Бора пожимает плечами. Но ни она, ни Тэхён — не успевают ничего более сказать. Раздается хлопок, и начинается новая волна… атаки? Нападения? Унижения, — подсказывает ей мозг, и Бора вновь мешается в чувствах — жаль, не жаль, блин. Ситуация повторяется. Но на этот раз Бора уже успевает понять — кто и с какой скоростью залепил синим очередной гол. Всё повторяется снова. И на четвертый, или десятый по счету раз — Бора начинает откровенно скучать. Она и так — не то чтобы любит спорт; и всё быстро становится настолько предсказуемым, что она едва держит в себе желание достать телефон и ответить Хосоку. И даже не сводящий с Юнги глаз Тэхён — кажется ей скучающим. — Это самые скучные отборочные в моей жизни, — словно в подтверждение её мыслей вдруг говорит он. — Даже не скучные. А жалкие. Что ещё хуже. — Угу… — бурчит, соглашаясь, Бора, будто бывала на отборочных с тысячу раз. Но что она сделает, если это правда!.. Как будто — совершенно бессмысленно. Но вдруг — после очередной ничтожной попытки синих обезопасить себя — раздается свисток. Бора видит, как Джонс рукой подзывает всех себе. Что-то говорит, достаточно громко, но Бора из-за эха не может различить ни слова. И все снова расходятся. Но уже — как-то — по-другому… — О, — вдруг подрывается Тэхён, оборачиваясь и расплываясь в улыбке. — Он их перемешал. — Перемешал? — Надеюсь, Джейкоб не в команде с Юнги, — продолжает Тэхён, не обращая внимания на её вопрос. Треплет свои кудри. — Унижение ему слишком к лицу. — Вы — в красный, — разносится по залу бас тренера. — Вы в синий. И тут происходит… Окей. Бора прямо чувствует, как её глаза опасно сильно раскрываются, а затем — почти захлопываются обратно. Они все вдруг… снимают майки?! Прямо в зале. И выворачивают их наизнанку, где красный — становится синим, и наоборот. Бора суетливо оборачивается на Тэхёна, чувствуя, как смятение и неловкость кипятком заливают ей все щеки — но тот сидит, и на его лице не мелькает ни капли смущения, только расплывается на губах почти неприлично довольная ухмылочка и больше ничего. Боже. Бора готова поспорить, что он пялится конкретно на Юнги, и от этой мысли щеки начинают гореть только сильнее. Все расходятся по полю, окончательно перемешавшись. Бора высматривает Джейкоба и с удовлетворением подмечает, что он теперь в майке красной, а Юнги — в синей. Тэхён должен быть доволен. И те двое высоких, что пришли с Юнги в самом начале — тоже теперь в красных. Бора видит, как Юнги салютует им с другого конца зала. Джонс выходит в центр с мячом в руках. Все подбираются, готовятся. Мяч выбрасывается вверх — И начинается. Как будто бы настоящая — игра. Все моментально разбегаются. И Бора суетливо бегает глазами по полю — вслед за ними. Проходит несколько секунд, будто почти минута. Мяч так и не брякает о кольцо. Но все сместились в левую сторону и ведут синие. Юнги ведёт, и его одного — обступили со всех сторон красные пятна. Джейкоб встал прямо перед ним своей непомерно раздутой вверх фигурой. Юнги ниже его почти на пол головы. И Бора отчего-то — напрягается, впиваясь руками в сидение под собой. Но Юнги вдруг делает шаг назад и выполняет бросок. Мяч пролетает меж вздернутых вверх рук Джейкоба и попадает ровно в кольцо. Тэхён громко хлопает в ладоши, победоносно выкрикивая в зал: — Джейкоб, ты только не плачь! — смеется он, расплываясь в улыбке. Бора улыбается тоже, но её опасно колет под боком то, как Джейкоб вдруг впивается в них глазами, проводя большим пальцем по своему горлу. Тэхёна это раззадоривает только больше. Джейкоб берет мяч, уходя за пределы поля. Стучит несколько раз по паркету. Бора видит, какая красная у него шея, и не разберет — от беготни или… — Сейчас будет выбрасывать, — говорит Тэхён. — Но, готов поспорить, дальше середины они не пройдут. Охуеть, какой он злой. Ты только глянь. Бора глядит и давит из себя нервную улыбку. Ей почему-то кажется, что это… достаточно опрометчиво со стороны Тэхёна, но она решает не лезть к нему со своими ненужными комментариями. В кармане брякает телефон. Но она так увлекается ожиданием схватки, что игнорирует этот звук. Ладно. Всё вроде как — не так уж плохо. И вроде как — она даже что-то понимает, но это всё потому, что они все, блин, в разного цвета майках, и только благодаря этому она хоть чуть-чуть осознает то, что тут происходит. В теле кипит зараженная азартом кровь. Тэхён сидит около неё, настолько сильно выдвинувшись вперед, что почти слез со стула, и Бора вдруг понимает, что сидит практически точно так же — неудобно, но не заметно — совершенно. Как брякает уведомление снова. И ей почему-то кажется, что вибрация была — агрессивнее, чем в первый раз. Она нехотя лезет в карман, доставая телефон. Ожидая — чего угодно. Скорее всего, ей написал Хосок, но от одной только — едва промелькнувшей — мысли о том, что могла ответить Гахён, её тут же сковывает холодом и нервозность накатывает, как промозглый ветер. Но когда Бора открывает уведомления. Её ноги действительно немеют, холодея. И она вся — с ног до головы — Покрывается колючими мурашками. Ибо сразу, моментально. Читает: Жду на парковке. И следом за ним — Короткое, страшное: Бора. Она подскакивает с места, роняя рюкзак. Перед глазами темнеет, и Бора водит свободной рукой — пытаясь зацепиться за спинки другого ряда сидений. Видит, как Тэхён переводит на неё свои удивленные, широко распахнутые глаза. И собирается было что-то сказать. Как слышит врезавшееся в спину остервенелое: — Осторожно! И чувствует — Тупую, пронзившую череп насквозь боль. Заполонившую глаза пелену черноты. И мелькнувшую только мысль — Я сейчас упаду. А за тем — Ничего. Только холод и пустоту. Вдруг слышится голос. В глаза ударяет чуть-чуть совсем — Свет. И вопрос. Бора, ты в порядке? Бора… Снова темно. Раскалывается голова. И ноет почему-то — Левая рука. Она лежит. Знает, что лежит. И вокруг гул. И звенит в ушах. Она в школе. Но почему-то ей кажется. Что последнее Бора — Было её голосом. Севшим. И осевшим на коже. Как иней. Голосом Минджи.