Лето

Tokyo Rider — Aluminum (Love, Money, Rock'n'Roll OST) https://youtu.be/MEy3MwThD4E Я кажется был в облаках, так легко мне не было никогда, а всё оттого, что вокруг была невероятно прекрасной, каждая деталь. И будильник уже позже зазвонивший, ибо заботясь о жене, я передавил своё старое мазохистское желание выточить из себя живого, неживую сталь о которую да изрежется во смерть весь мир. О, так легко и воздушно! Очень непривычно — не единая клеточка моего тела не была во мраке, вообще ни единым полутоном. От утра: когда идеально выспался, а тело приятной усталостью напоминает о медовой сладости вчерашнего секса со своей прекрасной верной женою, до её же великолепной готовки, завтрака, нежности и ласки в наших валяниях на кровати в обнимашках друг с другом. Снова секс, уже с утра, затем уже привычно-светлая уютная бытовая рутина: пока Ленуся моя моет за нами посуду, я послушно и словно маленький мальчик, собираю разбросанные носки (которые мою жену страшно бесят) отношу в корзину с грязным бельём. Потом — провожу ревизию кухонной утвари вожатой и, решив той хотя бы как-то отплатить за гостеприимство, собираю ножи, да отыскав точильный камень, принимаюсь за дело. Лена идёт стирать, я же тем временем уже управившись с большей частью ножей, отдельно укладываю ненужные, остальные мою дабы смыть крошку с лезвия. Отложив ненаточенные в отдельный ящик стола, отправляюсь проверять замеченные мною, шатающиеся табуретки. Отыскав ящик с инструментами, при помощи отвёртки, подкручиваю ножки, затем продолжаю осмотр владений. Лена уже повесила бельё и приступала к глажке. Я, вспомнив, что заметил где-то шатающиеся ручки дверные, иду заняться ими. В общем, в завершение синхронно придя в ванну и поняв, что перед зеркалом оба не помещаемся, оставляю Леночку наедине с как бы невзначай оставленной косметикой вожатой (Виола всучила и подмигнула жене, а та робко только сказав «я не умею», лишь приняла бережно подарок), сам же уступив жене, как моей хрупкой и прекрасной, как ангелочку моему СЛАБОГО пола, а потому — более заботы о ней проявляя, ушёл на кухню, бриться. Набрал горячей воды в небольшую посудину, взял Т-образную бритву, маленькое зеркальце и пошло дело. В идеально выглаженной, чистенькой форме вместе с любимой, держась за руки идём по просыпающемуся райцентру, свежие и опрятные. Интуитивно как-то, поймал золотую середину с одеколоном (ну нету тут ещё дезиков 21го века). Вспомнил, как любимая поцеловала меня жадно в гладко выбритую щёку. Улыбнулся и жадно поцеловал Леночку, дабы затем с нею румяной, чуточку совсем подкрашенной, продолжить идти до столовки. Свежий ветер дует в лицо и жить очень по-внеземному хорошо и ум вообще прочь от земли оторван и кажется где-то в небесах парит, умиротворением заполняя душу. От этого незнакомого чувства даже и страшно и непривычно, очень, очень, очень кайфово и чисто-непорочно. Так чисто непорочно, что очень даже и непривычно! И вроде надёжно чисто спокойно счастливо, а так непривычно, так непривычно, что даже очень хочется или матернуться или ещё как, но в общем, это всё доброе небесное в себе куда-то вложить-инвестировать и уже по-привычному скрежеча зубы продолжить и ворчать и матюкаться и всякое такое. А вот вроде и совесть жрёт — мне же впервые так легко! А я боюсь один шажочек сделать, довериться этой пломбирной небесной свежести в душе своей и так это непривычно — безо всякого горя и обиды жить, так счастливо, а ведь и вокруг одна и та же рутина, и не поменялось ничего, а духовные глаза мои прозрели: как же кругом нас всё прекрасно, и как это всё по-настоящему неземное. И силы эти, опрятно чистоту соблюдать и дисциплина с распорядком и милосердие и уступчивая забота безо всякого скандала, хоть и бриться мне недолго, оставить жене целую ванную и терпеливо ждать пока она соберётся, безо всякого ворчания. А уж про завтрак, про «котик, мы ещё раз не успеем» и спокойно согласиться не смущая жену «ещё разочком», чтоб потом впопыхах бежать, всё вышеперечисленное это лёгкое иго бытия человеком на пути к небесной чистоте в душе своей — такая огромная и непротоптанная тропа! И пломбир внеземной чистоты свежести непорочности ангельской в плюшевом уюте и детском счастье, а кругом-то: та же земля и те же люди, а уже нет ни обиды, ни зависти! Вообще очень и очень счастливо, а слов и не бывает ведь таких, чтобы передать именно исполинское огромное счастье и лёгкость, что кругом. Однако абсолютно иной взгляд на всё вокруг и будто окружают одни ангелы непорочные, и мир словно уже почти Райская чистота, и всё это всё же непривычно и щекотно-кайфово непередаваемо. В этот самый момент я и понял, что это такое — воля. Воля отринуть прошлое гнилое злое тёмное и ни за что не на какие провокации не соглашаться по возвращение в пусть и привычную, но ключевое — грязную земную жизнь, отсюда —

«Только вперёд! Ни шагу назад!»

Однако до чего же диво! И завтрак и друзья-знакомые, верные братья по оружию, плюшево-серые, надёжные, абсолютно платонически любимые, а щепотка щекотных искр пьянящего вина любви и неПлатонической жадной жаркой и спасительной близости, Леночка — сидит на мне и кормим мы друг-друга с ложечки и улыбаемся и счастливые как дети, признаёмся в любви друг-другу, тискаемся, трёмся носами и лбами, нежные и ласковые, уютом очага верности согретые. А тренировка ведёт к открытию внутри себя такого пласта залежей нераскрытых, неиспользованных ресурсов, что не истощает, а лишь подзаряжает энергией. Каждая клеточка тела дышит свободно, оно чистенькое и опрятное, покрывается потом и лёгкие раздуваются, на обжигающем металле турников приятно отдают бесформенную массу на обжиг и высечение скудного рельефа, мышцы. Контроль дыхания, конвульсии и, когда кажется, что дальше не можешь — вспоминаешь это чистое по-внеземному бытие и сотворяешь невозможное вопреки всему. А снова искушает гадкое это желание уйти из этой чистоты, которая ведёт как по маслу и отпустить руку ведущего, внеземного ангела чистоты, а опять идти «по-своему», «по-привычному», однако воля просыпается и, будто ладонь кормящая, в самом сознании появляется и сжимается в кулак и воля не отпускает и не отдаёт это чисто-опрятное, уютное и внеземное и отгоняет это смутное серое чёрно-бесовское искушение снова отдаться привычной грязи, чтобы там хотя бы была предсказуемость. Отрезвила физуха и дух и мозг. Конечно, «в здоровом теле здоровый дух встречается крайне редко», однако и духа-то во мне ведь очень мало, очень нищ я духовно, если не матерюсь, то чернушно и обидно шучу в адрес ближних, а воздержание половое приводит только к росту извращённости и, честно уж сказать — совесть убивает меня каждый раз напоминанием, как я чуть было не набросился на Славю на свой день рождения, ЧУТЬ ДОЛГОЖДАННОЙ СВОЕЙ САМОЙ ПРЕКРАСНОЙ И ВЕРНОЙ ЖЕНЕ НЕ ИЗМЕНИЛ, а потому — «постоянство — признак мастерства», как сказал кажется Эйнштейн. Поэтому — прощай тьма, я сожгу с тобою всё что могу, все мосты. И здравствуй, неизведанная и не дарованная прежде, уютная чистота и святое счастье в верности целомудрии и умиротворённости, вкупе с любовью во всяком деле, будь то быт, али терпение и снисхождение к жене, как например проведённое нами время с Алёной, на что я пошёл исключительно во имя своей жены и поскольку она у меня слабая и хрупкая, нежная спасительница моя, то и соответственно, как более сильный, я о ней больше забочусь, не ища своего, но себя отрекаясь и жертвенно, пусть в бытовых мелочах, но всё же отдавая себя ближней моей, самой-самой чистенькой прекрасной половинке моей…