Лето

No more room in hell OST — mellow https://youtu.be/mwJD0UdCfQQ …Несколько следующих дней прошли как по маслу. Солнце, счастье, тренировки и любовь. Только вот, Ольга Дмитриевна сказала, что ей позвонили из больницы и внезапно сообщили, что несколько дней, с того самого момента причём, как мы отнесли лекарства, за отцом Леночки никто не ухаживает. …Как в дешёвом фильме, под эту весть, снова вышли тучи на небосклоне. Сегодня я отпросился от тренировок и мы с любимой направились в больничку. Там в регистратуре сообщили, что рыжая отдала купленные нами лекарства, обезбола среди них не было… …На тренировки рыжая не ходила, т.к. отпросилась в больничку, в больничке же наврала, что пойдёт тренироваться и дескать, очень переживает и не хочет подвести команду. Оставалась женская общага. Одну Леночку я отпускать не хотел — она стиснула зубки, молчала и бесшумно плакала, повторяя лишь: -Она не могла… Не могла… Меня естественно не только консьержка одного не пустит, но что самое главное — жена. Короче, пришлось нам идти с Виолеттой Церновной. Та глянула на рецепт и сказала, что крайне редко встречала препарат в употреблении не по назначению, правда если и встречала, так то были жертвы сухого закона, гнавшие брагу из клея ПВА, наждачкой лысые головы свои натеревшие и, облив тряпку бензином прикладывающие её, или гуталин на хлеб мажущие, кладущие на батарею до высыхания, после соскабливающие и жрущие и граждане-любители прочего, до чего их довёл сухой закон… …Ну, в общем как-то быстро мы прошли консьержку, да только та, едва я возглавил направление, сказала: -Э! Молодой человек! Куда это вы собрались?! Леночка, обвившая мою руку двумя своими и выпустив ноготочки да так, что оставались следы, с важным видом, нежно сказала: -Это мой муж! Ему можно! Затем Ленуся отняла одну ручку и показала пальчик с обручальным колечком бабке-консьержке, тут же прижавшись обратно с удвоенной силой. Поднялись мы по лестнице, зашагали по коридору, кругом удивлённо смотрели на меня девчата, улыбаясь мечтательно и хищно, кто в коротеньких облегающих шортиках, кто помимо этого в маечке без лифчика… …Отыскав нужную дверь, я открыл её и вошёл внутрь. Застыл. Сердце кажется перестало биться, а меня заполнил ужас. Удушающая духота, какая-то вонь и сумрак посреди бардака. Мёртвая зловещая тишина. ДваЧе в свитере, в позе эмбриона спиной к нам лёжа на кровати, буркнула: -Алён… Т-ты? Леночка вскрикнула зверски-испуганно, ранено: -НЕТ! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! — затем жена горько заревела укрывшись за мною и мордашкой уткнувшись в моё плечо. Ошарашенная Алиса обернулась испуганно. Янтарные глазки со стыдом и ужасом глядели на меня. Зрачки были не её. Выражение лица. Некогда сладко-загорелая, сейчас она была болезненно-бледная. Я не сразу ведь понял, что жена-то вскрикнула, да только сейчас увидел пакет тот самый, который мы приносили. Сейчас он лежал на полу. Пакет как пакет, да вот… …едва Виола цокая каблучками подошла было к тумбе подле кровати в комнате, где царил срач, как рыжая зверски кинулась к мебели, обняла её обвившись целиком и рявкнула трясясь: -НЬ-НЕТ! НЬ-НЕ ДАМ! М-МНЕ НУЖНО! Янтарные глаза дрожали, рыжие поржавевшие от давнего мытья грязные свалявшиеся буквально, торчащие растрёпанные волосы. Пот на лице, где вдруг появились прыщики. Я вспомнил отца девочек. Сделал шаг, скрипя зубами: -С-сука… -НЕ НАДО! МИЛЫЙ, НЕ ТРОГАЙ ЕЁ! Я обернулся. Леночка, скуля и рыдая, шмыгая носиком, чуть-чуть выглядывала из-за моего плеча. Робко, тихо, дрожа, спросила, ногтями остро прожигая кожу моей руки: -А-а-а-алис… Эт-то… П-правда… Т-ты… Виола оскалила зубы и с диким отвращением смотрела на Алису. Леночка вдруг ахнула: -АЛЁНА!