Лето

Stevie Ray Vaughan & Double Trouble — Lenny https://youtu.be/dfdJ1rh4zNc Остывая после ванной, распаренный и вымотанный, я в одышке валялся на спине. И, ненавидя себя пытался подняться, ведь любимая уже завязывала фартук, чтобы испечь блинчики, тесто к которым заготовил я. -Нет! Отдыхай! — нахмурившаяся, такая прекрасная, с горящими любовью и лаской, изумрудными океанами глазок, моя верная жена оседлала меня, нагого, но к сожалению в районе живота. Стиснув зубы, я бурчал истрескавшимся покрасневшим пересохшим горлом: -Я тебе блинчики обещал, я тебе их… Лена замахнулась, насупилась, вышли слёзки, а потом… …нежные тёплые, ласковые девичьи губы сплелись с моими. Стало пьяно как от вина, щекотно как от шампанского, а голову вскружило блаженство, пока в опущенных веках я слышал собственное сердцебиение и руки мои, машинально прижимали хрупкое девичье тело, обладательница которого устраивалась поудобнее, вскоре прервав поцелуй, покраснев и притихнув, она устроилась на моём торсе и долго-долго целовала в щёку и шею, шепча: -Я так тебя люблю… Мой самый-самый сильный… Богатырюшка мой… Ну куда ты всё порываешься? Отдохни, пожалуйста отдохни… -Нельзя. Ты моя жена. Я не могу показать слабость ть… -НУ МЫ ЖЕ РОДНЫЕ ЛЮДИ В КОНЦЕ-ТО КОНЦОВ! — вскрикнула Лена и, тяжело вздохнув, приподнялась, лапками уперевшись мне в торс. Я положил свои ладони поверх её хрупких нежных ласковых ладошек, вновь любуясь личиком своей самой красивой на свете, преданной жёнушки, которая страдала сострадая и любила одновременно, тяжело дыша вздымая прекрасную грудь под рубашкой, краснея и изумрудными глазками врачуя мою душу от язв… -Он… Он же… Скотина такая! Он тебя замучал! Зачем, зачем ты его слушал?! Разве за физическую силу я тебя полюбила?! Мне… Мне конечно приятно, но… Но ты же так страдаешь! И вообще! Из-за твоей этой физической силы ты только людей обижать хочешь! Ты постоянно раздражён из-за вечного будильника в четыре утра, постоянно норовишь помахать кулаками! А я боюсь! Боюсь и мне невероятно страшно за тебя! Потому что когда ты злишься! Я! Я не знаю кто это смотрит глазами моего мужа! Взгляд не твой! Шурика ты обидел, отцу моему… Я же помню! Что изменилось?! Что поменялось?! Почему теперь ты себя убиваешь? Только не неси чушь про слабость! Мы это уже проходили! Мь-милый мой… — Леночка задрожала голосом и солёными мокрыми от слёз губами, принялась сплетаться с моими в жадных, страстных, но коротких и не прекращающихся, кажется целую вечность блаженства, поцелуях. Когда любимая жена принялась зацеловывать мой торс, а затем вновь шею и уши, я, тяжело вздохнув ответил: -Ну помнишь на остановке… -Помню. -Ну… Я не хотел конфликта, не хотел чтобы тебе за меня было стыдно. Ещё не хотел… Перед пацанами… Слабее… Каждый раз, когда я вижу кого-то сильнее меня, мне непреодолимо сильно хочется его захерачить. Нивелировать недостаток подручным чем-нибудь тяжёлым и нападением со спины. А тут таких — целый отряд. Я самый здоровый по размерам, а силы… Леночка остервенело вскочила и, едва не лязгая зубками, со слезами произнесла: -Сдалась тебе эта сила! Всех, кто слабее обижать, как и все?! После чего, всхлипнув, любимая прижалась сильнее прежнего и, макушкой ёрзая под моим подбородком, зашептала: -Ужас, какой ужас… Почему ты у меня дурачок такой, ты же не такой, ты совсем не такой, почему ты со мной нежный-нежный, добрый мальчик, сильный и надёжный защитник, бесконечный романтик, такой сентиментальный и ласковый, ранимый… А со всем остальным миром и со всеми остальными людьми в штыки… Ты меня выбрал, я была согласна, я и сейчас согласна, но зачем… Откуда… Что это за злоба в тебе, как глыба, как камень! Они ведь никому угрозы не доставляют! Т-ты же… Ты же убьёшься так! Т-ты… Ты им завидуешь? Завидуешь да? Тебе одной меня мало, хочешь как они, к ним в отряд, к их девочкам, которые итак на тебя вешаться готовы, эти дуры гибкие пластичные, вечно жопами виляющие… А я думала ты не такой, я думала у нас с тобой… Думала… Не просто секс… И поэтому я думала, что любить тебя ещё сильнее невозможно, а всё больше и больше, с каждым проведённым вместе мгновением, я люблю тебя всё сильнее и всё страшнее мне разлука… А ты! Я не дал жене договорить, заткнув её ротик поцелуем. Уже после него, в ладонях приглаживая личико жены, что заползла на мой торс чуть выше, утирая слёзки и утопая в изумрудах глаз, произнёс: -Ну что ты городишь… Я тебя люблю знаешь как? Что за чепуха… Ведь… У меня наоборот… Чтобы не быть слабым в глазах любимой жены… -…ты хочешь забить любого, кто тебя в чём-то превосходит?! Я… Я из пустоты что-ли по-твоему появилась?! Или с другой планеты?! Как же ты не понимаешь, что я люблю тебя, тебя и только тебя, мой милый, я всё в тебе люблю, кроме этой твоей тупой животной… Тупости! Правильно деда ворчал: «а очки носишь ещё, умным кажешься» — Леночка успокоилась и, выдохнув, закончила лишь словами: -Какой же ты на самом деле дурак! — и после, обнимая-зацеловывая, продолжила: -Мой дурак… Мой дурашка… Мой дурачок… Мой добрый, ласковый дурачок… Не хочу и мгновения жить вне твоих объятий. Слышишь? Ревнует он меня ещё, дурачок, мой единственный смысл жизни ещё и ревнует… Как будто второй такой как мой, любимый и родной может быть… Я ради него в соревнованиях участвовала, сладкого не ем, отгоняю всех этих шалав, кто только отвернись и на шею вешаться, а нет, так гнусные слухи распускать… И ещё ревнует… — любимая прижалась ко мне, крепко-крепко, щека к щеке и чувствовала моя кожа её сердцебиение сквозь рубашку. Ну, а потом Леночка всхлипнула перед тем как вновь зарыдать: -Я же люблю тебя! Я без тебя жить не хочу ни секунды! …ну, теперь мы два ревнивых поменялись местами и уже я утешал свою любимую, спасая от аналогичной моей, самоубийственной самоненависти, туша пожар в душе Ленуси, не давай той ошпариться и окутывал искренними поцелуями-комплиментами, надеясь погрузить свою крошку в океан спокойной уютной и счастливой…

настоящей, по-внеземному светлой бесконечной любви, первый признак которой, это собачья преданность и целомудрие отношений…