Лето

Rammstein — Stripped (Instrumental) (Depeche Mode cover) https://youtu.be/20Btw1z7Z7U За спиной донеслось от отца Леночки: -А ты чего не переоделась вместе со всеми в спортивное? Жена не растерялась и, как и договаривались (чтобы не обострять обстановку, я шёл вместе со всеми, недалеко от неё, но с батьком не базарил) ответила: -Папа! Я же говорила, что газетой занимаюсь Тот хотел что-то ответить, но я полу-обернулся и спросил, закипая кровью в венах: -Любимая, тебе помочь? -Нь-нет-нет! — улыбнулась и испуганно вытаращила зелёные глазки жена Батя её заткнулся. Ну, а снова глядя вперёд, я спросил у идущего справа, Артёма: -Как назваться-то решили? -Спарта — ответил он удивительно синхронно с нашим вхождением на солидных масштабов, стадион Не удивившись такому выбору, я улыбнулся. Ну, а дальше пошло-поехало… …Стальная шеренга и перекличка. Я стою самым первым и напротив меня, злобно пилящий взглядом, батяня Ленуси. Позади него, командующая девчатами, мачеха любимой… Перекличка. Пара команд «повороты на месте». Отдельно меня, естественно товарищ физрук вызвал из строя. Долго дрочил командами, но к удивлению, обычно косячник, в этот раз мне хватило выдержки не накосячить. Ну, а дальше — поворот и пробежка. Лёгкие привычно тяжелея, раздуваются. Кислород наполняет каждую клеточку. Тут уже не «Совёнок». Бежим всей гурьбой, я естественно не выдержал и заместо меня, во главе всех, побежал Артём. Впрочем, никакого намёка на чмырение или подкола я не встретил, как отец Леночки и не пытался. Всей толпой мы (а бегали уже в полёвке), бежали три километра. Вот так вот, сходу. Даже Спартанцы удивились, ведь к таковым нагрузкам надо подходить плавно, как и планировалось. Пот заливает глаза, одежда липнет ну и, неудивительно — все в берцах, а я в кирзачах. С портянкой. Кислород, кажется выкачали из атмосферы. Хоть надувай лёгкие, хоть не надувай. Дыши-не дыши. Липкая как клей, слюна. Высохшее горло. Грудь то и дело просит плюнуть и не держать ритмики вдоха-выдоха, просто задышать часто-часто. Но нельзя… Нельзя… Моё единственное утешение — Леночка, сидела на трибунах рядом с Женей посреди пустых мест и так ласково глядела на меня, хоть мой взор был размыт отсутствием очков и п0том… …Когда мы пробежали, я согнулся пополам в одышке и мельком заприметил, как свалился с ног Шурик и его засмеял другой отряд — наши конкуренты. Уля оказалась рядом и сквозь заложенных ватой ушей, в перерывах между глухим всеобъемлющим стуком сердца, я слышал: -…Не надо, Саш… Забудь… Не слушай этих придурков… Ты мой самый-самый, слышишь? Я тебя люблю… Едва Ленуся обняла меня, едва я выпрямился изъедаемый тьмой с фиолетовыми звёздочками вперемешку, как физрук засвистел и вместе с командиршей девчат, вытолкал меня из объятий любимой. Без продыха нас отправили на турники. Ребята из спорт.отряда-то не вытягивали на свои старые нормативы, стоит ли говорить как с треском всё завалил я, скользя потными руками на морозной стали перекладины и мешком разлагающегося дерьма заместо тела? Потом, без отдыха были отжимания. Тьма. Вата ушей. Фиолетовые звёздочки. Горький ком поднимается к горлу. Грудь дрожит в одышке. Солёно-раскалённый пот прошибает насквозь, выедая глаза. Ватные руки дрожат, затем — конвульсируют. На качании пресса, я вообще уже слышал только стук в вате ушей. Ослепительно яркое солнце в потных глазах нестерпимо щиплющих. Раскалённое растаявшее, мерзкое как тесто, громоздкое и ненавистно хилое, тело. Что-то там горько болело напрягом в районе живота. …потом приходилось по свистку срываться с места на стометровку, по окончании которой, я в головокружении ничего не почувствовав, спикировал в траву, тяжело дыша, лицом к небу и на сердце одной рукой держась за обручальное кольцо на пальце другой, забыв как дышать кроме как ртом… …Помню только горький привкус во рту, тошноту и головокружение. Помню Леночку, шепчущую: -Ты у меня самый-самый сильный… Ласковые ручки жены, которые растирают пролитую на моё лицо, воду, а я хватаю их и целую. Тут же — свисток… …и вот мы уже в закрытом бассейне. Сто метров — туда и обратно. Сердце колотится, а я думаю, что безо всяких вопросов, просто утону. Но удар об воду, изумрудные глазки, беспредел батяни её, милосердие Ольги Дмитриевны, братство Спарты, покаяние во зле и взращиваемая, растущая доброта и свет, какими-то сверхчеловеческими силами награждая не за работу, а за смирение, проносят меня на втором дыхании… …а в завершении дня, когда всех отпустили, я остался по наказу бати Леночки переносить весь спорт инвентарь с приехавшего грузовика в подвал спорт.зала, где сыро мокро и холодно, не говоря уже о расстоянии, которое надо протопать, пока любимая безуспешно пыталась остановить сначала меня, а мне хотелось, чтобы она не видела меня, едва ли не худшим в группе, хлюпиком и слабаком, потом она тщетно пыталась остановить батю, а потом привела Ольгу Дмитриевну, а та сказала, что всё юрисдикция физрука… …ну, а я тем временем, бережно выпрямив спину, на трясущихся ногах опускал очередную коробку, чтобы затем выпрямиться и наощупь сквозь тьму фиолетовых звёздочек, стараясь сохранить бодрость, идти за следующей, ведь…

Я не могу быть слабаком в изумрудных глазах самого родного человечка на Земле — любимой жены…