Лето

０２：duvet cyberia reMIX https://youtu.be/o2dPCkh78qo Сиреневые сумерки вечера переливаются огнём гирлянд. Облегчённо вздохнув и приобняв жёнушку за плечи, я тонул в её изумрудных радостных, по-детски счастливых глазках, ласкающих мою душу. Умилительно-растрёпанные фиолетовые волосы колыхал лёгкий бриз. Нежные губы жены манили и я пьянел, говоря: -Леночка, я тебя сейчас съем… — после чего, вкушал её молочно-бледную шею, прижимая любимую жену намертво обнимашками, довольно хихикающую, багровеющую и прижимающую крепче, ероша затылок и нехотя прося прекратить… Я пьянел. Бабочки в животе, точно искры шампанского с градусами абсента, пьянили любовью и Ленуся, становящаяся мне всё ближе и роднее, хотя когда-то казалось бы, куда ещё-то… …о, откуда мне было знать, что в любви и целомудрии можно получить такой кайф, такой перекрывающий всю жизнь, крышесносный и чистый до святости, кайф. Умиление, тепло, плюшевая детская ласка. И нет никакого камня на душе, нет никаких задних мыслей. Мы плавно танцуем сквозь летнюю ночь, утопая в глазах друг-друга. Вдохновение пришло ко мне. Вдохновение любить и быть любимым, чистеньким душевно, ласково-заботливым и добрым, дабы быть рядышком со своей второй половинкой, благодаря которой я и узнал, как оказывается хорошо быть хорошим… ~Её отец выселил… Может, конечно это он истерит так, но всё же он спортсмен вроде как. Вряд ли вхолостую сказал… А она хоть бы хны — стиснула крепче и не отпускает. Доверяет… До какой же степени она мне доверяет… Защищу, стисну обнимашками, закрою собою, залюблю и затискаю, не отдам и не отпущу, жёнушку мою… Сколько грязи к этому слову внёс дрянной модернизм и постмодернизм, похабщиный плацдарм для которого пробили конечно прежде, но всё же было это не так массово… Сколько грязи, будто бездна тёмных сил водоворот скалит свою гнилую вонючую пасть, чтобы впиться в эти слова: свадьба, жена и семья… Уйти туда, «где никто их не обидит», обвиться змеёй вокруг солнышка моего и вырасти стеною, защищая от зла кромешного, из которого гадкая реальность наша земная и соткана — падшая и мерзкая… Кто я в этом мире? Родители, работа-учёба? Что если из автобуса… Что если я исчезну, как и появился?! Почему я, дебил такой, не предупредил своего самого родного человечка на земле обо всём этом… Боялся потерять — конечно, покрутила бы пальцем у виска и бросила… А теперь? Как же теперь быть? ~ Я прервал танцы и, тяжело вздохнув, зацеловал мордашку жены, затем зарылся в её волосы, вдыхая гипнотически приятный аромат… Ленуся, огорчённо задумавшись видимо от моего опечаленного вида, в ответ на прилив ласки, улыбнулся тихо и обняла крепко, спросив: -Милый, что-то не так? Н-Наверно п-платье… Я тебе в нём надоела? Это было то самое, бежево-синее платье, в котором она танцевала со мною в первый раз. Я отстранился, поглядел в эти беспокойные изумрудные глазки, которые люблю больше всего на свете, усмехнулся смутившись и почувствовал себя виноватым, оттого что она, молодая-непорочная, забеспокоилась, сложила ручки воедино и принялась мять их, ожидая нервно, вердикта. -Дура — произнёс я и добавил: -Я люблю тебя больше всего на свете, больше самой жизни, малышка моя, родненькая моя, родная моя, самая-самая верная, заботливая, ласковая, красивая, умная и самая-самая для меня, сексуальная на всём белом свете, моя милая жёнушка… Съем я тебя! Прямо в платье, которое я люблю на тебе больше… А впрочем, будь мы вдвоём на всей Земле, предпочёл бы я тебя без него вовсе — я тут же жадно поцеловал облегчённо вздохнувшую, счастливую, кроткую и радостную, блестящую слёзками умиления в переливающихся огоньках гирлянд, жену, мёртвой хваткой тиская её и понимая: ~Без неё — нет и меня… Не разъединится, ставшее одним целым, я становлюсь собой, только рядом с ней, что взаимно… Нет меня — без неё и её — без меня… Мы одно…Не отдам… Не пущу… Никогда и никому… Обниму и залюблю до самой смерти…~