Лето

Эдуард Артемьев — Поезд (Из к/ф «Сталкер») https://youtu.be/Pb4KmippXu8 -Эй, товарищи влюблённые! Я нехотя поднял веки. Усталость и сон бились в каждой клеточке тела, повально требуя продолжить дремать. Спина, лежащая на матраце, приятным расслаблением сладостно присоединилась к требованиям забить на всё. Что-то машинально проворчав, я стал поворачиваться на бок, зацеловывая спящую без задних ног любимую, зарываясь в гипнотически приятный аромат её волос и прижимая-тиская её, как маленький мальчик тёплую мягкую игрушку. Ленуся не открывая глаз, ладошкой слабо постучала по моей спине, сонно бормоча: -Тебе нельзя… Набок… Котя… Я потёрся с любимой носами, а потом лизнул в щёку, отчего Ленуся заулыбалась шире и открыла прекрасные изумрудные океаны глаз, с которыми мы встретились взглядами где-то в вечности, за пределами пространства и времени… В общем, недолго мы пёрли по коридору — обнаружился провал. Вода небольшим водопадом, журча и блестя серебром, стекала с верхней арматурины, падая вниз и размывая лужу на месте моей засохшей крови. Дед причесал усы, тяжело вздохнув, передал мне рюкзак затем сел и держась за арматурину, спрыгнул вниз безо всякого плеска… -Деда осторожнее! — пискнула любимая -Всё нормально — заверил тот Вскоре спустились и мы по-очереди. В холодном свете фонариков появился мой багровый след, идущий в обе стороны. Я, почесав затылок, кивнул вправо и сказал: -Сюда надо. В другой стороне развилка. До неё дополз, понял что заблужусь и повернул обратно. Шёл всё время прямо, так и вышел на поверхность, оттуда видимо вагонетки и выходили. Дед кивнул: -Тогда пошли. Темнота. Мороз. Сырость. Вонь сырой земли и гнилой древесины. Сон бьётся в крови, оттого и идём мы — молча, уныло. ~Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы~ Но волочить ноги надо осторожно, а уж тем более когда мы идём одним строем. Дед всё на балки светит, я — просто вперёд, а кибернетики — под ноги. Полудрёма мороком искушала опустить веки и задремать нахер на ходу. Но тут с лёгким вскриком, любимая споткнулась и я её поймал, после чего придумал держать любимую за руку, пока она, точно канатоходец, следует по рельсе. Задор проснулся в изумрудных глазках — любимой весело и легко. Наши руки крепко держатся друг за друга и я потихоньку просыпаюсь, прогоняя морок дрёмы, в котором уже мерещится шум не то что вагонетки, а целого поезда.