Vivamus atque amenus / Будем жить и любить

Настанет миг, когда ты внезапно поймëшь. Когда осознание накроет тебя девятым валом и утащит на дно. Это — конец. Конец прошлой жизни. Конец ваших отношений . Горечь травит своим ядом, спазмы сжимают горло, не давая нормально дышать. Это свобода — простить. Ты должен простить его и отпустить. Как бы банально это не звучало, но так и есть. Так должно быть. Если он того хочет. Если он хочет свободы, хочет уехать в Штаты, то пусть едет. Но это не конец твоей любви. Расстаться можно и любя. Ты будешь любить его просто всегда. Неважно, что вы не будете вместе. Любовь останется в твоём сердце и будет согревать тебя. Нанон слабо улыбнулся, тяжело и печально вздохнул. — Прощай, Ом. И ушёл, не оглядываясь. Мосты сожжены. * Это право — скучать по кому-то. Его никто не может отнять. Нанон скучал. Не находил себе места, в сознании теснились воспоминания, не давая покоя. Его долго преследовал запах пожара, горький и едкий. Он отравлял любимые их с Омом закуски, мешал уснуть по ночам, мерещился на улицах. Нанон сильно жалел, что они тогда поссорились. Но постепенно его закрутила жизненная круговерть и стало легче, боль притупилась, оставшись в укромном уголке сердца. А любовь... Просто была. И явно не собиралась исчезать, несмотря на то, что они с Омом расстались. — Бессмысленная разлука... Но что поделаешь... Эх... * Нанон увидел его снова через несколько лет, случайно, на каком-то очередном дурацком рекламном мероприятии. — Ом?! Он вернулся в Бангкок? Наверное... Когда же мы виделись в последний раз? Он совсем не изменился. Как всегда — очень красивый. Уверенный в себе. Улыбается, — отметил он про себя, и вдруг понял, что не может отвести взгляд от этой шикарной улыбки. Вот совсем не может. Залип намертво. И сердце почему-то застучало быстро-быстро. — Как же сильно я скучал по нему, оказывается... Их глаза внезапно встретились. Пават переменился в лице. Подбежал, схватил Нанона за руки. И вдруг стушевался, опустил взгляд. — Нанон, я... — Его пальцы, стиснувшие запястья, еле заметно задрожали. — Прошу... — Он нервно сглотнул. — Прошу тебя, не уходи, давай поговорим. — Конечно, Ом. Нанон слегка натянуто, но доброжелательно улыбнулся, всё-таки сейчас вокруг слишком много посторонних людей, чтобы устраивать какие бы то ни было сцены. Он и так уже заметил нескольких фотографов, нацеливших на них свои камеры. Всё оставшееся до конца мероприятия время Ом искал его глазами, боясь, что тот передумает и всё-таки уйдёт. Но Нанон, старательно подавляя внутренний предательский трепет, сам улыбался уже автоматически, мысленно торопя всех присутствующих разойтись наконец по домам. И вот они со вздохом облегчения уселись за столик в углу тихого маленького кафе. — Я добился, чего хотел, — рассказывал Ом за чашкой кофе. — Ценный опыт, хорошая работа, новые друзья. Но знаешь... Мне было так одиноко. Я скучал по тебе. Всё время. — Что?! Он тоже скучал? — Его слова отдались болью в сердце. А он-то думал, что оно уже своё отболело. — Но он так легко меня бросил и уехал... — На глаза навернулись непрошеные злые слëзы. — Скучал он, видите ли! А позвонить?! — А звонить боялся... — Продолжал Ом, опустив глаза. — Думал, ты не захочешь со мной разговаривать. — Зря. Я тоже скучал. Нанон был вознаграждëн отчаянием в его взгляде, и тем, как порывисто Ом протянул руку и стёр слезинку с его щеки. — Не плачь из-за меня, Нанон, я того не стóю. Ты совсем не изменился, всё такой же красивый. Я часто вспоминал дни, которые мы провели вместе, — в глазах Ома было какое-то странное выражение. — И что теперь? Насовсем вернулся? — Тщательно небрежно спросил Нанон. — Не знаю насчёт "насовсем", но надолго, это точно. Нанон снова залип на его улыбку. — Может, выпьем чего покрепче? Нанон не смог отказаться. Тоска и соблазн дотронуться до Ома были слишком велики. * В баре было темно и немноголюдно. На небольшом танцполе всего пара человек. Усевшись за стойку, они немного выпили, поболтали ещё, обсуждая новости. Когда заиграла старая, но всё ещё популярная песня, не сговариваясь, пошли на танцпол. Это любовь — хотеть касаться. Ом засмотрелся на танцующего Нанона. И когда тот закрыл глаза и поднял руки в танце, Ома как магнитом потянуло к нему. Он обнял Нанона за талию, окунулся в облако его запаха, поймал губами его полуоткрытые губы... Руки Нанона лениво и расслабленно опустились ему на плечи, как будто так и надо. Как будто он этого и хотел. — Ты будто мой сон, — шептал Ом почти в забытьи. Он ощутил ответный вздох. С каждым движением в танце, с касанием губ — Я так сильно тебя люблю... Это счастье — любить. — Я скучаю по твоей любви.