Vivamus atque amenus / Будем жить и любить

Конкван улыбалась, открывая кофейню и готовясь к смене. Кофейня, куда она устроилась на подработку во время каникул, была не самой популярной в городе. Конкван специально её выбрала — так спокойнее. Работа ей нравилась — не тяжело, только в час пик много посетителей, и всегда приятно пообщаться с кем-нибудь. — Что желаете? — Она подняла глаза на нового посетителя. И невольно отшатнулась — высокий худощавый молодой человек в упор смотрел на неё с хмурым выражением на красивом лице. Пухао. Улыбка сползла с её губ. — Ну что ему тут понадобилось? Как будто не мог пойти в другое место. Но делать было нечего, это её работа, и девушка, еле справившись с собой, через силу улыбнулась. — Что желаете? — Повторила она. Он уселся за дальний столик, и продолжил сверлить её взглядом. Натянув дежурную улыбку, Конкван принялась готовить заказанный напиток. Ей нужно было протереть другие столики, но она боялась выйти из-за стойки — та давала какое-никакое укрытие. — Кто знает, что у него на уме? Но Конкван невольно поглядывала на Пухао. Он сидел, уткнувшись в чашку и выглядел очень грустным. Ей захотелось утешить его, обнять, погладить по голове. На самом деле, она никогда не могла его ненавидеть, но она знала, что Пухао винил её саму и её семью в смерти своего старшего брата. Девушка только горько вздохнула. Смена заканчивалась довольно поздно, уже стемнело, стало прохладнее, и Конкван закуталась в кофту. — Давай подвезу, уже поздно, чтобы ходить одной, — раздался над ухом знакомый голос. Девушка вздрогнула, еле сдержавшись, чтобы не отскочить подальше. — Нет, спасибо. Я дойду сама. * Пухао приходил каждый день, брал кофе и целый час сидел за столиком. — Конкван меня боится. Ничего удивительного... Я сам виноват в этом. — Он вздохнул. Но он не мог найти следов былой ненависти в душе. Да и была ли она вообще? Горькая обида, злость, гнев — да, они буквально душили его несколько лет. Но сейчас, когда семья Конкван вернулась в город, и он увидел красивую девушку, которой стала малышка Конкван, он не мог перестать о ней думать. Они так хорошо дружили в детстве, пока не произошёл тот несчастный случай, который рассорил их семьи и заставил расстаться на несколько лет. Он запрещал себе скучать по их дружбе, по самой девочке. И только недавно, в очередной раз перебирая в памяти события своей жизни, понял, что на самом деле все эти годы любил её. Конкван сегодня сбилась с ног, было неожиданно много посетителей. Она очень устала. Наконец-то смена закончилась. Закрыв кофейню, девушка медленно двинулась в сторону дома. Пухао снова ждал её. — Конкван! Не убегай, давай поговорим! Конкван сковал страх. Его пальцы держали её запястье как будто стальными тисками. — Отпусти! Что тебе нужно от меня? — Просто поговорить. Пожалуйста, не отказывайся. Пухао усадил её на мотоцикл боком перед собой, сел сам. Его руки как будто обняли стройное тело девушки. Зарычал мотор и парень на мгновение прижался к ней сильнее, выводя мотоцикл на дорогу. Вскоре страх отступил, тревога пропала. Девушка немного расслабилась. Несмотря на непонятное поведение и бесстрастное выражение на лице, Пухао окружала аура спокойной уверенности и силы. Ветер бил в лицо, и она повернула голову, осмелившись вскоре украдкой взглянуть на парня. — Какой же он стал красивый... Он привез её на берег реки. Сел на скамью, опершись локтями о колени. Пухао не знал, что сказать, слова не шли, застряв комком в горле. Горечь старой обиды, злость на несправедливость жизни, на самого себя заставили выступить слёзы на его глазах. Разве может Конкван вот так просто забыть его жестокие слова и поступки? Он так сильно хотел теперь заслужить её прощение. Хотел снова дружить с ней. Хотел иметь право любить её. Конкван села рядом, робко дотронулась до его плеча. Неожиданно для себя самого он наклонился к девушке и прижался губами к ее губам. — Прости меня, Конкван. Я больше не могу так жить. Обещаю, я верну то, что было в нашем детстве. Ты сможешь меня простить? Девушка в некотором шоке молча смотрела на него, с трудом веря, что это происходит на самом деле. Правда ли, что Пухао изменился? Означали ли его посиделки в кафе, что он перестал её ненавидеть? И этот неожиданный поцелуй... Но она тоже устала от жуткой напряжённости между их семьями. И так же сильно скучала по потерянной дружбе. Конкван осторожно погладила Пухао по щеке и нежно улыбнулась ему. Они начали встречаться так естественно, как будто так и должно было быть. Пухао подвозил Конкван на работу и приходил в кофейню вечером, чтобы выпить чашку кофе и отвезти девушку домой. Но они ещё не решались рассказать родителям о восстановленной дружбе, и приходилось встречаться тайком. Они находили в этой тайне некую особенную прелесть. Трогательная первая любовь, несмотря на тяжёлые воспоминания, стала только сильнее, необходимее и радостнее. — Ко мне вернулся мой Пухао, — думала Конкван каждый раз, когда видела его улыбку. Теперь Пухао стал улыбаться чаще и нежно заботился о своей девушке. Они быстро освоились рядом друг с другом. Привыкли гулять в парке, держась за руки, и разговаривать обо всём. Пухао на каждом свидании робко целовал её, боясь обидеть или напугать. Он и так причинил ей много боли, слишком много. Достаточно для того, чтобы постоянно ощущать груз вины. Но Конкван чувствовала себя рядом с ним так хорошо и комфортно, что полностью доверилась ему. И когда она в ответ на очередной поцелуй обняла парня за шею и прижалась вплотную, тот не сразу осознал своë счастье. * — Какая ты красивая, — прошептал Пухао, несмело прослеживая дрожащими руками линии её стройного тела. Они были наедине друг с другом, в маленькой уютной комнате в квартире друзей, и можно было не сдерживаться, не заботиться, чтобы их не заметили посторонние. Парень с нервно бьющимся сердцем обнимал Конкван, не веря, что сейчас она рядом, в его руках, и хочет быть с ним. Купленная несколько дней назад пачка презервативов жгла карман, а колени предательски слабели. — Мой милый Пухао, — девушка ласково погладила его по щеке. Застенчиво улыбаясь, он прижался к её ладони. — Я мечтал о тебе. ...Пухао потянулся губами к нежной груди, прикоснулся бережно, не смея давить, боясь сделать больно. Он с благоговением ласкал девушку, изучая еë тело, с затаëнной радостью наслаждался её теплотой и мягкостью, её тонкими руками на своей спине. С признательностью за доверие целовал её нежные пухлые губы и двигался так осторожно и деликатно, как только мог. Конкван переполняли нежность и любовь. В больших сильных руках Пухао она чувствовала себя маленькой и желанной. Ей совсем не было больно, она с удовольствием прижималась к его твëрдой груди, отзывалась на сладкие поцелуи и таяла от его ласк. Чувства не умещались в сердце, выплëскивались наружу бесконечно нежными поцелуями и улыбками, непривычно откровенными прикосновениями, глаза светились от нарастающего удовольствия, негромкие стоны отдавались эхом в ушах, и с изумлëнным вздохом они оба испытали свой первый в жизни оргазм. Теперь Пухао понимал брата, не пожелавшего предать свою любовь и отдавшего за неё жизнь. — Да. Я люблю Конкван, — признался он себе, когда они лежали, обнявшись и приходя в себя. — Всегда любил и всегда буду, насколько смогу. Что бы ни случилось с нами. — Я люблю тебя, — тихо прошептал он вслух, гладя девушку по голове. — Ты моя драгоценная любовь. И я никому больше не позволю отнять тебя у меня.