Vivamus atque amenus / Будем жить и любить

— Ну, пап! Так нечестно! — Возмущëнный детский голосок звонко разносится по квартире. — Всё честно! И у тебя две ноги, а у меня одна! И договор честный был — кто проиграет, тот ест овсянку! Так что иди быстрее ешь, а то в садик опоздаешь. Ты же помнишь, что твоя группа идёт сегодня на спектакль? — Точно! Ура! — Сэм с восторженным визгом несётся на кухню, а Пават идёт за ней, улыбаясь. — Мой папа — самый лучший пират в мире! — Сэм уплетает овсянку и смотрит на него с обожанием в карих глазëнках, а ямочки на её щëчках точно такие же, как у... Нанона. Пават незаметно вздыхает, снова вспомнив друга. На самом деле, он часто вспоминает те ночи, проведëнные вместе, наполненные искренней, безграничной нежностью. С Мали ему тоже было хорошо, хоть и не настолько, как с Наноном. Но и она тоже его покинула, уйдя туда, откуда не возвращаются... Всё равно он безмерно благодарен жене за несколько лет счастья и любимую дочку. У него снова есть семья. Хоть теперь и совсем небольшая — он сам и малышка Сэм. * Пават готовится к спектаклю. Грим в виде боевого раскраса, дреды на длинных волосах как у капитана Джека Воробья, красивый костюм и настоящий деревянный протез. Волосы тоже свои собственные, кстати, Пават терпеть не может парики — в них ужасно жарко. Да и Сэм очень любит делать ему причёски, когда они играют по вечерам. Его образ очень нравится детишкам, а коллеги хвалят его актёрские способности. Пават счастливо улыбается, предвкушая выступление. * — Пи'Нанон, смотри, какая крутая афиша! Давай сходим на этот спектакль! — Нонни, это же для детей. — Ну и что, можно иногда и детьми побыть, я же знаю, что тебе тоже хочется! Ты снова грустишь, братик, надо отвлечься. — Что, это так заметно? — Вздыхает Нанон. — Да ты по маме с папой так не скучаешь, как по тому человеку, — Нонни берёт его за руку. — Это видно. Разве он может отказать любимой сестрёнке, так умоляюще смотрящей на него? Тем более, что концерт только завтра и сегодняшний день у них свободен. Нонни в свои шестнадцать совсем ребенок. Ему-то пришлось повзрослеть рано, уже в четырнадцать лет, когда они с совсем ещё малюткой-сестрой оказались в детском доме после гибели родителей. Тогда, да и потом, было не до развлечений, так что Нонни права — ему и правда хочется пойти в театр. До начала представления ещё есть время и они с Нонни гуляют по улицам Чиангмая. Город очень нравится Нанону, так приходится по душе, что он думает, что мог бы остаться здесь навсегда. Зал уже почти полон, когда они занимают свои места. Постановка настолько захватывает внимание Нанона и перемещает его в мир флибустьерских приключений, что он не сразу верит своим глазам, узнав в колоритном капитане пиратов Ома Павата. Того самого парня, в которого влюбился несколько лет назад, и которого был вынужден покинуть. — Что он здесь делает?! — Нанон ахает от неожиданности, вцепившись руками в подлокотники. — А впрочем, это очевидно. Хорошо играет, кстати. Он улыбается до ушей, любуясь Паватом, и радуется их новой встрече. Теперь-то он его не отпустит. Конечно, за прошедшие шесть лет многое могло измениться, и изменилось, но дружить им ничто теперь не помешает. После окончания спектакля Нанон, — хорошо быть известным музыкантом, — проходит за кулисы. — Давно не виделись, Ом. — Сердце почему-то колотится как бешеное, в ушах звенит. Пават от неожиданности вздрагивает, подпрыгнув на стуле, оборачивается. И молчит. Медленно подходит, прихрамывая, и не отводя глаз. Придвигается практически вплотную. И легонько гладит его по щеке. — Нанон... Это правда ты или мне кажется? — У Павата на миг срывается голос и замирает сердце. Нанон обнимает его. — Не кажется, — тëплый выдох в ухо заставляет его растаять. — Я скучал, — говорят они одновременно. И Пават улыбается до ушей, так, что глаза превращаются в щëлочки. * Сэм забирается к Нанону на колени и тыкает пальчиками в щёки. — У тебя такие же ямочки, как у моей мамы! Дядя Нанон, посидишь со мной, пока я не усну? Нанон не может отказать очаровавшей его малышке и некоторое время сидит рядом с кроваткой, держа её маленькую ручку в своей. Когда Сэм уснула, он идёт на кухню, где Пават моет посуду после ужина. Нанон решительно и нежно целует своего любимого, которого не смог забыть и выкинуть из сердца за прошедшие годы, хотя они были вместе совсем недолго. Недолго, но, как оказалось, достаточно для того, чтобы влюбиться настолько сильно, чтобы сохранить, пронести сквозь время всю благодарность, нежность и любовь. Пават снова обнимает Нанона до утра, закидывает на него руки и ноги, чтоб тот точно не смог сбежать и оставить его в одиночестве. И дарит свою бесконечную любовь, с накопившейся тоской отзываясь на каждое прикосновение, с бескрайней нежностью откликаясь на поцелуи и с абсолютной уверенностью отвечая на страсть. — Хоть это ты у нас пират, Ом, я намерен украсть твоё сердце. — Загляни в свой сундук, Нон, оно уже давно там пылится, — усмехается Пават, зевает и устраивается поудобнее. Он притягивает Нанона к себе поближе, зарываясь носом в шею и закрывая глаза. — Я люблю тебя, всегда любил, и буду любить, насколько смогу.