"Я - кто?! Сенсей?": Боги, у которых лапки (Книга 3)

— Карубе Минору, ты слаб, глуп и в целом бесполезен. Скажи, зачем мне оставлять тебе жизнь? Самого покоробило от глупости и пафоса, но за выражение своей морды я не беспокоился, оно отражало ровно то, что надо — презрение к Минору. Зато это напыщенное словоблудие точно понравится Шимуре с его аллегориями про корешки и листочки с Великим Древом. В этом они с Третьим были похожи. Просто Шимура публичные речи толкал сильно реже из-за своей работы. Да и как оратор был похуже. А ещё мне нужна была подводка к выступлению, которое Учитель от меня ожидает. — Я… Я могу пригодиться вам, Данзо-сама, я джонин! — просипел контуженный ударом тока Минору. Не читай я эмоции, зная пунктик Шимуры, повёлся бы на эти стенания. Посчитал бы, что Карубе сдался. Вот только Минору был не в том состоянии для подобных уловок. Потянувшись за своей катаной, он одновременно попытался отползти в сторону, но от спазмов мышц запутался в конечностях. Снова упав лицом в воду, Минору даже промахнулся мимо рукояти из-за тремора. Так бывает, когда не соотносишь возможности и желания. Зато в мыслях козлище молодецки вскакивал и срезал мне ноги катаной, как бамбуковый шест. Сложно объяснить, как именно я это ощутил и понимал, но уверен, что именно это Карубе и хотел провернуть. Сенсорные способности в последнее время выросли, уж не знаю, с чем конкретно это связано, ничего особенного к обычному списку ежедневных тренировок я не добавлял. Осознав, что фокус не удался, вражина зафонтанировал эмоциями, которые легко можно было прочесть в отражении на его мокрой роже, облепленной жидкими прядками, как у злобного Голлума. Такая яркая искренняя ненависть, будто он не проходил те же самые тренировки, что и я… то есть прежний Умино в детстве. Самое безобидное, что могло бы с ним случиться, начни он так же, как сейчас гримасничать — десяток ударов стальной линейкой по раскрытым ладоням до крови и ссадин. Украдкой вздохнув, я легонько ткнул Карубе Мечом Бога грома в протянутую культяпку, а пока тот орал и дёргался, небрежно отбросил катану подальше. От пинка оружие пролетело над водой и ударилось о мерцающую стенку барьера с характерным лязгом. Не дожидаясь, пока конвульсии сойдут на нет, перевернул Минору на спину пинком в целый бок. Теперь я мог отслеживать его настроение напрямую, глядя глаза в глаза. Парочка ударов током, да несколько пинков и вот уже мечник Паркинсона стал намного хуже контролировать своё тело и эмоции. — Неубедительно, — заметил я, занося меч, как для удара, отыгрывая рожей каменное безразличие палача. Глаза Минору в ужасе расширились, так что в них отразились жёлтые всполохи клинка, он попытался закрыться. — Пф. Ты жалок. — Н-не надо, Ир-рука, — руки Карубе дрожали, как больного трясущимся параличом*, — ни бда... Не надо, п-пж… пожалуйста! Под конец фразы к нему даже вернулся контроль над заплетающимся языком. Ещё один тычок — на этот раз в локоть по касательной. У меня нет цели убить козла, это для острастки. Вскрик, шиноби неестественно вскидывает руки, будто решив станцевать что-то зажигательное, валяясь прямо на полу, — Замри! Минору сглотнул воздух и подчинился. От его дрожи шла рябь, а в ней отражался клинок Бога грома, точно мелкие юркие золотые рыбки скользили под водой. Из-за запаха озона казалось, что я стою на улице во время грозы, а влажность от разлитой воды только усиливала это сходство. Как же хотелось просто добить Карубе и закончить этот фарс побыстрее… Видимо, что-то такое Минору почувствовал и громко сглотнув зашептал: — П-п… пожл-лйс-ста, Ирука, не… — и глазами косит в сторону «трибуны», чтоб не услышали другие. Жаль нельзя прикончить паскуду, в «сценарии» такого пункта нет. — Для тебя «Ирука-сама», — мой голос громок и безучастен, как у разочаровавшегося в жизни призрака. Каждый должен услышать то, что я говорю. — И если до тебя, наконец, дошло, что твоя жизнь в моих руках, то слушай внимательно, это твой последний шанс. Минору что-то булькнул, и я принял это за согласие. — Если Данзо-сама не решит иначе, то ты отправишься к Хидики Тоши на Каменистое побережье, в моём сопровождении. Будешь подчиняться Тоши-сану и любому, кого он над тобой назначит главным — даже зеленому генину. Это понятно? — Но… я же джонин! — вытаращился Карубе, шёпотом возмутившись. — Что, правда, что ли?! — изобразил я лёгкое изумление. — «Ты же джонин»? Ну надо же! А по тебе и не скажешь! После этой демонстрации слабости и глупости кто бы догадался?! Стоя в толпе корешки могли себе позволить приглушенные смешки. Минору тут не любили ещё больше, чем меня. Тем более после того, как он проиграл. Лузеров нигде не любят. Хотя иногда, бывает, жалеют… Но это явно не наш случай. К Минору не проявили сочувствия даже три куноичи, затесавшиеся среди шиноби Корня. Нацелив меч прямо в лицо противника, я снизил мощность, чтоб молнией случайно не покалечить. Но всё ещё держал электромеч в опасной близости от морды Карубе, обдавая его бодрящим запахом озона. На остриё Минору смотрел, как завороженный, болезненно щурился и лил слёзы от яркого света, но боялся их сморгнуть или отвернуться. Меч этот не сказать, чтобы слишком яркий, но когда близко к максимальной мощности и рядом с лицом — слепит. Особенно в темноте. К тому моменту, скорее всего, кроме Меча Бога Грома он ни черта не видел. В этом я убедился, слегка поводив клинком из стороны в сторону. Минору даже не заметил движения. Да и не отреагировал на взмах рукой. Небось, как при взгляде на лампочку, он видел только черноту вокруг и ослепительный жёлтый свет. Меня же спасал косой взгляд. Светящееся оружие в тёмном помещении — не самый удачный выбор. Вот как с этой проблемой справлялись джедаи? Я хочу знать! — Я сделаю всё, что прикажете! — заорал Минору, «промазав» взглядом мимо моего лица. — Умино-сама! Кивнув, я отключил оружие и проговорил специально для Минору: — И это правильный ответ. Садись, пять. Не грех напомнить, что Умино Ирука был всего лишь учителем в Академии, подчеркнув тем самым мой рост, как ниндзя. Я взглянул на зрителей (не на сенсея, а на тех, кто стоял под ним). Они столпились под жёрдочкой, в чёрных плащах и белеющих в глубоких тенях масках с абстрактными цветными метками грязных оттенков. Там стояли те, кого можно было бы назвать офицерским составом АНБУ НЕ. В отличие от АНБУ Джукан, служащих личной гвардией хокаге, звериные морды в Корне выглядели какими-то искажёнными, будто лепил их каждый себе сам, плохо представляя, что хочет получить в итоге. Вот у какого зверя есть умильные круглые щёчки и три пары глаз? Какое Ктулху ты там изобразить пытался, Маугли? Или просто паука, но обсчитался? Естественно, Нибори Морио сам её не лепил, но ощущение было именно такое — паршивая работа. Можно было бы посчитать, что в этом есть какой-то скрытый смысл, но моя собственная маска гиены — нормальная. Не помятая рожа, на которую случайно сел гончар, а затем со словами «и так сойдёт» доделал, отправив заказчику. Хотя, если так подумать, смысл был — яркие, чёткие и красивые маски обычного АНБУ Кроны и темные, зловещие, непонятного вида, маски Корня. Пижоны с поверхности и работяги-ассенизаторы подземелий. Само собой, тут были не все офицеры АНБУ НЕ (часть масок я не узнавал — может, новички?), но всё равно, почти два десятка свободных шиноби, когда у Пятой на счету каждый генин — это внушает… И похоже, именно такого впечатления Данзо и хотел добиться у зрителей. — Запомните: джонины вы там или нет — вы будете мне подчиняться! Пусть примеры Карубе Минору и Макуды Тадао* станут вам наукой. Неповиновения я не потерплю! И никого больше просить и уговаривать не буду! На этих словах я повернулся и ко второму насесту, как бы говоря «и про вас я тоже не забыл». Напротив «трибуны» Шимуры была такая же жёрдочка, только там сидели мои бывшие сенсеи, если с тех пор состав не изменился. Тёмно-красные, бордовые демонические маски — преподавали тайдзютсу, кендзютсу и прочие дисциплины, связанных с телом, синие и голубые — стихийные ниндзютсу, а жёлтые, или как они сами себя называли «золотые они-сенсеи*» — гендзютсу. Те, что помогали нам копаться в собственных мозгах, но не в чужих. По толпе прошел тихий недовольный ропот пополам с изумлением. Будто говоря: «Да как?! Он же такой, как и мы! Как он посмел так выделяться?!» Повернувшись к бывшим учителям спиной, я продолжил: — Все мы служим Конохе, Корню и Шимуре Данзо-саме, пусть наша служба не всегда заметна, и пусть жители и шиноби Конохи не всегда ценят её по достоинству, но мы всё равно самоотверженно защищаем интересы АНБУ НЕ и нашего родного селения! Ведём неустанную борьбу с происками врагов! Но не все миссии и задачи можно выполнить в одиночку. Мы должны помогать друг другу и помнить о приоритетах. Текст для «тренировочного боя» мы с Учителем не согласовывали, потому я побаивался, что могут быть нюансы, которые ему не понравятся. Но я ведь руководствовался его словами, так что проблем быть не должно… Наверное… По непроницаемому лицу Данзо нельзя было понять те ли я фразы и обороты подобрал, или не те… Ему было интересно и только. Так что после театральной паузы я продолжил толкать речь с уверенным видом. — Если моя миссия важнее вашей, — уставился я на корешков под трибуной, — я буду требовать от вас помощи, как ученик Данзо-сенсея. И я её получу. Естественно, это не касается тех, кто получил своё задание лично от Шимуры-самы и заданий, чей приоритет выполнения выше моих полномочий. Мельком глянул на Шимуру, тот едва заметно ухмылялся. Я на правильном пути. — Но если ничего такого нет, то вы будете подчиняться мне без ропота и без споров. Иное я посчитаю изменой! В зале после моего заявления повисло напряжение. А вот Шимура развеселился, даже морщины в уголках губ стали глубже. По сути, я только что сделал заявку на лидерство, на позицию второго человека в корне после Шимуры Данзо. На место его личного ученика и порученца. И понятно, что не всем это понравилось, так что я решил подсластить пилюлю. — Можете быть спокойны! — вытянувшись по стойке смирно, символически ударил кулаком себя в грудь, — Я никогда не буду злоупотреблять своими полномочиями и никогда не потребую того, что пойдёт в ущерб АНБУ НЕ и Конохе! Даже сквозь затупленные эмоции масочников чувствовалось непонимание и скепсис. Концовочка, конечно, получилась немного смазанная из-за обязательных реверансов в адрес Сенсея… Не спорю, но мне надо было как-то подчеркнуть, что слово Шимуры по-прежнему выше разглагольствований какого-то там специального джонина и у меня даже в мыслях нет этого оспаривать или злоупотреблять своим положением. Просто уточнил, от греха подальше. Не то чтобы мне кто-то поверил… Да, эта речь, конечно, была запредельной наглостью, однако кроме слов «Другим твоим коллегам по Корню также давно следует скорректировать мнение о тебе» у меня не было иных ориентиров. Понимай как хочешь. Если верить сенсорике и глазам, то ничто из моей речи не вызвало у Шимуры Данзо раздражения. Значит, я теперь официально кто-то вроде правой руки Главы Корня? В наступившей тишине голос Шимуры прозвучал, как гром, а я для себя подметил, что звуки свободно проходят через барьер как изнутри наружу, так и наоборот. Если бы у меня получилось использовать флейту Таюи, обломки которой я когда-то подобрал, то в гендзютсу попали бы все. Не удивительно, что именно звук Орочимару выбрал названием для своей эрзац Скрытой Деревни. Показал, тем самым, что техники его шиноби не сдержат даже барьеры. — Прекрасные слова, Ирука-доно, — Данзо благосклонно кивнул, для закрепления эффекта и снял барьер хитрой одноручной печатью. После чего обратился к другим своим подчинённым. — Берите пример с моего ученика! Именно к такому росту над собой должен стремиться каждый шиноби Корня, безукоризненно исполняя свой долг Великим Древом. Мысленно я непечатно удивился тому, как при всех Данзо признал меня равным, добавив именной суффикс «доно». А коллеги по Корню обтекали от того, что именно меня им поставили в качестве примера того, к чему надо стремиться. Поклонившись Шимуре как равному (чуть наклонив корпус вперёд), я крикнул: — Спасибо, Данзо-сенсей! Корешки в целом привыкли скупо выражать чувства, но тут я почувствовал от них коктейль разных эмоций: раздражение, одобрение и интерес. Может, тут были те, кому моя пылкая речь показалась скучной, или те, кто на неё не отреагировал, но я таких не заметил. Разогнувшись, я мысленно выдохнул, всё так же отыгрывая лицом и голосом невозмутимость. Пронесло. Мои слова были одобрены и подтверждены Главным. Так что теперь никто не сможет сказать, что это не более чем самодеятельность глупого Дельфина, который разучился читать воздух*. Буду надеяться, что с новым статусом ситуация, подобная той, чтобы была в приграничье со Страной Рек, не повторится. А то не дай бог нарвусь на того, кто сам способен настучать мне в бубен — один или с командой. И будет мне крайне неудобно. А ещё больно и обидно. Ибо меня-то за что?! А так, глядишь, и проглотят мои претензии на лидерство, как заранее одобренные Данзо-сенсеем. Или просто не посмеют бросить мне вызов, зная о том, что минимум двое были за это жестоко наказаны. Легко балансируя на трубе, словно на ровной земле, Шимура встал в полный рост, повернувшись ко мне спиной, а к своим… ну, пусть будет гостям лицом. Тут как у животных — если ты поворачиваешься к кому-то спиной — ты либо всецело доверяешь этому человеку, либо ты дебил, считающий себя бессмертным. Шимура, понятное дело, не дебил. Тёмные и неадекватные мыслишки, про то, как легко было бы убить Шимуру, я отгонял, как мог. А потом сдался и просто докрутил эту дурь до конца, где бы меня, легко отразив атаку, прибил сам Шимура. — Вы всё ещё считаете идеи Умино лишь позёрством слабака? — спросил он, вроде не громко, но так, чтобы практически все услышали. В наступившей паузе было слышно, как где-то упала капля воды. — Или, может быть, попыткой придать себе значимости? Снова никто не перебил размеренную и вескую речь Данзо. — А может, вы всё ещё думаете, что он ушёл в политику, потому что как шиноби ничего стоящего не добился? Или что он забыл о верности Конохе и её корням? Ответом ему было смущенное молчание, перешедшее в сдержанные отрицания. Собеседники Учителя не хотели терять лицо. А вот он, судя по едва ощутимой тени злорадства, очень хотел по ним проехаться. Видимо, все эти претензии Сенсей слышал неоднократно в разных вариациях и успел от них устать. — Нет, Шимура-доно, это был прекрасный пример применения двухслойной иллюзии в связке с клоном и маскировкой. — Заметил пожилой шиноби в простой маске, похожей на образ старика в театральной постановке. У фарфоровой рожи даже имелась жиденькая козлиная бородка из желтоватых волос и открывающаяся нижняя челюсть, держащаяся на светло-серых шнурочках под редкими усами. Похоже, что ради этого аксессуара ободрали лошадиную гриву. Что же до двухслойных иллюзий тут, как часто бывает, неточность термина; техники под этой формулировкой могут скрываться самые разные, главное, чтоб они могли заморочить своего противника. Например, банальное хенге и гендзютсу — уже считаются. Набросил ли ты на местность иллюзию, скрадывающую размытые очертания твоего реального тела и притворяешься енотом-полоскуном у реки. Это двойное гендзютсу. Считается оно таковым и в случае, если ты заморочил мозги конкретного врага так, что вместо леса он видит море, а на саму местность, например, кинул морок пустыни. И пока один всем доказывает, что кругом водица, остальные видят барханы. Либо, как это делали те парни из Аме: несколько разных «картинок» на местность. Когда ты скидываешь одну иллюзию, враг быстро ставит на её замену вторую. Это нужно специально подгадать, иначе мощный всплеск чакры от техники отмены может снять обе «картинки», и ты останешься с голым задом. Такой ерундой не нужно забивать себе голову кому-то вроде Учиха или Курама, но тем, кто послабее, надо быть экономнее. Так же к многослойным относят хитровыделанные гендзютсу, похожие на матрёшку. Мастер иллюзий может буквально водить тебя за нос, позволяя сбрасывать отдельные слои его мороков и насылать другие. Будто ты попал в сон внутри сна. Вырываешься из лап Морфея, а на самом деле продолжаешь спать с открытыми глазами. Естественно, такие фокусы можно проворачивать в компании: когда ты кидаешь иллюзию на врага, а твой напарник — на местность. Кстати, иллюзия на местности может быть в три слоя, а в четыре, пять и так далее? Впрочем, для большинства шиноби всё это — умозрительные рассуждения, потому что их предел — это одно единственное хенге или кривоватая пародия на Демоническую иллюзию: Технику адского видения от Какаши*. Из трёх великих искусств шиноби*, гендзютсу — наименее распространённое из-за своей сложности и высоких требований к контролю, воображению, знаниями и мощи инь-компоненты. Нам, Конохе, в этом смысле повезло с улучшенными геномами и компетентными мастерами куда больше, чем другим. Даже Мастера Скрытого Тумана и то уступали нам. Увы, но прошлые правители это, похоже, не особо ценили, и полностью просрали кланы Учиха и Сенджу и почти полностью — Курама и Юхи. Впрочем, тот старик был не прав. Гендзютсу было тройным: хенге на теневом клоне. Экран иллюзий за ним, который создавал я, и невидимость на мне, создаваемая хамелеоном. Только так я мог минимизировать риск того, что Карубе увидит сквозь иллюзию и атакует меня. Как бы я над ним не глумился, а он для меня был неприятный и опасный противник в открытом бою. Как потому, что Минору умеет обращаться с оружием, способным пробить мой доспех, так и потому, что у него было преимущество. Я-то его убивать не собирался, мне нужно было победить чисто и красиво, а вот он — очень даже. Именно поэтому я сразу же, ещё до боя, создал клона и спрятался в его тени, прикрывшись как экраном иллюзий, так и совместной с хамелеоном техникой Сокрытия. Судя по эмоциям, некоторым корневикам это не понравилось. Они посчитали, что использование техник до поединка — это бесчестно даже для АНБУ НЕ. К счастью, мой новый статус правой руки Данзо не позволяет мне публично спорить с идиотами. А им — предъявлять мне дурацкие претензии при всех. Сам я принятые меры излишними предосторожностями не считал. Карубе Минору достаточно опасный противник не только из-за наличия оружия длиннее куная и мотивации, но и из-за своих навыков. Его основная специализация, согласно досье — кендзютсу и вообще владение оружием. Тентен, только мужского пола и без акцента на дистанционные атаки. Для них у Минору есть развитые элементы огня и воды с вполне приличным набором дзютсу. Ещё он неплох в тайдзютсу, хотя и похуже, чем с мечом. Умеет ставить ловушки и базовые иллюзии поверх них. Неплох в скрытности. Хорош в запугивании. Более-менее компетентный тактик, но не стратег. Может успешно выполнять задачи в качестве лидера команды до пяти шиноби. Такой вот неприятный универсал. При этом, именно для меня, на удивление он бесполезен, как потенциальный подчинённый. Учиться у него можно только кендзютсу. Доверить ему командование чем-либо? Да это просто смешно! Элемент огня у меня застрял на базовом уровне и едва ли он мне тут чем-то поможет. Удивить меня техниками водной стихии он не сможет. А базовые иллюзии и ловушки Карубе вызовут у меня разве что смех. Это мои специализации, не его! Минору тот же Наруто в теме ловушек уделает, как стоячего. Мелкий и без фуин умел устроить каверзные подлянки, и тем более сейчас может неприятно удивить врагов. Поэтому назначить Карубе ассистентом — помогать учить мою команду — тоже не получится. Он банально мало чему может научить плюс его сучий характер обязательно вылезет на поверхность и доставит проблем всем вокруг, особенно мне. Разве что Наруто он может научить парочке новых трюков с техниками огня… Но это не точно. Возможно, Минору мог чему-то научить Сая в кендзютсу, но учитывая их непростые отношения — это плохая идея. «Может попробовать обмануть Минору? — подумал я. — Мол, поучи Наруто приёмчикам огня, а если покажешь себя классным сенсеем, то я похлопочу, чтобы тебя вернули побыстрее в активную колоду». Да нет, не пойдёт. Карубе Минору — придурок. Своих учеников я ему не доверю. Да и порождать зависть и неприязнь в команде, потому что кого-то учат двое-трое сенсеев, как Якумо и Наруто, а кого-то никто, как Сая (мои редкие советы не в счёт), не хочется. Отмахнувшись от размышлений, я беззастенчиво рассматривал сопартийцев Учителя, решивших посетить эти «гладиаторские» бои. Как полагается, на таком мероприятии гости Учителя скрывали лица, но не за привычными звериными мордами, или злобными обличьями демонов, как те, кто учил нас искусству ниндзя. Нет, гости Данзо скрывались за образами из традиционного театра. Словно заготовки под образы, они носили чисто белые маски и простые кимоно с мелкими ненавязчивыми рисунками. Там, где театральные маски щегольски блестели, притягивали взор яркими цветами и контрастами, как пёстрые одежды актёров, образы приглашённых выделялись лишь формой и комплекцией носящих их людей. Даже аксессуары для личин у сопартийцев Шимуры были белыми, точно их обмакнули в фарфоровую глазурь, забыв покрасить. Эти носатые с узкими щёлочками глаз «лица» поначалу мне показались бесполыми, как пустая, без украшений, маска Вольта* с венецианского карнавала. — Да, мне тоже понравилось, очень сбалансированное сочетание гендзютсу, ниндзютсу и кендзютсу. — сказал мужчина, судя по голосу, чуть помоложе остальных, в маске то ли девушки, то ли маленького мальчика. Не думаю, что это был его выбор. «Мальчик», скорее всего, взял то, что осталось. Если бы увлечение Анко традиционными искусствами обошло меня стороной, я бы и не понял этого нюанса. — У нас больше нет сомнений в силе Умино-сана. — подвёл итог скрипучий мужской голос Сказочника. Эта театральная маска выделялась из прочих морщинками похожими на завитки и словно бы улыбающимися глазами, так что даже без красок её легко было узнать. — Данзо-сенсей, — подчёркнуто уважительно обратился я к учителю, — я вскоре уйду на миссию в Страну Морей и задержусь там. Я бы хотел взять его, — небрежный кивок в сторону оппонента, — на переобучение и перевоспитание, не откладывая это на потом. — Тогда хорошо, что Минору-кун не сильно пострадал. Я даю разрешение отправить его на Каменистое к Хидики-куну. Хотя я ожидал, что ты ненадолго оставишь его подле себя, для мелких поручений, а также для обучения и исправления, — прозрачно намекнул сенсей на то, что он от меня хочет. Да помню я, помню! Такое хрен забудешь! Или это что, проверка такая? Или чтобы Минору мне за секретаря был и напрямую доносил? — Данзо-сенсей, — стал я вежливо отмахиваться от «шикарной» идеи Учителя, — держать его при себе было бы расточительно и на данный момент — контрпродуктивно. Он неумеха, но не настолько, чтобы всё время быть у меня побегушках. На Каменистом от него будет больше пользы при том же воспитательном эффекте. По крайней мере, на этом этапе переобучения. — Ну что же, пусть будет так. Я доверюсь тебе в этом вопросе. — С кивком Шимура медленно прикрывает глаза. Вижу, как синхронно под бинтами двинулось веко, точно продолжая движение головы Данзо. Мне хотелось озадаченно почесать в затылке, но я лишь решительно с уважением поклонился, как примерный ученик, и свалил. Пока Шимура мне ещё пару подобных задач не подкинул и не поломал пару-другую шаблонов. От доверия Данзо хотелось откреститься и спрятаться. Без него как-то легче было. Со скепсисом взглянув на подслеповато щурившегося мокрого Минору, я засомневался. Вид шиноби вызывал жалость пополам с раздражением. Карубе смог сесть, но потерял хитай-ате, который теперь пытался повязать непослушными руками на лоб. Шимура уверен, что я могу справиться? Я догадался с прошлого раза. Хочет мгновенных результатов? Но я же не волшебник! Каким чудом я смогу сделать из Карубе что-то хотя бы издали похожее на нормального джонина? Выбить из него самоуверенность, психические проблемы, включая садизм, научить подчиняться и брать ответственность за других? Мотивировать работать над собой, постоянно тренироваться? А самое главное — как научить его думать головой? Свои-то мозги не вложишь! Да как хотя бы заставить его просто перестать быть идиотом? Он же дегенерат, который самоутверждается за счёт слабых. Не шиноби, а позор какой-то! — Ирука? — но тут же поправился, повязку Минору теперь держал обеими руками на коленях, — Умино-сама? Что вам нужно? Не став отвечать, с задумчивым видом обошёл Минору по кругу. Я хотел дождаться, пока из зала свалят все свидетели. За что ж тебе джонина-то дали, Козлина-кун? — размышлял я. — Ты же даже с детьми не смог наладить общение, не говоря уже о ровесниках! Да и по силам он не потянет не то, что бой, а даже достойное сопротивление против кого-то уровня Какаши. Да что там Хатаке, его даже Куренай или Асума узлом завяжут, не напрягаясь, хотя та же красноглазая — простой джонин. А уж кто-то вроде нынешнего Забузы или Хидана Карубе просто, мимо проходя, по полу размажет… Да, разносторонний универсал, может быть очень неприятным противником в бою один на один, особенно если атакует первым и на заранее подготовленной территориии, но это его максимум. Минору — середнячок, которому противопоказано занимать руководящие позиции. А это чуть ли не главный критерий перевода из ранга в ранг. По моим меркам, Карубе Минору максимум на специального джонина тянет. У него даже нет какой-то фишечки, которая бы выделяла его среди серой массы в форменных зеленых жилетах. Ни коронных техник, ни специальных навыков, ни какого-то особого оружия. Да Минору даже внешне не выделяется, если не считать за отличительный признак огромный лоб, который он тщательно прикрывает хитай-ате. Да и с башкой у него проблем столько, что на троих хватит. К тому же Карубе просто тупой. Вообще непонятно, за что ему джонина дали… Он ведь такой… никакой. Неужели только за кендзютсу? Пока я его разглядывал, как на выставке, Минору от нервов начал подавать сигналы — веком задёргал и чтоб я не видел, голову повесил, вцепившись в пластину протектора, как в спасательный круг. А ведь до того вслед уходящим зрителям Карубе смотрел так будто его оставляют на растерзание тигру. Впрочем, гадать бессмысленно и надо будет просто узнать у него самого. Потому что чем дальше, тем меньше мне нравится и Карубе, и это поручение в целом. От моего тяжкого вздоха, шиноби на миг затаил дыхание. Не удивительно. Шимура мне его передал, как вещь. Будь Карубе на моём месте, он бы не упустил возможности показать свою дурную натуру во всей красе! Даже знакомство у нас началось с наезда. Хотя вроде пустяковый инцидент, который можно было решить с куда меньшими тратами сил и времени. Плёвая проблема, выросшая в покушение. Я бы тоже волновался, на его-то месте… Не люблю, когда у меня есть живые враги. А Минору мне враг, тут никаких разночтений быть не может. Поверженный и униженный, но враг. Зазеваюсь и он фигурально, а может и буквально, воткнёт мне нож в спину. Значит, мне придётся или договариваться с ним по-хорошему, апеллируя к тому, что теперь он должен мне жизнь, или же придётся Лобастого ломать через колено, и пытаться создать на его месте кого-то нового и более полезного лично для меня. Но от меня ждут результатов, так что буду думать. Может быть Хидики его задолбает, что Минору из шкуры выпрыгивать будет, лишь бы вернуться в Коноху. И что угодно подпишет и пообещает ради этого. В любом случае высылка к Хидики временно решает проблему. Мне сейчас не до Минору и его воспитания, есть примерно сотня более важных и нужных дел. А там, как говорится, либо ишак сдохнет, либо султан умрёт. Это если верить Олегу и его словам о каноне, где за головой Шимуры пришёл повзрослевший Саске. На протянутую руку Карубе поначалу смотрел, как баран, но затем ухватился и встал. Я помогал аккуратно, избегая прикосновения к ожогам. Стиснув зубы, Минору выпрямился и чуть не упал снова, услышав от меня приказ: — Сними верхнюю одежду и замри. Тьфу, — поморщился я, как от зубной боли — трусы оставь. Я тебя лечить собрался, а не то, что ты там себе надумал. Скинув тряпки прямо в воду и глядя в пол, пунцовый от злости Карубе замер, стискивая кулаки и подрагивая то ли от прохлады подземелий, то ли от прикосновений к ожогам. Не став говорить, что совсем не обязательно было так буквально понимать приказ, я активировал мистическую ладонь. Когда в зале с колоннами остались только мы вдвоём, Минору не выдержал: — Зачем ты меня лечишь? — прошипел он шёпотом. — В добряка играешь до конца? Цыкнув зубом, я воткнул пальцы под нижнюю челюсть Минору, заставив того встать на носочки. — Может отрезать тебе язык и приживить вверх тормашками, а? От моей фразы, произнесенной спокойным, равнодушным, беззлобным голосом с малой толикой любопытства Карубе замолк, как от удара под дых и уставился на меня широко раскрытыми глазами. — Ну чтобы ты уже начал следить за тем, что и кому пиздишь, — развил я свою мысль. Когда я убрал жажду крови и пальцы, продолжив лечить, Минору застыл соляным столбом. До Карубе, наконец, дошло, что даже без убийства один злой ирьенин способен здорово испоганить ему жизнь. Продолжив работу, как ни в чём не бывало, я заговорил менторским тоном: — Не буду пояснять тебе про гуманизм и про то, что в лишней боли нет никакой пользы. Ты этого всё равно сейчас не поймёшь. Но вот тебе причина попроще. Мы скоро отправимся на Каменистое побережье. Это Восточная граница Страны Огня. Если тебя не подлечить сейчас, то ты меня задержишь. А так у тебя не будет ни одной внятной причины для опоздания. Через три дня, — быстро записав названия лекарств в блокноте, вырвал листок, — в двенадцать часов дня, со всеми вещами, будешь ждать у Восточных ворот. Обернувшись через плечо, на сжимающего в руке листок с рецептом Минору я кивнул на бумажку: — Это от интоксикации после ожогов. Будешь тормозить, все три дня проваляешься с лихорадкой в своей блевоте. Удачки! — солнечно улыбнулся я, вгоняя Минору в ступор. Пусть поломает голову над тем, что я выкину в следующий момент. Думать — это полезно. Особенно ему. От пытавшегося меня догнать Маугли (он ждал меня снаружи) я ушёл при помощи иллюзии, спрятавшись в библиотеке. У меня не было желания с ним общаться даже на уровне «Привет-пока». Призвав хамелеончика, я сходил за той дурацкой книжкой, раз уж всё равно сюда зашёл. Как бы умиротворённо и по-летнему не выглядел книжный лес, а оставаться тут не хотелось. Это фальшивое небо и статичные листочки давили сегодня особенно сильно, мешая дышать полной грудью. Взяв нужную литературу, я отметился в картотеке и выскользнул на поверхность в подворотне близ рынка. Пришлось повозиться, но я смог беззвучно сдвинуть мешок с мусором и вернуть липовый канализационный люк на место. Домой я пришел как с прогулки — посвежевший и спокойный. И полчасика в бане с чистой одеждой тут совершенно ни при чём. — Ты поздно… — сказала Анко, сооблазнительно потягиваясь. Даже в простенькой пижамке она выглядела потрясно! — Да, пришлось устроить спарринг на потеху Сенсею и его старым приятелям из Огненных Ястребов, — пожирая супругу глазами, проговорил я, скидывая лишнюю одежду на клона. — И как всё прошло? С тобой всё в порядке? — насторожилась любимая, видимо запамятовав про историю с Минору. Всё же за делами я успел забыть про неё, хотя дату знал заранее. Во бы было весело, если бы мне тогда записку не передали с напоминанием! От мысли скривился, как от кусочка лимона. Анко поняла эту гримасу иначе, и принялась меня ощупывать с жутко сосредоточенным видом. От бережного ощупывания рассмеялся. — Да цел я, — поцеловал в висок любимую, осторожно стиснув в обьятьях, — цел. Рассказал ей о возможном конфузе, и о самом бое с Минору. В ответ получил похвалу за то, что был очень предусмотрителен и осторожен! Вот только подумала это Анко, будто что-то утаивая, а в конце облегчённо вздохнула. — Так значит, он будет нас сопровождать? Не проще было бы отправить его туда самостоятельно? — Похоже, что перспектива путешествовать с тем, кто пытался меня убить, Анко не вдохновляла. Меня, честно говоря, тоже. — Тебе могут понадобиться дополнительные рабочие руки. Кстати, а кто с нами пойдёт? Кто в твоей команде? — Моя команда? — фыркнула Анко. — Я должна была отправиться туда самостоятельно в тайне. Даймё Страны Моря подозревает всех. — Как одна?! Ситуация получалась совершенно отличной от того, что я помнил из филлера. Да, там всё ещё были слухи про страшное чудовище, которое топит корабли, но тут основная проблема не они, а пострадавшие жемчужные плантации. Страна Морей — это столица мастеров и жемчуга. В основном, ювелиров, специализирующихся на украшениях из морского жемчуга и драгоценных металлов, но и творцов прочих специальностей там тоже достаточно. Это, а также туризм и торговля морепродуктами и фруктами были основными статьями дохода страны. Слухи о неизвестном морском чудовище мешали всем. Торговцы начинали побаиваться заходить в порты страны, поток туристов уменьшился. Даймё Страны Морей был в бешенстве. Требовал найти виновника проблемы и решить её кардинально. Подобрав отвисшую челюсть, я нахмурился: — Милая, а какого, прости за выражение, хера, в этот блудняк отправили тебя, а не универсальную команду следопытов-звероловов и охотников на монстров? Ты что, должна там проводить допросы морских чудовищ? А если они на человеческом языке не говорят, то что ты будешь делать? Бить их, пока не заговорят? Жена мою шутку не поддержала. Голос Анко будто стал тише и глуше: — Двор даймё подозревает, что это делают шиноби Страны Воды или Молнии вопреки всем договорённостям, заключенным ранее. Что они пытаются подставить друг друга. — Ну, во-первых, мнение двора даймё о возможностях шиноби, конечно, для нас очень важно… — сказал я было серьёзным видом, но не выдержал и горько расхохотался. Взъерошив волосы, покачал головой: — Это был сарказм. Разумеется, нет! Какого биджу дилетанты лезут туда, где они не разбираются?! Кто вообще составлял текст запроса?! Мне, кстати, в штабе уже проговорились про большое количество индивидуальных миссий. Анко лишь беспомощно пожала плечами, соглашаясь со сказанным. — И задание отыгрывать назад уже поздно, не откажешься, — взялся я за подбородок, — Ты не можешь! Это моё задание! — Любимая обмерла и внезапно разозлилась, нахмурив сиреневые брови. Похоже, что дело тут совсем не в задании, а в возможности попасть в заброшенную лабораторию Орочимару без посторонних. Сделав вид, что не понял сути претензий, закинул удочку: — И я даже не знаю, кого ещё можно из Конохи взять с собой. Старая кляча Пятая всех разогнала! — Ты не можешь позвать с собой целую армию! — решительно возразила мне Анко, поджала губы и вцепилась в мою руку. Всем видом выражая скепсис, я проговорил: — А что ты там одна сделаешь против шиноби Воды или Кумо? Погибнешь героически и бесполезно? Ведь если двор даймё прав в своих догадках, то придётся столкнуться с вражескими шиноби. — Я могу за себя постоять! — обиделась жена, отодвинувшись от меня и сложив руки на груди. Этого раздражённо сопящего ёжика я пересадил себе на колени и сцепил руки в замок за её спиной: — Можешь, — серьёзно кивнул. — Но у тебя нет сродства с водой, а дно в тех местах каменистое. Ты умелая и сильная куноичи, я это знаю. А также знаю, что ты не безрассудная и если подумаешь, то поймёшь, почему я беспокоюсь. Анко стала красной и упираясь мне в грудь, отвернулась. — Госпожа клана Умино не желает говорить со своим супругом? — шутливым тоном попытался я разрядить обстановку. Теперь ей стало стыдно, и смущаясь, Анко попыталась оправдаться. — Мне не нужно там сражаться! Лишь узнать, кто этим занимается… — Да-да. Так бы они и закрыли глаза на твои попытки всё выяснить… И тишина. — Милая, ты чего?! — с болью в голосе возмутился я.— Какого биджу ты молчала об этом задании?! Это опасно и самоубийственно! А если бы я не вызвался?! — Всё равно у меня были шансы справиться одной, — уперлась Анко. — У меня же есть змеи! Причём и водоплавающие тоже! И я умею быть незаметной! Продолжала возражать жена. — Как и те, кто грабит плантации, — мрачно заметил я. — раз до сих пор никто не понял, кто за всем этим стоит. Мы теперь семья, так что давай без неоправданного риска, ладно? Для меня ты единственная и незаменимая, — крепко обнял Любимую, — и мне глубоко насрать на репутацию Конохи в какой-то там Стране Морей. На всё наплевать, если ради идеально выполненного задания есть риск того, что ты пострадаешь. Анко всё ещё думала и сомневалась, возможно даже, полагала, что я где-то неправ, но всё же сказала: «хорошо» и пообещала впредь говорить о таких заданиях. Я лишь покачал головой. Да что с вами всеми не так? Ведь знаете, что с миссиями их здесь подставляют только в путь, но нет, блин, вам надо играть в героев и демонстрировать свою крутость! Тем более сейчас, когда Штаб всё еще работает через пень-колоду, а Пятая хапает задания не глядя, лишь бы денег побольше заработать! И ради чего?! Репутации? Золота? Всё это можно заработать снова или вообще в другом месте! Мы же не стоим на амбразуре перед врагом, как на войне, где от каждого сражения зависит мир и покой нашего дома! Анко, кажется, правильно поняла реакцию, потому что обняла горячими от стыда и смущения руками за голову, шепча в самую макушку: — Прости, я такая дура… — Ничего, бывает. Я тоже постоянно делаю глупости. Что же теперь, и не жить вовсе? Анко соглашаясь угукнула, прижимаясь ко мне всем телом. Подхватив её на руки, я понёс любимую в нашу спальню. Проходя мимо дверей в комнату Наруто, я обнаружил новую табличку: «Уже сплю». Он специально на дверь прикрутил держатель, в который легко помещалась карточка размером чуть больше визитки, чтобы в особо напряжённые моменты его никто не отвлекал. Ну а карточка «уже сплю» намекала на то, что я опоздал и завтра должен историю в два раза интереснее. — Иди сюда, — в шутливой борьбе подтащил супругу к себе. Согревая её маленькие ступни руками, я подметил, что хоть здоровье Анко и стало лучше, но на температуру это особо не повлияло. Видимо, это особенность её организма и с этим ничего не поделать. Вытащив из ладоней ножку, Анко положила её мне на плечо. От неё пахнет чаем и цитрусами. Эти запахи уже кажутся неотделимы от образа любимой в моей голове. Смотря на меня томным жаждущим взглядом, Анко призывно облизала губы. А меня дважды уговаривать не нужно! Отдышавшись после секса, Анко сказала: — Значит, с нами пойдут: Наруто, Сай, Иошито, Курама Якумо, Узумаки Кацухиро, Араши и Карубе Минору? Не слишком ли много? — Вычёркивай Араши, Сая и Иошито. Но вместо Сая будет Хината. — Почему? Я зевнул, потянувшись: — Хината вместо Сая, Араши формально всё ещё охранник при Хигашиде. Иошито… Я уже говорил. А Минору подарю Тоши. Оставлять козла я тут не хочу, а Тоши только рад будет пополнению. — Это я поняла, — прикрывая грудь одеялом, придвинулась поближе Анко, — но почему «подарю Тоши»? — Чтобы Хидики было не так обидно расставаться с Иошито. Я считал, что будет лучше, если мы заменим Саю брата, станем заменой семьи… Но недавно осознал, что это запредельная глупость с моей стороны. — Почему? От этого вопроса появилось ощущение, что Анко согласна с моей оценкой, но её больше интересует то, как я пришел к такому выводу. — Потому что Сай всегда будет знать, что где-то там есть Иошито, который Шин, его семья. И что это я приложил руку к их расставанию, чтобы легче ими обоими манипулировать. На таком гнилом фундаменте настоящей верности не будет. Анко улыбнулась, ложась мне на плечо. — А так они будут ценить то, что я не только спас им жизни, но и помог сохранить их братские узы, не разлучая. И у меня будут двое благодарных мне шиноби, которым я в будущем смогу что-то поручить. У меня слишком мало верных, — я повторил, выделяя главное голосом, — лично мне верных людей тут, в Конохе. А парни мне очень благодарны и за жизнь Иошито, и за сохранение дружбы, и возможность продолжать общение, и за избавление от власти Карубе. — Звучит логично. Ты как всегда расчётлив. — Милая, тут не только в этом дело, — поморщился я. — Это была бы бессмысленная и жестокая подлость, которая, к тому же, потом обязательно выйдет мне боком. Да и жалко мне их… — Ну тогда просто оставь его, в чём проблема? Ты же теперь, — выписывая пальцем завитки на моей груди, сказала Анко, — теперь правая рука Тьмы шиноби, можешь просто приказать. — Я обещал вернуть Иошито и много кому говорил, что верну … А, впрочем, пофиг. С Тоши как-нибудь договорюсь! Всем остальным я ничего не должен. Посреди ночи меня разбудили стоны, которые я поначалу принял за продолжение сна с участием супруги. Осознав, что происходит на самом деле, обмер и растерялся, не зная, что делать. Анко металась в постели, как в бреду. Впервые, за долгое время я почувствовал дежавю, будто такое уже происходило раньше. От всплывших воспоминаний стало горько и противно. В видениях прошлого Умино будил Анко, грубо трепя за плечи, допытываясь, что ей снилось. Но она никогда не говорила, лишь плакала и отталкивая руки сворачивалась в клубочек, не понимая, где и с кем она находится. Сходив за маленьким полотенцем и миской с водой, я почти до рассвета прикладывал компрессы к горячему лбу любимой, говорил ей успокаивающие вещи. Стараясь не смотреть на печать, которая, как в шутку, так похожа на символ Аматерасу. В моменты сильного стресса запятые метки переливались оранжево-красными всполохами, будто лава, вызывая необъяснимое беспокойство. Возможно, из-за этого мне казалось, что сама печать живая, словно три жирных алчных пиявки, присосавшиеся к бледной с испариной коже. Обнять Анко я и не пытался. Моё желание прижать её к себе и успокоить было «вознаграждено» фингалом под глазом. В кошмарах Анко душили и кусали белые рогатые змеи с жёлтыми глазами. То мелькало размытое бледное лицо с длинными чёрными волосами, похожее на девочку из «Звонка», иногда превращающееся в белую демоническую театральную маску одержимой женщины с кровожадным выражением и острыми зубами. Как после таких кошмаров можно продолжать использовать призыв змей? Ярко и чётко я видел только жуткие оранжево-жёлтые глаза с вертикальным зрачком и фиолетовый грим на белой коже… И хотя лично я с Орочимару не сталкивался (чтоб нос к носу и рассмотреть его можно было), этот странный тяжелый взгляд спутать не смогу ни с кем другим. У человека не должно быть такого холодного, изучающего смотрящего прямо в душу с любопытством вивисектора взгляда. К рассвету температура Любимой прошла и воспаление Печати Небес слегка спало. Мокрую как мышь Анко я сам отнёс в ванную, пока мои клоны метались по квартире, как неосязаемые призраки, чтоб шумом не разбудить Наруто. Снимать отёчность при помощи мистической ладони мне категорически запретили ещё когда я допытывался что там у Анко со здоровьем, так что руками клона приготовил травяной чай. Избегая касаться печати, я помог любимой помыться, не вкладывая в прикосновения ничего пошлого. Находящейся в лёгкой прострации Анко было не до того. Кошмар будто бы вцепился в её сознание кривыми зазубренными когтями, не желая выпускать из лап, как озверевшая кошка твой любимый свитер. Пусть сознания, как в воспоминаниях, Анко не теряла, но то, как она себя изводила, тоже выглядело страшно. Любимая шевелила бескровными губами, будто с болью вопрошая невидимого собеседника почему тот её выбросил как какой-то мусор или бесполезную вещь. Лишь когда от печати перестало фонить зловещей чакрой, Анко по-настоящему очнулась и в недоумении захлопала глазами. Пока я сушил ей волосы большим полотенцем, клон протянул глиняную кружечку отвара, а третий дубль подкладывал подушки под спину Анко. Обескураженная таким вниманием, Анко смутилась, украдкой поглядывая из-под чёлки. — Вкусно! Что это за травы? — с преувеличенным энтузиазмом вдохнула она запах, — Так похоже на цветочный луг на кромке леса, где тонко пахнет мёдом диких пчёл! — Отвар календулы, зверобоя и кипрея, — с улыбкой отозвался я, проверяя температуру. Выждав немного, с облегчением убрал руку. Вымотанная Анко избегала смотреть мне в глаза, всё ожидая подвоха, каких-то каверзных вопросов, но я продолжал говорить о всякой чепухе. Например, о травах, спрашивая какие душистые травяные чаи ей больше нравятся и почему. — И ты ничего не спросишь? — намекая на кошмары, сказала Анко, глядя в серое утро за окном. — Нет. Пока ты сама не пожелаешь мне всё рассказать, — отобрав пустую кружку, легко толкнул её на подушки и накрыл одеялом, — Отдыхай, Любимая. От поцелуя в лоб Анко зажмурила глаз. В этот момент она выглядела безумно мило и беззащитно, что я с трудом удержался от того, чтоб затискать её. Пусть к Анко уже вернулся её обыкновенный бледноватый румянец и цвет губ стал прежним, ей нужно было время чтоб оклематься. Да и лукавил я, говоря так. Я уже знал, что Страна Морей связана с Орочимару и вымаранными из личного досье Анко заданиями. — Но со мной уже всё хорошо! — Если есть возможность отдохнуть, зачем себя насиловать? — легко пожал я плечами. Лёг башкой на колени Анко. Кружку сплавив свежесозданному клону. — Пропустим сегодня зарядку, поленимся, ну? Анко мягко улыбнулась в ответ: — Хорошо, любимый. Поудобнее устроившись, наклонился к коленям супруги, прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями запущенных в мои волосы пальчиков. Что я вообще знал про детство Митараши Анко? На самом деле не так и много. Как личную ученицу Орочимару таскал мелкую Анко с собой на миссии за пределами Конохи. Чем там ему могла помочь соплюха, едва окончившая Академию? Думаю, что ничем особым. Максимум помыть лабораторную посуду, записать данные и заняться всем тем, что самому Белому Змею было бы не интересно. В общем их с Орычем отлучки — это тайна, покрытая мраком. По идее, вымаранные из личного досье данные можно было бы поднять в секретном архиве, но их там нет. Собственно, именно из-за этого Анко считали (и некоторые до сих пор считают) неблагонадёжной. А сама она ничего не могла рассказать из-за хитрого гендзютсу, которое заблокировало ей память. Слава Аматерасу, что Третий сжалился и не дал отмашку взломать блок… Это могло бы уничтожить личность Анко. Ну, а Проклятую печать даже исследовать глубоко не стали, кое-как запечатали и забыли. Но остаётся вопрос, кто именно вымарал данные о делишках Орочимару из всех источников, включая досье Анко, уже после его побега? Третий или Шимура? Даже будучи одним из учеников хокаге и легендарным из Троицы, Орочимару не смог бы так просто влезть в архив и отредактировать его как пожелает. Сейчас я склонялся к варианту, что это дело рук Третьего. Если бы Данзо знал полный текст досье моей супруги, то не стал бы нас сводить. Хотя… оставалась же ещё информация, которую саннин никуда не записывал. Но которую Анко могла видеть и слышать, сама не подозревая, что участвует в чём-то противозаконном. Если верить аниме, то Орочимару начал понимать, что Анко не верит в сказочку о том, что Третий знает про эксперименты на людях. Ну как в сказочку? В полуправду. То, что над какими-то людьми были разрешены определённые опыты — это было правдой, в памяти Умино это было. Да, никто этого публично не оглашал, но те, кому надо — знали. И никто в этом никакого криминала не видел. А куда ещё было девать никому не нужных пленных? Времена мировых войн жестоки; тюрем, медикаментов, охраны и даже еды на всех не хватало. Кому-то везло и их обменивали, ну а кому-то нет. Так или иначе, они бы всё равно погибли. А если так, то почему бы не употребить их жизни на общее благо? Естественно, общее благо Листа/Молнии/Камня… Просто подставь нужное. Да и мелкие деревни занимались тем же. Другое дело, что «острые эксперименты» всё равно должны были проводиться в строго отведенных рамках, для чётко оговорённых исследований и только в отношении тех, кого не жаль. Орочимару же пускал под нож всех подряд, проверяя очередную, только ему ведомую, теорию. В рамках допустимого Орычу оказалось слишком тесно. Бывает… Почему я так спокойно рассуждаю о том, что моя деревня переняла «лучшие практики» вивисекторов Императорской Японии и нацисткой Германии? Ну, во-первых, потому что окружающие делали и делают ровно то же самое, а значит, мы не какие-то уникальные мрази, а ровно такие же, как все в этом чокнутом мире. Ну разве что чуть более профессиональные и гуманные. А во-вторых, а что изменится от моего возмущения? Да ничего. Я даже нынешнее-то положение дел никак исправить не могу, а не то, что прошлое. Ну и нефиг себе нервы мотать по пустякам. И в-третьих, я просто свыкся с этой мыслью и смирился. Со временем привык. Ну а что делать? С волками жить, по-волчьи выть. Хотя если так подумать, то мы всё-таки чуть меньшие мрази, чем те же Кумо. У нас хотя бы нет аналога программы вроде их Охотников, и детей мы не воруем (по крайней мере не так массово и не так в наглую) да и не помню я, чтобы мы в последнее время творили такой же беспредел, как черножопые в Стране Рек. Даже обучение у Данзо выглядело не так жёстко, как тот кошмар в приграничье Страны Рек. Ну и если быть совсем честным, то кое-что я всё-таки сделать могу. Ну там, повыть на Луну, побиться головой об пол, дерево или стену, повозмущаться аморальностью Конохи. Вот только это никому ничем не поможет. Всей этой кровавой херней Деревня-Скрытая-в-Листве занималась не от какой-то исключительной кровожадности (привет Кровавому Туману), или беспринципности (привет черножопым фанатам Гарри Поттера), или потому что мы прёмся от терроризма, запугивания и массовых убийств гражданских (как те же шиноби Камня) а потому что это было необходимо для её выживания. И если я буду, как последний инфантил, требовать от общества, чтобы оно мгновенно стало добрым и гуманным, то я дебил. Оно не станет, а я напрасно покажу себя дураком. А то и меня самого уберут, как возмутителя спокойствия. Как там у японцев? Торчащий гвоздь забей? Ну вот именно так и сделают, менталитет же похожий. Мир пока не готов стать гуманнее. Может быть, Наруто удастся сделать его лучше… Изменить мир и людей в нём. Я буду на это надеяться. По крайней мере, он чему-то научится на нашем примере и не повторит наших ошибок. Возвращаясь к разладу между Змеем и его ученицей, должен признать, что у меня есть лишь предположения. Думаю, когда Орочимару стал оправдываться перед Анко, она уже догадывалась обо всём. Тогда между ними пролегла пропасть. Или же он попался на вранье. Так или иначе, но Змей больше не мог доверять ученице. И решив её использовать в последний раз, поставил проклятую печать, даже не надеясь, что она выживет. Спустя ночь Анко была всё ещё жива и Орочимару расщедрился, спросил пойдёт ли она с ним. Она отказалась. Пусть, не сказав об этом прямо, но достаточно явно дав это понять своим поведением. А вот как она оказалась на побережье Страны Огня, а в аниме — на побережье главного острова Страны Морей, где её, потерянную и напуганную, подобрали АНБУ, неизвестно. То ли Орочимару сжалился и выкинул её там, где Анко могли легко найти и спасти, то ли молодой Амачи разжалобился — непонятно. В аниме Орочимару показал такое лютое потреблядство по отношению к моей Анко, то есть к её персонажу, что его хотелось убить с особой жестокостью. Что же до личности Амачи, то в аниме он обыкновенный проходной опереточный злодей, желающий захватить мир при помощи мутировавших в ихтиандров шиноби. Да, звучит настолько же глупо, как и смешно. Опустим пока тот момент, что шансов на это у него примерно ноль. Даже если закрыть на это глаза (а видят боги, это тяжело сделать!), то он ведет себя как законченный дебил. Хочется верить, что такое возможно только в аниме. Вероятнее всего он моральный урод и вивисектор, но я надеюсь, что у него есть хотя бы капля мозгов и понимания, где кончаются его мечты и где начинается реальность. С конченным придурками даже я работать не могу. Примечания: + ГГ и тут говорит о болезни Паркинсона, просто у местных для неё иное название. + Макуда Тадао – член АНБУ НЕ из приграничного городка около Страны Рек. Миссия с похищенными детьми-монстрами. + О́ни — в японской мифологии — большие злобные клыкастые и рогатые человекоподобные ёкаи (демоны, людоеды) с красной, голубой, золотой или чёрной кожей, живущие в Дзигоку, японском аналоге ада. Полным аналогом чертей их назвать нельзя, так как они бывают и добрыми, а так же могут появляться в мире людей. + Маген: Наракуми но Дзюцу (魔幻・奈落見の, "Демоническая иллюзия: Техника адского видения") — Гендзюцу, с помощью которого можно вытолкнуть из памяти соперника его самый сокровенный страх и сделать из этого иллюзию. + Нинтайген – (忍・体・幻)– Сокращение от ниндзютсу - тайдзютсу - гендзютсу звучит как Ниндзя-фантом, если убрать разделяющие иероглифы точки. + "Читать воздух" — это выражение, которое означает умение чувствовать и понимать невербальные сигналы, намёки, настроение собеседника, даже если они неявно выражены. В японской культуре это считается важным навыком. Человек, который умеет "читать воздух" ведёт себя соответствующим ситуации образом. Кеп Очевидность поясняет: ТЫ:*Не умеешь понимать намёки* Японец: *После вежливых расшаркиваний тотальный игнор, отказ дружить, общаться* (Это касается не только делового общения, но и бытового тоже) ТЫ: *Не умеешь понимать намёки* Русский: Ну, ты, конечно, чел неприятный, но... и так сойдёт. + «VOLTO» (ВОЛЬТА), бесполая маска, также известная под названием «CITIZEN» (Гражданин). Носили её преимущественно простые рядовые граждане, которым средства не позволяли покупать дорогие изысканные маски. Вольта копировала классическую форму человеческого лица. Изредка была украшена росписью. Крепилась к голове лентами; у некоторых была ручка на подбородке.