"Я - кто?! Сенсей?": Боги, у которых лапки (Книга 3)

— Ирука-сенсей, — помахала рукой Якумо, привлекая к себе внимание, — вы передумали брать это задание? Мельком подняв глаза на юную куноичи, от чашки с чаем, я тихонько вздохнул. Не нравилось мне это всё, но слово я уже дал… Конечно, как старший я мог бы просто сказать, что мы бросаем эту миссию, потому что «так надо и я так решил», даже не объясняя причин. Но чем я тогда буду отличаться от тех взрослых дядь и тёть, которых на дух не переносил, будучи ребёнком сам? Опасно думать, что можно воспользоваться своим положением, сделать так, как мне удобно, и не получить негатива в ответ. Если буду поступать как все, то верных союзников и товарищей для Наруто не воспитаю, да и сам окажусь среди тех, кто доверия не заслуживает. Мне самому такое самоуправство командира не понравилось бы, в первую очередь, будь я на месте Седьмых. Но при этом я ещё командир при учебной команде, принимать верные, но не популярные решения — моя обязанность. У меня чувство самосохранения развито сильнее, да и опыта побольше будет. Как-никак две жизни за плечами. Задумавшись, я наклонил теперь уже пустой глиняный стаканчик из-под чая на бок и покатал его на краешке дна. По ребристой столешнице он катался со звуком сминаемых древесных волокон, но следов не оставлял. И миссия эта стрёмная… Ввязываться в работу, за которую нам ещё и не факт, что заплатят, совсем не хотелось. Могут даже оценку не выставить, потому что сами влезли и никто не просил… С Пятой станется что-то такое придумать. Задание было про одно, заказчик наболтал про другое, а сам я обнаружил третье… Не хочу тратить на это мозгоёбство своё время. Видимо, моей пасмурной, как погода за окном, гримасы было достаточно, чтоб Наруто встал с места и опираясь на столешницу выдал: — Эй! Так не честно! Дал слово — держи! — Тут Наруто обернулся на остальных, взглядом ища поддержки. — Так ведь? В ответ на несинхронные кивки мне не оставалось ничего, кроме как, скрывая за улыбкой истинное настроение, сказать: — Ваша правда, — сдавшись, поднял я руки, — от своих слов не отказываюсь, но… сначала выслушайте, что в свитке с заданием не указано. Сначала я напомнил, что миссия была про волков, затем пересказал историю старосты об аякаси, стараясь сделать акцент на том, что показалось мне странным. Посмотреть на реакцию. Ну а ещё я втайне надеялся, что такая чехарда целей заставит мою команду забить болт на это всё. Напомнил про бумаги, про то, как это всё придётся описывать в личных отчётах. Я чуть ли не прямым текстом говорил: «Это же так просто — сообщить куда надо, чтобы голова болела у кого-то другого… То есть этим заданием занимались более компетентные люди»! — Думаешь, этот Сидайдака существует? — со скепсисом потыкал Наруто в свиток пальцем, отвлекая меня от размышлений о том, как я буду подавать часть про контрабандистов. — Сказали, что это сидайдаки, что их минимум два, — тихо проговорил Сай, намекая, что я упомянул волкоподобных и вепреподобных монстров, смотря почему-то в этот момент на Якумо. Наверное, из-за феечки, которой Курама добавила флуорисцентный градиент на крыльях, так что казалось, будто миниатюрная фигура рассыпает всюду светящуюся голубым пыльцу. Фея нехотя Якумо поблагодарила, и надув щёки буркнула, что такой окрас её сильно демаскирует. А я подумал про то, как местные помогали поддерживать легенду контрабандистов. Тоже ведь своеобразная маскировка, если так подумать. В Широкаве всерьёз верили, что если на сидайдаку не смотреть, то она ужмётся в размерах и пропадёт. А будешь голову задирать, так станет огромной, как великан. Понятное дело, что пока перепуганные селяне с внезапным интересом начинали рассматривать землю, то ряженные просто сбегали, затаив дыхание и подхватив полы вонючих шкур. Якумо отменила свечение и сказала Саю: — Может быть и такое. А может, это оборотень, или, что вероятнее, какой-то шиноби, что выучил хенге. Его ведь преподают в Академии в последний год обучения. При этом куноичи поглаживала синие локоны феечки коротким ноготком, точно довольному попугайчику хохолок. — Перекинуться в монстра из головы не так и сложно. Не стоит сразу отбрасывать и такую возможность, мальчики. А в худшем случае это может быть специалист в гендзютсу. Ну да, ну да. Кто-кто, а вшивый — о бане, — мысленно усмехнулся я. Первым делом генины решили провести разведку с воздуха. Сай было хотел предложить своих птиц, но Иошито его остановил, приметив, что мокрый снег повалил снова. Это, кстати, Художник сам должен был вспомнить, что у чернильных зверей непереносимость воды. — Да, — вынуждено признал Сай, взглянув в окошко, — они испортятся и потекут. Точно поддавшись какому-то наваждению, все глянули в окно, где на мокрые дорожки ветер бросал хлопьями снег. Я первым смог оторваться и потянулся налить себе чая. Сняв чёрный, будто бы бархатистый, чайник с жаровни, аккуратно разлил зелёный чай по неказистым глиняным стаканчикам. Перепады температуры и странности погоды меня уже порядком достали, добавляя градус раздражению. Насколько я помнил, раньше здесь в октябре снег никогда не выпадал, пусть даже в конце месяца. Он всегда был позже, иногда вообще не появляясь до самого конца декабря. Казахана, что ли, балуется с настройками? — Ирука-сенсей, но ты же уже был на разведке, да? — ехидненько протянул Наруто, отвлекая от мыслей намёками дубиной (Что узнал?). Ну да, я-то, в отличие от Иошито, часть команды и должен участвовать, как и все. Надо будет уточнить, что я жду от команды большей самостоятельности, так как меня могут погнать на индивидуальные миссии, где генинам не место, пусть даже они по силам как средние чуунины. — Принято, — расстелил я технику экран-но-дзютсу поверх стола (предварительно убрав с нужного участка посуду), показав окрестности и цепочку контрабандистов, но не акцентируя на них внимание. Конечно же, неучтённый элемент быстро обнаружили, а также вытрясли подробности. — А я говорил, что это не йокаи! — победно вскричал Наруто, улыбаясь, будто в лотерею выиграл. — Но ты и не думал, что это могут быть люди, — фыркнул Иошито, недовольный тем, что от разработки плана я его отстранил и разрешил только критиковать, — сказал, что это звери. — Ну да, — почесал Узумаки в затылке, — план надо менять. Мы ведь думали о животных, когда предварительный составляли. — А я так не думала, — показали Якумо и феечка языки, веселясь. Назвала, кстати, девочка свою фантазию Ямасэми (ヤマセミ), Зимородком. Но чаще подзывала ту короткой формой, которая звучала как слово цикада — Сэми (セミ). Фамильяр Якумо напоминал зимородка не только своим именем: синие как перья крылья и волосы, рыжевато-коричневая юбка, коричнево-красные сандалии и белый верх. Раньше у феечки были ещё объёмные белые рукава, как у ритуального наряда жриц-мико при храме, когда я увидал подобную феечку в голове Якумо. Да и другие феечки выглядели совсем не так, как я привык… И тут меня осенило. — Проклятье, — чертыхнулся я, стукнув стаканчиком с чаем об стол, напугав моментально притихшую детвору. Я наконец понял, что меня тревожило. Похоже, я заразился местной тупостью. Ну или инертностью мышления с безразличием к нуждам и трудностям других. Даже словечко «мурьёку» стал слишком естественно использовать. И с этим надо завязывать, а то скачусь к нацизму, когда своими станут только узкий круг шиноби, а все остальные — так, тараканами. Я ведь чуть было не повёл себя как местный — есть очевидное задание, значит, на остальное похрен. Выполняем только то, за что уплачено. А если нет чёткой цели и заказчика — то ловим острое желание слиться и не разбираться в этом всём. В заявке было про стаю волков, а совсем не про местных чупакабр с чудесатыми способностями, как у клана Акимичи, увеличиваться в размерах? А потом появились неучтённые контрабандисты? Да пофиг! Долбимся в глаза и ищем волков, как по бумажке! А… не можем найти волков? Не беда! Умоем ручки и скинем работу на кого-то другого! И этот «кто-то» ведомство Морино, которое и без того зашивается, свесив на плечо язык! — Не пугайтесь, — попытался сгладить я впечатление, — я не на вас злюсь. Просто… Первой мыслью было скрыть свой просчёт и сказать, что раздосадован из-за ерунды, но решил сказать честно. — На себя зол. Со мной сыграла шутку привычка мыслить шаблонами. То самое, о чём я вас всегда предупреждал… И буду предупреждать, — торопливо поправился я, чтобы не развивать тему того, что, вообще-то, Наруто остался единственным из первоначального состава седьмой команды. — Как это? — спросил Сай хлопая чёрными глазищами, которые от кругов под ними становились огромными, точно у совы с недосыпа. — Простое задание равно «простой ответ», — нехотя сказал я. — В задании кто? Волки, — не стал я дожидаться пока генины ответят, — волки — звери, хоть и осторожные и довольно умные. Я полностью проигнорировал слова о йокаях-аякаси (синонимичные слова), решив, что все странности связаны с тем, что это зверьё просто из Леса Смерти убежало. Полигон сорок четвёртый, если что, это не весь Лес Смерти, а просто его самая концентрированная часть с наиболее опасными и огромными тварями. Вот я, продолжая раскручивать привычный шаблон, обратил внимание на чиновника, который помогал старосте! Потом переключился на контрабандистов, о которых никто не упоминал и, понятное дело, о которых ни словечка не было написано или сказано. Тут я открыл блокнот и по памяти перенёс в него имя чинуши из квитка, что в доказательство показывал старик. Этот чиновник нам поднасрал, а значит, он дождётся ответной «любезности». Кроме печати штаба, закрепленной за приёмщиками заданий, в бланке также писали полное ФИО работника, чтоб можно было его расспросить на предмет поведения заказчика или его внешности, если у тех кто копирует заявку в архив возникают вопросы. Имечко, кстати, вызывало у меня стойкое ощущение заговора, потому что заверил бланк задания один из обезьяньей стаи Третьего. Хотя, судя по должности, этот Сарутоби был не чистопородный, а принятый в клан. Иначе не занимал место мелкого чиновника, а был бы или уровнем повыше, или работал в поле. Что там по силе этого недоноска — хрен его знает, но с большой долей вероятности слабосилок какой-то, другие в штабе за те копейки не горбатятся. Впрочем, всё это детали, от которых нам не легче и денег в карманах больше не станет. Пора вернуться к миссии. — А после решил, что мне не хочется этим заниматься, потому что никаких контрабандистов, а уж тем более аякаси в задании не было. — Не хотите, потому что это опасно? — участливо поинтересовалась Якумо. — Нет, это распространённая «болезнь». Приступы лени возникают, если начинаются какие-либо сложности, которые нельзя разрешить в бою или чьей-то смертью. Что до опасности… — отозвался я, убирая блокнот в печать-инвентаря, — есть подозрение, что силовая поддержка контрабандистов — дотонщик. И только часть фальшивых йокаев — это переодетые в шкуры простые люди. — Шиноби с элементом земли? — быстро оглядел меня брат Сая. — Вы с ним столкнулись? По вам не заметно. Вы не суетились, когда заходили. Поразительная разговорчивость для того, кто старается не отсвечивать и прикинуться мебелью. — Верно, — кивнул я Иошито, — не встречал, но заметил, что зала логова бандитов — идеальный купол, к которому ведёт сухой тоннель с ровными плотными стенами без подпорок. К найму шиноби для тривиальных задач, на самом деле, прибегают достаточно редко. Оттого ещё не перевелись строители и землекопы. — А почему «строители и землекопы»? — полюбопытствовал Наруто. — Самые популярные мирные миссии связаны со сложным строительством или изменением ланшафта, которое для простых работяг непосильно по каким-либо причинам. Но любой дотонщик, вздумай кто его использовать, как простого шахтёра, заломит такую цену, что это станет просто нерентабельно. — Нерентабельно? — переспросила Якумо. — Оплата работы выйдет больше, чем прибыль от шахты. Удовольствие не из дешёвых, тем более для таких мест, как Широкава, где с пустого риса на воду перебиваются. Это образно, — поспешно уточнил я для Сая и Шина, которые от своих мисочек с едой, бросили сочувствующий взгляд на хозяев гостиницы, которые старались к нам не приближаться, меняя угли в дальних жаровнях. Точнее, это были переносные печи, которые тут расставлены по залу у каждого столика. Очень расточительно, в подобных условиях и месте. Впрочем, погоды это всё равно не делало, крохи тепла от чуть красноватых углей, подёрнутых сизым пеплом, словно изморозью окно, выдувало через одинарные окна и тонкие двери. Как полагается в традиционных домах, обогревались тут или открытым огнём или переносными печами хибати (яп. 火鉢), если не было возможности разместить песочницу для костерка — хибати ирори (яп. 火鉢いろり), то есть стационарный очаг, дырку в полу присыпанную песком для изоляции. У Анко, кстати, такая переносная печка тоже была для чайной, но из керамики с пейзажным рисунком на боках. Помнится, Любимую чуть удар не хватил, когда я спросил что она будет сажать в этот симпатичный круглый горшок (мару-хибати — 丸火鉢 — Буквально круглый очаг или круглая жаровня). Не особо безопасная штука, даже с учётом изолирующего слоя песка. Сгореть от такого камина-жаровни-мангала как нефиг делать. Да и угореть можно, если с теплоизоляцией в помещении всё отлично. Так что пришлось делать в чайной вытяжку на печатях, чтоб та дым поглощала. Было не сложно, Наруто даже изобретать ничего не пришлось, он легко вспомнил и изобразил подходящую печать. В гостинице Широкавы, понятное дело, подобными фуин и не пахло. Мало того, что дорого, так ещё и не нужно из-за сквозняков. Интерьер гостиницы, её первого этажа, тоже был страшно далёк от привычного по Конохе комфорта: столы из чурбачков на ножках (на толстых обструганных ветках) и таких же лавок. Да тут даже столешница была из расколотого вдоль бревна. И это не дизайнерский ход, а банальная экономия. Такую самоделку не жаль поставить на земляной пол. Да, в передней части зала, на уровне земли не было даже банальной плитки — просто утрамбованная до состояния камня почва, а задняя, от лестницы на второй этаж, находилась большая такая «ступенька» подиума. На платформе мебель стояла получше: лаковые столики, низенькие перегородки, но состояние татами, которыми устилали пол и подушек-сидушек дзабутонов оставляло желать лучшего. На возвышении, конечно, было бы психологически безопаснее (подальше от входа с отличным видом на зал), но разуваться в такой холодине никто не захотел, а потому мы занимали один из столиков на земляном полу. То, что мы выбрали стенку с самым маленьким окном, на температуру никак не влияло, даже корректировать терморегуляцию чакрой не пришлось: что в доме, что на улице — тот же дубак. — Всё настолько ужасно? — сочувствующим взглядом оглядел работников гостиницы Наруто. К счастью, они за барьером лиц не видели, но взгляд явно почувствовали, замерев, словно тревожные сурикаты. — Я сказал это не буквально, про рис и воду. Просто деревня очень бедная. Возвращаясь к обсуждению: вход и верхний ярус шахты — это выдолбленные в породе коридоры с подгнившими деревянными опорами, а сбоку инородная структура — купол. — Значит, староста тоже виноват? Он нам соврал, как Тадзуна в Стране Волн? — Нет, — покачал я головой, — староста не мог писать сам, его вины тут нет. Зато чиновник, который помогал ему с оформлением в штабе, тот свою работу сделал погано. А старик постеснялся перепроверить чинушу и итоговый вариант запроса не видел. С этим разбираться будем позже. Сейчас вопрос другой: что мы будем делать с контрабандистами? Решать только вам. Миссии-то у нас, по факту, на них нет. Мелкий тут же решил взять подсказку из зала: — А какие есть варианты? — Молодец, сообразил, — я бы потрепал Наруто по волосам, но тянуться через стол было далеко, — номер раз — убить всех, номер два — переловить и сдать Морино Ибики. Номер три — совместить. Часть убить, часть сдать. Так как это обыкновенные люди, не шиноби, то вряд ли хоть кто-то из них имеет награду за голову. И четвёртый вариант — ничего не делать, а вернуться в Коноху и сообщить о том, что тут водятся контрабандисты и это станет уже головной болью отдела дознавателей. Так-то разборки с контрабандистами — это не то, за что нам уплачено. Говорю сразу — может статься так, что за эту миссию мы получим ничего или что-то к этому близкое. Глядя на часы, я заёрзал на месте: — Только давайте выбирайте пошустрее. — А мы куда-то спешим? А ты сам что бы выбрал? — поинтересовался Наруто. На мгновение показалось, что я тут в меньшинстве и мелкота замыслила против меня заговор. — Нет, не спешим, если вы хотите остаться. Сам бы я выбрал последний вариант, — спокойно и невозмутимо, ответил я, — но за вас решать я не могу. Слово дал, что решение принимаете сами. К тому же на мои решения влияют личные хотелки. Я хочу успеть к позднему ужину и не хочу тут ночевать. Тут холодно, голодно и грязно. Якумо захихикала на слове «хотелки», а Наруто повеселили причины. Но меню тут и правда было тоскливым: рис с солёными огурцами, рис с солёными ростками бамбука… никакой рыбы, солонина есть и яичница, но в целом только трава сплошная. Мисочек будет много, а толку мало. — Но сейчас только четыре, — Наруто глянул на часы, потянув их к себе с моей рукою вместе, — ну пять почти. Куча времени ещё до того, как стемнеет. Во время мирных миссий я носил часы прямо поверх рукава-перчатки летучего костюма. — А два часа обратного пути? — отнял я руку. — На крыльях быстрее, но я ж не могу вас одних тут бросить или оставить плестись позади. Всех четверых я не унесу. А если ещё и пленные будут… Решили, что побоку и мой ужин, и Анко… генины будут всех контрабандистов вязать, чтоб помочь Морино-сану и Конохе! — Я на завтрашнем собрании ему расскажу, — переигрывая умилился я, положив руку на сердце, — что вы о нём так сильно заботитесь. А мысленно посетовав, что нет в моей команде ленивых, как я, призвал миниатюрного хамелеона. Его я отправил к Анко с записочкой, что мы задержимся в Широкаве до следующего дня. Вообще, если бы задание было на волков, и оно бы затянулось, я рассчитывал, что мы вернёмся ночевать в Коноху, а потом прибежим обратно и так пока не разберёмся. А беготня туда-сюда будет за тренировку. Но планы опять пошли по одному месту… карма у нас, что ли, такая?! Не успел я в ожидании ответа загрустить над чашкой, как появился зуд призвать хамелеона. Из облачка над печатью, появился мой посыльный. Ящерица протянула записочку бледно-розовым языком, а затем в вразвалочку почапала к чашке, чтоб прильнуть к ней жёлтым боком. Пока Якумо в умилении охала, наблюдая за зверюшкой, я развернул обслюнявленный листик. «Я тебя сильнее люблю, и сильнее скучаю. Ибики про твою миссию расскажу, чтоб начали расследование поскорее». — Спасибо, Микан. Можешь возвращаться. Рыже-жёлтый хамелеон, который из-за окраса получил имя «мандарин» выпутался из ручек феи и с хлопком ушёл домой. Думаю, что если бы не команда, он бы ещё задержался, уж очень ему понравилось, как феечка ему пузо чесала, до довольного урчания-кряхтения понравилось, и прикрытых зелёных глаз. Отметил, что хамелеончик так благосклонно отнёсся к феечке, по сути, конструкту из чакры Якумо, и прикинул, что ей может подойти мой призыв. А это означало, что и «ресурсов» на развитие хамелеонам перепадёт больше, чем от нас (меня и Анко). Призыв хамелеонов-эублефаров Анко подошел, хоть и не идеально, так что мы их теперь, вдвоём, прикармливали своей чакрой через sms-записочки. Наруто, к сожалению, ящерки забраковали, сказав, что у них даже минимального сродства с ним нет и его тип чакры им может только навредить. Да и с Анко, поначалу, тоже были проблемы: жена, на всех уровнях, пропахла змеями — природными врагами хамелеонов. Но в остальном её чакра им подходила. Как мне пояснили ящерицы, в значительной степени сродство с призывателем зависит от характера человека. Причём на всех уровнях, а не только в вопросе того, легко ли призывным тварям будет взаимодействовать с человеком из-за его темперамента. Дело в том, что от характера призывателя зависел «вкус» его чакры и то, будет ли его чакра хорошо усваиваться призывными тварями. Ну а поскольку духовная компонента чакры неразрывно связано с характером, то это вдвойне так. Если вы все, в массе своей, добродушные ленивые флегматики, а призыватель — злобный холерический истерик с шилом в жопе — это уже неприятно. А если у него ещё и чакра совсем не та, то лучше не связываться. А ещё были важны стихийная предрасположенность и физические свойства чакры — куда без этого. И вот тут, казалось бы, если брать мои предрасположенности за эталон, у Наруто был бы выше шанс понравиться ящерицам с его Воздухом, чем у Анко с Землёй и Огнём. Но увы, нет. Всё другое не подошло. Короче, там сложная система с кучей самых разных параметров и правил их взаимодействия, значительную часть которых мы ещё толком не знаем. Хотя было бы интересно вывести закономерности и иметь возможность узнать заранее, кому ты подойдешь, а кому нет… Хотя, с другой стороны, на кой черт этот мартышкин труд? Есть призыв — спроси. Примет — так примет. Других-то всё равно, как правило, нет и не будет, считай или не считай. Впрочем, хамелеоны-эублефары и Наруто бы не отказали, найди они хоть малейшее сродство, ведь все их призыватели давно покинули этот мир. Последним был Кубисаки Гоуза и его родня. Так что теперь ящерицам срочно требовалась раскачка (понятно, всем, кроме отожравшегося в нашем мире Миража и его бати — Широмари, который успел развиться на чакре прежних призывателей). В случае Анко контракт заключили на условиях того, что вместе со змеями хамелеонов призывать не будут, иначе контракт будет разорван в одностороннем порядке. — Там что-то хорошее написано? — полюбопытствовал Наруто. — Для меня — да. А вот с жалобой не всё так радужно… Из-за загруженности местного КГБ наше рукописное нытьё на несоответствие миссии реальности могло попасть в работу к тому моменту, как мы сами всех переловим и приведём прямо в обезьянник при воротах. Как мне потом пояснили, тащить пленных через весь город до Отдела дознаний совсем не обязательно, у всех ворот стоят неприметные здания, где можно скинуть пленных на попечение охранников ворот и дежурного следователя. Те двое, что торчат в будке и проверяют бумаги, это не вся охрана. Моя вера в людей и их разум почти восстановлена. По заснеженному лесу мы промчались, как призраки, не оставляя следов и не задевая склонённых под тяжестью снега веток. У озерца перед шахтой часового так и не появилось, так что я дал отмашку мелкотравчатым шиноби придумать план. — А ты? — первым делом спросил Наруто. — А я за наблюдающего, как и Иошито-кун. Будем ваш план критиковать, как старшие и более опытные, ага. От такой простецкой и нарочито хамоватой манеры, Наруто и Якумо захихикали. — Цыц, — шёпотом предостерёг, приложив палец к губам, — если нет часового, это совсем не значит, что вас никто не услышит. — Так я барьер накинул, когда мы тут спрятались, — горделиво потёр себе под носом Наруто. — Шустро. Похвально, — признал я, уважительно кивнув, — а теперь план! Схема шахты у вас есть, желаемый итог выбран, что дальше? Наруто накидал схему кусочком угля на меловом камне, поглядывая на меня. Я же держал морду кирпичом, чтоб по выражению невозможно было понять, есть ли в плане косяки. А затем трое генинов прыгнули к чернеющему зеву шахты. Только расходящиеся по центру озерца круги могли намекнуть, что тут были шиноби. — Почему мне нельзя с ними? — невольно насупился Иошито, когда я преградил ему дорогу рукой. — Не то чтобы совсем нельзя, Иошито-кун… — неспешно пошёл я по ледяной глади в сторону горы, поманив корневичка за собой жестом. — Ты пойми, что прежде всего им нужно научиться работать самим, без твоей, моей или чьей-то ещё помощи, научиться брать на себя ответственность и почувствовать вкус собственных побед. Стать командой. Это базис. Иошито призадумался, обхватив ладонью локоть, а вторую прислонив к лицу, будто подпирая щёку. — Пока просто рано для помощников со стороны. А значит, и для лекций о том, как и кого привлекать на свою миссию в качестве поддержки, чтобы не остаться в дураках. Сейчас им важнее притереться, привыкнуть строить бой с тем, что есть. Понять, что могут они сами, как улучшить взаимодействие, чему научиться на благо команды, научиться доверять друг другу… — Вы не собираетесь возвращать прежний состав, — вклинился Иошито в тот момент, когда я решил хлебнуть из фляжки, своим удивлённым бормотанием под нос, — это теперь постоянная команда. — Да, постоянная. Потому мне важно, чтобы они сработались. Научились ходить. А потом уже — и бегать, взаимодействовать с союзниками. Они должны созреть до своего уровня сами, как спаянная команда, стать следующим поколением шиноби Конохи. А я лишь могу надеяться на то, что смогу их правильно научить. Иошито замолчал, но по лицу было видно — загрузился этим. — И ещё не забывай, что у тебя и у Сая опыт очень уж… специфичный, так скажем, для работы на официальных миссиях. В Корне всё значительно проще. Жёстче, но проще. Так что твой добрый совет может обернуться кучей проблем на ровном месте для всей команды. — Чистенькие миссии, — пренебрежительно фыркнул Иошито, явно забывшись под лёгким импульсом Очарования Моря. Был такой предрассудок среди работников Корня, что наша грязь всегда сложнее, чем официальные миссии. Авторитетно заявляю — нифига подобного! — Верно, они другие, и к этой специфике тоже нужно привыкать — и Саю в первую очередь. Тоши-сан в Каменистом почти как каге, так что вам там проще, а вот в Конохе формализма больше, как и отчётности. Тени скрадывают оплошности и огрехи… Официальные миссии похожи на театр. Ты словно под светом софита актёр. Каждую ошибку, реальную и мнимую, видно. Заказчик может обидеться на херню и вдогонку отправить письмо с претензиями. Твоя репутация зависит от людей, которые ничего не смыслят в работе шиноби. А каждая выполненная тобой миссия складываются в твой рейтинг… Иошито покивал, поняв, какая жопа эти ваши официальные миссии, и опустил плечи, будто сдавшись. — Иошито, я понимаю, что тебе хочется как можно больше времени провести рядом с братом, — положил я руку на плечо поравнявшегося со мной паренька и слегка пожал. Названный брат Сая вздрогнул и поднял на меня изумлённый взгляд. — Но помоги ему привыкнуть к другим людям и к жизни на поверхности. — И вы позволите нам общаться?! — Конечно, — сказал я как нечто само собой разумеющееся, не обращая внимания на кажущуюся абсурдность вопроса, — без тебя Сай-куну будет сложнее обвыкнуться, привыкнуть к другой жизни. В Подземелье вы уже не вернётесь, я обещаю. Гладь озерца закончилась и под подошвами зашуршали мелкие белые камешки. — Хорошо, как скажете, Ирука-сенсей, — попытался скрыть Иошито за маской безразличия и покорности своё волнение, — уверен, что вы знаете, как будет лучше. Просто мне очень хочется каждое мгновение быть рядом, потому что скоро мы с Саем расстанемся… Может быть, навсегда. От той волны печали и щемящей сердце неминуемой утраты аж у самого в носу защипало. — Но этот визит в Коноху у тебя не последний! Не только же письма друг другу слать! Да, сейчас ты не можешь остаться потому, что болезнь может обостриться. Тем более время года не самое подходящее для тех, кто болен «Хрипом Бакумо»*… Но в будущем, когда я продвинусь дальше в изучении ирьендзютсу, возможно, у меня получится тебя вылечить. И тогда ты сможешь поселиться в Конохе. — Но тогда я вернусь в Катакомбы, — с грусть заметил Иошито, не поверив моим словам. — Нет. Способные люди теперь нужны на поверхности гораздо больше, чем там. Особенно после того, как Данзо-сенсей займёт место командира над всеми АНБУ. Корню больше не будет нужды скрываться в подполе, как крысам. Впрочем, пока ты нужен Хидики-сану, а там посмотрим. — Э?! — вытаращил на меня Иошито тёмно-серые глаза, в темноте показавшиеся почти чёрными, как у Сая. Если Шимура спросит Иошито и Сая о моих мотивах, то этот вдохновенный звиздёж должен уберечь братьев от возврата к прежней жизни безвольных инструментов. Пусть лучше Данзо думает, что у Иошито есть какой-то невероятный потенциал, который никто кроме меня не разглядел, а не у меня сострадание и жалостливость взыграли. — А на Каменистое Сай… Не дождавшись продолжения от вкопавшегося на месте Иошито, я попробовал угадать: — Может быть, посетить получится, но насовсем отпустить Сая к тебе, уж извини, я не могу. — Почему? — Нет альтернатив, — пожал я плечами. — Без Сая распадётся команда Семь. Из прошлого состава тут только один Наруто остался. — А вы? — А я не был капитаном команды, хоть и прошёл с Седьмыми от выпуска до настоящего дня. Формально я новичок, как Якумо и Сай, а Наруто — старожил прежнего состава. В знакомой по воспоминаниям клона каменной кишке было сумрачно и сыро, хотя видеть становилось уже сложновато, и я достал фонарик. — А кем вы тогда были? — искренне изумился Иошито. — По бумагам — ассистентом при капитане команды. Формально — учеником. — Простите, Умино-сенсей, а в чём разница между «по бумагам» и «формально»? — совсем запутался мальчишка. — По бумагам — это то, как лишнего члена команды вписали в общий реестр, чтобы не выдумывать ничего. Формально — по причине того, как я вообще попал в команду. После того, как по голове настучали, мне самому требовался наставник. Если будет интересно, расскажу подробнее. — Как хотите, Умино-сенсей, — вежливо кивнул Иошито, вспомнив, что он мне не доверяет. С внушением следовало быть осторожнее. Заметив на камнях тело без сознания, машинально проверил его состояние. План был прост. Сначала разведали всех часовых бандитов и их секреты (места, где прятались эти наблюдатели и часовые). Потом тихо сняли их. Проблемы это не составило, потому что контрабандисты службу несли на отвали. Часовой был один, и тот торчал в пещере на подъёме. По виду караульного, напоминающего крайне изумлённую сову, можно было догадаться, что нападения они не ожидали. С кляпом во рту, лупая круглыми глазами, тот лежал на спине и пялился в потолок остановившимся от шока взглядом. Ну, это не удивительно, наверное сидел в своей нише, скучал, пальцем в носу нефть искал или засыпал на стульчике, а тут налетели, спеленали, рот кляпом заткнули, да так и бросили. Я даже слышал его мысли, там кроме «Кто это был?!» и «Что это было?!», плескалась лишь бескрайняя пустота всепоглощающего офигевания. Покачав головой, поднял его за шкирку и повёл к остальным. Когда я подошёл к купольному залу, там довязывали остальных, гоняя парочку особо удачливых, как курей лисица. План, на самом деле, был излишеством. При таком соотношении сил в нём просто не было никакого смысла. Вход в пещеру один, деваться контрабандистам некуда. Отбиться? Не смешите меня! Так что три генина просто зашли в пещеру и отпинали кучу здоровых мужиков. До нападения я послал ещё одного клона-белку, чтоб тот дал сигнал на самоуничтожение Второй. И выяснил, что в пещере никаким дотонщиком и не пахло. Конечно, я прочитал пакет наискосок из-за объёма данных, но в целом о безопасности волноваться было ненужно. Никакого шиноби, а не то, что дотонщика, у пещерной банды не было. И это было странно. А пещера откуда? Или это одна из заброшенных кем-то нычек? Так что пока мы с Иошито тащились со скоростью улитки, третий клон с удовольствием смотрел за расправой, разве что попкорн не жевал, приклеившись к потолку задними лапками. Все показали, что умели. Клоны Наруто действовали грамотно, работая как одна команда. Сай играючи вырубал контрабандистов одного за другим, а стоявшая позади Якумо сложила парочку нестандартных печатей, и несколько «несушек» будто в обморок хлопнулись. После недолгой мародерки с запечатыванием добычи в свитки пришло время для подведения промежуточных итогов и новых заданий. — Итак, — глянул я на часы, — менее пятнадцати минут на всю миссию, исключая разведку и отдых. Молодцы! А теперь нам нужно будет перевести их в деревню, чтобы посадить в подвал… хотя тут, скорее, в подвалы. — Зачем в подвалы? — спросил Иошито. Ну да, вам, ребятки, привычнее устранять, чем захватывать. — Мы не поведём их в Коноху? — спросила Якумо. — Сначала отвечу на первый вопрос. Потому что тут мы их оставить не можем. Мало ли какие у них тут секреты разбросаны. И старосту нужно оповестить. А ещё убивать их нам не нужно. Они, как ни странно, на смертный приговор не заработали. Так что помашут кайлом на благо Конохи и через несколько лет выйдут на свободу с чистой совестью. Если, конечно, глупостей не наделают… Якумо-чан, мы поведём их в Коноху, но позже, чтобы бандиты не разбегались, наивно думая, что мы в темноте не заметим, как пара-другая человек укатится в канаву или сугроб. В деревню мы заявились уже по темноте (долго вязали макраме чтоб никто не выпутался ненароком), так что побитых контрабандистов я вежливо попросил не шуметь и стонать потише, чтоб не беспокоить жителей, а то Широкава станет Чинокавой — Кровавой рекой (яп. 血の川). Разбуженный староста так сильно изумился улице, заполненной сидящими на земле мужиками в шкурах, что даже брови с волосами вместе зализал рукой назад, открыв нам ярко-голубые, почти как у Наруто, глаза. Я в двух словах объяснил ему ситуацию, сказал, что пленных отведем в Коноху и что их надо бы где-то разместить на ночь. Тут старик быстро сориентировался и с бумажным фонарём на палке провёл нас к заброшенным домам, где мы могли запереть пленных. Чтоб не морочиться с обустройством отхожих мест и водой-едой, я просто швырнул в подвал шашку, начинённую сонным порошком. Как я вычитал из справочника, то, что шиноби рубит на пару часов, для простого человека будет здоровым сном на всю ночь и часть утра. Чтобы не замерзли, сложил их вповалку на их же волчьи шкуры и ими же накрыл. А то они завтра никуда не уйдут. Уже когда все заснули, понял, что стормозил. Надо было потренироваться в ирьедзюцу и всех усыпить вручную. Заодно бы и технику отточил. Но увы, не сообразил сразу. Чтобы не надышаться сизо-розовым дымом сонного «зелья», мы вышли наружу. Одного просторного подвала вполне хватило на все семнадцать рыл контрабандистов. — А вы не можете забрать их с собой? — напрягся старик, нервно поглядывая на Наруто, который искал подходящее место для узких полосок под печати. — Прямо сейчас — нет. Завтра погоним их в Коноху. Наруто, сможешь этот подвал изолировать на неделю, чтоб они не сбежали, но и не задохнулись? — Да раз плюнуть! — потряс пеналом с кистями Мелкий и затем потёр руки. — Неделю? — обмер староста. — Не волнуйтесь, — серьёзно проговорил я, — это просто чрезмерная предосторожность на крайний случай. Так долго их терпеть вам не придётся. Разместиться мы решили во второй заброшке, прикинув, что ничего не выгадаем. Всё равно в гостинице номера (феечка слетала проверить) крошечные, кормёжка посредственная (солёные огурцы с рисом как полноценное блюдо), а про тепло даже говорить не стоит — везде стыло и надо у огня сидеть. Обломавшись с пристроенной к дому баней, там только отмывать чашу ванной от всякого дерьма ушло бы несколько часов, я развёл костерок в песчаной ямке кухни. Не то что бы нам реально нужен был огонь, но так было просто психологически комфортнее проводить разбор полётов. Под конец обсуждения мы засекли движение около периметра, но оказалось, что к нам пришёл взмыленный староста с кучей коробочек. Получилось очень неловко, что я не смог отказать и вынужден был их взять. Обменяться едой было бы странно (было у меня ощущение, что старика с внуком мы объедаем), тогда я предложил подлечить его руку. — Благодарю вас, шиноби-сан! — поклонился староста, лбом касаясь пола, — вы сделали для нас очень много, чтоб я посмел вас беспокоить с чем-то подобным. — Не глупите, Фукуода-сан, — успокаивающе проговорил я, — вашу руку ещё можно спасти. Пока генины молча ели, я как мог подлечил старосту. Чувствую, что для полного исцеления потом понадобится ещё минимум один сеанс, но хотя бы прекратится ухудшение ситуации. С моей стороны, конечно, подарок сильно больший чем поздний ужин для пятерых, но, ощущая бесконечную благодарность старика, просто хотелось сделать для него доброе дело. В Госпиталь он бы вряд ли попал, с такими-то доходами деревни. Благодарностей после излечения мне отсыпали ещё больше. И если бы не начавший стучать зубами внук старика, то Фукуода-сан славил бы меня до рассвета. Так что старейшина подписал бумагу о полном и успешном завершении миссии, ещё раз поблагодарив, наконец ушёл. — Разве он не мог сходить в Госпиталь? — запирая периметр за гостями, спросил Наруто. — Госпиталь не занимается благотворительностью. Тебя лечили бесплатно лишь потому, что за твоё лечение заплатил кто-то другой. Для простых людей, пусть даже они из семей шиноби, поход к ирьенину может быть непомерно дорог, а для таких как жители Широкавы и вовсе стоить, как дворец. — Тогда почему ты его подлечил? — У тебя еда стынет, ешь давай и продолжим обсуждать миссию. И вообще, это обидно было! Я что, доброе дело не могу сделать бесплатно? Обязательно должен быть какой-то хитрый план? Двойное дно в двойном дне? Так опошлили мой чистый душевный порыв… Набрались у Какаши плохого. Вороша железными палочками со звенящими колечками угли, я похвалил команду за хорошую работу и легонько попенял им за то, что понадеялись на меня и не проверили сами, есть ли ещё один выход из пещеры, а также проявили небрежность, не подумав о том, что у бандитов могут быть опасные сюрпризы. — Но это же просто мурьёку, что они сделать-то смогут? — недоумённо спросил Наруто, отвлекаясь от шаурмы. Якумо разделяла его точку зрения, а вот Сай промолчал, делая вид, что очень увлечён едой. Он явно лучше представлял себе, что могут те криминальные элементы, что не умеют пользоваться чакрой. — Не стоит недооценивать противника, помнишь? — напомнил я Узумаки. — Даже тех, кто не умеет пользоваться чакрой. У него может быть ловушка, лук, арбалет или яд. Не забывай, что главное наше оружие — это не кунаи и даже не чакра, а наш ум. Так что старайтесь избегать слова «бессильные» — это опасно прежде всего для вас самих. — Так ты теперь не хочешь, чтобы мы говорили «мурьёку»? — уточнил Наруто, явно пребывая в замешательстве. — Не хочу. — Но ты же сам… — Да, говорил, — согласно кивнул я, воткнув звякнувшие хибаши* в песок. — Был не прав, когда начал использовать это слово бездумно, по привычке. Не стоит кого-то недооценивать — это всегда путь к поражению. И вот ещё о чем подумайте. Я вдохнул побольше воздуха, формулируя мысли. — Даже те, кто не умеет пользоваться чакрой — это тоже люди. И если уж размышлять несколько отвлечённо, то любой из нас мог оказаться на месте жителя Широкавы. Мы — это наше окружение, наши врождённые и приобретённые данные. Да, мы не равны по своему потенциалу, положению, талантам и многому другому, но в целом все мы люди. Не следует недооценивать и тем более презирать других просто за то, что они слабее, беднее или не умеют пользоваться чакрой. Это не добавит вам друзей и союзников, зато прибавит врагов. Тот же Фукуода-сан, отнесись мы к нему с пренебрежением, не стал бы нести еду и благодарить, а наоборот, придумал бы причину, чтоб к нам не приближаться. Ну или, как было во времена Воюющих кланов мог бы попытаться нас отравить, в ответ на обиду, реальную или мнимую. Наруто на словах про «отравить» уронил челюсть с комочком риса. — Мелкий, рот прикрой, еда вываливается! Благо не в общую миску, но я всё равно поморщился. Говоря всё это, я лишь думал о том, что я ведь тоже был «мурьёку», с точки зрения шиноби. А потом, вдруг, возомнил о себе чёрт знает что. Ни к чему хорошему такие мысли ещё не приводили. — Ирука-сенсей, но мы же не говорим об этом вслух и не демонстрируем никому своему отношения, — напомнила мне Курама, отвлекая от мыслей про историю моего прошлого мира и того, как подобные идеи превосходства становились причиной геноцида миллионов людей, начиная от уничтоженных индейцев и заканчивая недавней историей Второй мировой, когда ушибленные на голову немцы уничтожали русских, евреев, цыган и… — Ирука-сенсей? — обеспокоенной вглядываясь в моё лицо, позвала девочка, видимо, подумав, что у меня тот самый приступ вспоминания, о котором ей мог рассказывать Наруто. — Всё так, Якумо-чан, всё так… Но не забывай, что не все люди — идиоты. И они по вашему выражению лиц, по вашему шепоту и по вашим взглядам всё могут понять. И как бы вы не старались, полностью скрыть пренебрежение или презрение не получится. Особенно, если вы постоянно укрепляете веру в свою исключительность и никчёмность всех остальных в своей узкой компании избранных. Лучше изначально относиться ко всем как к людям — ровно и по возможности уважительно. Вы можете быть в чём-то лучше других, но не стоит всех держать за ничтожеств, недостойных дышать с вами одним воздухом. Так что побольше смотрите по сторонам, слушайте и наблюдайте, и не думайте, что вы единственные, кто чего-то стоит. Еле удержал замечание, что не стоит обманываться, считая себя избранными. Наруто, вероятнее всего, действительно избранный — такой вот медицинский факт. А если смотреть широко — то вообще все присутствующие. Сай избран и отмечен Корнем и Данзо. Якумо — своим кланом. Я — похоже, что Аматерасу. Даже Шин — и тот бы избран. Правда, на роль жертвы, но это уже детали. Якумо оглядела меня склонив голову: — Разве такие вещи не принято пересматривать после потрясений? — недовольно проговорила юная куноичи, а затем, опомнившись, прикрыла рот рукой и принялась извиняться за бестактный вопрос. — Не волнуйся ты так, — располагающе улыбнулся я, — Якумо-чан, я не в обиде. На самом деле это совсем не обязательно, если в голову пришла здравая мысль. Наруто захихикал: — Потрясаться совсем не обязательно. — Мнение может измениться после долгих обдумываний по одной теме, или когда набирается некая критическая масса информации. Как последняя капля, что переполнила плотину. Озарение. Привыкайте к тому, что умные мысли приходят ко мне без видимых на то причин, — фыркнул я, улыбаясь. Наруто доверительно пихнул Якумо в бок: — Он всё ещё вспоминает много всякого. А та ему тихо ответила, что про мою амнезию помнит. Вот сейчас обидно было! Я что, сам ничего умного придумать не могу? Только вспомнить?! Так спокойно все вместе поесть мы могли лишь потому, что снаружи огороженной хлипкими перегородками комнатки возились клоны. Печатями мы укрепили всё, что только можно, и забаррикадировались, словно в бункере. Повезло, что в этом артефакте былых времён была нормальная канализация. Видно было, что время от времени в домике проводится символическая уборка, чтоб совсем всё грязью не заросло. Да и будь домик совсем без обслуживания, то из туалета разило бы адски, а так лишь слегка пованивает пылью и застоявшейся водой. На этом разговор стих и я остался сидеть у очага, подбрасывая веточки и охраняя сон команды. Незадолго до начала дежурства Сая ко мне подсела Якумо, которая, верно, не могла уснуть в новом месте, да ещё в одной палатке с пацанами. Пришлось её поразвлекать разговорами и потом отправить спать к остальным. Отселить Якумо я не мог, всё же палатка была ещё одной частью защиты, как и печати снаружи дома. — Пока так, а потом или перегородку пришьём или шторку повесим, — решил я, воткнув железные палочки, похожие на огромные сенбоны, в песок. Утро выдалось даже гаже прошлого вечера по погодным аномалиям. Хотя немного примирил меня с действительностью подарок старосты, тот ещё на рассвете примчался и подарил парные лаковые вазы с клеймом своей фамилии на дне. Оказалось, кроме добычи мела, тут ещё неплохо развита торговля дорогими декоративными штучками, но как деревенька обеднела, стало сложнее купить качественную фурнитуру, расходники и прочие мелочи, которые нельзя было добыть в шахте или лесу с рекой. В этот раз я совершил всего один разведывательный полёт утром, пока ребята паковали пленных, чтобы вести в Коноху. Погода к полётам не располагала: встречный ветер глушил любые звуки, а огромные деревья, которыми так богата Страна Огня, так и норовили закончить мой полёт обнимашками с ними, в чём им старательно пыталась помочь хреновая видимость. Обнимашками до переломов. Кое-как пролетев по первой половине маршрута, я переплевался, и решил, что доведу свою команду пешком. Так близко к Конохе засады быть не может. Точнее, пытался, и не сказать, чтобы очень успешно. Мерзкий холодный ветер с дождём залеплял очки-маску, а без неё даже глаза открыть было бы невозможно. На земле видимость, конечно, получше, да и ветер тише, а потому таких сложностей, как у меня не возникало, но когда мы вышли… опустился туман. Да ещё такой густой, будто где-то рядом бродит Забуза с тесаком. И как будто этого было мало, началась гроза с мокрым снегом. — Пиздец, а не погода! — чертыхнулся я в сердцах. В такую ублюдскую погоду я старался держаться к команде поближе, не уходя далеко. Просто так — иррациональное беспокойство без каких-либо причин. Они не заблудятся, нет, просто мне так будет спокойнее. Эта миссия важна для всех, и я должен быть рядом. Им всем и так непросто гнать толпу контрабандистов в Коноху. Мы шли самым быстрым шагом, на который в такую погоду были способны пленные, лениво переговариваясь, и всё было хорошо, кроме мерзкой погоды и тупой траты времени на сраное задание D-ранга. Разумеется, дорога была пустынной. Так что чужие эмоции впереди, явно означавшие засаду, меня удивили. Но ничего не поменяли. Все жесты на такой случай мы обговорили ещё раньше: на тренировках, во время наших встреч, когда были в Конохе и даже повторили по пути на миссию в Широкаву. Так сейчас у нас происходил активный обмен информацией. Пришлось это делать, потому что у Сая и Шина один язык жестов-команд, у Якумо, помимо общего, есть ещё и свой, клановый, вполне естественно, потому что многие кланы, как, например, Курама появились задолго до Конохи, и отказываться от части самих себя никто не спешил. Да, в теории они все хорошо знали общий язык жестов Конохи и не должны были путать его с другими вариациями, но как оно выйдет на практике в бою, вот вопрос… Ну, будем надеяться, что не только Наруто поймет меня правильно. Ему я тихо сказал на русском: — Впереди засада. Да, обмен жестами выглядит подозрительно, но что-то заметить и правильно это интерпретировать - сложно, да ещё в такую поганую погоду. Был хороший шанс, что у нападающих этого не получится. Просто не успеют понять, что мы их раскрыли, и сообразить, что их ждёт в ответ. Ждать, пока враг атакует первым, не стали. Пока Якумо прикрывала нас иллюзией по площади, мы всей командой бросили кунаи со взрывтегами в сторону засады. Но враги, пусть и с запозданием, но что-то заметили или почуяли, не стали ждать, когда их подорвут и метнулись нам навстречу, раскидав в стороны куски снега и белые плащи, под которыми прятались на обочине. Взрывов было непривычно много, и они создали сплошную стену дыма и огня. Прямо сквозь клубы огня и дыма вылетели тёмные фигуры. В высоком прыжке трое шиноби, летели, как птицы, только один из них улетел обратно, поймав собой запоздалый кунай со взрыв-тегом. Шиноби намного крепче обычных людей, а печати не отличаются большой мощностью, но это ещё не повод влетать лицом прямо в детонацию. — Брат, — воскликнул смуглый шиноби с пустым налобником, на секунду отвернувшись. Эта секундная задержка и тёмный капюшон закрывший обзор позволили мне с Наруто закончить складывать печати для совместной техники: Ледяные копья от меня подхватил Великий Порыв Ветра Наруто. Так что бежавшему к нам врагу не хватило буквально шести метров — секунда по меркам шиноби, чтобы успеть сбить мне каст техники, прежде чем его смело стеной неестественно тяжелых сосулек, укреплённых чакрой. Так что наш противник успел только изумленно вытаращиться, и спросить «что?!» прежде, чем рухнул подрубленным деревом. Помер или просто отрубился? Не важно, позже проверим. Не сдох — добьём. Лежит прям как Андрей Болконский на поле Аустерлица, — мелькнула в голове неуместная мысль из другой жизни. Его удивлённое «что?!» звучало как-то совсем по-дурацки в этой ситуации. А мог бы и не удивляться вслух. Хотя, всё равно бы не помогло… А вот последний шиноби с налобником Конохи, несмотря на шок, успел активировать какой-то защитный барьер. — Ты заплатишь мне за смерть брата! — заорал покоцанный взрывом пустоголовый, сильно похожий на покойного. Не будь барьерщика, контуженный так же получил бы сосульку в голову и на этом успокоился. Сейчас я мог хорошо разглядеть, что все трое носили похожие длиннополые плащи с красным рукавом, но с капюшоном поверх короткой плотной кофты с запахом на правую сторону, как у кимоно. Оружие и подсумки висели на широком тёмно-синем поясе. Да и вообще вся одежда кроме рукавов и кофты была тёмных оттенков без рисунков или узоров. Кобура на бедре и бинт под неё отсутствовали. Вместо обмотки с зимними сандалиями у них были мягкие кожаные сапоги с высоким голенищем и острыми, загнутыми вверх носками, будто они их урвали из какого-то китайского фильма про боевые искусства. Контуженный обогнул барьер и бросился в самоубийственную атаку. Через секунду сходство братьев стало полным — в кричавшего попала техника молнии, брошенная Иошито. Ух ты, я и не знал, что он так может. Противник тоже был не в курсе, и теперь слабо подергивался по земле от рукотворной молнии. Напротив нас стоял последний противник — с протектором Конохи. Судя по его офигевшему взгляду и задрожавшему от потери контроля барьеру — враг как-то иначе представлял нашу будущую встречу. — Ты сам сдашься или как обычно? — равнодушно спросил я, держа руки на виду. — А ч-что значит как обычно? — спросил мужик, затравленно глядя на нас из-под капюшона. — Это значит, что я сначала отпинаю тебя до кровавых соплей, а потом потащу в Коноху на верёвке. — Умино Ирука?! — от того, каким несчастным стало лицо нападавшего, мне захотелось рассмеяться. Похоже, он всё понял, когда увидел из-под моего распахнувшегося во время боя зимнего плаща броню, — Он самый. А ты здесь кого-то другого ждал? — Мы это, ошиблись… давай просто разойдёмся миром, а? Тут я уже не смог сдержаться и заржал: — Потрясающая наивность. Чудак в капюшоне громко сглотнул. А я резко сменил улыбку на жестокую брезгливость: — Не-а. Рожей в землю и руки за спину, если хочешь пожить чуть дольше. — Погоди, я всё могу объяснить! — Тем лучше. Ибики-сан тебя выслушает. Наруто уже не хихикал, а ржал не стесняясь, но при этом его клоны бдительности не теряли. Молодец. — Я могу заплатить! — Слушаю, — милостиво сказал я. На самом деле я уже всё решил, но мне было интересно, что он может предложить. — У меня есть деньги! Я… Это всё братья Юдай и Рюдзи из клана Кавагучи, что живет на границе с Водопадом! — И? — показывая, что теряю терпение, я помассировал висок над резинкой маски. — Им надоело кланяться старшим, и они решили подняться в организации контрабандистов Ночной Курьер! Но чтобы стать начальниками отделения в Конохе, надо было организовать прибыльное дело здесь. — Например, торговлю наркотиками. — Да, ими, — с готовностью ответил барьерщик. Он хоть и дрожал, как осиновый лист, но защиту снимать не спешил. — Они думали, что тут будет кто-то слабый, — снова громко сглотнул шиноби, по его лицу тёк пот, так сильно он нервничал, — думали, что слабый чуунин с зелеными генинами. Все сильные на миссиях. Мы никого не хотели убивать! Только освободить своих людей и вернуть товар! Ну да, мне прям сильно легче оттого, что на меня напали, потому что меня не узнали, а не потому, что хотели напасть именно на Умино Ируку. Хм… странно. А ведь действительно легче. — Допустим, я тебе верю (а чего бы и нет, если эмпатия его слова подтверждает), — и чем откупиться-то решил? Предложения я так и не услышал, — поинтересовался я, всем своим видом показывая скуку. И я тут не играл. Будь у этих ребят что-то реально ценное, они бы в таком дерьме не марались. — Деньги! Есть техники! Есть знания по фуин и барьерам, я знаю теневых из Конохи! Я тебе пригожусь! А вот я удивился и, честно говоря, задумался. Примечание (слишком здоровое не уместилось в выделенном окне): ХИБАТИ (хибачи) 火鉢 — традиционная переносная японская печь. Однако Хибати слишком слабо греется, чтобы обогреть всю комнату. Потому основная функция переносного очага — приготовление пищи и подогрев воды. Хибати представляют собой горшок или ёмкость с тлеющими углями, которую ставили на пол в центр комнаты. На дно чаши насыпают песок, сверху кладут раскаленные угли, затем ставят металлическую решётку и готовят на ней пищу или греют воду. Чайник могут ставить прямо в угли. Со временем Хибати усовершенствовали и окончательный вид — конструкцию в виде столика с жаровней, хибати приобрела в эпоху Эдо (1603-1868). Некоторые Хибати имеют короб с ящичками, где обычно хранятся различные приспособления для очага. В чайной церемонии в основном используются круглые керамические мару-хибати (яп. 丸火鉢 (мару — круг, а ещё Мару — это одна из распространённых кличек для кошек)). Существуют различные типы хибати: деревянные, металлические и керамические. Большинство жаровен круглые, но есть и много других вариаций, например жаровни квадратные, прямоугольные, цилиндрические, плоские как чаша или как поднос. Все их можно поставить на пол, чтобы сверху высыпать песок и развести огонь. Для работы с древесным углем или небольшими поленьями используется пара металлических палочек, называемых хибаши (яп. 火 箸, огненные палочки для еды). Хрип Бакумо — выдуманная болезнь, похожая по симптомам на бронхоэктатическую болезнь. Бронхоэктатическая болезнь — приобретённое заболевание, характеризующееся хроническим нагноительным процессом в необратимо изменённых (расширенных, деформированных) и функционально неполноценных бронхах преимущественно нижних отделов лёгких. Причиной его не являются другие заболевания (туберкулез, абсцесс и др.). Болеют преимущественно в детском и молодом возрасте, чаще мужчины.