Around the world: two steps down to hell

Я проклинала собственную слабохарактерность. То есть обычно мне это совершенно не свойственно, и даже наоборот, проблем с проявлением воли никогда не было. Но определенные моменты переключают внутренний рычаг, переводят систему в состояние готовности. Быть трудоголиком до мозга костей — это страшно, и, кажется, не лечится. Это самая настоящая зависимость, определяющая каждый ваш шаг. Набор «бывшего агента разведки» представлял собой не только коллекцию боевых навыков, знаний и повышенного болевого порога, но еще и бонус в виде паранойи. Случайностей не бывает, всех людей, который тебя окружают, нужно проверять. Всегда стараться опережать события, владеть информацией, просчитывать игру на несколько ходов вперед. Я отложила телефон в сторону, даже не зайдя в раздел контактов. Уровень адреналина в крови повысился, заставив нейронные связи в мозгу увеличить скорость передвижения. Что ж, моё профессиональное любопытство однажды меня и погубит, подумала я, направляясь в комнату за ноутбуком. По меркам техников ЩИТа это устройство было на уровне карманного пейджера. Никаких зашифрованных каналов связи, доступа к базам данных, даже объем оперативной памяти иногда подводил. Но с чем компьютер справлялся на «ура», так это с выходом в Интернет. Вбив в поисковой строке по очереди несколько ключевых слов, я наткнулась на довольно старые статьи, в заголовках которых упоминалось имя нового Капитана Америка. Да, за его жизнью я не следила, как и не за чьей другой. Наше общение с Сэмом сводилось к редким звонкам или поздравлениям через СМСки. Я даже не могла предположить, отошел ли он от дел, вернулся в ЩИТ или навсегда повесил форму в шкаф. И обзор новостных сводок наводил меня на мысль, что последний вариант весьма правдоподобен. Сэм заслужил жизнь вдали от хитросплетений враждующих организаций и интриг, но мы оба знали, что привыкнуть к ней очень непросто. Итак, спустя минут десять беглого чтения разных сайтов, я пришла к выводу, что официально ни один источник деятельность Капитана не освещал. Упоминаний о вторжении пришельцев в Нью-Йорк или побегов из тюрьмы особого назначения тоже не было. Скудными оказались результаты поиска по запросы «ЩИТ», хотя они и старались в последние годы создать иллюзию прозрачности и всеоткрытости своей деятельности. Значит, дело тут личное, и под личным я имею ввиду обостренное чувство справедливости Уилсона, а также уровень его недоверия к правительству. Подобный коктейль в девяти случаях из десяти даст вам несогласованное вмешательство в то или иное дело государственной важности со всеми вытекающими оттуда последствиями. Проще говоря — Сэм во что-то ввязался. Заботило ли меня это? Еще как. Снова вернувшись за телефоном, я отмотала список контактов в самый низ и нажала на кнопку вызова. Сама я пока плохо представляла, что именно ждет меня на том конце провода и насколько оно мне понравится, но не узнать и жить спокойно — это гораздо хуже. Первая попытка дозвониться до Уилсона не обернулась успехом. Я задумчиво посмотрела на потемневший экран телефона, слушая, как из динамика доносится механический женский голос, сообщающий мне о том, что абонент сейчас к разговору не предрасположен. Что ж, раз ему хватило настойчивости оставлять сообщения на автоответчик на протяжении двух месяцев, то и на этот вызов Сэм должен отреагировать. Сейчас или… Резкий звук оборвал меня на середине мысли. — Капитан Уилсон, должна ли я сказать, что рада тебя слышать? — последний наш разговор состоялся так давно, что я априори была рада. Но понимание того, что Сэм звонит не для того, чтобы поинтересоваться планами на выходные, немного остудили мои чувства. — Можешь и не говорить, я всё равно буду так думать, — усмехнулся он. Судя по голосу, мужчина был в приподнятом настроении. На заднем фоне, где-то далеко, играла музыка, но её громкости было недостаточно для определения жанра. — Чем обязана, Сэм? — Знаешь, список довольно большой. Два месяца назад он был чуть меньше, — укор в его словах сделал рикошет, так и не возымев нужного эффекта. Мне должно быть стыдно? Сомневаюсь. — Тонко. Но в свое оправдание скажу, что меня полгода не было на территории Соединенных Штатов. Возможность поболтать, увы, отсутствовала. В конце концов, жизнь не стоит на месте. — Рад за тебя, Мег, — но Уилсону, видимо, было невдомёк, что все это время я провела отнюдь не на курорте и пятью звездами. Впрочем, о моём стремлении пасть смертью храброго и ответственного профессионала своего дела, Сэму давно известно. Он продолжил, — извини, если я пропадал, мы совсем мало разговаривали с того дня, как… — Не надо, Сэм, — резко оборвала его я. Только наплыва слезливой ностальгии нам не хватало. — Ладно, извини, я не для этого звонил. Есть одна задачка, которую я никак не могу решить, и я подумал, точнее даже понадеялся, что ты… Пришлось снова перебить его, пока наш разговор не скатился до «ты мой самый лучший друг на свете, и поэтому я прошу тебя…». Не знаю, стала ли я взрослее с тех времен, когда мы были обречены на совместное проведение операции в Европе, но сейчас чувства постепенно замолкали, уступая место холодному расчету. — Сэм, я не собираюсь вмешиваться в сомнительного рода авантюру, чтобы помогать вам в очередном таком же сомнительном деле. — Нам? — переспрашивает он и, кажется, искренне удивляется, — кому это «нам»? Если ты имеешь в виду своего бывшего, то мы с ним не виделись чуть больше четырех месяцев. Да, именно своего бывшего я и имела в виду. Будто кроме Барнса есть еще кто-то, или был, или будет. Я стараюсь свести эту тему к шутке, чтобы не тревожить старые раны, но делаю только хуже. Фокус в том, что абсолютно любое упоминание о Баки причиняет боль, как бы я не старалась убеждать себя в обратном. Стоит кому-либо задеть эту подрагивающую струну, и требуется потом несколько дней, чтобы привести систему в состояние покоя. — Оу, так вы теперь два одиноких волка? — Не знаю, насколько одинок Барнс, но будь у меня собственный отряд из первоклассных оперативников, я бы тебе названивать не стал. «Насколько одинок Барнс». Это что еще за намеки? — Хорошо, убедил, — я проглатываю это, стараясь не подавать виду, — не скажу, что твоя история о вынужденном одиночестве пробила меня на слезу, но вышло весьма проникновенно. Переходим к сути вопроса. — Мне нужна твоя помощь, Мег. Правда нужна, потому что больше обратиться не к кому. Ну или точнее есть, только пользы будет явно меньше. Ты когда-нибудь была в Камагуэйе? — Куба? — удивленно переспросила я, — доводилось один раз, но этот город только проездом. — Перелет оформляли силами ЩИТа? — Конечно, легче на прием к Папе Римскому попасть, чем договориться с пограничниками и визовой службой, — кажется, я начинала догадываться, к чему ведет Сэм, — ты хочешь сказать, что застрял там? — В свое оправдание заявляю, что попал я сюда совершенно легально! С выездом проблемы. Мне вдруг сильно захотелось оказаться рядом с ним и отвесить смачный подзатыльник. Ведь я говорю сейчас не с восемнадцатилетним подростком, который решил на весенних каникулах автостопом добраться куда глаза глядят! Ветеран военных действий, член команды Мстителей, Капитан, мать его, Америка, не может вернуться домой. — Вашингтон посодействовать не хочет? Ты герой нации, как никак. — Они не в курсе, что я здесь, — понижая голос, сообщает мне мужчина. Отлично, новый поворот. — Ну так просвети их, Сэм. Скажи, что «неудачно слетал в отпуск» и всё такое. — Я бы с радостью, но есть одно «но». Внезапно он замолкает, давая мне новую почву для размышлений. Музыка на заднем фоне становится громче, теперь то я четко различаю латинские мотивы. — «Но» тебя там быть не должно по какой-то иной причине, так? — Что-то вроде того. — Найди человека, заплати ему пару тысяч песо и тебя отправят куда надо в течение двадцати четырех часов. Деньги кубинцы любят, родственники и связи у них по всему острову. Через внучатого племянника какой-нибудь бывшей эмигрантки ты запросто найдешь путь домой. — Мег, меня ищут, — наконец произнес он тем самым тоном, на который я уже никак не могла ответить отказом. Уилсон достал козырь из рукава. Я не могла бросить их тогда, вряд ли смогу сделать это сейчас. — Телефон отслеживают? — Я меняю свое местоположение каждые пару дней. Прослушки нет, проверял. — Во что ты вляпался? — Если вкратце, то это дела давно минувших дней. — Ага, преданья старины глубокой. Голову мне не морочь. Если ты хочешь, чтобы я добровольно поменяла уют родного дома на сыплющиеся штукатуркой районы Камагуэй, то придется объясниться. — Несколько месяцев назад был запущен один проект, «Ратио». Очередная порция экспериментов над человеческим организмом, финансируемая бог знает кем. — Гидра, ЦРУ, ГРУ? Кого пытались создать на этот раз? — Они отбирали людей с любым видом мутации и старались довести эти отклонения в генетике до совершенства. — Идти против законов природы всегда чревато. — Да, — невесело усмехнулся Сэм, — только боком это выходит посторонним людям. — Есть сведения об успешных экспериментах? — Об одном точно. И ЩИТ в курсе дел, но им это на руку. — Не удивил. — А заинтересовать удалось? — Более чем, Уилсон. Как всегда, твоя задница притягивает только приключения с исключительной уникальностью. Так чего ты от меня хочешь? Прилететь на Кубу и забрать тебя? — В точку, Мег. Управимся за один, максимум два дня. — С чем управимся, Сэм, лететь до Штатов часа четыре. — Возможно, есть еще кое-что, что я могу рассказать тебе только при личной встрече. Больше сдерживать рвущийся из груди обреченный вздох я не могла. — Мне это не нравится. Просто хочу, чтобы ты знал. — Как и мне не прельщает торчать тут и по ночам искать новое место для укрытия. Я надеюсь на тебя, агент Шерман. — Я больше не… — Но бывших агентов не бывает, разве не так? — Одно название осталось, у меня нет ни снаряжения, ни оборудования. Напарники, и те испарились. — Считай это широким жестом, но я обеспечу тебя и тем, и другим. Все складывается так удачно, что я начинаю задаваться вопросом: планировал ли Сэм это и если да, то как долго? — Мы снова играем в одной песочнице с директором ЩИТа? — В свою песочницу Хилл давно никого не пускает, но, к счастью, для нас открыта другая. Элитная, я бы сказал, лимитированная серия песочниц. С полным набором ведерок и формочек. Даже солнцезащитный зонт имеется, а при желании выдадут и пляжное полотенце. — «Старк Индастриз»? — догадалась я. Других таких «песочниц» я попросту не знала. — Да, благо, связи там еще не потеряны. — Поняла. А напарник? Кто стал новой жертвой твоей тяги к справедливости, Сэм? — Он вовсе не жертва, по крайней мере не жалуется. Молодой, энергичный, исполнительный, тебе понравится. — Это откуда же такая уверенность? — В его качествах или в том, что тебе понравится? Я полагаюсь на свою интуицию, Мег. Она не подводит. — Прекрасно. Надеюсь, что отправляясь на Кубу, ты руководствовался другими чувствами. — Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. — Или же тот, кто уже умер. — Но я всё еще живой. И надеюсь, что с твоей помощью, статус этот сохраню. — Ладно, — я сдалась окончательно, потому что часть мыслительного процесса уже была направлено на то, как спланировать дорогу на Кубу. И, что более важно, найти там Уилсона, который вынужден на одном месте долго не задерживаться. Оставался всего один вопрос, не задать который я не могла, — и всё-таки, Сэм, почему ты не вызвал Барнса? — Мы с ним больше не общаемся, я тебе уже сказал.