***
Беспросветные дни продолжали тянуться. Людям уже начинало казаться, что зима была вечной, а сочные зеленые луга, волнами колышущиеся под порывами теплого ветра –лишь прекрасный полузабытый сон. Кому-то приходилось особенно тяжело. В последнее время катунь почти не выходила из своей юрты, наблюдая за тем, как падает снег через приоткрытые двери своего жилища. Отданная роду Ашина много лет назад, принцесса Ичэнь, казалось, так до конца не привыкла к жизни в степях. Под меховой накидкой, спасавшей от холода, она по-прежнему была одета в длинные шелковые одежды, что носили на Центральных Равнинах. Гладкие черные волосы всегда были сложены в высокую сложную прическу, украшенные нефритовыми и золотыми шпильками, не в пример уроженкам Ашина, любившим косы и свободные волосы. Молчаливая, печальная и вежливая, она проявляла внимательность ко всем, от своего господина-кагана, до простой служанки. Возможно, сказывалось воспитание Центральных Равнин, но подобное доброе отношение быстро завоевало сердца Ашина. Воины ее уважали, а их жены и дочери относились к ней с теплотой и легким сочувствием. Они понимали ее тоску по родному дому и сыну, к которому нынешний каган запретил приближаться. И вот сейчас, принцесса Ичэнь, которую уже никто не называл по имени, могла только издалека наблюдать за своим сыном Шээром, которого сейчас тренировал человек, когда-то прибывший в степи вместе с ней. Лэй Мэн, в отличие от своей госпожи, казалось жил здесь всегда. Он был одет, как Ашина, в подпоясанный халат, а длинные темные волосы были распущены и заплетены сзади мелкими косами. Глядя на него, никто не смог бы понять, что стражник и слуга катунь родом с Центральных Равнин. В бою он был отважен, стрелял из лука и скакал верхом не хуже любого степняка. Воины его уважали, а женщины часто бросали не него многозначительные взгляды. И было, на что посмотреть! Высокий, стройный и широкоплечий, верный и смелый. Ну чем не прекрасный степной всадник Ашина? Однако за годы жизни в степи среди этого народа, Лэй Мэн не обзавелся ни друзьями, ни семьей. Он жил среди Ашина и вместе с тем, словно не жил. Только, когда он исполнял приказы своей госпожи, карие глаза, близко посаженные и внимательные, как у хищника, оживали и в них появлялся блеск. Лэй Мэн был хорошим воином и безупречно исполнял приказы. Этого было достаточно. И вот этого человек тренировал Шээра, а тот злой, с раскрасневшимся лицом поднимался на ноги края круга, где снег был специально плотно утоптан для тренировок. - Еще раз. - Спокойным голосом сказал он. За всем этим наблюдал, терпеливо ожидая своего юного хозяина Волк.***
Снежная толщина доходила почти до пояса отряду Суна. Пробираться через нее было трудно с тяжелыми кожаными мешками, наполненными водой. Это начинало действовать на настроение его маленького отряда. - Когда уже закончится эта зима! – В который раз простонал Я Ло. Ремень соскользнул с его узкого плеча и мальчишка, споткнувшись о свою ношу, шлепнулся лицом в снег. - Ну, перестань. – Ответил Су Ишэ, вытаскивая из снега за шиворот его и его ношу. Не очень высокий, но широкоплечий, он неутомимо пробивался сквозь блестящий наст, покрывающий нетронутую снежную поверхность. Я Ло сердито шмыгнул поцапаным носом, надулся и продолжил тихо ворчать. - Летом эта зима забудется, как страшный сон! – Сказал ему Ноэр. - Ага… - Поддержал товарища Су Ишэ. Брови, немного косо сходящиеся к переносице, всегда придавали ему грозный вид даже когда тот добродушно ухмылялся, как сейчас. – От жары и комаров будет некуда спрятаться и ночи будут такими темными… - быстрым движением он надвинул край и без того сползающей шапки на глаза Я Ло и хохоча отскочил, насколько позволял глубокий снег, когда тот шипя и поправляя огромную шапку, кинулся за ним. - Ай, ай! Полегче! – Задыхаясь от смеха прохрипел Су Ишэ, когда Я Ло повалил его в сугроб. - Все-все, хватит. – Ноэр снова водрузил свою ношу на плече. Он всегда мог быстро перейти от беззаботных шуток к сосредоточенной серьезности. Я Ло перестал ворчать и, еще раз, шмыгнув носом как кот, тоже взялся за тяжелый мешок. Все это время Сун почти не слушал их. Его мысли были обращены к родной юрте, куда вела узкая вытоптанная дорожка с обеих сторон обрамленная снежными стенами, доходившими ему до пояса. Там его ждали И Эр и Му Дзинь.***
Для того, чтобы удержать тепло внутри юрты, отверстие в куполе затягивалось, так что внутри было темно. После слепящего света снаружи, этот полумрак казался вовсе непроглядным. -Она только что заснула. – Шепнул Му Дзинь, когда Сун подошел ближе к пастели матери. Ее не разбудил даже холод, принесённый им снаружи. Теперь, когда глаза Суна привыкли к полумраку он смог рассмотреть ее лицо. За два дня его отсутствия оно осунулось еще сильнее. Сун перевел взгляд с матери на друга. Под темно-карими глазами Му Дзиня еще сильнее обозначились тени – парень не спал уже несколько ночей, ухаживая за слабеющий И Эр. С тех пор как несколько лет назад Сун забрал его из лагеря для рабов, он жил в одной юрте с ним и И Эр не как слуга, а как родной брат. И вот сейчас, обеспокоенный и уставший, он улыбался, обрадованный его возращением. - Иди отдохни, а лучше поешь. – Сказал Сун стягивая с головы шапку и встряхивая взмокшими волосами. Му Дзинь открыл было рот, но тихое урчание в животе выдало его с головой. Он вздохнул и направился к котелку, висевшему над еще теплым очагом. Зима началась рано, не дав Ашина даже закончить приготовления припасов и длилась уже очень долго. Весь скот, который можно было забить, уже был давно поделен. Мяса, что все же успели заготовить перед снегом, больше не было, как и масла с сыром. Снежные бури не давали Ашина добраться до места зимовья у реки, и вода находилась очень далеко. Осталось лишь немного муки и зерна, которые намешивали с водой и варили что-то вроде каши, но скоро и эти жалкие запасы подойдут к концу. О том, что будет, если они закончатся раньше зимы, думать было просто невозможно. Стоило Суну проглотить немного густой безвкусной каши, как желудок тут же мучительно свело и он заворчал, требуя еще пиши. - Я решил. Буду говорить с отцом. Му Дзинь тут же зашелся хриплым кашлем, поперхнувшись едой. - Ты серьезно? – Сказал он, наконец, отдышавшись. Он понимал, что это значит. - Да. - Коротки ответил Сун. - Почему бы нам просто не отправиться на охоту? Мы возьмем с собой Су Ишэ и Ноэра! - Я собираюсь не просто на охоту. Я хочу, чтобы отец одолжил мне людей и поговорю, как будущий тэгин. – Сун проглотил еще одну ложку и внутренности обожгло с новой силой. Голодное, растущее тело требовало больше пищи. Уже несколько дней все его мысли сводились к нескольким, но таким жизненно важным вещам: еда, где ее добыть и как не позволить дорогим ему людям умереть от голода. - В прошлый раз он не захотел тебя слушать. – Му Дзинь опустил взгляд. - Я не отступлю. – Сун повернулся к другу и в его глазах появился холодный жесткий блеск, как перед боем. - Сун… - Ты со мной, или нет? - Конечно, я с тобой! – Воскликнул Му Дзинь и тот же осекся, боясь потревожить И Эр. – Только будь повежливей, хорошо? Каган не любит, когда ему открыто перечат… Сун промолчал, лишь с улыбкой посмотрел на брата. Как бы тот не одобрял этой идеи, он всегда будет на его стороне. От этого стало немного легче на встревоженном сердце.***
Ветер, тихо воя снаружи, колыхал стены юрты, словно стремился ворваться внутрь, затушить спасительный очаг, обрекая на холодную смерть людей, собравшихся у его тепла и света. Утомленный за последние несколько дней Му Дзинь крепко спал, завернувшись в покрывало так плотно, что из-под его края были видны только вьющиеся черные пряди. Для него шум снаружи уже был успокаивающей мелодией. Сун сидел, прикрыв глаза, вслушиваясь в звуки ветра, сплетающиеся с пением И Эр. Она была нема, но все же умела петь без слов. Ее мягкий и тягучий голос становился то громче, то почти замолкал. Так волчицы поют песни своим детям. Мать и сын понимали друг друга без слов. В такие вот холодные вечера И Эр брала гребень и расчесывала волосы сына, гладкими темными волнами, падающими на выпрямленную спину. В тусклом свете пламени они поблескивали полированной бронзой. Сун, четырнадцатилетний, уже по-взрослому жесткий, позволял расчёсывать себя, собирать сзади волосы, заплетать в мелкие косы, закрепляя их серебряными и костяными бусинами. Он понимал, что скоро всему этому придет конец и стремился запомнить эту нежность, отгоняющую любые тревоги страхи. Скоро он станет тэгином. Эту ночь Сун лежал без сна, вслушиваясь в вой бури снаружи. Сейчас вместе с тревогой, он чувствовал что-то еще. Это было похоже на злость. Она не давала спать, заставляя разум работать ясно, как днем. Все это время отец каган мало что предпринимал. По крайней мере, так думал Сун. - Зима сурова. – Говорил он. – Сильные выживут, слабые-погибнут. Позволял только старшим воинам ходить на охоту из которой возвращались не все. Голод терзал не только людей. Он отбил у волков всякий страх перед человеком, огнем и их оружием. Плотным кольцом они окружали стойбище, сверкая холодными огоньками глаз из непроглядной темноты. Ночью было опасно даже подходить к ограде стойбища. Несколько дней назад они утащили старика и единственное, что удалось отыскать – обрывок мехового капюшона. Нечего похоронить. Даже сейчас если прислушаться можно было услышать волчью певучую перекличку. И Эр становилась все слабее, как и другие женщины, старики и дети. Она нежно улыбалась, но в ее глазах была эта тяжелая тень, которая появлялась у тех, кто мог не пережить зиму. У тех, кто был слаб. Сегодня Сун, как никогда осознал это. Рука сжалась в кулак. Сун все решил. Если ему суждено вскоре стать тэгином, значит… Отец, тебе придется ко мне прислушаться.***
Му Дзинь вскинул встревоженный взгляд в сторону юрты кагана. С небольшое возвышенность она казалась холмом с заснеженной вершиной. -Останься здесь. – Сказал ему Сун, перед тем, как зашагать вниз, к отцовской юрте. В случае неудачи или наказания от кагана, Му Дзинь хотя бы сможет позаботиться об И Эр и остальных вместо него. Поэтому единственное, что мог делать названный брат, это наблюдать и стараться не подаваться тревожным мыслям, все чаще приходившим ему на ум. В этом он был не один. За Му Дзинем увязался вездесущий Я Ло. Поняв, что товарищи задумали что-то серьезное, он просто не смог остаться в стороне. Ничего не спрашивая, он дошел с Суном почти до самой юрты кагана и вот сейчас ждал его возвращения, вместе с Му Дзинем. Несмотря на то, что Я Ло рос без родителей и за ним присматривали родственники, он следовал за братьями, как тень. Люди Ашина, привыкшие к суровости степей, стремились растить своих детей так, чтобы те смогли выстоять против любых невзгод. Едва ли с рождения они определяли, кому поможет выжить сила, кому выносливость, а кому ум. Все это было залогом жизни степняка, с саблей и на коне отстаивавшего свое право на жизнь. Шли годы и стало ясно, что Я Ло не вырасти ни сильным, ни умным и ничем не прославить род Ашина. Он почти не огорчался из-за частых неудач, в результате чего казался легкомысленным и несерьезным. Уставая быстрее других подрастающих воинов, он так же не отличался выносливостью и силой. Конечно, у него было свое место в юрте, ему доставалось еды столько же, сколько остальным и о нем заботились, но воспринимали всерьез не больше чем жерди, подпирающие купол юрты или верблюда, тащащего поклажу. От него просто ничего не ждали. Самыми важными людьми для Я Ло были его товарищи, с рождения считавшими себя братьями друг другу. За ними он был готов следовать куда угодно. Тренировки и обучение давались ему тяжелее, но Я Ло проявлял невероятную упорность, не желая от них отставать. Особенно от Суна, которого уже признал своим лидером. Тревожное ожидание продолжалось до тех пор, пока в Му Дзиня не полетел ком снега, запущенный замерзающим Я Ло. После второго броска терпение будущего стратега Соколиного Войска кончилось. Ловко уклоняться и петлять Я Ло всегда умел. Даже в глубоком снегу поймать его было не так-то просто, но Му Дзиню это удалось. Беготня и возня в снегу разогнали по телу холодную кровь и Му Дзинь почувствовал, что согревается, однако ничем больше это не помогло. Дурачиться больше ни у кого не было сил. Я Ло теперь тихо ждал, словно дозорный на посту, стараясь ничем не выдавать своей усталости, как и подобает воину Ашина. Только тени под блестящими черными глазами выдавали то, как нелегко ему дается ожидание длинной почти в день. Му Дзиню оставалось только вздохнуть, понимая, что тот без Суна не уйдет. Неожиданно на извилистой тропке показались фигуры. Отсюда они казались совсем крошечными, но Му Дзинь и Я Ло тут же узнали их. К юрте шагали Шээр и Лэй Мэн, а за ними размашистой рысцой, следовал Волк. - Шээр… Что он тут делает? – Сквозь зубы прошипел Му Дзинь. Тревожное предчувствие вновь противно обожгло сердце. Теперь разговор между каганом и Суном добром не кончится.