ночи укрыты в колыбели революцией.

день проходит слишком быстро, и равномерно угасает на небе солнце. миша тихо сидит у окна, на столе перед ним одна только свеча, дотлевающая и доживающая последние секунды своей короткой жизни. серëжа сидит неподалёку, наблюдая за трепыхающимся от малейших движений огнём, после переводит взгляд на чужой профиль. глаза миши не выражают ничего, в них вселенская пустота, будто он в один миг упал в небытие и забыл обо всём, что происходило в этом мире. они лишь иногда сверкают, отражая маленький огонёк свечи. аккуратный нос втягивает воздух будто с большими перерывами, а губы плотно сжаты. было ясно, что миша напряжëн, но причины серëжа не знал. он встаёт, не делая резких движений, и подходит к мише со спины, укладывая руки ему на плечи. пальцы медленно скользят к предплечью, чуть разминая, пытаясь расслабить. бесстужев выдыхает, будто сдерживая стон, чуть расслабляется, доверяя чужим рукам. сердце серëжи делает кульбит. он продолжает разминать чужие плечи, на миг забывая обо всех тревогах и страхах. это всё вдруг растворяется в бесконечно долгом и невероятно близком моменте. муравьёв ласково берёт мишу за руки, сплетая их пальцы. он всё ещё стоит сзади, боится, что миша оттолкнëт. миша не отталкивает, чуть сжимает холодные ладони в своих вечно тёплых и тянет на себя, заставляя серëжу оказаться прямо у его шеи. медовая кожа чистая, от неё пахнет чем-то приятным и свежим. серëжа так хочет попробовать, но вовремя себя останавливает. это будет слишком. так нельзя. неправильно то, чем они занимаются. серëжа отсраняется, отпуская руки, и он готов поклясться, что услышал разочарованный вздох. — мишель, — говорит тихо, будто боится спугнуть, но момент и так уже утерян. миша разворачивается всем корпусом, устремляя холодные глаза прямо на серëжу. как же муравьёв не любил этот взгляд. от него всегда невольно съëживаешься, в дрожь бросает и будто ветер вокруг гуляет. — серж, — парирует миша и тут же продолжает, немного оттаивая, — откройся мне. я же всë вижу. — что ты видишь? — серëжа вдруг начинает волноваться, и это не уходит от внимательного миши незамеченным. — сядь ко мне, — миша похлопывает себя по коленям. серëжа хочет возразить, ему неловко, но миша не позволяет. он садится, сразу опуская взгляд и заметно краснея. миша поднимает его голову за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. — ты боишься нашей близости, я так и знал, — тяжёлый вздох, и муравьёв чувствует себя ещё хуже. — мне кажется, это неправильно и... — ну и плевать, что правильно, а что нет, — грубо прерывает бесстужев и сразу же обнимает серëжу, крепко прижимая к себе. муравьёв краснеет ещё больше, благо, что младший не видит, и утыкается носом в плечо, боязливо касается шеи, снова вдыхая дурманящий сознание и такой родной запах. они сидят молча. миша прикрывает глаза, сразу смягчается, чувствуя на коже прерывистое дыхание серëжи. он проводит по спине ладонью, замечая, как старший напрягается. серëжа больше не может находиться в тишине. — мишель, я хочу устроить революцию. рука на спине останавливается лишь на мгновение. кажется, миша не воспринимает его слова серьёзно. он аккуратно отстраняет старшего от себя, смотрит ему в глаза, как бы проверяя правдивость слов, и видит, что тот не врёт. — постой, ты серьёзно? серëжа, это же самоубийство, — в его словах нет осуждения, лишь бесконечное переживание. серëжа знал, что он так отреагирует. — пожалуйста, давай сейчас без этого. просто дай мне ответ, пойдёшь ли ты со мной или нет. я не прошу этого сейчас. серëжа встал, уже разворачиваясь, чтобы уйти, но миша схватил его за руку и прижался сзади. муравьёв млел от объятий со спины, миша всегда попадал точно по его слабым местам, ведь знал их как никто другой. мысли снова внезапно переметнулись на кровавое восстание и то, что его ждёт. — я с тобой. я всегда с тобой и буду беречь тебя от глупостей, серëж. *** на дворе стояла глубокая ночь. миша спал на кровати серëжи, которую он ему всегда так любезно уступал, а сам занял диван у окна. не спалось. муравьёв тихо шелестит покрывалом, вылезая и одним движением накидывая рубашку на майку. он быстро выскальзывает из дома, крадётся к стойлу и в темноте пытается нащупать коня. животное фырчит, когда муравьёв дергает его за хвост, и чуть ли не начинает лягаться. — тшш, малыш, это же я, — задабривание морковкой, кажется, срабатывает, и конь уже не настроен так недовольно. серëжа молча седлает четвероногого и едет в лес. ночью холодно, и муравьёв жалеет, что не взял кофту потеплее. в голове бардак из мыслей, всë перемешалось, и от этого хочется взвыть. кажется, он запутался и в полной безысходности. почему-то всё начинает казаться бессмысленным. мысль о революции пугала и восхищала одновременно. он представлял примерный план по подготовке, но более масштабно действовать нужно сообща. конечно, серëжа знал тех, кому точно также не нравилось то, что творилось в россии. нужно было ехать в город и брать мишу с собой, раз уж он согласился. конечно, было страшно. но лишь что-то потеряв, мы что-то обретаем. серëжа останавливается у той же реки и подходит к воде, оставив коня недалеко от берега. вода красиво поблескивает в свете луны, отражая силуэт потерянного человека. — смешно, — противно звучит, но так правдиво. а ведь он даже мише не может признаться, что всё плохо. и от этого ещё противнее, грустнее и мрачнее становится. — зря ты сбежал, — голос миши слышится совсем рядом. серëжа оборачивается и не успевает разглядеть миллионы звëзд в глазах напротив. миша обнимает, и серëжа осознаёт весь ужас происходящего. смешно и грустно. — прости, что разбудил. — это неважно. я люблю тебя. эти слова эхом раздаются в голове, и муравьёв сначала думает, что ему послышалось. он смотрит на улыбающегося бесстужева и упорно ищет подвох в его глазах. — я тоже тебя... люблю. миша, ты самый лучший младший брат, — надеется всей душой, что не услышит в ответ другое. миша усмехается. — да, брат...