В игре такой беспомощно нелеп, Кто от любви своей и глух, и слеп. Поверь тому, что ведает финал: Он все вложил в игру — и проиграл. © У. Б. Йейтс
Сквозь толщу воды звуки едва проходили, приглушённые, словно окутанные мягкой ватой. Чьи-то негромкие разговоры, которые невозможно разобрать, странный монотонный стук и металлическое лязганье. Вчера они быстро добрались на машине к наспех разбитому лагерю. Через полчаса небольшой самолет доставил её, Филиппа и Теней на Кубу. За день они сменили несколько расположений, и девушка окончательно сбилась со счёта, на какой очередной базе они остались. Затем, пересев в вертолет, попали в какую-то глушь Гаваны. Только к вечеру Кесс смогла расслабиться. По крайней мере, у брата тут были удобные условия проживания, чем она с радостью воспользовалась. В дверь забарабанили, и Кесс пришлось вынырнуть из ванной. — Детка, с тобой все в порядке? Девушка вздохнула и протерла лицо от влаги. Вода уже порядком остыла, но Кесс не хотелось покидать такое уютное место. — Все нормально, я сейчас выйду. Жесткое банное полотенце царапало кожу, а в запотевшем зеркале различались очертания опущенных плеч и взгляд полный боли. Кесс не хотела сейчас смотреть на себя, что она там увидит? Трусливую, слабовольную и витающую в облаках женщину? Пора бы перестать жалеть себя, предаваясь унынию, он бы так не поступил. Пусть оба знали печальную истину — это ненадолго, но непонятная тоска защемила сердце. У призрака есть имя — Саймон. Жив ли он? Она сделала все, чтобы ему ничего не угрожало. Не стоило падать духом, конец еще не наступил, но ей так не хватало его спокойствия, уверенности и выдержки. Выйдя из ванной комнаты, Кесс была полна решимости выяснить все окончательно, слишком долго была в неведении, за что и поплатилась. Филипп поднялся с кровати, на которой дожидался, и пошел навстречу, желая обнять. Жестом остановив его, девушка спросила: — Во что ты ввязался? — О чем ты? — он приподнял брови. — В любом случае, ты в безопасности. Больше тебя это не коснется. Кесс не была теперь в этом уверена. Безопасность — слишком громкое слово, никто не защищён, если за тобой охотится призрак. Она отодвинула стул и села, скрестив руки на груди: — Я слушаю. Филипп начал нервно ходить, меряя шагами небольшую комнату. — В прошлый раз все пошло не по плану. На нас напали русские ЧВК, и в итоге груз оказался в руках иранского майора, связанного с Аль-Каталой, — мужчина вздохнул. — Террористы обратились к картелю, чтобы попасть в США. Девушка изучала его лицо — все было привычно и знакомо: каждая родинка и морщинка, даже порез, который проходил через правую скулу, задевая ухо, но взгляд голубых глаз стал колючим и холодным. — Что ты устроил в Мексике? — Пойми, все эти люди либо помогают, либо как-то связаны с картелем. Они все прогнили насквозь. Разве наркоторговцы не заслуживают смерти? Что уж говорить, если их глава это бывший боец мексиканского спецназа. Перед Кесс открывалась другая сторона его жизни: мрачная и полная жестокости. Эта часть наводила ужас в сердце девушки. Она смотрела и не узнавала этого человека, вся жизнерадостность и счастье ушли, оставив странное равнодушие. — А что насчет тех бойцов, которые тебя разыскивают? — Из сто сорок первой? Они сунули нос куда не следует и нарушили субординацию, не подчинившись приказам, — Филипп устало потёр виски. — Пусть приходят, я устрою им великолепный приём. Мои ребята знают своё дело. — А как же правосудие? Можно же отдать их под трибунал, или что у вас есть. Разве ты не сражаешься за справедливость? — Это грязная политика, которую не делают в белых перчатках. Я пачкаюсь в этом дерьме, чтобы ты, люди и вся Америка продолжали верить в свою защищенность и свободу. Она уже слышала такое. Мир не черно-белый, но чудовищная ярость его слов поражала. Он словно потерял рассудок в погоне за одним понятным только ему патриотизмом на грани безумия. — А Шепард? Филипп приблизился и взял Кесс за подбородок, подняв голову. Внимательно изучил ее лицо и произнёс: — Я не сдам его, но мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через такое. Обещаю, больше это не повторится, как только мы закончим со сто сорок первой. По щекам девушки градом катились слезы. Мужчина перед ней был чужим, осознанно выбравшим неправильный путь. Без зазрения совести он был готов на ужасные поступки, находя оправдания любому их них. Значит, всё, что говорил Саймон — правда? Краешком сознания она ощутила запоздалое сожаление о своей беззаботности, оставшейся в прошлом. Кесс встала и обняла Филиппа, желая хоть как-то помочь в его внутренней борьбе и давая понять, что не держит на него зла и обиды. Он крепко прижал ее и прошептал в еще влажные волосы: — Прости, что так вышло. Теперь я всегда буду рядом. Она больше не чувствовала себя защищенной, чтобы он ни говорил. Доверие, как и сердце, представляет собой дворец, сделанный из стекла. Однажды ты видишь, как он разбивается, и тогда каждый из миллиона осколков вонзается в душу человека, делая эту боль невыносимой. — За дверью стоит Ричардсон. Если что-то случится, он позаботится о тебе, — Филипп подошел к выходу из комнаты. — Чтобы ты не услышала, пожалуйста, пойми, мы не предатели и не перебежчики. Возможно, мы необходимое зло, чтобы этот мир стал чуточку лучше. Он ушёл, оставив Кесс с необъяснимым беспокойством и нарастающей тревогой. Стоя посередине комнаты, она пыталась собрать осколки разбитого сердца. Где тот мужчина, который когда-то был ее любовью, но сейчас стал незнакомцем, который запутался в долге перед собой и перед страной, или внутри него всегда была эта бессмысленная ненависть и жуткая бесчеловечность? Девушка в смятении села на кровать и закрыла лицо ладонями, желая поскорее проснуться от этого дурного сна.***
Соупу не нравилось засиживаться в штабе. Он страдал от вынужденного безделья. Слишком скучно, и нечем заняться, а тренировки и спарринги надоели до чёртиков. Спасали только редкие вылазки для охоты на Теней, но, обшаривая пустые базы, они никак не могли найти Грейвза, а уж следов генерала Шепарда и в помине не было. Да и лейтенанта тоже не было рядом: отправился приглядывать за симпатичной мордашкой, и наверняка радовался этому, а Джонни маялся, начинал хандрить и был готов лезть на стену от тоски, пока к концу второго месяца поисков события не завертелись с новой силой. Все началось с того, что Гоуст перестал выходить на связь как обычно, Ласвелл занервничала и решила отправить Геррика и МакТавиша проверить, что случилось. Стоило им собраться, оказалось, что пропал пилот, который доставлял припасы лейтенанту — все это выглядело слишком подозрительно, поэтому Прайс снарядил небольшую группу из десяти человек. Прибыв на место к вечеру, они никого не обнаружили, но неприметный ангар тщательно обыскали до них: внутри всё перевернуто, кодовый замок на контейнере взломан, а у машины, стоящей у входа, раскурочены внутренности. Здесь явно побывали Тени, а где Гоуст и объект, никто не понимал, но с помощью поддержки с воздуха, им удалось обнаружить лейтенанта, который двигался в их сторону сквозь редкий лес. Странная оказалась встреча: Соуп не узнавал Гоуста, тот вернулся с задания еще молчаливей, чем обычно. Провал такой простой операции сильно озадачил лейтенанта и, казалось, он мучился вопросом о собственных навыках безупречного солдата. Прошло всего пару дней, как вернулся Гоуст, а они уже собрались брать штурмом очередную базу Теней. Ласвелл была уверена, что на этот раз им точно повезет, её источники подтвердили, что Грейвз будет там со всей Шедоу Компани. МакТавиш лично желал избавиться от этого придурка, который втёрся в доверие своим дружелюбием, а потом так предал своих товарищей. Служба всегда сближала: когда ты под градом пуль, и каждый момент может оказаться последним, то хочется, чтобы вокруг были люди, на которых можно положиться. Все они братья по оружию и должны помогать друг другу, поэтому предательство командира Теней ощущалось так остро. Соуп усмехнулся, пожалуй, сегодня все закончится для Грейвза. Передернув затвор, чтобы дослать патрон, он выпрыгнул из машины следом за остальными. Отряд рассредоточился по объектам: захват четырёх строений с левого фланга — задача МакТавиша и ещё пятерых из команды Браво, а на Гоусте — огневая поддержка с крыши первого дома. Никаких проблем, если помнить правило: сначала заходит осколочная, а потом уже ты. Короткими перебежками они добрались до двухэтажного здания. Первым переступил порог Гоуст, и Соуп невольно залюбовался работой лейтенанта: быстрый и ловкий, полный грации и разрушающей силы. Проницательный, находчивый и неумолимый. Призрак видит мир иначе. Призрак сражается иначе. Владея обманными манёврами, он способен переломить ход даже самой неравной битвы. Он лучший в диверсиях, все действия отточены до автоматизма, ни одного лишнего движения. Соуп сам неплох в этом ремесле, но до такого мастерства ему пока еще далеко. Они быстро зачистили первый дом — проблем не возникло, в постройке, похожей на казарму, засело всего десять Теней. Гоуст поднялся на крышу, а МакТавиш с оставшимися Браво продолжили налёт. Второй корпус оказался пустой санчастью. Проверив все комнаты, Соуп утёр пот со лба, когда в ухе прозвучал низкий голос: — Вижу двоих, заходят в третье строение. Похоже, один трехсотый. — Принято, — он отпустил кнопку рации. — Внимание всем, в следующем возможен контакт. Выдвигаемся. Все согласно кивнули. Подкрадываясь к третьему одноэтажному блоку, Соуп аккуратно бросил взгляд в окно: большое помещение с деревянными столами. Их что, послали штурмовать хозяйственные постройки? — 5-7, заходи. Остальные прикрывают. Из-за дверей раздался крик. — Стойте! Я сдаюсь! Соуп кивнул своим, и они медленно стали проходить сквозь дверной проём, смотря в перекрестья прицелов. В дальнем углу комнаты из-за перевернутого стола выглядывал наемник, поднимая руки вверх. Отряд рассредоточился по углам, держа его на мушке. — Не стреляйте! У меня раненый гражданский. Мужчина медленно приблизился, двое солдат окружили его и стали тщательно обыскивать. В это время сержант осторожно заглянул за импровизированное прикрытие и замер. Там оказалась та девчонка — фарфоровая куколка, сестра Грейвза, объект, который упустил лейтенант. Она сидела на полу, облокотившись на стену и опустив голову, рука была прижата к животу. Почему она тут? Что здесь творится?! — Соуп, доложи обстановку, — голос Гоуста в ухе привел в чувство. — Джонни? — Лейтенант, тебе лучше взглянуть самому. Через двадцать секунд Гоуст влетел в помещение с громким криком: «Свой, свой!», повернулся к МакТавишу, пытаясь понять, что его так озадачило. Кивком указав на гражданскую, сержант отошел в сторону, держа в поле зрения наемника. Что происходило дальше, Соуп никогда бы не смог вообразить в своей жизни. Его лейтенант будто окаменел, увидев девушку. Прошло около минуты, когда она наконец зашевелилась, а Гоуст шумно выдохнул с явным облегчением. — Всем Браво, работайте дальше. Соуп, со мной, — раздав указания, повернулся к девчонке. — Что случилось? Услышав голос, она распахнула глаза и ошарашенно уставилась на мужчину. Черные зрачки резко выделялись на бледном испуганном лице. — С-Саймон? — произнесла еле слышно. — Ты… — Все в порядке, я здесь, — отозвался Гоуст. — Что с тобой? — Задело осколками окна после взрыва. Мужчина забросил винтовку на плечо и присел рядом. — Покажи. Девушка нехотя убрала руку и приподняла чёрный свитер, обнажив правое подреберье: кусок стекла оставил ровный порез, но небольшая рана на животе обильно кровоточила. — Ты можешь истечь кровью, — голос лейтенанта дрогнул, но Соупу наверняка послышалось. — Я знаю, — она немного приподнялась, но тут же поморщилась от боли. Наемник вмешался в разговор: — Я должен увести миз Смит. — Каким образом? — спросил Гоуст, не отрывая взгляда от девушки. — Тут есть, — мужчина замялся с ответом. — В подвале имеется выход за периметр, там ждёт машина. Соупу нестерпимо хотелось застрелить его, но он сдерживался усилием воли. Чёртов сукин сын Грейвз! Везде у него есть план отступления. Но не сейчас, дружище, не сейчас. Сегодня ему уже ничего не поможет. — Ей нужна медицинская помощь. — Отпустите нас, и мы поедем в больницу, — наемник не оставлял попыток освободиться. Девушка тяжело вздохнула и прикрыла глаза. — Не отключайся, — Гоуст аккуратно взял ее за плечо. — Ты сможешь идти? Она покачала головой в ответ: — Перестань меня спасать. В помещении повисла неловкая тишина. За окном раздавались грохот и шум, автоматные очереди, хлопки взрывов и крики людей, но внутри было так тихо, что Соуп слышал свое тяжелое дыхание. Он словно подглядывал в замочную скважину за чем-то очень личным и чувствовал себя третьим лишним. Здесь была особая связь, и не сойти ему с места, если это молчание между ними не было красноречивее любых слов. Гоуст, сняв перчатки, покопался в маленькой поясной аптечке, достал гемостатический бинт и потянулся к животу девушки. Заметив его манипуляции, она шире распахнула глаза и закусила губу. — Смотри на меня, — одним движением вскрыл упаковку. — Знаешь, как зовут собаку фокусника? — И как же? — Л-абра-кадабра-дор. Улыбнувшись на секунду, девушка тут же скривилась, когда Гоуст прижал ткань к ране. Затем втянула воздух сквозь плотно сжатые зубы и произнесла: — Хм, а как ты насчёт ужина на луне? — бессильно откинула голову назад. Этот вопрос не застал его врасплох. — Неплохо, еда отличная, но атмосфера не подходящая. Девушка наблюдала за Гоустом из-под опущенных ресниц, держа его за руку, а он тихо сидел напротив, выражая молчаливую поддержку. Опять тишина между ними ощущалась как глубокая близость и гармония, что Соуп мог физически чувствовать это умиротворение и спокойствие. Будто приоткрыл плотную занавесь и тайком подсматривал за чужим единением, составляющим одно целое. Девушка каким-то образом сумела растопить ледяное сердце лейтенанта, иначе откуда взялась эта эмоциональная интимность между такими разными людьми? Закончив свой мысленный диалог, двое словно пришли к общему согласию. Гоуст подхватил девушку с пола и повернулся к наемнику: — Веди. Они прошли в следующую комнату с небольшой дверью. Тень шагнул через порог и стал спускаться вниз, МакТавиш следовал за ним, освещая путь подствольным фонарём, и внимательно следил за пленником, а замыкал процессию лейтенант, неся объект на руках. Холодный подвал был ничем иным, как подземным ходом, ведущим, судя по впечатлениям Соупа, прочь от базы. Периодически стены трясло от взрывов, и на идущих сыпалась земля. Через полкилометра звуки сражения стали стихать, а тоннель стал подниматься вверх. Выбравшись наружу, они оказались в густых зарослях, и в нескольких шагах от выхода стоял джип. Наемник подбежал к машине, гремя ключами, и уселся на место водителя. Гоуст аккуратно опустил девушку на заднее сиденье, и в этот момент Соуп уловил ее едва различимый голос: — Я бы хотела навсегда остаться на берегу той реки. Дверь захлопнулась, и с громким визгом шин джип тронулся с места. Соуп проводил его взглядом и повернулся к напарнику, тот смотрел вслед уезжающей машине. МакТавиш не идиот и прекрасно понимал, что железная выдержка Гоуста подверглась сейчас серьезному испытанию. Что-то произошло между ним и объектом там, в Нью-Мексико. Он хлопнул лейтенанта по плечу и понимающе сообщил: — Есть песни, которые нам никогда не спеть. В ответ получил усталый взгляд Гоуста и нажал на кнопку рации: — Всем Браво, мы обнаружили подземный ход, но тут чисто. Возвращаемся. В конце концов, у него есть неотложное дело, которое Соуп намеревался сегодня окончательно закрыть. Он был слишком занят, продумывая свою месть, поэтому не заметил, как его лейтенант задумчиво остановился, прежде чем спуститься обратно, вспоминая события последних дней. «Тогда она ушла, уехала вместе с Тенями и бросила на произвол судьбы, одинокого и опустошенного. Сбежала, оставив в душе глубокую рану, которая жгла хуже раскаленного железа, и все пытки мира не сравнятся с этой болью. Саймон слишком доверился, хотя знал, к чему это может привести, но наплевал на последствия и все равно поддался её игре. Предвидел конец раньше, чем все началось, но продолжал идти вперед как безумный. В груди больно сжималось сердце от чувства безнадежности: покинутый, забытый и потерянный. Единственное, что едва теплилось глубоко внутри — он все еще жив, значит, кто-то сверху еще с ним не закончил. Стих шум моторов машин, исчез гул винтов самолета, а Саймон всё смотрел в безоблачное синее небо без единой мысли в голове. Наконец измученное сознание стало приходить в себя. Настала пора подумать о выживании, у него еще будет время упиваться своей глупостью. Это вбито на подкорке — инстинкт самосохранения подстраивается под меняющиеся условия враждебного окружения. План простой: избавиться от наручников и постараться вернуться на базу. Главное — попробовать продержаться сутки на пути обратно без еды и воды. Гоусту не привыкать работать в одиночку в экстремальной среде — жизнь научила — и он сполна заплатил за это кровавой ценой. Саймон аккуратно подцепил ногтем и вытащил из голенища ботинка тонкую проволоку. Тени основательно обыскали каждый миллиметр одежды, но никто не догадался разуть его. Загнул конец под прямым углом, сунул в замок и немного потряс: услышав характерный звук, повернул в сторону, и механизм разомкнулся, освобождая мужчину. Гоуст потёр запястья и грустно улыбнулся — одной проблемой меньше. Затем поднялся с колен и пошёл обратно, в сторону реки, стараясь держаться ближе к воде. Через четверть часа оказался в месте, где оставил девчонку. Удивительно, от расположения, где она пряталась, всего несколько минут до той полянки, а сколько наемников он успел убрать за это время. На тонкой ветке дерева развевалась черным флагом её толстовка, что-то было не так: почему она забыла это здесь? Он огляделся: Тени позаботились о своих павших, увезя трупы, что Гоуст оставил за собой. Легкий ветерок покачивал кроны, и яркое солнце пробивалось сквозь зелень, но внимание Саймона привлек необычный куст: листья на нем росли странно — одни лицевой стороной вверх, другие вниз. Гоуст шагнул поближе, стараясь рассмотреть непонятное растение, разгреб руками ветки: под завалом оказался его рюкзак! Внутри все было неизменно: запасные ножи, пистолет, палатка, вода. Она даже сунула туда пару упаковок с пайками. Проклятая девчонка все предусмотрела. Значит, она спрятала его вещи, а потом сама вышла к наемникам? Понимала, что его поймают, а ее найдут? Рискнула и оставила помощь, специально отметив это место? Блядь! Внутренности сжались болезненной пружиной. Она просто вернула долг или дважды спасла его? Саймон ощущал себя так, словно его ударили под дых: в легких не хватало воздуха, к горлу подкатил ком, а голову сковали невидимые тиски. Глупая. Зачем она это сделала? Зачем спасать его, одержимого и ненормального, потерявшего голову? Разве что… Нет! Гоуст тут же надежно заглушил эту мысль и закопал глубоко внутри. Стиснув зубы, он накинул лямки рюкзака и продолжил свой путь строго на север, оставив вопросы на потом.» Мужчина остановился перед спуском в подземный ход. Сквозь запах железа, крови и порохового дыма, через тоску, отчаяние и бессильный гнев он снова увидел её глаза, ощутил прикосновения, которые не надеялся больше получить, а раненое сердце согрелось от её голоса. Саймон оглянулся в последний раз на едва виднеющийся джип и прошептал: — Я тоже.