Ты видишь все. Но близостью конца Теснее наши связаны сердца! © Сонет 73, Шекспир
Дождь барабанил в натянутую крышу палатки. Порывы ветра, раскачивающие брезентовые стены, громкий шелест листьев, яркие вспышки молний и оглушительные раскаты грома — все это не давало Кесс уснуть. Уставшее тело требовало отдыха, но теснота внутри и Гоуст, устроившийся в паре миллиметров у ее ног, мешали девушке расслабиться. Мужчина сидел около выхода, опустив локти на колени. Если бы не тяжелое дыхание сквозь маску, казалось, что девушка одна. Навязчивые мысли лезли в её голову, и все не давали покоя загадочные слова: о каком чувстве он говорил, стоя там, под кронами высоких деревьев? Память тут же услужливо подсунула откровенные образы: сильные руки, обвитые венами, рельефы стальных мышц, властный шепот и горячие касания обнаженной кожи. Кесс крепко зажмурилась — от этих воспоминаний участился пульс, а низ живота свело сладкой судорогой. Чёрт! Собственное тело подводит ее, бурно реагируя на произошедшее той ночью. Девушка попыталась медленно выдохнуть через нос, чтобы угомонить разыгравшееся воображение, но это не слишком помогло успокоиться. Все больше ощущая странное волнение, недовольно села напротив мужчины, отзеркалив его позу. Им не хватало места, поэтому Гоусту пришлось слегка подвинуться, чтобы дать немного пространства. —Тебе нужно выспаться, — от его приглушенного шепота Кесс обдало жаром. — Иначе завтра ты не сможешь идти. — Не могу уснуть от такого шума, — раздражённо ответила она. Глаза, привыкшие к сумраку, едва различали силуэт мужчины. Гроза постепенно удалялась, и редкие вспышки слабо озаряли белый череп на его балаклаве. — Знаешь, я любила сбегать на холмы Кахокии. Там всегда так тихо и спокойно, — ее голос погрустнел. — У тебя было такое место? Мужчина шевельнулся. — Каналы Эруэлла. Всегда прятался там от отца. Кесс не сильна в географии Королевства, хоть в колледже и был вводный курс истории Англии и Америки. Эруэлл. Кажется, эта река течет через Солфорд и… — Манчестер? — Да. Значит, трудное детство в промышленном городе сломало его? Или было что-то еще? Это и есть те демоны, с которыми ему приходится бороться? Девушка вдруг осознала, что в темноте им легче общаться, словно, не видя друг друга, не так страшно снять покров и найти взаимопонимание. Будто только в непроглядной ночи Гоуст мог позволить себе слабости обычного человека, когда окружающая тьма заменяла ему маску. — Так странно напоминать себе, что в этом мире есть кто-то еще, а не только мы, — Кесс задумчиво покачала головой. — Среди толпы тоже бывает одиноко, — произнес он с хрипотцой. — Но иногда это просто необходимо, чтобы не разочаровываться в людях. На секунду всполох далекой молнии разогнал мрак палатки, и девушка почувствовала на себе тяжелый взгляд Гоуста. — Никто не заслуживает одиночества, — печально заметила Кесс. Темнота искушала, и девушка подалась вперед к мужчине. На ощупь дотронулась пальцами до его ладони, показалось, что между ними пробежал электрический разряд. Эмоции захлестнули вихрем внутри, перемешав ненависть и вожделение. Некуда бежать и негде спрятаться от этих нелогичных чувств. — И ты не одинок. Гоуст молниеносно среагировал, перехватив ее за запястье, слегка потянул на себя. Она приблизилась, встав на колени между его ног, оказавшись в сантиметре от лица. Подумала, что если сейчас умрёт от его руки, то и пусть. Вопреки всем обстоятельствам, она желала стереть его болезненные терзания сердца и смыть всю скорбь из разноцветных глаз. — Не говори то, о чём можешь пожалеть, — его шепот был наполнен горечью. Их губы соприкоснулись сквозь маску. Прижимаясь к мягкой ткани, казалось, что вот сейчас он оттолкнет её. Уйдет, оставив одну, как и тысячу раз до этого. Сердце пропустило удар. Гоуст не сопротивлялся, лишь сильнее сжал ее руку. Стало слишком жарко, в лёгких не хватало воздуха. Глубокий вдох — и весь мир наполнился его ароматом. Запахом силы, мужского пота и неукротимой ярости. — Позволь мне, — погладила щёку сквозь балаклаву. — Хотя бы сейчас. Мужчина медленно кивнул и быстрым движением стянул маску. В царившей темноте Кесс изо всех сил напрягала глаза, но видела только смутные очертания. Вслепую потянулась и дотронулась до его лица. Подушечки пальцев уколола легкая щетина. Невесомо провела по острому подбородку, слегка задевая уголки рта. Гоуст тяжело вздохнул — обыкновенное касание вызвало приступ непроизвольной дрожи. Тут же резко припал к губам девушки. Обжигающие поцелуи словно утоление жажды, и они жадно пьют до конца. В голове ни единой мысли, только жгучее желание. Мужчина на секунду отстраняется, чтобы снять футболку, затем помогает девушке избавиться от своей. Прикосновения к голой коже возбуждают еще сильнее. Когда он проводит ладонями по груди, Кесс нетерпеливо стонет ему в рот, зарывается пальцами в его волосы, оттягивая назад. Саймон рычит, словно дикий зверь. От этого звука перехватывает дыхание. Хочется прижаться к нему сильнее, залезть под разгоряченную кожу, ощутить его вкус. Руки Кесс блуждают по крепким плечам, широкой груди, по плоскому животу, заново изучая все изгибы. Она царапает ноготками мышцы пресса и натыкается на уже знакомое препятствие. Машинально проводит по ремню в поиске креплений. Нажимает на фастекс — застежки щелкают, освобождая мужчину. Гоуст подхватывает упавшую кобуру и заботливо откладывает в сторону. Затем опускает руку под резинку штанов девушки. Он едва касается, а она уже растворяется в дымке сладкого предвкушения. Длинные пальцы скользят между ног, еще раз и еще, дразня, доводя до исступления. Он словно различает малейшие нюансы ее непроизвольной реакции на его ласки. Откликается на язык ее тела, а она отдается во власть его тонких умелых пальцев. Стоны ласкают слух, и он желает ее всю, полностью слиться в единое целое в остром наслаждении. Мужчина аккуратно кладет Кесс на спину, избавляя от последних остатков одежды. На секунду замирает в тишине, разрываемой тяжелым дыханием обоих, и кажется, что секунды длятся вечность. Она заводит Саймона своим видом, своим запахом, своим вкусом. Словно он помешан на близости с ней. Ему нравится, что в ее глазах нет страха, хотя она слабее, но имеет необъяснимую силу над ним. Хочется оставить этот миг уязвимости в памяти навсегда. Облокотившись на руки, входит в неё на выдохе, неторопливо, запрокинув голову, выбивая из легких остатки воздуха. Медленно скользит, наполняя собой, вызывая волны блаженной истомы. Сознание плывет, и окружающий мир стирается в этом единения тел, в ощущениях гармонии и правильности происходящего. Кесс вскрикивает, распаляя мужчину еще сильнее. Следуя безмолвной просьбе, Гоуст толкается в нее бедрами — грубо, несдержанно, так как ему нравится. Он причиняет боль и дарит наслаждение. Удовольствие настолько острое и резкое, что девушка ничего не видит и не слышит. Кесс кусает губы: с каждым вдохом, с каждым движением нарастает напряжение. Она кричит, и это только подстегивает мужчину еще больше ускориться. Он переплетает их пальцы над головой девушки, чувствуя приближение ее оргазма. Больше не в силах сдерживаться, она выгибается в долгой сладкой судороге, беззвучно задыхаясь, пока дрожь волнами расходится по телу. И только Гоуст вокруг, на ней, в ней, придавливает к полу и не дает умереть от этих блаженных ощущений. Его рука, словно якорь, удерживает девушку в реальном мире. Он не останавливается, продолжая рвано двигаться, достигая собственного пика внутри нее. Тяжело дыша, прижимается лбом, мокрым от пота, к ее голове. Преград не осталось, слов тоже. Чувство эйфории проходит, и молчаливая пауза виснет между ними. Мужчина собирается отстраниться, но Кесс находит его губы и нежно целует, не желая, чтобы произошедшее стало ошибкой. Она боится, что Гоуст опять отвернется от нее, поэтому настойчиво шепчет: — Останься. И Саймон остается.***
Обрушившаяся на землю стихия ушла, оставив после себя свежесть и влагу, приглашая начать этот день с чистого листа. Предрассветные сумерки нарушало только пение птиц. Саймон открыл глаза от странного ощущения: под его руками чувствуется что-то теплое и мягкое. Он поворачивает голову — девушка спит рядом, уткнувшись ему в локоть, прижавшись спиной к его груди. Он все еще во сне? Не хватает чего-то привычного, и мужчина застывает. Шарит рукой и находит свою балаклаву, тихо надевает, стараясь не разбудить. Под защитой ткани становится спокойнее. Гоуст покрепче обнимает девушку, стараясь укрыть от всего мира. В его руках хрупкое тело, шелковистость волос и тихое дыхание. Кассандра. Пробует это имя, перекатывает его на языке. Рядом с ней он нарушает все правила, забывает все инструкции и поступается своими принципами. Это неправильно. Она отвлекает его, путает мысли, лезет под кожу, и он теряется в непрошеных эмоциях. Перестает сопротивляться. Она поджигает его словно канистру бензина — и он горит, сгорает без остатка. Бесконтрольный, освободившийся, сбросивший оковы. Ему нет места в её жизни, и где-то глубоко внутри становится больно от этих слов. Отвратительное чувство скользит по позвоночнику ледяной змеей, сжимая сердце железной хваткой. Саймон стискивает зубы — едкая горечь подкатывает к горлу. Он бесшумно покидает палатку. На улице уже светло, хотя солнце еще не встало. В предутренний час туман окружает его и поднимается в высь, растворяясь чуть выше крон деревьев. Саймон спускается к реке. Раздевается и медленно заходит в воду, не чувствуя холодных прикосновений к коже. Внутри — пожар, и он пытается погасить его. Поднимает глаза к небу: что может ветер отнять у скалы? Казалось бы, могучая и несокрушимая, стойко выдерживает все удары. Но слабый бриз превращается во внезапный шквал, вырывая тяжелые валуны. Они скатываются вниз, и вот уже образуется оползень. Гора медленно разрушается, оседая и взметая вверх частички камней и пыли. Почему это происходит с ним? Кассандра. Все, что прятал в глубине, она вытаскивает наружу. Ладони сжимаются в кулаки. В ней нет ничего необычного, но из миллиона женщин он найдет её. Узнает в темноте по нежному запаху, по взгляду карих глаз, по легкому движению руки. Словно безродный пес, он бежит за ней, в надежде получить еще одну ласку. Гоуст не боялся смерти, ведь он и так почти мертв, но она показала ту грань, которую так боялся увидеть в себе, считая, что потерял ее безвозвратно. Наконец тело сводит судорогой от холода, и Саймон выходит на берег. Желая согреться, разминает окоченевшие мышцы. Начинает с базовых упражнений, затем отжимается и качает пресс, наблюдая за растущей полоской восхода, но это никак не помогает избавиться от отчаянных мыслей. Титаническим усилием воли гонит прочь образы и сам сбегает в чащу леса, чтобы проверить периметр. Не прошло и часа, как Гоуст возвращается, когда солнце уже поднялось над горизонтом, согревая всю землю и вытесняя ночную прохладу. Он замечает Кассандру, сидящую у воды и начинает собирать палатку, оттягивая момент разговора. Вскоре все следы их лагеря надежно спрятаны, и Саймон все же подходит к девушке. Подтянув ноги и опустив подбородок на колени, она задумчиво смотрит на водную гладь. Кончики волос слиплись в мокрые сосульки, значит она тоже плавала после пробуждения. Между ними тяжелое молчание — все фразы уже прозвучали, а невысказанные слова страшно произносить вслух. Не поднимая взгляда на мужчину, Кесс задает всего один вопрос: — Твоя маска. Она от меня или…? — голос затихает. — От всех. Девушка кивает и быстрым движением смахивает что-то с лица. Поспешно встает и надевает вещмешок, намекая, что готова выдвигаться.***
Чем ближе они подходили к границе, тем ощутимее были изменения природы. Лес заметно редел, то и дело встречались небольшие полянки с невысоким кустарником и карликовыми кактусами. Девушке быстро наскучил окружающий ландшафт. Она отлично помнила его с детства: сухая, словно выжженная земля, скалистые горы и палящее солнце. Хотя идти становилось проще, все равно хотелось вернуться под спасительную тень густых крон. Кесс неторопливо шла за мужчиной, аккуратно выбирая дорогу. Мышцы все еще ныли, не давая забыть о вчерашнем переходе. Гоуст же двигался впереди, неутомимый и полный энергии. В это время чувство опасности сжимало голову Саймона ледяным обручем, и неясная тревога закрадывалась в душу. Обстановка совершенно не нравилась: слишком открытая местность, здесь они как на ладони. Он часто прислушивался, и чутье не подвело и в этот раз: издалека доносился шум, похожий на звук вращающихся лопастей. Мужчина бросился к девушке, схватил за руку и потащил к ближайшим деревьям. Спрятавшись в листве, Саймон наконец-то увидел самолет. Блядь! Это АС-130, батарея Теней. Ганшип выполнял левый вираж вокруг их района. Кажется, они оказались в ловушке. — Гоуст, — Кассандра дернула его за рукав. — Это за нами? Скорее за ней, но сейчас некогда вдаваться в подробности. — Оставайся здесь и старайся не шуметь, — спокойно ответил он, снимая рюкзак. — Все будет хорошо. Глубокий вдох — все мысли ушли, остался только инстинкт выживания. Адреналин закипел в крови, вызывая пьянящее ощущение азарта. Саймон размял плечи и достал нож. Его учили убивать и безжалостно расправляться с врагами, преодолевать свои недостатки, пока он не станет лучшим в своем деле. Вся его жизнь — борьба с самим собой, и он всегда победитель в этой схватке. Неслышным шагом он медленно стал продвигаться сквозь низкие деревья, огибая небольшую поляну. Боковым зрением заметил, как среди зеленых кустов мелькнуло что-то черное, а ветер донес шуршание одежды и еле слышные переговоры. Судя по голосам — их двое. Гоуст покрепче перехватил рукоять ножа: пришло время Теням отправиться на тот свет.