Есть дары, которые нельзя принимать, если ты не в состоянии ответить чем-то, столь же ценным © Йеннифэр из Венгерберга
Вчерашняя гроза успокоилась только под утро, рассвет встретил пасмурным небом и зябкой погодой. Кесс не припоминала такого холодного мая в Нью-Мексико. Природа словно чувствовала её настроение — серые, тяжелые тучи медленно двигались по небосклону, а окружающий мир был в полудрёме: ни шелест травы, ни чириканье птиц, лишь тишина, изредка нарушаемая шумом падавших капель с листьев небольших кустов. Девушка спросила разрешения у Гоуста поужинать на улице, пока еще не стемнело. Дав согласие, он позволил ей сидеть в дверном проеме, а сам невозмутимо устроился на облюбованном камне у входа. Есть совершенно не хотелось, поэтому Кесс поставила свой паек на маленькую ступеньку и, выйдя наружу, стала осматривать местность. Лес прятался в белом тумане, клубившемся между деревьев, а вершины гор скрывались в дождевых облаках. Подойдя к высокому кактусу, девушка прикоснулась пальчиком к кончику колючки: тут же на коже выступила кровь. Смотря как набухает алая капля, она задумалась. Если это правда, что рассказал ей Гоуст, тогда Филипп виноват в том, что она здесь. Он не ищет её, потому что сам в опасности? Впрочем, они могли обмануть её, но зачем? Может статься, что им просто нужен выкуп. Не исключено, что они даже не являются армией, а это все прикрытие, и на самом деле они террористы на службе какой-нибудь ближневосточной страны. Вопросы следовали один за другим, как звенья бесконечной цепи, которую Кесс не в силах разорвать. Единственное, что поняла для себя — если Филипп мёртв, тогда нет никакого смысла держать её здесь. Значит, он жив, и у них есть шанс. Мужчина за её спиной шевельнулся: — Пойдем внутрь, начинается дождь. Сильный порыв ветра пробрал до костей, но Кесс не хотелось обратно в помещение. Она чувствовала себя такой усталой, забытой, брошенной. — Давай побудем еще немного, пожалуйста, — она подняла голову к небу, подставив лицо под капли дождя. — Гоуст, какой у вас был план? Он пару секунд обдумывал ответ, прежде чем решить, стоит ли выдавать информацию. — Найти Шепарда. — И что потом? — она знала генерала, одного из друзей семьи, компания Филиппа была в его подчинении. — Совершить правосудие. Кесс обернулась на Гоуста: балаклава все еще была приподнята, хотя он уже закончил с едой. Она увидела его четко очерченные губы, нижняя чуть полнее верхней, щеки, покрытые темной щетиной, заметила, как ходят желваки на тяжелой челюсти. Смотря в ответ чуть прищурившись, он поднес бутылку ко рту и стал пить, не отводя от девушки взора. Ей стало неуютно: казалось, что взгляд проникает в самую суть и видит насквозь, а в необычных глазах было слишком много знания и опыта. Будто изучал и наблюдал за ней, чтобы подготовиться к любому результату. Была в нём какая-то загадка, тайна, которая так и тянула решить эту головоломку. — А вдруг вы не отыщете его? — девушка дотронулась до ноющего пальца, размазав кровь. Мужчина усмехнулся, показав ровные белые зубы. — Мы достанем генерала из любой дыры, так или иначе. Она больше не могла выносить взгляд каре-зеленых глаз и повернулась к нему спиной. Дождь усиливался, волосы намокли, и с кончиков стала капать вода. Кесс безумно хотелось задать один вопрос, но было страшно получить ответ. — А если мой брат вам не поможет, ты… Ты убьешь меня? — У меня нет такого приказа. Пока нет, подумалось девушке. Жестоко, но правдиво. Есть ли в этом мире сила, которая сможет спасти её? Она услышала, как он встал с камня, уловила момент как опустилась ткань маски. Гоуст вновь закрылся от неё, вернув белый череп вместо лица. Стоя в двух шагах от Кесс, Саймон размышлял над её вопросом. Пару недель назад он бы, ничуть не сомневаясь, ответил утвердительно. Но теперь… Сейчас он ясно видел, что избавиться от нее так просто не получится, все равно что встать на место Грейвза на улицах мексиканского городишки. Они борются против такого беззакония, и поступить так же — значит обесценить свои действия. От прямого распоряжения всегда можно уклониться, но тут что-то другое. Он не мог понять: это не жалость, да и несправедливо перекладывать на нее преступления другого человека. Просто порой казалось, что она принимает его молчание и тишину: уметь выносить одиночество и получать от него удовольствие — великий дар, и Гоуст обладал им в полной мере. И у нее тоже была такая способность. Он посмотрел в спину девушке: упрямо стояла под дождем, хотя уже начинала дрожать от сырости, отказываясь возвращаться в дом. — Пойдём. Она развернулась и, не смотря на него, зашла внутрь.***
Выйдя из ванной Гоуст нашел Кесс, которая сидела на деревянном полу перед открытой дверцей низенькой печи. Она была похожа на взъерошенную мокрую птичку: пытаясь согреться, так приблизилась к огню, что еще немного и опалила бы свои брови. Саймону было понятно, что никто не ожидал здесь такой погоды в это время, поэтому даже Ласвелл не припасла теплой одежды. Девушка все еще тряслась от холода, но эта дрожь может перейти в озноб, и тогда придется иметь дело с простудой. Не хватало еще забот с заболевшей девчонкой! Согреться можно разными способами, но ему сейчас не подходил ни один из них. Может, просто оставить её в покое, и всё пройдет. Но глядя на то, как она корчилась около печки, все же решился, иначе еще немного и она сожжет себе волосы. Стянув со своей кровати простыню, он накинул ее на плечи девушки и сел позади, затем обнял, заключив в кольцо своих рук. Почувствовав как она застыла, сказал: — Если не согреешься, то заболеешь. Кесс замерла, услышав голос над своим ухом. От огня из печи шел теплый воздух, а от мужчины расходился жар. Она чувствовала спиной как подымается его грудь при каждом вдохе, ощущала затылком горячее дыхание сквозь маску. Её все еще трясло от холода, но, окруженная со всех сторон, постепенно начала расслабляться. Треснуло полено в очаге, рассыпавшись снопом оранжевых искр. Девушка в объятиях Гоуста судорожно вздохнула. — Ты терял близкого человека? — спросила, затаив дыхание. — Да, давно. — Как думаешь, они нас ждут на той стороне? — Может быть, — простой ответ, и слишком много ненужных воспоминаний. — А когда-нибудь станет легче? — Время не лечит, оно учит нас жить со своей болью. Девушка замолчала, обдумывая эти слова, заворочалась и снова притихла. Он уловил, как едва слышно вздохнула, как выровнялось ее сердцебиение, как расслабились мышцы. Она начала согреваться в руках Саймона, а он старался дышать спокойно и размеренно, не шевелясь, чтобы утешить и не напугать, едва касаясь ее сквозь ткань простыни. Яблочный запах смешивался с земляничным, образуя нежный и сладкий аромат, витавший вокруг них. Они продолжили смотреть на пламя, задумавшись каждый о своём, одинокие и затерявшиеся среди гор Нью-Мексико, и только треск поленьев нарушал их молчание.***
Кесс проснулась в превосходном настроении. Она видела приятный сон о детстве: рядом были молодые родители, еще живой отец подбрасывал ее маленькую в воздух, и она была такой счастливой в этот момент. Какой-то звук отвлек ее, заставив открыть глаза: мужчина отжимался на полу между их койками. Под черной футболкой на прямой спине ходили огромные мускулы, и каждый раз когда он, отталкиваясь, напрягал руки, выступали мышцы, оплетенные тугими венами. Она насчитала восемнадцать подходов, потом сбилась со счёта, а он все продолжал упражнение. Сколько энергии в этом теле? Вчера он слегка раскрылся перед ней: в глубине души его снедало горе. Он тоже человек, а не машина для убийств, как ей казалось на первый взгляд. Где-то глубоко он носит свою скорбь, которая является причиной его кошмаров. Этот мужчина закопал свою потерю, отгородившись нелюдимостью и молчанием, но он живой — его вчерашний поступок доказал это, ведь она еще помнила теплоту его тела. Гоуст продолжал свое занятие. Смог уснуть только под утро, а теперь старался нагрузить тело и голову, пытаясь уйти от непрошенных мыслей, но невольно вспоминал события предыдущего вечера: согревшись, девушка уснула в его объятиях. Он услышал, как та засопела, а затем склонила голову на его предплечье. Аккуратно, стараясь не разбудить, отнес ее на кровать, и черные волосы рассыпались на подушке, а губы произнесли чьё-то имя во сне. Она была красива и по-детски беззащитна, и он еще больше возненавидел Грейвза, за то, что тот не ценил и не искал, не позаботился о той, кто верит в его невиновность. Эта злость сейчас придавала ему сил, и Саймон остановился, лишь когда задрожали руки, а тело было не в силах вынести еще один подход. Он бросил взгляд на девчонку: проснувшись, она наблюдала за ним. Резко поднявшись, вышел из дома, громко захлопнув за собой дверь. Гнев все еще искал выход, и ярость просилась наружу. Посмотрев в след мужчине, Кесс недоумевала: он был очевидно зол и чем-то недоволен, но она не понимала причину. Что может происходить в его голове, кто знает? Она встала и посмотрела наверх — в окно пробивался лучик солнца, и после нескольких дождливых дней погода постепенно возвращалась к майской теплоте.***
После вчерашнего разговора, сегодня они провели все время в молчании. Гоуст торчал снаружи, а Кесс отсиживалась в доме, не желая попадаться ему на глаза и раздражать. Лишь раз увидела его, когда подошел отдать ужин, и тут же сбежал обратно на улицу, стоило ей взять упаковку в руки. Вечером опять похолодало и, раздеваясь в ванной, девушка услышала как мужчина возится около печки. Каким-то непостижимым образом этот человек стал раскрываться перед ней, она испытывала любопытство: как такой сильный может быть так изранен внутри? Внешне он действительно впечатлял — спортивный и ловкий, мощный и быстрый, и при этом такой спокойный. Балаклава ли прячет его от людей, или он сам скрывается за изображением черепа? Кто заставил его остаться с ней в этом глухом краю и заботиться как о ребенке? Кесс не была такой, она уже давно выросла, но никогда не чувствовала себя более защищенной чем сейчас. Чтобы ни случилось, этот тихий британец со шрамами на своем сердце всегда приходил ей на помощь. Она вздохнула, посмотрев на себя в зеркало, и поняла, что забыла расческу на кровати. Пришлось натянуть футболку обратно и выскочить из комнатушки. Внутри помещения Гоуста не было, а входная дверь была приоткрыта. Наверняка опять вышел, оставив ее в доме одну. Кесс услышала грохот открывания пристройки. Видимо, отправился за дровами, пока она была в ванной. Голова лихорадочно соображала: он сейчас с той стороны дома где находятся горы, а значит — это ее шанс! Она тихонько подкралась к двери и приоткрыла ее: на улице стремительно темнело, загорались первые звезды на ночном небе, а мужчина все еще шумел около склада с поленьями. Не теряя ни секунды, девушка бросилась бежать налево от входа, в непроглядную темноту спасительного леса, прочь от этого домика и прочь от этого человека.