«— Драко-Драко, ты меня разочаровал.
Гарри смотрит на Драко, который сидит, опустившись ягодицами на свои пятки, на ковре в полупустой комнате. Руки Драко лежат на бёдрах и нервно сжимают ткань брюк так, что костяшки пальцев белые.
Чёрная рубашка полурасстегнута и обнажает бледную безволосую грудь с тонкими ключицами. Серебристые волосы, разметанные по худым плечам, бликуют при лунном свете, пробивающемся из окна. Его губы сухи, он безуспешно облизывает их, из-за чего они ещё больше сохнут. Серые глаза смотрят на Гарри в упор.
Гарри чувствует запах страха и пота.
— Да пошёл ты, мразь, — злобно выплёвывает ему Драко.
Поттер опускается перед ним на пол и проводит большим пальцем по нижней губе, тревожа сухие корочки.
Его ботинки из кожи скрипят при движении.
На нем надет рабочий мундир без алой мантии — та небрежно свалена на стуле в этой комнате.
Он пахнет кожей ботинок, пергаментом старых книг и горьким кофе.
Поттер наклоняется ближе, его темные волосы доходят до плеч и немного вьются. Драко ощущает их щекотание на своём лице.
— Ты такой дерзкий, — горячее дыхание опаляет левую щеку Драко. Гарри смотрит, как мельчайшие росинки его слюны оседают на бледной скуле. — Такой желанный, — губы Гарри скользят по нежной шее школьного врага. Он проводит влажным языком скользкую дорожку от уха до ключицы. Драко дёргается, но Гарри обхватывает его одной рукой за плечо, притягивая к себе ближе, а другую запускает в светлые волосы и оттягивает назад голову. Нежная шея Малфоя так и манит Гарри впиться в неё зубами и ощутить, как разрывается горячая плоть.
Он не в силах противиться своим желаниям.
Соленая жидкость с привкусом железа пачкает тонкие губы, Гарри зализывает ранку языком, утробно урча от удовольствия.
Драко пытается освободиться из цепкой хватки аврора, но его усилия тщетны.
Гарри просовывает одну руку ему под рубашку и жадно шарит по худому телу. Кончиками пальцев пересчитывает рёбра, пробегается по позвоночнику, возвращается на плоский живот и подцепляет ремень брюк. Губы скользят по шее, пачкая Драко собственной кровью. Кровавые разводы ещё больше возбуждают Гарри.
Другая рука до боли тянет белые волосы.
— Ты принадлежишь мне, слышишь, Драко? — шепчет он сквозь поцелуи. — Ты никуда не сбежишь от меня, больше не пытайся, иначе — Гарри обводит ногтем сосок Драко, царапая его, — я, — делает многозначительные паузы, — сильно разозлюсь, — больно сжимает сосок, — и ты пожалеешь, — наклоняется и целует розовую горошину, — о своём поведении.
Драко дожидается, пока Гарри поднимет голову, собирает во рту шматок слюны и смачно плюет ему в лицо. Слюна заляпывает круглые очки.
— Мой ответ тебе, больной ублюдок.
Гарри багровеет от ярости, вытирает лицо рукавом, резко поднимается с пола и с силой пинает грубым ботинком в живот Малфоя.
Тот валится кулем на ковёр.
Гарри наносит ещё несколько ударов по хрупкому телу и молча уходит.
Драко с ненавистью смотрит вслед.»
Гарри выбросило из липкого сна головной болью, шрам на лбу горел и чесался; он тяжело дышал — послевкусие сна ещё сохранялось. Пытаясь утихомирить бешеный стук сердца, Гарри откинул одеяло и медленно направился в ванную.
Зеркало показало бледное лицо с синеватыми тенями; шрам-молния был воспалён и горяч на ощупь. Гарри открыл кран и, набрав пригоршню холодной воды, плеснул на себя. Он продолжал смотреть в зеркало, как капли воды стекали с кончика носа и волос над шрамом.
«Что за странный сон? Я будто снова очутился в чужом сознании, как это было с Волан-де-Мортом. Это воспоминание? Или этот сон сейчас снится другому Гарри? Мы с ним связаны? Может, я смогу проникнуть в его сознание и разузнать, где он? Но почему же пульсирует шрам? Связан ли с этим Том Реддл?»
Размышления явно были невеселыми. Если допустить, что этот сон — воспоминание, то реакция Малфоя при их встрече вполне объяснима — тот ненавидит Гарри Поттера и, вероятно, желает ему медленной и мучительной смерти.
Этот Поттер просто больной. Одержимый. Садист и преступник.
Гарри стало некомфортно и стыдно перед Малфоем. Пусть тот знаком с другой версией Гарри, но почему-то возникла необъяснимая потребность защитить. И извиниться. Даже за то, что совершил не он, а его альтернативный двойник. Искупить вину за то, что другой Гарри натворил, ведь все-таки он тоже Гарри Джеймс Поттер, сын Джеймса и Лили, победитель Волан-де-Морта — самого жестокого мага.
Как же так вышло, что, победив зло, он сам стал
злом?
Гарри находился в альтернативной вселенной уже около недели. Малфой скрывался у себя в комнате, принимал пищу в одиночестве и с ним не пересекался.
Неудивительно.
Расследование по делу пока не принесло значимых результатов, адепты Тёмного движения больше напоминали кучку фанатиков, которые ностальгировали по прошлому. Но это не объясняло возникновение альтернативной реальности со странной магической активностью; и до сих пор неясно — куда же исчез Гарри Поттер.
Допрос Пожирателей тоже ничего не прояснил — они не знали своего лидера в лицо, только исполняли задания, что им поручали. Конечно, приправлялось это все соусом а-ля «убьем грязнокровок, они недостойны палочек, да здравствует чистая кровь».
Гарри вспомнил свой первый допрос Пожирателя в досудебном отделе.
Пожиратель, завидя того, кто к нему пришёл, забился в угол камеры, сучил ногами, съёживался в комок и бормотал что-то невнятное. Вид у него был безумный, тело украшали разноцветные гематомы, ногти на руках отсутствовали, передних зубов недоставало. От него резко несло мочой и испражнениями. Ничего нового от Пожирателя Гарри не узнал, только убедился в том, что Гарри Поттер в этой вселенной внушает животный страх. Гермиона слишком мягко выразилась, когда сказала, что методы допроса Поттера неэтичны. Они не просто
неэтичны, они противозаконны.
Гарри до невозможности хотелось обратно домой. Он скучал по Джинни, лёжа в ледяной постели, скучал по ухающему будильнику-сове с вытаращенными глазами, скучал по своему уютному дому, который разительно отличался от здешнего холодного склепа. Даже Рон и Гермиона не могли унять его тоску; их общение было неловким, будто они ждали, что он вот-вот выкинет какую-нибудь мерзкую штуку и превратится из адекватного Гарри в психа-социопата.
***
Гарри старался в рабочее время по минимуму покидать свой кабинет, ему претили все эти подобострастные взгляды, удручал мелькавший страх в глазах подчинённых. Лишь секретарь Лиза была настоящим сокровищем. Может, второго Гарри тоже раздражало все это, и он предпочитал иметь в помощниках бездушную машину с женским лицом?
Лиза передала по селектору, что Кингсли Бруствер велел Гарри связаться с ним, как только тот появится на работе.
По делу под кодом 214.
Гарри стукнул три раза палочкой по колдоселектору:
— Гарри Поттер Кингсли Брустверу — код 214.
Вместо ответа на столе материализовалось письмо с магической печатью, открывающееся лишь тому, кому оно предназначалось. Нужно было стукнуть своей палочкой, капнуть каплю крови и произнести «
Aperiam». Гарри понял, что послание из его вселенной.
Кингсли писал:
«Гарри, ситуация оказалась серьезнее, чем мы предполагали. Невыразимцы обследовали магическую материю дочерней вселенной: она ощущается аморфной и совершенно ненадёжной. Данная реальность рано или поздно самоуничтожится. Изучив ее плотность и другие физические характеристики, Отдел тайн пришёл к выводу, что времени до конца осталось около полугода. Если заметишь что-то необычное, сразу возвращайся обратно, мы не можем потерять тебя, Гарри. И ещё — если у тебя есть какие-то новости или мысли по поводу воскрешения Волан-де-Морта — сообщи. Часть невыразимцев предполагает, что уничтожение вселенной может быть его планом.»
Гарри испепелил письмо и крепко задумался. Ситуация рисовалась крайне неутешительная. У него слишком мало времени, но слишком много вопросов.
За окном уже стемнело, Гарри устало вздохнул и стал собираться в дом на Гриммо, завтра он ещё раз обсудит все с Гермионой и Роном. Возможно, придётся снова допросить пойманных Пожирателей в Азкабане.
Побросав некоторые бумаги в портфель, накинув на плечи мантию — шагнул в камин.
***
Вывалившись на ковёр в гостиной особняка на площади Гриммо 12, Гарри обнаружил Малфоя, сидящего в кресле с газетой в руках. Он был причёсан, — аккуратный длинный белый хвост перетянут лентой, — одет в синюю рубашку с золотистой вышивкой на манжетах рукавов и воротничке, чёрные брюки с дорогим ремнём и аккуратные ботинки. Гарри обычно дома выглядел куда более прозаично, предпочитая старые футболки и отсутствие каких-либо штанов. Правда, в этой реальности он не позволял себе таких вольностей — рассекать по дому в одних трусах.
Малфой, заметив появление Гарри, подобрался, выпрямил спину и с вызовом уставился на него.
— Э-э… Добрый вечер, — решил начать Гарри.
Малфой коротко кивнул и продолжал пялиться.
— Драко, я хотел… мы с тобой как-то не так встретились…нужно поговорить, наверное, — Гарри было неловко.
Малфой перебил его.
— Мне подойти попозже к тебе? — немного агрессивно спросил он.
Гарри обрадовался, что тот сам предложил и радостно закивал.
— Я тогда схожу в душ сначала, — он улыбнулся Малфою и отправился к себе.
***
Гарри, отмокнув под горячей водой, немного воспрял духом — из-за всех происходящих событий он постоянно пребывал в плохом настроении и испытывал ощущение тревоги. Насвистывая надоедливую попсовую песенку, крутившуюся утром по колдорадио, он обернул махровое полотенце вокруг бёдер, пригладил мокрые волосы и пошлепал босыми ступнями из ванной в спальню.
Открыв дверь, он увидел, что на его кровати почему-то лежал Малфой.
Голый, мать его, Малфой.
Гарри сощурил подслеповатые без очков глаза, для пущей уверенности потёр веки и даже надавил на глазные яблоки.
Картина не изменилась.
На его кровати лежал голый Драко Малфой собственной персоной.
Гарри от неожиданности и изумления чертыхнулся, задел мизинцем ноги свой портфель на полу, который получасом ранее неаккуратно кинул, зашипел от боли и запрыгал на одной ноге по комнате. Полотенце с бёдер свалилось, он светя задницей, кинулся его поднимать и судорожно заворачиваться обратно.
— Малфой, какого черта?
Тот, видимо, тоже удивился «танцам» с полотенцем.
— Сегодня среда, Поттер. Да ты и сам мне сказал, чтобы пришёл. Как видишь, я выполняю, что велишь мне ТЫ. Я ещё не успел забыть правила «этикета», которым ты обучал меня перед своим исчезновением, — Малфой особенно выделил слово «этикет». — Или ты опять затеял какие-то игры? — он озлобленно сощурился. — Я устал понимать тебя, псих.
Гарри слушал речь Малфоя, стараясь не смотреть в его сторону, отчего-то вдруг смущаясь. Вдобавок мозг подкинул ему свежие воспоминания из утреннего сна.
Нежная шея с кровавыми разводами.
— Поттер, чего застыл?
