ВОСПОМИНАНИЕ. ТРЕТИЙ ГОД
— Эй, Малфой! Малфой. Драко сидел рядом со мной на уроке заклинаний, но, как обычно, почти не обращал внимания. Он был занят чем-то другим… возился с куском пергамента. Он повернул ко мне голову. — Что, Эмброуз? Что тебе нужно? Мерлин, ты меня раздражаешь. Я закатила глаза и наклонилась к нему. — Что ты делаешь? Драко какое-то время смотрел на меня, но потом вернулся к тому, чем был занят. Я смотрела, как работают его руки, когда он снова и снова складывал лист пергамента. Я ткнула его в руку. Он проигнорировал меня. Я ткнул его снова. И опять. И опять. Пока, наконец, он снова не посмотрел на меня. — Мерлин, Эмброуз! Какого черта, что ты хочешь? — Что ты делаешь? — невинно спросил я его, тепло улыбаясь. Он закатил глаза. — Делаю журавлика из пергамента. Тебе нравится как он выглядит? — Я не знаю, как это выглядит. Вот почему спрашиваю. Драко покачал головой, продолжая творить бумажного журавля. — Малфой, — на этот раз я ткнула его в щеку. Он оттолкнул мою руку. — Научи меня. Он медленно поднял голову и повернулся ко мне. — Что? Я шевельнула бровями, широко улыбаясь. – Научи меня, как сделать такой. Драко подозрительно сузил глаза, словно пытаясь понять, шучу я с ним или нет. — Я серьезно! — убеждал я его. — Я хочу знать, как его сделать. Драко поджал губы и снова посмотрел на свой стол. Он сложил пергамент еще раз, вытащил кусок и поднял его вверх специально для меня, чтобы я увидела. Он пробормотал заклинание, подул на сложенный лист пергамента. Он позволил ему улететь с ладони, словно настоящей птице. Бумажные крылья затрепетали, когда бумажный журавлик пролетел через класс, привлекая внимание нескольких человек. Я тихонько рассмеялась, наблюдая, как лист бумаги парит в воздухе. — Вот, — Драко достал кусок пергамента и положил его на мой рабочий стол. — Сначала сложи вот так. Я смотрела, как он сложил листок бумаги, призывая меня продолжать самой. Я видела, как глаза Драко засветились от удовольствия, пока он учил меня, как и куда складывать бумагу. Он выглядел очарованным, на этот раз довольным и расслабленным. Это успокаивало. Я могла бы целый день наблюдать, как он складывает бумажных журавликов. — Знаешь, — он взглянул на меня, — говорят, если сбросить тысячу, исполнится желание богов. Я изогнул бровь. — У тебя есть желание? Его глаза сверкнули. Драко ухмыльнулся, отстраняясь от меня. — Есть кое-что.*****
Способ создания бумажного журавлика: сложить, развернуть бумагу, снова сложить. Действия приносились в голове по очереди. Мысленно я представляла саму бумагу. Я не могу потерять себя. Я должна была держаться. Драко. Я жаждала всего, что было в нем с такой всепоглощающей силой, что мое тело сжималось еще больше. Как фрукт, медленно высыхающий изнутри. Медленно комкается. Медленно портится. Мучительно. Я позволила ему прижать меня, положила голову ему на плечо и сделала, как он сказал, заткнулась и начала танцевать. Медленно и серьезно, что заставило мой разум воспроизвести каждый момент той ночи, ну, большую часть той ночи. Хорошей части. До того, как я убежала. Как он держал меня. Безопасность. Комфорт. Его защитная хватка, то, как он обнимал меня руками. Я никогда не чувствовала такой защищенности. Я никогда не могла бы представить, что Драко Малфой может подарить такие ощущения. Хотела бы я почувствовать это прямо сейчас. Единственное, что позволило мне снова вздохнуть, было напоминание, напоминание о безопасности, которая, как я знала, все еще существовала в объятиях Драко.*****
— Иди нахуй! — я плюнула ему под ноги, медленно прижимаясь к стене. Я хочу, чтобы стена разверзлась и поглотила меня. Самаэль хмуро посмотрел на меня. Он приподнял меня за шею, его большая рука полностью обхватила мое горло. Я хрипела, задыхаясь от его хватки. — Тебе, дорогая, нужно следить за своим тоном, — он практически отрывал мои ноги от земли. Недостаточно кислорода. — Да пошел ты, — я прошипела слова, хрипло. Губы Самаэля изогнулись в насмешливой ухмылке. — Я вижу, ты настоящий гриффиндорка. Я не могла выдавить ни слова. Его хватка на моей шее только крепчала. Может быть, он наконец убьет меня, освободит от пыток. Самаэль наклонился лицом к моему уху. — Наше веселье едва началось. Он толкнул меня к стене, ослабил хватку, позволил моему телу безвольно упасть на землю. Я закашлялась, изо всех сил пытаясь набрать в легкие достаточно кислорода. Не получалось. Я больше не могла этого делать. Нет, я не позволю ему сломить меня. Я не могу. Самаэль вытащил нож, острый и искрящийся, даже без света в комнате. Я думала, что действительно перестала дышать. — Убей меня, ублюдок, — выплюнул я, стиснув зубы. — Сделай это. Самаэль рассмеялся своим маниакальным, грубым смехом, весело качая головой. — Дорогая, тогда что будет в этом веселого? Наклонившись, мужчина медленно провел ножом по моей скуле. Я затаила дыхание. Было достаточно трудно поцарапать мою кожу, но не порезать ее. Мое сердце колотилось. Ударялось о мою грудь. Мне казалось, что стенка грудной клетки вот-вот сломается. Я уставилась на его стеклянную радужку, пока он сканировал мое лицо. Он смотрел на меня так, будто анализировал картину в музее. Схватившись за одно из моих предплечий, он посмотрел мне в глаза. На его лице отразилось угрожающее веселье. Это было отвратительно. Мой желудок скрутился. Я уставилась на него, слегка прищурившись. Я была в ужасе, несмотря на то, что ненавидела его. Где, черт возьми, вся моя гриффиндорская храбрость, когда она мне так нужна? Она пронзила меня, как стремительное погружение, разбивающее поверхность воды, — боль. Проходя по всему моему телу, заставляя мой желудок сжиматься от урона, который был настолько силен, что я могла потерять сознание или задохнуться. Другой рукой, которая не сжимала предплечье, Самаэль вонзил нож мне в бедро сбоку. Я упала прямо на него, мое тело обмякло. Самаэль поддержал меня, маниакально ухмыляясь. — Возможно, в следующий раз мы возьмёмся за твой язык. Он отпустил меня, тело упало на землю. Я схватилась за ногу, нажимая на зияющую рану, из которой сочилась кровь – густая красная жидкость. Я кричала в агонии, мой разум затуманился. Вскоре меня поглотила тьма, и я потеряла сознание.