Вырасти

Так-то Джехён знает, что живёт в обществе, что его окружает множество людей, которые так или иначе могут влиять на него. Однако омега никак не мог ожидать того, что упало на него с верхнего лестничного пролёта, больно потянуло за ухо за угол и только теперь позволило разглядеть себя. Читтапон Ли…. Просто Тэн. Его заочно знают все, как единственного иностранца на факультете. Этого омегу ставят в пример, как лучшего успевающего по учёбе, как лучшего в творческих номерах на факультете; а старшие курсы упоминают, что таец ещё много в чём хорош, но никогда не договаривают — в чём именно. Чон бы добавил, что Тэн хорош в запугивании людей, а ещё спутывании планов. И дальше, Джехён бы проклял этого третьекурсника, потому что он стал вторым человеком, из-за которого жизнь обычного парня Чон Джехёна стала всё больше напоминать подростковый сериал 2000-х с намёком на детектив и обязательно — газонокосилку в полночь. И сегодня состоялась их первая встреча. Второй шаг к полному краху. Да. Тэн — невысокого роста, не очень похож на типичных тайцев, которых показывают по телеку: кожа светлее, глаза другие, носик подёрнутый. Если в целом говорить о внешности этого омеги, то стоит отметить многочисленные проколы в ушах, атласную рубашку, заправленную в джинсы на высокой посадке и дорогие танцевальные туфли. А когда парень начинает говорить с манерой затягивать гласные и причмокивать губами, то можно попасть под гипноз совершенно случайно: то вина улыбки и особенного прищура. — Чон Джехён, верно? Подопечный Ли Тэёна? В пространстве между ними прямо за дверью, ведущей к лестницам, распространяется ненавязчивая жасминовая нота. Это точно Тэн. Духи? — Это я. А ты… — Джехён вскидывает брови, надеясь получить право назвать своего собеседника не позорно, а так, как тот разрешает всем смертным, то есть просто: — Тэн. Да, — Тэн стреляет глазками по округе и манит младшего к себе указательным пальцем. Склоняясь ближе к тому, Чон замечает на других фалангах правой руки три кольца — простые жёлтые жестянки, которые придают особого шарма. Наверное, Джехён тоже теперь хочет носить подобные украшения. — Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. А я обещаю кое-что кое-кому не разбалтывать. Чон шире раскрывает глаза и чуть поворачивает голову, чтобы внимательнее разглядеть лицо своего собеседника. А глаза у того горят вполне очевидной угрозой. — Что ты кому собрался рассказывать? — напрямую спрашивает Джехён. — Может, твоему мальчику? В крутой куртке. Я не буду говорить ему, что ты вроде как встречаешься с Ёнхо. Ну, по Тэну сразу можно сказать, что он — та ещё стерва, которая добьётся своего, пройдётся по головам, если захочется. Только мотивы его пока не понятны. — Какому мальчику? — Чон знает, что проиграл, но на всякий случай притворяется идиотом, — Моему брату? — Сомневаюсь, что младшие братишки та-а-ак смотрят. И ходят за компанию со старшими на аттракционы. Сколько раз вы прокатились на американских горках? — он падает спиной на стену и поправляет ворот рубашки, — Я видел вас в субботу. Пронаблюдал. И сделал выводы. Так что предлагаю тебе сделку. Ты обязан согласиться. — И что же входит в твою сделку? — напрягается младший. Он тоже выпрямляется и прикусывает изнутри губу, пытаясь меньше волноваться. Хотя очень хочется. В его планы не входили вот такие субъекты, которые начнут ставить условия, шантажировать, которые просекут нисколько не родственные отношения между ним и Джемином. Тэн — сука. — Твой куратор. Ли Тэён, — Тэн выдыхает, а потом напрягается, — Гребаный импотент! — закипает в секунду и отрывается от стены, — Не обращает на меня внимания! Я устал! Чёрт возьми, как же я устал за эти три года! Третьекурсник проводит ладонью по коротко остриженным чёрным волосам, пару раз медленно выдыхает и продолжает уже спокойно: — Ты поможешь мне в этом непростом деле. А я обещаю молчать и помогать тебе в твоей двойной игре. — Я не играю, — Джехён говорит на автомате, полностью забыв и упустив из виду шикарный козырь. Омега проморгал, что Тэну очень, критически важен Тэён, и что Джехён, как подопечный этого самого Тэена, прямо сейчас мог выдвинуть свои условия. Чон — неопытный в этих делах, и потому сейчас только успел защитить себя, но не напасть. Это было зря, но разве внутри ситуации такое осознаётся? — Убеждай в этом кого хочешь, но не меня! — хмыкает Тэн, — Играть двумя альфами сразу. И кого ведь загробастал! Губа не дура! — Я не… — вспыхивает парень. — Окей, хорошо! — таец вскидывает руку, и младший тут же затыкается, — Но мы договорились, понял? И сегодня твоё первое задание: попросить моей помощи в библиотеке, «получить письмо от Ёнхо» и свалить оттуда. — Что? Тут бы можно было бы поставить на Джехёне крест, как на потенциальном помогаторе. Но Тэн жизнью прожжённый, и он уверен, что договорится с ним. То, каким образом Тэн добрался до этого места — не в плане угла в универе, а своего статуса, образа — это результат многолетних игр и тренировок. Он сам раньше начинал также неловко, когда-то верил в любовь до гроба, а потом пришлось прятать сердечко под оковами, возводить башню, целый дворец — и в результате только сам Тэн знает, какой он настоящий. Чтобы окончательно не потеряться в этом, он часто меняет соседей: чтобы никто не запоминал привычек; он меняет друзей: чтобы самому не привязываться и не повторить одну и ту же историю дважды; уходит первым с вечеринок и ловко подкидывает подвыпивших ухажёров в полицейские участки: чтобы казаться ветреным, но быть верным. Поэтому омеге так легко было вычислить обман этого парнишки с ямочками. Да, помогла этому совершенная случайность. Точнее две: когда на дне рождения Юты он услышал то самое предложение и условия Ёнхо — что-то вроде пробного периода, притирки, потому что: — Джехён, я же никогда не рассматривал тебя в качестве пары. А вторая случайность произошла в субботу. И если про первую Тэн мог легко забыть, то вот вторая натолкнула на мысли, припомнилось то дебильное про «случайности не случайны», и что дважды с людьми не встречаются просто так. Таец не особо готовился ко встрече со своим неискушённым приспешником — с пятого взгляда после той самой субботы понял, что легко убедит Чона. Вот они поговорили, вот пошли в библиотеку, в компьютерный зал, где за одним из столов и сидел тот самый Ли Тэён. Куратор Джехёна что-то печатал, периодически поправляя компьютерные очки и потягиваясь к зелёному яблоку под правой рукой, чтобы сделать ещё один небольшой укус. Тэн обходит стол старшекурсника, приветливо машет рукой, склонив голову к плечу: — Хён! — О, это ты? — Тэён переводит на него неопределённый взгляд, потом за спину тайца и выгибает бровь, — Джехён? Что-то случилось? — Тэн пообещал рассказать, как сдал матанализ, — улыбается Чон, уже привычно проговаривая заученный текст, — Мы не будем мешать. — Да. Хорошо, — парень тут же опускает взгляд на монитор, игнорируя внешний мир. И пока Джехён честно занимает место, включает компьютер, Тэн зависает перед столом, лезет в свой необъятный рюкзак и достаёт оттуда шоколадный батончик, какое-то время крутит тот в руке, а потом всё же подкладывает под монитор и садится рядом с Чоном. Альфа же уделил угощение одним-единственным взглядом, и вновь поднёс к губам яблоко. На комнату раздался характерный хруст. — Я его ненавижу, — шипит Тэн, толкая своего помощника локтём, — Сейчас откроем учебник и программу… — Я помню, что надо делать, — сурово останавливает Джехён, покашивая за плечо на своего куратора. — Да не смотри ты так на него! — шёпотом кричит таец, вбивая свои данные для входа в личный кабинет. Какое-то время во всём компьютерном зале повисает тишина. Слышно только, как двое омег что-то печатают и шёпотом — в самом-то деле — обсуждают все тонкости сдачи устной части предмета. А потом этот звук. Этот божественный хруст разрываемой упаковки. Брови Тэна ползут на лоб, он медленно оборачивается на стол за спиной и видит, как пальцы Тэёна освобождают этот самый шоколадный батончик. Омега подвисает так на некоторое время, а потом выталкивает Джехёна из-за стола: — Всё парень, тебе уже позвонили. — Уже? — Чон даже как-то натурально хватается за телефон и взволнованно направляется на выход. В некотором роде жизнь — это домино. Иногда пластинки толкают друг друга, кто-то оказывается первым, кто-то — очередным, а ты можешь стать крайним и последним. Нельзя упускать из поля зрения малейшие факторы, которые влияют на серию падений. В большой аудитории остались только Тэн и Тэён. Альфа и дальше равнодушно что-то высчитывал и фиксировал результаты в отдельный документ, а вот омега поспешил выключить компьютер. Он поднялся на ноги и подошёл ближе к единственному занятому тут столу, запрыгнул на самый краешек с той стороны, где не лежали вещи старшего. Тэн заглядывает в монитор: — Твоя курсовая? — Да, — сухо. — Я ещё не выбрал тему. Как думаешь, господин Нам…? — Тэн, — Тэён откидывается на спинку стула и снимает очки, он какое-то время серьёзно смотрит на омегу, потом машет рукой, — Слезь со стола, это некрасиво. Тэн сползает со столешницы, неловко мнётся рядом. А потом додумывается оттянуть стул от соседнего столика и радостно падает на тот. Он улыбается так широко, как только может, заглядывает в глаза старшему. — Ты что-то от меня хочешь? — спрашивает Ли, на секунду бросая взгляд на изменившуюся картинку на экране. — Свидание, — выдыхает омега. — Нет, — сухо. Альфа возвращается всем собой в свои расчёты. Намеренно игнорирует. Он лично рассказывал первому курсу, своей группе о том, что с Тэном не стоит связываться, что он — мутный парень, который играется альфами, ведёт сомнительный образ жизни, хоть и учится отлично… Ли порой поражался двойственности этого омеги и просто не понимал, с какого ляда тот как-то вдруг увязался за ним, постоянно выклянчивал свидания. Тэён как-то догнал, что, скорее всего, получает больше внимания Тэна именно из-за постоянных отказов. Он даже как-то захотел дать согласие, чтобы после случайного секса это всё забылось, как страшный сон, и надоедливый омега отстал, но каждый раз Ли останавливался от этого решения: всё-таки гордость не позволяет ему стать «очередным». По мнению Тэёна — уж лучше быть одному, чем хоть на йоту отступить от своих принципов. И это касается дружбы, работы, проектов, хобби и даже мелких бытовых вещей. — Хён, скажи, что я делаю не так? Почему ты так холоден ко мне? — Тэн тянется всем собой ближе к альфе. Он уже вдыхает его морозный мятный аромат, который альфа обычно прячет духами, но сегодня явно позабыл. И омега дуреет с этого. Он прикрывает глаза и тянется ближе, касается носом плеча старшего и оставляет короткое касание губ поверх рубашки. Тэён дёргается и заявляет: — Никогда больше не трогай меня. — Я тебя ненавижу! — Тэн подскакивает на ноги, подбегает к соседнему столу и хватает рюкзак, замирает перед любимым хёном и повторяет, — Я ненавижу тебя! Импотент! Он выбегает из библиотеки и замирает прямо тут же. Потому что он видит третью картину. И больше Тэёна прямо сейчас он ненавидит только Джехёна. Потому что этот первокурсник освещал своими ямочками всю улицу, едва только хвостом не виляя от каких-то слов Ёнхо. Тэн не хочет слушать, он слишком зол, а потому надевает наушники и проходит мимо. Джехён же не видит ничего и никого вокруг — наблюдает только за движением губ Ёнхо, который во второй раз повторяет о том, что им нужно провести неделю чтений, и какие стихи стоит выучить. — Джехён, ты понял? Я скину тебе в четверг, что порекомендовали из нашей редакции, — альфа поправляет пиджак на запястьях, — Ты занят сейчас? Просто у библиотеки поймал тебя. — Я уже освободился. Повторял со старшим кое-какой материал, — почти не врёт омега, — А что такое? — Мы можем пойти в кино, если ты не против. Надо уточнить сеанс, — Со ловко достаёт телефон и перечисляет список текущих фильмов, разочарованно присвистывает, останавливается на триллере и предлагает уже сейчас поехать, чтобы не пришлось шастать по улицам города ночью. — Поедем на машине? — уточняет Джехён, когда они уже идут в сторону парковки. — Разумеется, — парень снимает ту с сигналки и хватается за дверную ручку, открывая себе, — Ты не хочешь сдать на права? — падает на кресло и кидает планшетку за спину на задние. — Не думал об этом, — омега уже по привычке пристёгивается, также по привычке задерживая взгляд на бёдрах большого, сексуального Ёнхо. — Подумай. Отличная вещь — быть водителем. Сейчас можно даже не покупать себе машину — только каршеринг. Зато как жизнь упрощается, — Со жмёт газ, они выезжают за пределы студгородка, становятся в ряд на светофоре, — Как дела у Сычёна? — У него всё отлично, — смеётся Чон, вспоминая, как друг ревел ему в три часа ночи о том, как у него болит прокол, и что Юта уже предлагает ему пирсинг языка для разнообразия ощущений поцелуев, — И в учёбе, и в личной жизни. Думаю, что мы могли бы встретиться с ребятами в эти выходные. Пойдём в караоке? — Боже, Джехён, — усмехается Ёнхо и стучит пальцами по рулю, — Мы говорим, как женатая пара. «Давай позовём семью Ли на обед в субботу? — Да, сладенький. Что будем готовить? — Лучше закажем пиццы. Ты отдохнешь от готовки и мойки посуды!» — в конце своего маленького представления парень заливается смехом и едва не пропускает зелёный, всё равно не успевая проехать. — Разве это плохо? Раньше мы так планировали с Сычёном, но раз теперь он встречается с Ютой, а я — с тобой, то почему бы не делать так вместе? — Чон спрашивает, чувствуя себя крайне неуютно. — Не знаю, — Со пожимает плечами, — Клише. — Есть традиции, а есть клише. Не путай, — Джехён натягивает на губы улыбку, придаёт голосу веселья. Он помнит, что не нравится Ёнхо, но тот дал ему шанс. Альфа тогда сказал, что они должны начинать постепенно, что для влюблённости должно прийти время, чтобы они оба друг к другу пригляделись. Может, Ёнхо разглядит во вчерашнем школьнике омегу, а может, этот самый омега разочаруется в этом Ёнхо. Но так как Со был свободен, как ветер, никогда прежде ни в кого не влюблялся даже в полшутки, то стал одаривать каким-то вниманием Джехёна. Пытался проявлять себя, как парня, когда подвозил на машине, поправлял причёску, делал комплименты и угощал обедами. Иной частью их договора стала скрытность до некоторой поры. Со сразу сказал: — Я не хочу выглядеть идиотом, когда ты будешь кричать по всему кампусу, что мы встречаемся. И, между прочим, тебя за это убьют. Так что пока всё неточно, давай не будем об этом говорить? С одной стороны Джехён понимал это, а с другой ему очень хотелось чего-то большего, чем быть попыткой во влюбиться, чем быть тихим тлением своей любви, подпитываемой знаками внимания этого расчётливого, всезнающего, но такого очаровательного альфы. Его выворачивало наизнанку, когда Ёнхо приглаживал ему волосы своей огромной ладонью, когда отстегивал в машине, когда махал на прощание. В каждый близкий момент его до трясучки хотелось коснуться в ответ, но омега не хотел быть навязчивым, не хотел давить, помня, что ему и без того делают одолжение.