Вырасти

Джемин скатывается с кровати и бежит в ванну, тщательно чистит зубы, как следует умывается под стуки в дверь от аппы. Мужчина негодует из-за водоплесканий своего чада. В ответ альфочка только смеётся и обещает, что совсем скоро. Это «скоро» не наступает скоро, потому что Джемин приглаживает непослушные пряди волос мокрыми ладонями то так, то эдак. С некоторых пор юный господин На решился всерьёз взяться за себя. Он начал с простого — с внешнего вида. Даже если Джехён не увидит его, Джемин решил всё равно выглядеть на сто из ста возможных. Потом шла уже учёба, и тут дело встало. Ну не может этот альфа так просто взять и совладать с непослушным французским, или поставить запятую в нужном месте: предпочитает ставить тире, или сразу — точки. С октября началась пора встряски Джено. Как оказалось, летом он впервые испытал все прелести и гадости гона, обрёл мягкий аромат мирта и ещё больше возненавидел этот мир, наполненный сладко пахнущими омегами. Стоило только одному из них пройти мимо, как Ли вскидывался на месте, принюхивался, а потом уныло вжимал голову в плечи и поправлял очки. Мир несправедлив, да. Потому что Джено был всё ещё чуть ниже даже мелкого Джемина, который, будто наглотавшись кофе и энергетиков разом, взялся за ум. Неожиданно встревожились учителя в школе, даже вызвали родителей, когда ученик На «отвечал на химии три урока подряд!». Отец почесал макушку, взъерошив свои волосы, в которых уже пробивалась седина, но ничего не ответил. Разве мужчина должен был растолковывать администрации про истинность, первую любовь, стремление стать лучше и вообще — нормально губить потуги мальчишки стать лучше? Отца Джемина всё устраивает. Он даже рад, что будущий зять в лице Чон Джехёна попался с требованиями. Джемин выталкивает велосипед за дверь и кричит уже на ступенях: — Я ушёл! Аппа выбегает закрыть за ним: — Куда? — Мы договорились с Джено покататься! — мальчишка упускает велик с рук, и тот падает на дверь соседа снизу. На всякий случай альфочка кричит извинения и проходит ещё один лестничный пролёт. Сейчас холодно уже кататься, но Джено нравится, да и полезное это дело — велосипед: куча плюсов для здоровья, для фигуры, концентрации внимания…. А что дальше бубнил Ли, Джемин уже не слушал. Он тактично умалчивает о том, что в правом ухе держит беспроводной наушник, ловко пряча тот под шлемом и волосами. Хотя, в одну из последних поездок Джено начал что-то подозревать. Так что На всё же прячет наушники в чехольчик, а тот — в рюкзак, рюкзак за спину и подтянуть лямки, шлем застегнуть под подбородком, на два пальца. Окей, поехали. С Ли они встречаются в парке, чтобы потом выехать на набережную, прокатиться вдоль реки и остановиться на обязательный перекус у одного из ларьков, посидеть-переварить, и отправиться обратно. Сегодня Джено особенно бодрый, даже какой-то слишком активный. — Джено! — Джемин спрыгивает у поворота в парковую зону, снимает шлем и скребёт подбородок, — Что-то случилось? Его друг неловко перекидывает ногу через раму, почти валится на асфальт, но моментально выпрямляется, поправляет очки: — Всё в порядке. Ты почему встал? — Я не могу больше кататься, — На корчит недовольную моську и трясёт шлемом, — Давай где-нибудь тут и перекусим? Не поедем сегодня дальше. — Как скажешь. Ли первым сворачивает в сторону уже почти полностью обнажённых деревьев в парке. Тут мир кажется вдвойне унылым и блёклым. Осень окончательно вступила в свои права. Младшие школьники проносятся мимо на скейтах, почти сбивая погрязшего в своих мыслях Джено — в последний момент Джемин успевает оттянуть того с их дороги. Он переводит взгляд на своего друга и теряется окончательно: под очками у Ли на глазах — слёзы. На помнит его неловким, скромным, беспечным, умиротворённым, но не видел прежде таким грустным, настолько унылым. — Джено, расскажи же мне! Ну поделись, что с тобой происходит. Я твой друг, в конце-то концов! — за плечи трясёт его Джемин. Парень отталкивает руки помощи, снимает очки и небрежно утирается запястьем: — Не важно. — Ли Джено, — настойчивее. — Мои разводятся. Джено невероятно широко раскрывает глаза. Он пялится на Джемина, ожидая реакции на резкие слова. Но когда На молчит слишком долго, то старший продолжает: — Да, ты не перепутал: они истинные. И они давно вместе. И будут разводиться, — распаляется Джено. История семьи Ли была идеалом для всех. Первая встреча, отличное свидание в первом открывшемся ресторане итальянской кухни, единственный ребёнок, долгое семейное благополучие, когда договариваешь за своей половинкой. Джено завидовал каждый, и любой мечтал однажды построить такую же семью. А теперь хрустальный шарик дал трещину. — А что, что-что случилось? — заикается Джемин. — Я не знаю даже. Меня поставили перед фактом и попросили выбрать, с кем я теперь буду жить, — парень раздосадовано скидывает перчатки, потом — шлем. Он ерошит волосы на макушке и опускает голову. — С кем ты хочешь остаться? — Как я должен выбрать? — Ли пожимает плечами, по привычке поправляет очки, — Ты бы кого выбрал из своих? — Ушёл бы к дедушке Вануку? Чтобы никого не выбирать, — На растерянно пожимает плечами. Порыв ветра проносит меж них осенние ветхие листья, дети учатся кататься на четырехколесных велосипедах, пока родители помогают, ловят, идут рядом. Джемин редко думает о скоротечности всего существующего — не в его характере. Он даже против определённых рамок и правил, выбирая меж двух огней — лучше утопиться. Но мальчишка понимает, что далек от ситуации друга, и ничем не поможет. Затянувшуюся гнетущую тишину прерывает звоночек уведомления на телефоне На. Альфочка ныряет в рюкзак и достаёт гаджет, читает сообщение и показывает экран Джено: — У моего Джехёна новый выпуск. Он писал, что в ноябре у них на канале будет новая тематика роликов. — Джемин, — Ли переносит свой вес на одну ногу, хватается за руль велика и с вызовом смотрит на друга, — Как думаешь, твоему Джехёну так важно, что ты есть? — Почему не должно? — Джемин опускает руку с телефоном и странно смотрит на друга. Вообще На надеется, что Джено говорит это в обиде, что не думает ни о чём подобном, и что сегодня они не разругаются. Понять Ли можно, но кто Джемин такой, чтобы его успокаивать: он не умеет этого делать, но может перевести тему, помочь отвлечься. — Потому что! — парень резко спинывает спицу, что не позволяла велосипеду всё это время упасть. И пока Джемин убирает телефон, пока ловит равновесие на своём велике, пока объезжает молодых родителей с коляской, то Джено уезжает так далеко, что На даже не видит его. Он тормозит ногой по асфальту и на всякий случай оглядывается. — Ну и пусть, ну и ладно, — бурчит альфа себе под нос и обратно достаёт телефон. Он печатает Джено, просит того отписаться, как будет дома. А потом Джемин пишет Джехёну: он спрашивает своего омегу о свободном времени на этой неделе, назначает встречу и даже теряется, когда получает в ответ: «Давай встретимся в парке развлечений? Там будет холодно. Оденься потеплее» Мальчишка роняет челюсть прямо тут же. Он счастливо вскидывает руку вверх и почти орёт на всю округу: — Йееес! Наивный Джемин бодро крутит педали в сторону дома, чтобы оставшиеся три дня дотерпеть до субботы и встретиться со своим истинным. … Едва ли не с рассвета мальчишка приводит себя в порядок, согласно своим меркам и размытым стандартам красоты. Надевает шапку — его же попросили одеться теплее, проявили заботу! В коридоре отец отсчитывает из кошелька деньги на поход по аттракционам, абсолютно не разбираясь в текущих ценах на развлечение. Но его сыну хватает и этого — о, он обещает, что хватит — хватает купюры и прячет во внутренний карман куртки с внешней кожаной отделкой. Да, Джемин немного поныл аппе ещё летом о том, что хочет именно такую, а сейчас ни секунды не жалел. Потому что у Джехёна требования! На качает головой в ритм какой-то популярной сейчас песни, что играет из каждого утюга и даже по радио в автобусе, пока добирается до нужного места. Сейчас мало какие аттракционы будут работать, но даже так: колесо обозрения и комната страхов доступны почти круглый год. Джемин сам давно не был тут. Мальчишка выпрыгивает из автобуса и замирает на остановке, ожидая своего истинного. Он теребит пальцами собачку курточки, перекатывается с пятки на носок несколько раз и постоянно крутит головой, чтобы точно не пропустить. Ох, ну, Джехёна было сложно не заметить. Видишь парня в чёрном — это он. Комфорт и строгость. Даже если джинсы — black, то пиджак — total black. Когда Чон замирает перед своим малявочкой, тот, по-мультяшному растянув губы перевёрнутым треугольником, улыбается, рассматривая и оценивая небольшие изменения в стиле своего истинного. Потому что хитрюга Сычён убедил-таки Джехёна за компанию проколоть не одно, а сразу два уха. А потом вмешался Великий-Могучий Парикмахер Юта, будто ещё не протрезвев после своего праздника, взялся за краску и покрасил двух омег в какой-то светлый оттенок, который у Дуна лёг желтым, а у Чона — песочным. Оба друга странно косили весь вечер на Накамото, который тряс пустой упаковкой и всё повторял, что в этом нет его вины, что так природой дано, видимо. И пока одногруппники вновь странно косили на ведущего Чона, пока Ёнхо скрёб висок и посмеивался, родители с подозрением оглядывали новый имидж, один только Джемин откровенно любовался. И как же это льстило Джехёну. Омега готов был прямо тут, на задрипанной остановке, самодовольно урчать под невинным, горящим взглядом своего истинного. — Тебе нравится, — омега чуть качает головой и, прикрыв глаза, сворачивает на дорожку, что ведёт к парку. Как бы ему не хотелось впечатлить своего малявку, у него всё ещё ограничено время: новый проект с умным, активным, талантливым Ёнхо — это не шутки. — Я в восторге! — подскакивает с места Джемин, — Ты такой… Такой… ВАУ! — он догоняет старшего и машет руками, когда так и не находит подходящего слова. Чон прикусывает губу, разрываясь между смехом и мольбой «хвали меня ещё!». Омега смаргивает наваждение и машет рукой на «Викинга»: — Как тебе большая лодка? Боишься чего-нибудь? — Я ничего не боюсь! — На приподнимается на носочках, но тут же возвращается на землю, лезет во внутренний карман за деньгами. Джехён видит копошение краем глаза и хватает младшего за запястье, когда тот пересчитывает количество купюр: — Давай платить пополам? Я получаю стипендию. — Правда? Это как-то неправильно, — теряется мальчишка. — Всё в порядке. У меня карта. Так что можешь отдать сразу наличку — так удобнее, — Чон уже прикинул, что пачка денег с таким номиналом не окупит и половины запланированных аттракционов, так что теперь он просто ждёт реакции своего истинного. Подумав какое-то время, Джемин передаёт все деньги старшему и, едва тот прячет купюры в кошелёк, хватает омегу за запястье и тянет к билетной кассе: — Я хочу обойти всё, что сейчас работает! — Ещё одно условие, — выдыхает Чон, зачёсывает чёлку назад, — Ты зовёшь меня или по имени, или «хёном». Понял? Чтобы люди ничего не подумали. Извини, Джемин, но ты всё равно на школьника похож. — Ладно, хорошо, — альфочка пару раз ответственно кивает, — Но ты же помнишь, что я однажды вырасту? — Да, — отмахивается омега, тут же покупая билеты. Проходя от аттракциона к аттракциону, Джехён надеется, что со стороны они, в самом деле, выглядят двумя братьями. По крайней мере, сам Чон старается вести себя статусно, более взросло, чтобы и без того маленький ураганчик по имени Джемин терялся на его фоне. Они проходят комнату страха, где На кричит громче своего истинного, цепляется за того в испуге. Укатываются на американских горках, к которым оба оказались равнодушны, абсолютно привыкнув к высоте и скорости после третьего раза. — Колесо обозрения! — Джемин нагло трясёт старшего за рукав, когда Джехён уже намекал на завершение их сегодняшней встречи. — Колесо оборзения! — передразнивает тот, — Нет. Ни в коем разе. — Хёёён! — альфочка дует губы и тянет ладони к омеге, — Ну пожалуйста! Да чего тебе стоит? — Ты так этого хочешь? — Чон напрягается. Потому что все эти колёса обозрения — романтическая штука. И Джехён не намерен тратить свою впечатлительность и тоску по высоте на малявочку. Его план заключался в простом: просмотреть цены на развлечения, спланировать, что тут хорошее, а что — не очень. И пригласить Ёнхо на новую съёмку сюда. Да, на колесе обозрения они бы прокатились сперва втроём, вместе с Тэхёном, но потом бы крутой Со вытолкал того наружу, чтобы со своим парнем прокатить круг наедине. Чон не сомневается, что так оно и будет. — Хён, — Джемин хватается за воротник старшего, заставляя того склониться ниже к себе, шепчет, — Это же так романтично. Мы должны проехаться. Понимаешь? Я хочу сделать это сегодня. Джехёну негде прятать глаза. Он смотрит на своего истинного, подчиняется его голосу, его требованию, ультиматуму. Омега, будто на автопилоте, берёт ещё два билета на колесо, встаёт в очередь и закатывает глаза на то, как радостно рядом скачет На. Джемин первым прыгает в кабинку, протягивает руку Джехёну, который по необъяснимой самому себе причине хватается за крошечную ладонь, садится напротив. В кабинке тепло, играет ненавязчивая мелодия, создавая дополнительную романтику. И На откровенно любуется своим омегой. Он бы растаял прямо тут, держится на последней тонюсенькой ниточке: — С этим цветом ты похож на выпускника-бунтаря. Удивлённый Чон переводит взгляд на малявочку, напряжённо рассматривает его лицо. — Я буду думать так, чтобы казалось, что мы одного возраста, — продолжает На. — Думай, как хочешь, — омега порывисто вдыхает и отворачивается, чтобы вроде как наблюдать реку. — Ты же фантазируешь меня старше. Я буду представлять тебя младше, — щурится и смеётся Джемин. Джехён роняет голову на грудь и пропускает пару смешков с такого невинного заявления. Когда же он поднимает голову, то наталкивается на полный обожания взгляд своего альфочки. Только сейчас Чону становится стыдно. Ему стыдно за свои чувства к красивому, взрослому, высокому Ёнхо; ещё более совестно за то, что сейчас использует истинного для встречи с тем самым Ёнхо. Желая облегчить тяжесть на душе, омега решается сказать половину правды: — Джемин, мы с Ёнхо хотели тоже снять ролик в парке аттракционов. Он попросил меня узнать цены, выбрать ракурсы для оператора. Я поэтому и предложил это место. — О, ты совместил приятное с полезным? — Джемин — чёртов бегемот, которого ничто не берёт; и из-за этого Чону становится вдвойне тяжелее. — Что-то вроде того. Да, думаю, что мы сегодня с тобой хорошо постарались, — омега обречённо откидывается на спинку кресла за собой, отворачивается в другую сторону, где на город опускает вечерняя тень. — Я рад, что ты выбрал меня в качестве компаньона. Мы смогли вместе провести день, и ты не сильно отвлёкся. Все твои первые впечатления — мои! Это же так здорово! — альфочка оборачивается в ту же сторону, касается ладонью стекла, заляпывая следующим посетителям обзор. Будто по мановению волшебной палочки, на всём колесе загораются жёлтые и розовые фонарики, потолок кабины освещается мелкими зелёными огоньками, а пол — синими. Такое освещение придаёт некоторой таинственности происходящему. Они зависают на самой верхушке, разглядывая цветные щёки друг друга, размышляя о разном. Джемин хотел бы сейчас пригладить чёлку истинного на бок, коснуться его лба, места меж бровей. Отличный момент для поцелуя. Лучшего сегодня уже не будет. Джехён же пребывает в ужасе от самого себя. Потому что осознаёт до конца, что играет этим ребёнком. И если до некоторого времени это было безобидно, это было просто, то сейчас, когда Ёнхо ответил ему согласием на предложение встречаться, когда пару раз подвёз на своей тачке до дома, когда они теперь всегда обедают вместе — руки Чона покрываются пятнами лжи, и кажется, что язык его должен отсохнуть, ибо самый главный враг омеги. Но при всём том, даже если сердце дрогает, Джехён понимает, что не может просить и требовать от малявки того настоящего, что легко может получить по щелчку пальцев уже сейчас от Со. Это корыстно. Скорее всего. Но Джехён влюблён в Ёнхо. А Джемин в его глазах — всё ещё ребёнок, которому расти и расти во всех смыслах, учиться и набивать шишки, приобретать опыт и ставить свои личные цели. Чон не хочет нести ответственность за его поступки, за его ошибки и даже — за успехи. Джехён не хочет, чтобы Джемин следовал за ним также слепо и глупо, как это делает омега к Ёнхо. Чон хочет, чтобы у На было своё мнение, чтобы у него, как у самого настоящего альфы, была стальная броня и крепкие ноги, широкая спина — не чтобы красиво (хотя в фантазиях это тоже важно), но чтобы тот твёрдо стоял на своих двух, умел отстаивать себя. Как этого не умеет Джехён. Чон надеется, что однажды Джемин вырастет хорошим человеком. А сегодня он только отводит взгляд от улыбки своего малявочки, который тянет ему шоколадное мороженое. Сегодня, когда едет в автобусе, отказавшись от сопровождения и сославшись на «как ты, такой маленький будешь возвращаться обратно, и что мне скажут твои родители?», пересчитывая всю отданную наличку, Джехён бьётся лбом об ручку переднего сидения, боясь расплакаться прямо тут же. Не от жалости и сострадания этих копеек, которых хватило бы на один прокат американских горок; и не от искренности На, который так легко отдал всё, что имел, считай что — последнее. А от невозможности отказаться от Джемина, хотя это надо сделать. Скользящая фантазия вежливо делит автобус на части меж двух рядов сидений, чтобы в стекле противоположного окна сидел другой Джехён. Тот — хороший, он верен Джемину, ждёт его. А тот, который наблюдает за ним сейчас, вытирает нос от влаги, пытается перерисовать эту страшную картинку — он плохой. Самый ужасный человек, который не знает, чего именно хочет, как именно хочет, и почему поступает так, а не иначе.