Вырасти

Обычные школьники, адекватные подростки очень огорчаются, когда беззаботные деньки каникул заканчиваются. Но Джемин с некоторых пор немного не в себе, вне себя, сверх себя и мимо себя — одним словом, он и без истинного давненько потерял рассудок, а со своим омегой и вовсе превратился в сущего маньяка, повадки которого так сразу не разгадаешь. Поэтому На на всякий случай запихал в рюкзак все имеющиеся учебники, напрочь забыв о том, что на каникулы было что-то задано, и сегодня это очень даже могут проверить. Мальчишка спешил в школу для одного очень важного дела. Ли Джено. Его друг вот уже десять лет. Единственный, самый лучший. Который нуждается в Джемине даже больше, чем сам Джемин в нём. Не то, чтобы На был заносчивым, просто он хорошо знает Джено. Сейчас он сам меняется, а жизнь Ли — рушится. Джемин в воскресенье долго разговаривал с родителями, даже дозвонился до дедушки Ванука, чтобы получить подсказку о том, как лучше помириться с другом. Терять такого важного человека сейчас — полнейшая глупость. Да они и не ругались особо-то, но Джено оставшиеся дни игнорировал существование своего одноклассника=друга=соседа по парте всеми силами. Так что да — школа. Джемин по привычке здоровается с охранником, слышит в ответ своё имя и пожелание удачи в первый учебный день. Школьник даже останавливается и просовывает голову в окошко служащего: — Спасибо, дядюшка, удача мне сегодня особенно пригодится! А потом бежит в класс. Конечно, Джено уже сидит за партой и делает вид, что мира вокруг нет. Джемин тяжко выдыхает и падает на место рядом, роняет тяжеленный рюкзак на пол, а потом с глухим стуком ставит локоть правой руки на стол, вытягивает мизинец и, дождавшись, когда Ли соизволит повернуться к нему, извиняется с повышенным пафосом: — Ли Джено! — альфочка пугается сам со своего рыка, который с некоторых пор окончательно превратился в рык, а не детский писк, — Джено-я, давай мириться? Я не знал, что тогда делать. И предложил отвлечься. Это важно для тебя, я знаю, но ничего не могу придумать, чтобы помочь тебе. Прости меня! Пожалуйста. Постараюсь больше так не делать. — Ты же будешь точно также делать, — устало выдыхает Джено. — Я и говорю, что «постараюсь», а не «не буду». Вот, я всё продумал, — ответственно кивает На. — Ладно. На этот раз ты прощён, — Ли поднимает руку и скрещивает их мизинцы. Джемин сцепляет пальцы крепче, а потом вскидывает левую руку и прощупывает предплечье и плечо друга. — Айщ! Ты что творишь? — шипит Джено, с трудом вырывая конечность из захвата. — Ты…. Ты — предатель! Откуда у тебя такие мускулы? — искреннее поражается парнишка, тут же задирая рукав своей рубашки почти до плечевого сустава, — Ты глянь на меня, а теперь — на себя! Что за несправедливость! — Я не…. Это не мышцы, Джемин, — смущённо поясняет старший. — В смысле? Это типа там жира столько? Я не верю! Забьёмся на реслинг? — не дожидаясь ответа, На подскакивает с места и ставит стул через парту, чтобы сесть строго напротив друга. По классу проносится гул, одноклассники тут же окружают двух друзей, кто-то начинает принимать ставки. Джемин вызывающе вскидывает брови. В его предложении есть лишь капелька соревновательности, остальное — чтобы повысить самооценку Джено. Дедушка сказал, что когда мы проигрываем человеку рядом, то привязываем его к себе больше, чем если оказываем простую помощь. И до того момента, пока Ли не перекрестил их пальцы, На сомневался в адекватности этого предложения, а потом уже его мозг выдал эту идею. Джено снимает очки — не совсем понятно, зачем — народ начинает улюлюкать. И старший ставит локоть на стол, протягивает ладонь и цепляется пальцами за Джемина. Староста опускает поверх переплетения свою тетрадь, ведёт обратный отсчёт, а потом отскакивает. Сперва На очень честно напирает, а потом переводит взгляд на друга. Он видит, как по виску того скатывается пот, как свободной рукой альфа сжимает край стола, явно перенапрягаясь. Джемин опускает голову и снисходительно улыбается. Он знает, что сильнее, и ему даже этого достаточно для адекватной самооценки, так что На начинает медленно сдавать позиции, чтобы не быть слишком откровенным. На радостях Джено шире раскрывает глаза, тянет губы в яркой улыбке и даже, кажется, самодовольно рычит. Одноклассники поражённо выдыхают, кто-то уже собирает мелочь на свой бесплатный сегодня обед. — Уф! — Ли резко выпрямляется, когда прижимает тыльную сторону ладони своего друга к парте. Мальчишка тянется к очкам и тут же надевает их на нос, рассматривает На через стол, и видит на его лице отчётливое выражение досады. Джено — искренний ребёнок, который не подозревает даже о маленьком поддавке, а потому довольно смеётся и охотно принимает аплодисменты и похвалы от одноклассников, которые до этого весьма прохладно относились к единственному заучке класса. — Ты обманщик, — Джемин тащит по полу свой стул на прежнее место, отчего Джено только загадочно улыбается. Оставшиеся уроки идут на удивление легко. И позабывшего о домашке На даже ни разу не спрашивают. Желая закрепить успех, мальчишка предлагает Ли прогуляться после занятий. И они сворачивают в парк в паре кварталов от школы. Тут несколько зон: для дрессировки собак, натянутая сетка для игры в волейбол, и ещё пара площадок, на одной из которых такие же школьники гоняют футбол. За одними воротами расположена спортивная площадка, куда Джемин и сворачивает. Он ловко забирается на перекладину и сидит там какое-то время, молча наблюдая за тем, как Джено на земле раскладывает вещи и кружится вокруг то этих, то тех турников. — Как ты собрался нормативы сдавать по физре? — спрашивает На, весело болтая ногами. — Никак. У меня же зрение. Мне нельзя, — Ли хватается за перекладину и повисает на той. А Джемин спрыгивает со своего места, принимаясь подсказывать: — Напрягай локти, помогай себе ногами. Выглядит это всё убого, карикатурно. Однако каждый из юных атлетов не сдаётся в своём занятии: Джено постоянно перехватывает ладонями мокрый металл, а Джемин набубнивает невнятные советы, от которых никакого толка. — ОСТО-! Будто эхом откуда-то из-за спины. На не успевает обернуться. А что не успевает сделать его друг…. Ли много чего не успевает. Дёргая ногами, парень даже не слышал очень, очень громкого предупреждения. Поэтому поймал лицом мяч. Странно так говорить, но иначе как-то не выходит: будь Джено хоть капельку осмотрительнее, он бы за секунду до катастрофы разжал пальцы. И можно было бы избежать приземления на ноги, неловкого падения на задницу. Можно было бы избежать хруста рамки меж стеклопакетами его очков, трещин по окулярам. В теории, всего этого можно было избежать. Оказавшись на земле, не видя ничего вокруг себя, ощущая холод вокруг и горячую влагу прямо под носом, Джено вскидывает голову и тянет левую руку куда-то в сторону, где, как помнится, стоял Джемин: — Джемин-а? Мальчишка всё же всхлипывает, потому что ему больно. А ещё он очень переживает из-за сохранности носа, и да — очки, непомерно дорогие очки, без которых он жить не может. — Ребята, сорьки, я за мячиком, — незнакомец касается носком обуви мяча, ловко подкатывая тот ко второй ноге, а потом переводит взгляд на пострадавшего и даже отшатывается назад, — Ох нифига себе! В отличие от этого впечатлительного товарища, Джемин сейчас ни слова сказать не может. Он вообще-то растерян: только помирился с другом, а тут — на тебе, приятель, по харе мячом. И да, это была идея На — припереться сюда. — Слушай, хэй, — незнакомец оттягивает серую куртку ниже и присаживается на корточки, подходит так к Джено, — Прости меня. Это, кажется, я тебя так. — Уйди, — ослеплённый альфа наотмашь толкает виноватого. Но тот перехватывает его ладонь своей и сжимает крепче: — Не, ну, правда. Я не специально. И я кричал… — Джемин-а? — вновь зовёт Ли. Он такой жалкий сейчас. Слепой, как крот на свете дня перед жестокой и непоколебимой лопатой судьбы. А ещё этот назойливый незнакомец начинает раздражать. Джено его даже не видит, чтобы в полной мере высказать своё негодование и обиду. — Я тут, — оживает На. Он поднимает поломанные очки и крутит те в руках, обречённо выдыхает и подходит к другу, садится по другую сторону от незнакомца и ребром ладони вытирает кровь под носом друга: — Как ты? — Как мои очки? — Да п###а им пришла, — ёмко высказывается прежний незнакомец, шокируя четырьмя словами альф. — Ли Донхёк! Ты куда пропал? — за их спинами возникает ещё одна фигура. Она замирает, потом шумно выдыхает и выдаёт не менее красочное: — Е### ####, ##### ## ##### ###! Челюсть Джемина медленно приближается к земле; Джено, кажется, совсем оказался под чарами новых чудесных, не слыханных прежде слов. Да-а, этот парень произвёл незабываемое первое впечатление. А потом не менее прекрасное — второе, когда растолкал две помехи на своём пути и опустился коленями на землю перед Ли со словами: — Я будущий врач, дай проверю на перелом. Его длинные пальцы с хирургической точностью прощупывали нос альфы снаружи и внутри, выковыряв заодно сгустки крови. Он буквально из ниоткуда достал носовой платок и наклонил голову Джено, попросил ещё раз высморкаться и отдал приказ своему незатейливому другу сгонять за холодными напитками. — Донхёк, скажи нашим, что наигрались на сегодня, — добавляет «будущий врач», когда его друг уже побежал на исполнение. — Ты кто хоть? — наплевав уже на всякие формальности и свой внешний вид, Джемин садится рядом с другом, скрещивает лодыжки и смотрит на странного человека. — Хуан Ренджун к вашим услугам, — он оборачивается на собеседника, всё ещё поддерживая платок у носа Джено. Хуан Ренджун…. Он омега. Это странно, да, после первого впечатления, зная, что он играет в футбол и не брезгует вот так оказывать первую помощь. Но от него пахнет молочным чаем, особой сладостью, которая отличает омегу от альфы. Ресницы у парня короткие, но частые, отчего взгляд кажется хитреньким, и брови выщипаны не очень аккуратно. Передние пряди заплетены в тонкие косички и собраны на затылке каким-то хитросплетением нитей. Из-под дутой куртки выглядывает синий воротник соседней школы. — Я — На Джемин. А это — Ли Джено, — представляет На, неловко улыбаясь, — Наверное, спасибо? — Да пофиг, — отмахивается омега. Он вскидывает голову и машет на прощание своим друзьям, которые покинули спортплощадку и теперь явно направлялись домой. Даже как-то странно, что по первому его слову целых шесть человек весьма сомнительной наружности тут же послушно разошлись и даже — точно — вежливо поклонились. Хуан Ренджун — интересный человек. — Ты не замёрз, а, Джено? Джено же? — спрашивает омега, поднимая лицо альфы за подбородок. Джено косит на него глаза, пытаясь разглядеть своего «врача», неуверенно моргает. Бедный Ли не успевает толком оформить мысль в предложение, не успевает поблагодарить нового знакомого, спросить Джемина про очки — как ему в переносицу прилетает ледяная жестянка пепси. Мальчишка шипит от болезненных ощущений и валится на спину, накрывая лицо руками. Из глаз льются слёзы. Кажется, что в последнее время весь мир против него. Да что Джено такого сделал и кому? Куда теперь пойти поставить свечку, или какую жертву какому Богу, чтобы этот дурацкий день закончился? Нет, не день. Чтобы этот месяц подошёл уже к концу, чтобы родители уже окончательно развелись и оставили его одного, а не пытались перетягивать из рук в руки, постоянно задабривая чем-то. Боже, если он сейчас скажет им про очки, то что случится? Даже думать не надо — ничего хорошего. — Ли, #####, Донхёк! — Ренджун со всего маху прикладывает ладонью своего друга по ягодице, — Кто так делает, а? Джемин на всякий случай хватается за челюсть, боясь, что та всё-таки отвалится сегодня. Мальчишка даже завидует Джено: тот не видел сего действа, а на шлепок только вопросительно передёрнул плечами и принял сидячее положение, глупо оглядываясь и часто моргая. Сам же Донхёк вскрикнул и отвесил другу нехилую такую оплеуху: — Я случайно! — Всё у тебя случайно! — дразнится «врач» и выдирает из рук виновника бутылочку с газировкой. Хуан осторожно касается лица Джено, тщательно проговаривает все свои действия и накатывает по переносице жестянку чуть выше ко лбу, поддерживает так какое-то время, а потом выдыхает, оборачиваясь к Джемину: — Это — Ли Донхёк. Мы одноклассники. — Мы друзья, идиот, — поправляет парень. И На всё ещё завидует своему слепому другу. Потому что Донхёк дёргает замок куртки вниз, являя свету обнажённое тело. У него, как и самого Джемина, смуглая кожа, только теплее тоном, будто медовая — что же, это точно очарование омеги. И при всём том, нельзя так сразу сказать об его аромате: несёт псиной, потом, дешёвым дезодорантом и взрослым альфой — сам На надеется, что это куртка отца или старшего брата. В целом же, Донхёк выглядит довольно красиво. Наверное. На фоне Ренджуна — точно красивее. — Джемин-а, — сквозь пререкания омег зовёт Джено, про которого все позабыли, — Что с очками? — Нет их больше. Теперь тебе надо заказывать новые, — грустно сообщает На, — Это сильно плохо, да? — Это влетит в копеечку, — Ренджун выхватывает из рук альфы очки и оценивающе разглядывает стёкла, разом выдавая, — Минус шесть, да? Может даже, больше. Как ты только мир видишь? Для тебя даже линзы нужны особые, — он сочувственно смотрит на пострадавшего и ныряет рукой под куртку, протирает стёкла об свою рубашку, рассматривает остатки былой роскоши и уже почти возвращает жизненно необходимый аксессуар на место, как резко оборачивается на своего друга, — Ты, ####, должен возместить ему ущерб. — Да с какого? — Донхёк вскидывает руками, едва не цепляя несчастные очки, но руки у Хуана ловкие, — Будет правильнее скинуться всем вместе! — Не надо. Джемин, пошли отсюда, — Ли поднимает обе руки и направляет их в сторону голоса своего друга. — Я настаиваю, — «врач» хватает Джено за талию и враз ставит на ноги, — Настаиваю на помощи. — Джемин, — в который раз обречённо зовёт Ли. Сам же Джемин озорливо закусывает нижнюю губу. Что там его друг говорил про общение с омегами ещё полгода назад? «Никогда-никак-никоим-образом»? Ха-ха! На едва ли не вслух закатывается от осознания всей ситуации. Потому что пока он тут наслаждается шоу, двое омег приводят его друга в порядок, одевают и вешают рюкзак за спину, обнимают с обеих сторон и спрашивают про дом, когда пребывающий в прострации Джено всё зовёт и зовёт к себе на помощь Джемина. Это очень странно, подозрительно, невообразимо, но вчетвером они доходят до дома Ли, поднимаются на лифте на нужный этаж, и даже все вместе проходят в квартиру. И пока омеги предлагают разогреть ужин и прочие блага, предоставляя потерпевшего на заботы Джемина, На расталкивает Джено: — Ты понимаешь, что сейчас происходит? Клянусь, что ты не только лишился зрения, но и ума! — еле сдерживая желание истерично проржаться, альфа самым наглым образом раздевает своего друга, тут же впихивая его в домашнюю одежду, — За тобой ухаживают сразу два омеги, очень красивых, весьма своеобразных, конечно, но всё-таки. Они из соседней школы, кстати. И я уверен, что живут недалеко. — Шшш, Джемин, — Ли округляет глаза и по памяти уверенно обходит тумбочки и даже стул, чтобы с рабочего стола взять чехол со старыми очками: пусть от них и меньше пользы, но это хоть поможет ему не попасть под машину, пока мастер будет делать новые, — Что ты несёшь? Я против них обоих. — Слушай, Джено, ты их просто как следует, не разглядел, — ловко подмигивает Джемин, чем вводит старшего в настоящий ступор. Да, Джено надо это осмыслить. А потом кто-то стучится, тут же толкает дверь. И да, Ли роняет челюсть вместе с остатками своего пренебрежения к противоположному полу. Потому что чёртов Ли Донхёк стоял обнажённым по пояс в кухонном фартуке его аппы и с самым невинным видом приглашал альф к столу. Если на Джемина два омеги произвели достаточно неоднозначное впечатление, да и ни в какое сравнение не шли с его истинным, то вот Джено замер каменным изваянием с самым тупым выражением лица, на которое был способен, будучи в статусе умника с какого-то там года. — Хёк, опять кошмаришь Джено? — рядом становится Ренджун. Он тоже очень красивый. Но с Донхёком конкретно что-то не так. И Джено срывается с места, хватает заинтересовавшего омегу за руку и дёргает на себя. Альфа утыкается носом ему в макушку и крепче сжимает пальцами чужое запястье, когда смеётся: — Это ты? — Чего? — в один голос спрашивают Донхёк с Джемином. — Ты мой этот…. Приготовленный, — Джено выразительно моргает и сгибается к лицу Ли. Хуан накрывает лицо ладонью и заходится хохотом, виртуозными матами, странными фразами, кажется — это китайский. На на всякий случай одёргивает Донхёка в сторону и разглядывает друга: — Ты хочешь сказать, что вот он, — мальчишка трясёт омегу за руку, демонстрируя всего того так, как если бы торговал угрями на рынке, — Он — твой истинный? — Ведь так, Донхёк? — Джено строит невиданное прежде выражение лица. У Ли внутри всё сжимается, потому что он точно не мог ошибиться. Потому что пряный лимон — это то, что он ненамеренно ищет. И аромат этого омеги, даже если и смешался с Бог весть чем, точно выдаёт истинного. — Ну, вообще-то, очень может быть, — неопределённо пожимает плечами Донхёк.