Огненное сердце и ледяные руки

Такемичи ненадолго отрывает взгляд от пожелтевших страниц, услышав радостный крик лучшего друга, размахивающего крепко сжимающей козырную карту рукой, который наконец смог отыграться у пронырливого геолога. Шуджи лишь смотрит снисходительно на молодого ученого, уже раздавая карты для новой партии, незаметно для оппонента положив пару штук к себе в манжеты рукавов. Ханагаки лишь хмыкает и вновь утыкается в книгу. Это был дневник одного из трастов – жителя народа, упоминания о котором появилось ещё за несколько тысяч лет до возможного основания Космантры. Он рассказывал об их частных паломничествах, об истории города, об их традициях и культуре. И все это было на языке Космантры. Хоть внешне Такемичи и выглядел спокойным и сосредоточенным, внутри него сейчас словно сидел маленький восторженный ребенок, которому приходилось перечитывать по несколько раз одно и то же предложение, из-за того, что он отвлекался, зачарованный красотой древних иероглифов. Ханагаки аккуратно перевернул ещё несколько страниц, открывая большое чернильное изображение. Там, очень упрощенно, почти по-детски, но тем не менее весьма подробно, была прорисована карта. Та самая карта, которую вскользь упомянул Ханма в их первую встречу в кабинете ректора. И путь их пролегал через высокие горные хребты. Но прямо сейчас на том месте нет ни одной горы, там… Море. Такемичи неуверенно перевёл взгляд на горячо спорящих о последней партии молодых людей. Если всё изменилось настолько… Что же им придётся преодолеть, чтобы найти заветный город… — Уже заметил? Что скажешь? Ханма медленно сложил руки в замок, уперся в него острым подбородком и перевел на него свой взгляд. Пронзительный следящий взгляд. Тот самый, которым питон смотрит в глаза дрожащему молодому кролику. Под тихий хмык геолога он отвёл взгляд. Шуджи устало откинулся на сиденье и заговорил вновь. — Всё именно так. Литосферные плиты за тысячелетия довольно сильно сдвинулись: появились новые трещины, впадины и проёмы, в то же время разрушая старые. Сейчас, следуя только изображению карты, мы не добьемся ровным счётом ничего. Именно поэтому нам очень нужен лингвист, который переведёт этот дневник. Особенно важен перевод карты. Возможно, благодаря детальному описанию мы сможем найти обходной путь. Ханагаки задумчиво кивнул. Рядом тут же присел посерьезневший Чифую. Несколько минут внимательно смотрел на простенькую карту и вдруг выдал: — Скорее всего прямо сейчас возможный проход – тот, который нарисован на карте, – будет примерно рядом с границей южного течения второго острова поселения Трастов. Там есть небольшая береговая пещера. Рядом с ней есть резкий спуск. Ханма удивленно поднял правую бровь, требуя объяснения странного изречения молодого искусствоведа. Тот пожал плечами, будто уставший родитель, объясняющий очевидное несмышлёному ребенку, взял небольшой листочек бумаги, карандаш и надел гогглы. Детально перерисовал маленький кусочек изображения и уже на собственном эскизе принялся делать пометки и записи: — Изображение волн на этой странице очень детальное и плавное: мореходы северных народов – в том числе и предшественники Космантры – изображали так небольшие заливы с теплыми течениями. Горы, что были в тех местах, действительно сейчас полностью ушли под воду, но, зная примерные координаты, я могу сделать вывод, что литосферные плиты, на нашу удачу, именно в том месте почти не двигались – на глубине среднего погружения там всё ещё есть теплые течения. Возможно, когда Мичи переведёт все приписки изображения, а океанолог из вашей команды составит подробную карту течений этого квадрата, мы сможем найти проход. Или место, где он должен был находиться: сделаем новый сами. Ханма лишь хмыкнул и взял эскиз в руки, изучая небольшие изменения, внесенные искусствоведом. Обычно скромный Такемичи с нескрываемым ехидством смотрел на впечатленного знаниями друга геолога. Да, они были очень любознательными, поэтому, пусть и поверхностно, но постигали и другие науки, помогающие раскрывать человечеству непостижимые тайны прошлого. Чифую был немного сведущ в океанологии и рельефе морского дна, в то время как Такемичи посвятил остатки свободного времени механике и разбору сердечников древних механизмов. — Что ж. Кажется, вы и вправду интересные ребята. Да, Мичи? Такемичи в отличие от возмущенного таким панибратским отношением Чифую лишь согласно улыбнулся флиртующему взгляду их компаньона. Ничего, они ещё покажут, чего стоят! Оставшееся время их поездки каждый занимался своими делами: Шуджи делал химические анализы глины, которую он собрал на берегу одной приморской деревни, когда только приехал в Республику, Чифую перелистывал свои старые зарисовки глиняных табличек, пытаясь найти ещё что-то похожее на изображенное на карте, а Такемичи продолжил изучение таинственного дневника. Было что-то странное в том, что рукописи обычного человека – даже не знатного господина – были так надежно сохранены, что дошли до их дней почти в идеальном состоянии. Какую же загадку хранит эта книга на самом деле…

***

Они прибывают на имперский вокзал чуть позже запланированного – в последние часы их поездки ученых занесло в начинающуюся грозу, из-за чего пришлось сделать небольшой крюк. На вокзале их уже ждут: Ханма радостно машет очень недовольной барышне. В сравнении с республиканскими девушками она была достаточно высокой – была почти одного роста с самим Ханагаки. На вид встречающей было не больше двадцати, но Такемичи уверен – та едва переступила порог совершеннолетия: тёмные тона одежды делали её старше своих лет. Густые русые волосы были заплетены в небольшую гульку на затылке. Поверх была надета шляпа. Довольно необычная: вместе с гогглами, которые, как и у большинства обывателей, служили аксессуаром, нежели рабочим инструментом, к шелковой бежевой ленте было прикреплено длинное светлое перо. Возможно, страусовое – Такемичи не очень разбирался в этом: всё-таки зоология была далека от его профиля. В противовес этому остальная одежда девушки была максимально сдержанной – едва ли не походной – почти не отличалась от мужского повседневного костюма. На ней была надета обычная белая блузка. Действительно обычная: не было даже маленьких рюш или тесьмы, характерной для женских имперских нарядов. Руки и шею прикрывала кожаная куртка с толстыми ремнями. Корсет был простеньким – его украшало лишь несколько тонких золотых цепочек и крошечных заклепок. На ногах девушки, в отличии от большинства представительниц прекрасного пола, были надеты обычные штаны, заправленные в кожаные берцы. Незнакомка нетерпеливо покачивала ногой, ожидая их. Такемичи поежился. Но вопреки ожиданию, когда они подошли к ней ближе, весь её гнев обрушился на их сопровождающего. Словно бы у него и Чифую был громоотвод от женских криков. Крикоотвод. Такемичи улыбнулся своим мыслям, тем самым обратив на себя внимание незнакомки. Она устало вздохнула, и плечи ее расслабленно опустились – словно за секунду встречающая стала в два раза меньше. — Меня зовут Юзуха. Юзуха Шиба. Я заведую библиотекой при университете. Вы ведь Такемичи и Чифую, лингвист и искусствовед, верно? Знатный шум поднял ваш ректор по поводу экспедиции – ничего не скажешь. Грозился сам приехать, если вместо вас «бестолковых осталопов» возьмём. – Юзуха, пародирующая низкий мужской бас их Дино, звучала до ужаса комично и противоестественно. Чифую и Такемичи против воли покраснели – вроде не виноваты, а как-то стыдно было. — Да ладно вам – я же пошутила! Вам же надо будет тщательно подготовить материалы к началу экспедиции. Думаю, в таком случае, следующие несколько недель сборов мы будем видеться достаточно часто. А может и каждый день. Рада знакомству. – она очень мило улыбнулась им двоим, встала на цыпочки – для такого дела не стыдно – и стукнула Шуджи по голове маленьким томиком какого-то бульварного романа, который, возможно, читала, пока ждала их прибытие. Ханагаки сделал для себя вывод – библиотекарь ему понравилась. Вопреки ожиданию они не поехали сразу в университет – карета везла их в общежитие для преподавателей. Уставший Такемичи весь путь туда молчал, лишь иногда мимолётом откликаясь любопытной девушке, когда ответа Чифую ей казалось недостаточно. Его глаза бегали туда-сюда, тщетно пытаясь разглядеть что-то в мутных пятнах, в которые превратились дома и постройки из-за капель начавшегося ливня. Такемичи поежился: они не взяли зонты, а значит от кареты до входа в общежитие им придётся бежать. Стук маленьких капель дождевой воды о стекло и цокот копыт единственной лошади погружали его в легкую дрёму: он ненадолго прикрыл глаза. Когда он открыл их в следующий раз, его партнер собирал в свою сумку тетрадки, которые, видимо, показывал их провожатой, в то время как имперцы доставали с верхних полок их сумки и зонтики. Их оказалось всего два. После пятиминутных препирательств и нервного покашливания спешащего жокея было решено: Чифую будет сопровождать прекрасную леди, а Такемичи придётся ютиться под одним зонтом с долговязым геологом. Уже стемнело, но уличные фонари ещё не зажглись, поэтому им пришлось идти буквально наощупь: карманный фонарик Юзухи и насколько светящихся линз с гогглов Чифую и Ханмы не сильно спасали положение. Через несколько секунд послышалось громкое хлюпанье, чертыханье рядом с его ухом и злобный смех, унесшейся вперед парочки: Шуджи наступил правой ногой в глубокую лужу. Добежали до входа они за рекордные три минуты, однако низ одежды всё равно был безбожно мокрым. Услышав это изречение отряхающегося от дождевых капель и трясущего дорожную сумку искусствоведа, Ханма состроил самую мученическую, ехидную гримасу, которую только мог, и в доказательство посильнее наступил ботинком на пол – послышалось смачное хлюпанье. Свободных комнат в общежитии из-за недавней конференции было мало – многие ученые всё ещё оставались в Империи: в частности, в их университете. Поэтому старая комендантша, тихо ворча на необразованную молодежь и прихрамывая на левую ногу, провела их к дальней комнате на втором этаже. Та была чуть больше, чем их собственная в родном общежитии, но здесь не было их привычного «убежища». Нда, разложиться будет трудновато… Шуджи пожал плечами, а Шиба виновата смяла подол шляпы – сейчас они не могли предложить ничего другого. Парни в ответ покачали головой, убеждая, что им и так прекрасно. Юзуха расслабленно выдохнула, сказала им приходить ко входу в главный исследовательский центр университета к девяти часам и, подхватив под локоть уже начинающего шмыгать носом Ханму, выпорхнула из комнаты, смачно хлопнув хлипкой дверью. Парни, не сговариваясь, поспешили в ванную. Надо отдать должное: ванные комнаты в общежитие преподавателей были, что надо. Просторная комната, умывальник и большая ванная посередине. Такемичи быстро зажёг огонь внизу и пустил воду. Они разделись и тут же залезли в ванную: мокрая одежда заставляла дрожать от холода. Помимо того, как вода набиралась, становилось теплее. Пар, от горячей воды заставлял щёки краснеть, а голову кружиться. Такемичи перевёл бессознательный взгляд на Чифую и через секунду почувствовал его губы на своих. Он издал тихий удивленный стон и тут же мягко отстранил от себя друга: — Фую, т-ты чего? Ч-что… – горячая расслабляющая вода и фантомные прикосновения чужих мягких губ мешали думать, не то, что говорить. Чифую смотрит расфокусированным взглядом и жалобно просит: — Мичи, пожалуйста, я… У меня так давно никого не было. Помоги мне, пожалуйста. Мы же друзья. П-прошу… Светлые волосы юноши вились из-за пара и прилипали ко лбу, глаза лихорадочно, возбужденно блестели, а кожа на плечах покраснела так сильно, что стали заметными маленькие веснушки. Такемичи никогда не думал об этом, но Чифую был очень красивым. Таким красивым и нежным прямо сейчас… Он несмело кивнул. Тогда осмелевший парень медленно подполз к нему и взобрался на колени. Младший неуверенно сжал талию ладонями. Грудь, показавшаяся из воды, тоже была красной и немного взбухшей. Капельки воды быстро стекали вниз, вызывая маленькие мурашки. Ханагаки не понимал, что они делают, но самому уже так хотелось… Он сам притянул Мацуно за щеки к себе. Тот с удовольствием ответил, пробираясь языком в рот Ханагаки. Они целовались, сплетая языки. Внизу было так горячо. Словно зудело. У Такемичи тоже никого не было… Утром они легко решили – ничего страшного: им обоим надо было просто расслабиться. И даже если младший немного смущался произошедшего, то привычная нежная, успокаивающая улыбка партнера стерла последние сомнения. Они умылись, позавтракали и перед университетом зашли за кофе. Кофейня была небольшая и очень атмосферная. Автомат с пластинками и железная дорога, прикреплённая вниз головой, сыскала особое одобрение в душе Такемичи. За стойкой стоял молодой юноша. Вероятно, студент: голубые кудряшки, розовые гогглы и странный кожаный костюм явно были одой свободе от правил. Он производил впечатление интересного человека. Правда выглядел бариста немного… Злобно? По-странному злобно. Будто злость не была направлена на кого-то конкретного, а просто была… Его частью? Рискнувший сделать заказ Чифую, которого немного напуганный Такемичи решил подождать у входа, пришёл с двумя дымящимися термосами и фразой: «Парень- милашка! Надо обязательно подружиться». Ханагаки подумал также, когда на прощание им застенчиво, но всё с таким же хмурым лицом, крикнули обязательно приходить ещё. У входа в университет их ждал уже хорошо знакомый геолог с партнером. Второй мужчина был на добрые полторы головы ниже Ханма и, наверное, раза в два меньше – не выделялся мускулами. На лице покоились обычные золотые пенсне, что выглядело весьма комично с гогглами, запутавшимися в светлой шевелюре. Костюм был типичным для «книжного червя» – полосатая жилетка и штаны. На ногах туфли. Обычные коричневые: довольно недорогие, но практичные. Сам мужчина, кажется, был наглядным объяснением этого слова. Не успели они подойти, как незнакомец развернулся и направился в университет. Шуджи лишь тихо хмыкнул и подождал их. Извиняться за поведение друга не стал. Сказал только, что через десять минут они сами смогут выбить из него извинение, если захотят. Геолог, как профессиональная ищейка, провёл их через множество коридоров, умудряясь вкратце рассказать историю университета и, в частности, своего факультета. Когда уже порядком уставший Такемичи хотел попросить передышку у длинноногого сопровождающего, тот резко затормозил. Быстро постучал в большие дубовые двери три раза, открыл и впихнул их внутрь, закрывая дверь. — Добро пожаловать в Империю. На них уставились десятки любопытных глаз.