Snowblind

      — Салли, — зарычал полковник, приоткрыв желтые глаза, и надавил на голову зашевелившегося было Майлза-младшего, не позволяя отстраниться.       Парень, видно, задохнулся с непривычки – спазмы теплых стенок горла отдавались прелестными сжатиями чувствительный головки, и военный с трудом подавил желание толкнуться глубже, вместо этого он ослабил давление на затылок мальчишки.       Запорошенный снегом Джейк, на лице которого красовалась дыхательная маска, стоял в дверях, одетый в теплую зеленую военную униформу. Но никакого оружия при нем Куоритч не подметил и решил пока не кидаться на бывшего морпеха — лишь злобно скривил губы, угрожающе обнажая белые клыки.       — Хороший макияж, — злобная ухмылка расплылась на нервно дернувшихся губах полковника, который оценил желто-черные полосы боевой расцветки, красующиеся на синем лице. — Могу добавить алых красок. Думаю, от вспоротой шеи он станет гораздо…ммм…выразительнее. Аггрх!       Военный дернулся, сощурив глаза.       — Аккуратнее, — рыкнул Куоритч, почувствовав сначала зубы, проехавшие по его чувствительному органу.       Джейк заметил, как под одеялом кто-то закопошился.       — Там… Мой сын? — растерянно спросил он, неверяще уставившись желтыми глазами на полковника.       Он вместе с Сокорро притащил его сюда, на эту пустую базу, поэтому сложить два и два было несложно.       — Скорее, мой сын, — военный плавно двинул ногой, и накинутое одеяло съехало с его колен, демонстрируя ладное тело Паука, чья голова была скрыта за большой синей ляжкой мужчины, покрытой темными полосами.       Но даже с такого ракурса было ясно, чем занят Майлз.       — Мм? — замычал Сокорро, устремив взгляд карих глаз на Куоритча.       — Не отвлекайся, мой мальчик, — последние слова мужчина озвучил, смотря с кривой ухмылкой удовольствия на Джейка.       — Майлз, не делай этого, — рыкнул Салли, гневно сверкнув желтыми глазами, а на его губах появился оскал.       — Который из нас? — кривая ухмылка на тонких губах военного стала еще больше.       Джейк зарычал и метнулся к ним, в три больших шага преодолев расстояние. Взметнулась с пола пыль от столь резких движений, плавно закружившись в воздухе. Тревожно качнулся черный мех на военной куртке — Салли схватил рукой полковника за шею, отчего соперник издал гортанный стон. Одновременно с этой жесткой хваткой сомкнулась его рука на косе Джейка. Мелькнуло в воздухе серебристое лезвие, зажатое второй ладонью. Быстрым и безжалостным движением Куоритч прижал нож к напряженной шее морпеха. Раздался шумный вздох — на синей коже осталась царапина, которая тут же наполнилась алой кровью.       — Подумай еще раз. Хочешь умереть при нем? — произнес военный, начав дико улыбаться.       Его зрачки были расширены настолько, что глаза лихорадочно блестели и выглядели дикими. Сейчас мужчина был похож на демона, и жуткое сходство с мифическим существом достигло крайней степени.       Паук оторвался от своего, несомненно, приятного занятия и высунул голову из-под одеяла. Взгляд полковника от прерванной ласки стал еще тяжелее.       — Что вы творите? — возмутился Майлз-младший, ни капли не смущаясь того, как выглядит — его губы были покрыты прозрачной жидкостью, стекающей к подбородку.       — Молчи! Это твоя вина, ты мне не сказал, что это он, — недовольно рыкнул Джейк, скосив глаза на парня.       Голову поворачивать он опасался — приставленный к шее нож был весьма острым, а Куоритч мог неверно понять его движение.       — Если бы сказал, ты бы не пошел его спасать! — на повышенных тонах рявкнул ему Сокорро, перейдя на рык.       — И правильно бы сделал, ему место в аду! — Салли сильнее сжал ладонь на шее с проступающими под кожей прожилками, и услышал угрожающее рычание полковника в ответ.       — Не тебе его судить! — начал заводиться мальчишка, но их начавшуюся перепалку перебил Куоритч, надевший маску на лицо.       — Тихо! — своим излюбленным приказным тоном, отточенным за долгое время, рявкнул полковник, скалясь от недовольства.       Все замолчали. Давящую на уши тишину прерывало только шумное дыхание военного.       — Майлз, не отвлекайся, иначе я вспомню как сильно ненавижу Салли, — скомандовал Куоритч и, отпустив темные волосы Джейка, положил руку на голову Сокорро, мягко, но уверенно склонив между своих ног.       Парень послушно возвратился в прежнее положение. Джейк тихо зарычал.       — Ну-ну, — улыбнулся Куоритч и прикрыл глаза, явно испытывая блаженство, однако, лезвие ножа сильнее уперлось под подбородком морпеха.       Паук со всевозможным рвением принялся сосать ему, помогая себе рукой. Язык то и дело проходился по возбужденной плоти, даря приятные ощущения, а губы обхватывали чувствительную головку плотным кольцом. Доносившиеся до ушей причмокивания абсолютно не раздражали. Полковник явно чувствовал старание молодого человека, и даже немного помогал, плавно подаваясь бедрами навстречу, с наслаждением и аккуратно погружаясь в податливый рот. Он старался проезжаться по языку активнее — помнил, как это нравилось мальчишке, когда он трахал его рот своим языком.       — Я не хотел тебя спасать, ты должен был сдохнуть, — подал голос Салли, царапая ногтями пальцев шею военного, который не сопротивлялся этому, продолжая одной рукой покачивать голову Майлза, а другую упрямо держать у горла Джейка, прижимая к ней нож. Он не нападал, но и не капитулировал. Впрочем, как и Салли - его сейчас никто не держал, он мог спокойно отстраниться от ножа, сделав лишь шаг назад. Но он его не делал. И упрямо продолжал сжимать крепкую шею Майлза, отчего полковник, ощущая и такое давление пальцев Джейка на шее, и губы Паука, скользящие по его члену, испытывал наслаждение.       — Я догадался, — лицо Куоритча, казалось бы, стало более мрачным и исказилось от злости, но нет, он так скривился от удовольствия — Сокорро ласкал его с такой интенсивностью, что мужчина медленно, но верно терял свою оставшуюся невозмутимость, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не зарычать от наслаждения. — Благодарить мне младшего, как понимаю.       — Это ты так его благодаришь? — оскалился морпех, демонстрируя крупные белые зубы. — Твоя щедрость не знает границ.       — Он сам захотел, — выдохнул Куоритч и тут же задохнулся от нехватки воздуха, ощущая как обильно истекает смазкой прямо в рот Майлза, пока головка члена пульсирует от каждого наплыва такой чувственной волны.       Это было странно, но до ужаса прекрасно.       — Свали нахрен, Салли, и я на время забуду, что должен устранить тебя, — несдержанно рыкнул Куоритч и плашмя пощекотал холодным лезвием ножа чужую шею.       И резко дернул ладонью, с силой ударив склонившегося над ним Джейка в грудь. Заныли от удара костяшки кулака, в котором был зажат нож. Морпех пошатнулся, выпуская шею полковника из хватки пальцев, но устоял на ногах.       — Если ты только попробуешь обидеть его… — угрожающе произнес Салли, а его синие уши напряглись, словно подтверждая его слова.       Майлз-старший внезапно резко дернул младшего за волосы, отстраняя от себя, и ловко ударил Джейка ногой прямо в живот, отчего тот зашипел от боли, отлетев к стене.       — Скорее я убью тебя, чем обижу его, — Куоритч злобно зарычал, теряя всякое терпение. — Свали отсюда!       Салли хотел было броситься на полковника, но заметил, как Паук активно замотал головой из стороны в сторону, отговаривая от этого решения.       Раздрадение и злость отчетливо проступили на лице Куоритча, отражаясь и в многочисленных складках кожи, собравшихся на переносице и лбе, и на заострившихся скулах. Его и без того рельефные мышцы, обрисованные проступающими под кожей венами, были напряжены до предела. Полковник в один счет поднялся с импровизированной кровати, сделав это уверенно и грациозно. Куоритч не шутил — он явно был готов прямо сейчас, несмотря на стоящий член, разобраться с Джейком раз и навсегда. Салли не делал попыток приблизиться, однако, был напряжен и стоял в защитной стойке. Даже его хвост не колыхался.       — Остановись! — крикнул Майлз-младший, слетев с матрасов и, запутавшись в приспущенных штанах, полетел на пол, но его падение остановил военный, неприятно схватив за плечо широкой ладоню.       — Не вмешивайся, — прорычал Куоритч, вставив перед собой руку с ножем, наведенным на Джейка. — Все уже решено. Его хвостатая жена убила меня. Чертов Салли утопил меня. Начальство поручило мне его ликвидировать. Обещаю, я тебе устрою казнь, самую быструю из всех. Ради сына, — глаза голого и возбужденного полковника светились безумием, а на губах появилась безжалостная улыбка, когда он перевел взгляд на Джейка.       Военный умолчал о многом. Он молчал об утерянном праве быть отцом. Молчал о том, о чем боялся признаться даже самому себе — о разрушающей, сметающей все разумные мысли ревности и обиде, которые он испытывал к тому, кто эту честь отнял.       О полном бессилии, о неспособности бороться с происходящим. Об ошибке, которую он не мог исправить, как бы не бился о выстроенную между ним и Сокорро стену длиной в долгие восемнадцать лет, которые сейчас ощущались вечностью. Вечностью, в которой стремительно таяли появившиеся надежды. В которой он долгое время чувствовал себя неживым и не задумывался, зачем живет, следуя лишь приказам начальства и отмеченным целям, не думая о непредсказуемых последствиях.       Вечностью, в которой канули звездолеты, ушедшие в космическую пустоту с единственной целью — найти новый дом. В которой растворились приказы, в которой появился кто-то другой. Чужой, но свой, ради которого Куоритч был готов отдать все и хватался, как утопающий хватается за соломинку. Но проблема была в другом — у Сокорро уже было все. Крепкая вера, любимая семья и простирающийся на тысячи километров дом, полный свободы и независимости. И полковник ему был совершенно не нужен.       Военный молчал о слепой любви мальчишки к Салли, из-за которого Куоритч не видел для себя ни единой возможности выполнить отцовский долг. Ему просто не дали шанса на это. И что бы он ни делал, его ребенок был привязан к Джейку и На’ви. Этот юный глупец, вне всяких сомнений, отважно отдал бы свою жизнь за синий хвостатый народ, который не был его, за тупое светящееся дерево, которому поклонялись местные племена, которое они боготворили, наверное, с самого начала времен и берегли как зеницу ока.       Он молчал о том, что спасал сына уже много раз, начиная с первых минут их знакомства в лесу — это играло, конечно же, весомую роль, ведь налаживать общение с мертвым членом семьи не было толку. Однако, несмотря на то, что Сокорро отплачивал ему тем же, парень спасал его жизнь не бездумно, а терзаясь сомнениями и разрываясь между ним и чужим народом, ставшим ему своим. Между ним и Джейком. И ему было абсолютно плевать, что Майлз-старший, несмотря на свой мудацкий характер, принял сына с первых же минут, со всей своей хромой любовью и полумертвой заботой, какую только может испытывать суровый вояка с израненной душой к своему малышу. Но было видно, что самого военного его мальчишка так и не смог полюбить.