Snowblind

      Был ли слаб Куоритч духом? Сейчас точно был, другого объяснения тому, что он до сих пор не сбросил с себя Паука, не находилось. Его разум был стар, а новое тело слишком молодым. Сильные гормональные всплески ощущались весьма ярко, отражаясь на нем. Его психика балансировала на грани, он хватался за остатки морали, но то и дело поддавался жажде тела, не оставлявшей шансов на спасение.       Не обращая внимания на протесты полковника, который начал приказывать ему остановиться, упрямый мальчишка продолжил касаться губами плоского кошачьего носа и успокаивающе гладить ладонью по ряду коротких взмокших чёрных волос над синим узорчатым лбом. Другой рукой он торопливо расстегнул собственные камуфляжные штаны — возбуждение достигло своего предела. Мелькнул мокрый от смазки член и тут же был обхвачен ладонью Паука, который принялся ласкать себя, так сладко постанывая, что Куоритч уже напрочь забыл, почему должен быть против такого.       Искаженное наслаждением лицо мальчишки, крепко зажмуренные глаза, тяжелое дыхание и закушенная губа… Сияющие капельки пота на этой загорелой коже, которые хотелось слизать. Ласково схватить парня за волосы и отругать тем самым приказным тоном, от которого у юноши вставало так сильно. Усадить несопротивляющегося Сокорро на свой член и катать на нем до тех пор, пока тот не кончит — о, да, полковник был не против такого расклада.       — Майлз, прекрати, — в голосе военного отчетливо была слышна волнующая разум хрипотца, когда молодой человек упрямо массировал пальцами его чувствительное синее ухо с розовой внутренней частью, которое подрагивало от каждого прикосновения. — Rä’ä fì.       Сокорро словно не слышал — то и дело прикладывал стеклянную маску к лицу и с упоением вбирал заостренный кончик уха в рот, сжимая его нежными маленькими губами. Неторопливо вылизывал ушную раковину, играясь с ней языком, отчего полковник шипел и извивался под ним, изнывая от желания. Связанные за спиной руки ныли, веревка то и дело впивались в кожу, но от этого удовольствие делалось только острее, и Куоритч скалился, не в силах сдержать чувства.       Его оскал был грустным и диким, похожим на животный, он явно выражал нежелание сдаваться, несмотря на то, что военный подчинялся правилам игры. Острые клыки манили и завораживали, и от одного взгляда на них Сокорро вздрагивал, как от удара током. Напряжение росло. Полковник чувствовал, как очередной рык срывается с его напряженных губ в ответ на все дикие телодвижения Майлза-младшего, который словно издевался над ним, выгибаясь на его животе и издавая короткие вскрики.       — Ма-а-йлз… Р-р-р-гх, — никак не мог собраться с мыслями мужчина — уши в человеческом теле никогда не были такими чувствительными, отчего на данный момент не удавалось полностью озвучить нужную фразу целиком и тем самым приказным тоном.       Он задыхался от жара и бессилия, не в силах освободить руки и оттолкнуть Сокорро. Он боялся освободить руки, опасаясь того, что может не сдержаться и сорваться.       Паук лишь задорно засмеялся, услышав свое имя вперемешку с рычанием, и продолжил ласкать его уши, смотря как они дергаются активнее или замирают в прижатом к голове положении.       — Тебе нравится, — прошептал Майлз-младший, с чувством посасывая заостренный кончик одного из них, и нагло качнул бедрами, тычась розовой головкой в ложбинку между мышц синего живота, на что полковник лишь жарко засопел в ключицы парня и ласково скользнул языком по солёной от пота тонкой коже под ними.       — N’ìlam, — огрызнулся военный, опять не туда поставив ударение, но Сокорро был так увлечен лаской, что даже забыл посмеяться.       В тихом рычании военного больше не было слышно угрозы или злости. В нем отчетливо сквозило желание. Может, даже легкий оттенок мольбы, что было удивительно слышать от такого сурового мужчины. Это безумно волновало, но пока ни в чем не ограничивало. Сокорро, наконец, почувствовал, каким прекрасным и упоительным может быть Куоритч, когда лишен всяческой власти и влияния. Поэтому он позволял себе все, наслаждаясь каждым глотком этого удовольствия и стараясь сделать так, чтобы мужчина не пожалел.       Полковник горячо дышал, ощущая как его член с радостью отзывается на прикосновения юноши и поцелуи, которыми Майлз-младший не стеснялся делиться, решив весь его рельефный торс безжалостно ощупать ловкими руками и испробовать на вкус своими припухшими от поцелуев губами, блестящими от слюны.       Куоритч не знал, за какие грехи ему это все — то ли послано в качестве заслуженного наказания, то ли в возмещение упущенных возможностей. Одно было ясно точно — сейчас он чувствовал себя прекрасно, упиваясь давно забытыми обильными ласками, давая волю своему глубоко скрытому и жестко подавляемому желанию побыть беспомощным. Голова кружилась от наплыва возбуждения, а сам полковник низко порыкивал и плавно выгибался под молодым человеком, чьи волосы то и дело щекотали его взмокшую кожу. Глаза военного горели опасным желтым огнем, отчего Сокорро чувствовал что-то вроде гордости.       Но, как бы полковнику не было приятно, было ясно как божий день — парень явно собирался кончить раньше него, и он собирался мальчишке немного помочь в этом, припоминая разделы порно.       — Хочешь, чтобы я тебя обнял и трахнул в этих же объятиях, прижимая к себе так плотно, что ты ke tsun rikxeì, slä tsun n’aw nìkalin zawngeì sì, ke tsun plltxeì melì’u? — соблазнительно скользнул Куоритч кончиком влажного розового языка между своих губ, задержавшись на мгновенье у белого клыка.       —Tì-ì-ìfnu sì, — только и смог простонать Сокорро, уперевшись одной ладонью ему в крепкое плечо — под пальцами явно ощущались напряженные мышцы.       — Иначе что, мальчик? Боишься, что кончишь от этого разговора? — полковник растянул губы в милой улыбке, смотря на Паука, который больше не улыбался, ведомый страстью. — Подвинься ближе для поцелуя. Тебе ведь понравился мой язык? Можно также сделать и с членом.       — Na? — дрожащим голосом произнес Майлз-младший, подставляясь под горячие поцелуи.       — Взять в рот и также пососать, — хмыкнул Куоритч, одобрительно лизнув нежную и соленую от пота щеку порозовевшего от желания мальчишки, который лихорадочно дышал, потеряв все веселье и лучезарные улыбки. — Давай попробуем пока без него.       Он начал облизывать и без того заласканные мягкие губы молодого человека, размыкая их кончиком языка, чтобы плавно толкнулся им внутрь, проникая в горячий рот. Парень заелозил на животе еще активнее, пачкая его пресс капающей с члена смазкой. Желание переполняло его, отдаваясь в паху пульсацией. Сокорро закатил глаза, послушно отдаваясь замечательному чувству и откровенно балдея. Это было даже мило. Куоритч неторопливо двигал ловким языком, чувствуя приятные ответные посасывания и рваное дыхание. Тихие стоны то и дело доносились до его заостренных ушей, которые колыхались от каждого приятного звука. А то, как парень сбивчиво хватался своими маленькими руками за его шею, дрожа от возбуждения, было лучше всяких слов.       — Ум-м-ф, — под смачные хлюпы происходили все новые и новые толчки языка — полковник постепенно увеличивал скорость движения, и правда решив затрахать его рот, и Паук был совершенно не против — ему нравилось чувствовать слюну на губах, активное трение чужого языка о свой, не говоря уже о приятном давлении и том, как реагирует его собственное тело на каждый изумительный толчок.       А реагировало оно настолько хорошо, что через несколько движений Сокорро несдержанно впился ногтями в ключицы, укусил Куоритча за юркий язык и, задыхаясь от переполнявших его эмоций, обильно излился на синий живот военного, обдавая его струйками белого семени.       Карие глаза счастливо блеснули и закрылись. Кульминация была достигнута. Переполненный возбуждением и не растерявший желания полковник скользнул взглядом по притихшему парню, отмечая след от укуса на загорелой нежной коже, и аккуратно провел языком по красивым изгибам шеи, не скрытой волосами, отчего Майлз-младший неспешно завозился на его крупном теле, постепенно приходя в себя. Затем неловко перевернулся на бок, смотря на военного. В его глазах сейчас словно светились какие-то неземные лукавые огоньки.       — Продолжать? — спросил Сокорро, рассматривая Куоритча, который, сощурив желтые глаза, учащенно дышал в прислоненную к лицу маску, приоткрыв рот.       Его лицо сейчас выглядело невероятно сексуально, в нем больше ощущалась кошачья, чем человеческая природа.       — Еще, —  требовательно выдохнул военный и намекающе покачал узкими бедрами, чувствуя, как внизу живота становится еще более мокро и тепло, а потом глубоко втянул воздух.       Паука не надо было просить дважды — он схватился за одно из одеял вместе с курткой, дернув их в сторону, и плавно прогнулся над мужчиной, позволяя тому тереться о свое бедро, постепенно перемещаясь всё ниже и ниже.       В какой-то момент его взору открылся призывно стоящий синий член полковника, сияющий от стекающей по нему смазки. Его головка была пурпурной. Проступающие под кожей вены были усыпаны россыпью тускло светящихся точек, манящих взгляд.       Майлз-младший смотрел на этот твердый орган, который был человеческих размеров, чувствуя, что его рот наполняется слюной. Молодой человек удобно умостился между раздвинутых ног, тут же согнувшихся в коленях. Не отрывая зачарованного взгляда от члена, он отважно обхватил его рукой, принимаясь плавно скользить по всей длине. А живописные узоры на внутренней стороне крупных ляжек так и манили, и Паук не сопротивлялся этому — он ловко работал языком, оставляя на них влажные полосы.       — Да, — одобрительно выдохнул на эти действия полковник и грубовато толкнулся в ласкающую его руку, пачкая загорелые пальцы светящейся жидкостью. Его желтые глаза встретились с карими, в которых плескались золотистые медовые отблески, и закрылись.       Подрагивающие уши уловили писк дальней входной двери и тяжелые шаги. Однако, переварить поступившую информацию полностью Куоритч не смог — какая разница, кого там принесло. Но, все же, напрягся изо всех сил, с четвертого раза разорвав веревки, сковывающие его руки за спиной, и накинул на свои ноги одеяло, скрывая из виду дернувшегося от неожиданности Майлза-младшего. Неторопливо погладил юношу по щеке большими кончиками длинных пальцев и зарылся ими в спутанные пряди волос, массируя и затылок, и кожу за ушами. После чего потянулся другой рукой к валяющейся на полу белой камуфляжной куртке, принявшись, шелестя тканью, рыться в ней, пока найденный нож не оказался тут же спрятан под матрасом.       А потом приглашающе потерся нежной головкой о мягкие губы, оставляя сияющие следы смазки на них.       — Можешь открыть рот, если хочешь, — тихо сказал он, в предвкушении облизнувшись, и устремил взор под одеяло. — Ничего не бойся, я не причиню тебе kxu. Я могу быть l’ehrrap, slä zun lekawng.       Дуновение воздуха на кончике пениса заставило полковника дёрнуться. Сокорро промолчал — лишь лизнул член, пробуя терпкую смазку, и ткнулся ртом в пурпурную головку, уютно обхватив её, но пока ещё не слишком уверенно посасывая.       Но тут же задел плоть зубами, вызвав весьма недовольное шипение мужчины.       — Зубы, — тут же отреагировал Куоритч, но Паук, видимо, не слушал его, снова ощутимо проехавшись ими по крайней плоти. — Твою мать, стой! Tìsraw si! Rää sre’e. Seyri. Lea’ew…Да как там было…La’ew meseyri. Pxawtxap.       Он перешел на ломаный на’вийский, пытаясь подобрать нужные слова, и в его голосе сквозил настолько приказной тон, что оторвавшийся от своего дела парень, когда понял, что ему говорят, послушался приказа — неторопливо и ласково вобрал одними губами влажную головку.       — Вот так, да. Молодец, — Майлз довольно хмыкнул и постепенно расслабился, отдавшись новому для этого тела чувству, не забывая одобрительно гладить своего мальчишку по столь маленькой для его руки голове. Его заостренные уши прижались к голове от удовольствия.       Майлз работал ртом медленно и осторожно, стараясь не тревожить синюю кожицу пениса зубами. Сосал он, конечно же, на троечку, но старался как мог. И видят небеса, Куоритчу хотелось плюнуть на всё и трахнуть желанный рот в грубом темпе, не разводя всю эту заботу вокруг и обучающие уроки.       — У тебя неплохо получается, — полковник криво улыбнулся и зарычал, помогая вспотевшему Майлзу сосать — аккуратно задавая темп рукой, он плавно толкался бедрами навстречу рту, чувственно проезжаясь по влажному напряженному языку, отчего парень изредка гортанно стонал, посылая приятные вибрации по твердому органу. Постепенно приятное ощущение в паху обострилось. Оно было сначала почти незаметным но с каждой секундой становилось все более ярким и напряженным. Одновременно с ним росло и напряжение во всём теле мужчины, чьей целью было усилить удовольствие, копившееся внутри.       Сокорро было приятно, даже слишком. Его голову плавно качала большая рука, длинные раздвинутые ноги полковника то и дело сжимали его тело по бокам после особо хорошего движения теплых губ по важному члену. Хриплое дыхание военного отдавалось новым приливом возбуждения, заставляя юношу потираться о матрас, прогибаясь в пояснице.       Смесь разных запахов: возбуждения, чужой кожи, собственного пота… И член, так хорошо скользящий у него во рту, неустанно катающийся по языку… Все это кружило голову молодому человеку, смаргивающему капли пота с ресниц. Он гладил узкие бедра и крупные для человека ляжки, уже не сомневаясь, что получает от жизни то, чего никогда не получал в прошлом, видя в этом самом «здесь и сейчас».       Обучение Сокорро не прошло даром — к моменту, когда дверь в комнату распахнулась, весьма увлечённо трахающий горячий рот полковник, чья синяя кожа блестела от пота в свете ламп, не сразу отреагировал.