Snowblind

      Его сознание то возвращалось, то исчезало вновь. Желтые глаза не желали открываться, боль стояла такая, словно кто-то со страшной силой ударил по голове, расколов ее на тысячу осколков. Собственное тело не ощущалось, а вокруг царила звенящая тишина. Он почувствовал, как чья-то холодная рука погладила его по щеке.       А следом на него обрушился поток звуков. Голоса, крики, обрывки фраз, все-все это смешалось в голове, словно кто-то включил громкость на максимум. Военный хотел было повернуться в сторону голосов, но тело все ещё не чувствовалось, и пришлось отказаться от этой затеи. В голове роились мысли, воспоминания, образы, но все это было настолько хаотичным, что полковник не мог ни на чем сосредоточиться. Кажется, его куда-то тащили. Голос разума истерично кричал, чтобы он сопротивлялся, но тело полковника так и осталось безвольным.       В голове внезапно всплыла и застыла одна единственная мысль: «Джейк Салли». Один из услышанных им голосов точно принадлежал этому человеку. Затем сознание померкло, словно единственная свеча в темной комнате.

***

      Очнулся он на какой-то базе КОПР — Корпорации по Освоению Природных Ресурсов. Светили неоновым светом обеззараживающие помещение лучи. За огромным стеклом стояла капсула для аватаров. Комната, в которой он находился, была небольшой и смутно знакомой. Судя по отметинам на бетонном полу, тут раньше было помещение для пробуждения солдат в их новых синих телах. На его лицо была надета маска экзокомплекта.       Но как он спасся? Разум лениво напомнил ему о голосе Джейка Салли. Неужели этот чертов морпех? Не может быть, после их схватки под водой, от которой Куоритч почти утонул, Салли вряд ли бы сунулся его спасать. Скорее, радуясь подвернувшемуся случаю, со спокойной душой утопил бы его снова. Эта мысль вызвала у него на губах горькую усмешку. Казалось бы, такие простые вещи должны быть понятны, но ебучий Джейк, который забыл, как полковник зажимал его шею под водой ногами, лишая возможности всплыть? Как трогательно. Вряд ли морпех настолько сильно изменился с того момента, как они виделись в последний раз.       Мышцы тела отозвались на движения глухой болью, когда Куоритч поерзал на не первой свежести матрасах, находящихся под ним, и кое-как принял полулежачее положение. Его руки были связаны за спиной, а сам он был полностью раздет и кое-как укрыт собственной белой курткой.       Раздались шаги, эхом отразившиеся от стен, и он навострил заостренные пурпурные уши, обрамленные синей кожей с внешней стороны. Топот ног был явно человеческий — да, он уже умел в некоторых ситуациях определять приближающиеся объекты. Вскоре за стеклом мелькнул невысокий молодой человек со знакомыми скрученными в дреды волосами. С его плеч свисало одеяло, в свете неона отливающее синим. Дверь с тихим скрипом отворилась.       — М-майлз, — голос Куоритча был низким и хриплым. — Развяжи меня.       Большие желтые глаза внимательно смотрели на юношу, который стремительно подошел к нему и накинул поверх белой куртки два одеяла. Одеяла было пыльными, но теплыми.       — После того, что натворили твои люди, я тебе не доверяю. Тебя должен волновать сам факт своего существования, — на'вийский Сокорро был чист, а сам юноша находился явно не в лучшем расположении духа, и это означало очередную заминку на пути полковника. — Зачем вы прилетели сюда? Что вы сделали с Пандорой? Леса, которые нас кормили, они…       — Умирают, парень, — тяжело выдохнул Куоритч. — И это не моя вина. Но на Земле мы не можем жить, её не спасти.       — Ты говоришь, что вы уничтожили Землю и прилетели сюда, чтобы повторить это с моей планетой? — сидящий на корточках Паук в ужасе распахнул глаза, в которых мелькнул гнев.       — Почему ты вырос дебилом, — перейдя на родной язык, оскалился мужчина, обнажив белые зубы, а его уши раздраженно качнулись. — Мы честно пытались ваше племя переселить из гребаного леса в соседний, и даже дали Джейку Салли аватар, чтобы он мог договориться с На’ви. Но этот идиот решил, что новое тело, стоящее бешеные деньги, это его родное, и сунуть член в местную девушку гораздо интереснее, чем спасение собственной нации.       — Ч-что… Джейк… Наш вождь это tawtute? — с трудом выговорил Сокорро.       Куоритч внезапно засмеялся, будто это была самая остроумная шутка за всю его жизнь. Страшно было слышать этот смех в такой момент. Как и смотреть на полковника, который дико улыбался, демонстрируя белые клыки.       — Nga kengayäng si! — Майлз-младший затрясся от негодования и в два счета оказался сидящим на животе стройного большого тела военного, грубо схватив мужчину за темные волосы на затылке, сплетенные в косу, другой рукой стянув с его лица маску. — Салли не мог…       — Салли? Очень даже мог, — безумная улыбка полковника и его немигающий взгляд крупных лимонных глаз гипнотизировали, не позволяя Сокорро отвести от синего лица взгляд. — Наивный ребёнок, неужели ты решил, что у него совсем нет секретов? Я знал Джейка. Он казался смышленым малым, но, как показало время, я ошибся. Он был точно так же глуп, как и ты, потому что не понял, в какую серьезную игру мы тут играем. Что касается этого богом забытого места, то тут все проще. Наши гениальные ученые пытались потушить многочисленные пожары, вызванные войной, но один шибко умный хрен по фамилии Паркер облажался с погодной установкой, и вместо проливного дождя мы получили разъебанный климат. Никогда не доверял этим ботаникам, кулаки всегда надежнее.       Дыхание военного было учащенным и обжигало лицо юноши, вызывая растекающееся под кожей тягучее чувство жара. Оно заставляло встать дыбом волосы на затылке и посылало мурашки по всему телу.       В паху тянуло от возбуждения, но Паук продолжил грубо держать мужчину. Пальцы молодого человека настолько сильно впились в мягкие густые волосы на затылке, удерживая голову у холодной стены, что и без того злое лицо полковника исказилось еще сильнее в устрашающей гримасе.       Сощурив глаза, он приоткрыл рот и громко зарычал прямо в лицо парня, который, облизав свои пухлые губы, завороженно уставился на его белые клыки.       — Чего? — Паук судорожно сглотнул и удивленно приподнял брови.       Он столько лет прожил с На’ви, что умел различать интонации рыка, который сейчас говорил, что полковник испытывает не только злость. Сокорро внимательно вгляделся в недовольное синее лицо, покрытое узорами. Россыпь белых точек блекло сияла на коже, большие глаза были распахнуты, а темные зрачки — увеличены в размерах.       — Тебе это нравится, — нагло ухмыльнулся парень, сильнее сжав волосы в кулаке. — Nìsngumer tìsrung?       — А-р-р-р-р-х, — последовал ответ Куоритча, а на синих щеках появился легкий фиолетовый румянец. — Даже не думай, мелкий.       — А как ты меня остановишь? Ты связан… — Сокорро так и не успел закончить фразу — раздался глухой рык, и Куоритч дернулся вперёд, затыкая его поцелуем.       Полковник целовался жадно и остервенело, накрывал его маленький рот своим, стараясь не задевать губы клыками, отчего у Паука по спине то и дело пробегала сладкая дрожь. Парень с трудом успевал ловить его большой язык, который почти полностью заполнял его рот, двигаясь в бессчетном количестве траекторий, задевая всевозможные эрогенные зоны. Его тело принимало эту безумную страсть в полном объёме, как принимают море.       Поцелуй был действительно сладок, но одновременно и пугающ тем, что не сулил ничего хорошего. С Куоритчем сейчас было безопасно, но только потому, что его руки были связаны за спиной. И прервать ласку ртами Сокорро совершенно не мог, да и не хотел — военный реагировал на поцелуи сбившимся дыханием и легкой дрожью в теле. И хриплые, приглушенные звуки, срывающиеся с губ Майлза-старшего, вызывали у молодого человека затаенный восторг.       Тело военного отзывалось на эту близость неправильно, оно не должно было отвечать так остро, восторженно и опьяняюще. Оно не должно было предать его в самый неподходящий момент, но оно это делало.       Он находился в предательском изнеможении, пока разум сдавал свои позиции. Мысли танцевали живописный танец смерти вокруг одного единственного вопроса – такого простого и жуткого, что с каждым мгновением их приговор становился все более явным и окончательным. Куоритч сопротивлялся ему, и одновременно убеждая себя, что это просто еще одна проблема. А с проблемами он умел отлично справляться.       Он плотно сжал губы, прерывая поцелуй, и оскалился, стараясь отпугнуть мальчишку этим. Получилось не очень — на несколько мгновений, показавшихся вечностью, Паук отстранился, внимательно смотря на полковника. Приложил к кошачьему носу отца маску, давая надышаться. Закравшееся в его взгляд легкое непонимание вновь сменилось пьянящим восторгом. Полковник видел, как Сокорро его хотел — наивные глаза, обычно глядящие на него с насмешкой и весельем, сейчас сверкали обжигающим огнем наслаждения. В них жило и предвкушение, и томительное желание.       Куоритч попытался отодвинуться сильнее, упираясь лопатками в стену, и сомкнул губы как можно плотнее, когда парень впился в его рот еще яростнее. Это могло быть смешно, если бы мужчине не было трудно сдерживаться. Все, чего он желал сейчас — это достичь разрядки, трахнув нарвавшегося мальчишку.       С низким рыком полковник ответил на поцелуй, не обращая на лезущие в лицо волосы, и всё потонуло в пелене удовольствия. На языке отчетливо ощущался металлический привкус от кровоточащей царапины парня. Майлз-младший задохнулся от нехватки воздуха, плавясь от возбуждения, когда Куоритч, прикрыв глаза, принялся с наслаждением посасывать его нижнюю губу, то и дело зализывая ранку языком. Мужчина не особо жаловал поцелуи, но, раз Сокорро этого хотел, то пускай. Лишь бы не идти дальше. Лишь бы не сорваться и не причинить ему боль.       Поцелуй был долгим и волнующим, жадным и трепетным — Куоритч и правда старался заласкать горячий рот мальчишки, вспоминая давно забытые движения.       Полковник не помнил, когда юноша успел стянуть с себя военную куртку и свитер. И сейчас он, голый по пояс, нетерпеливо елозил на его сильном стройном теле, не забывая стаскивать одеяла все ниже и ниже. Касался синей вздымающейся груди, тычась в нее своим красивым носом, и оставлял языком влажные дорожки, то ли повторяя темно-синие полосы на теле, то ли желая создать свои. Неумело ласкал пальцами торчащие соски с голубым ореолом светящихся искр вокруг них, пока тело полковника отзывалось дрожью на каждое прикосновение.       Нежная синяя кожа манила — Сокорро с невиданным упоением припадал влажными губами к часто вдымающейся груди, что-то успокаивающим тоном шепча на на'вийском, но Куоритч не мог ничего разобрать, да и не хотел.       Им нельзя было это делать, как бы не хотелось. Почему такое вообще случилось — вопрос не поднимался. Но то, что это было его ошибкой, и не просто ошибкой, а страшной ошибкой — полковник отчетливо осознавал.       Однако, внутренний голос шептал, что ошибка не может быть такой сладострастной и взаимной. Что его тело иное, лишь с частью человеческой ДНК и воспоминаниями. Что Куоритч - не отец Паука. Что перед ним малознакомый мальчишка, соединивший его тяжелый характер и внешность прекрасной Паз Сокорро. Что в воспитании Куоритч не участвовал и его не было в жизни этого паренька. Это был запутанный лабиринт теней и двойных отражений. Было ясно одно — они шли в неправильную сторону, они выбрали неверный путь. И пройти его можно было только одним способом. Повернув назад.       Но сейчас военный не был способен сделать это в одно мгновение, несмотря на все свои внутренние тормоза. Да, он хотел установить контакт с Майлзом-младшим, развить двустороннюю привязанность, соприкоснуться жизнями. И для этого нужно было и время, и силы, которые надо было найти. Но судьба словно решила всё за них, сблизив так, что ситуация стала слишком неправильной.       От такого было сложно отказаться. Складывалось впечатление, что ему дали дополнительный шанс исправить все сделанное. Шанс, который, несмотря на сюрреалистичность и извращение был, вероятно, последним. После того, как его люди угробили климат Пандоры, после продолжающейся войны, после того, как он пытался убить второго "отца" Сокорро — Паук должен, как минимум, ненавидеть его. Про максимум полковнику думать не хотелось. Но парень точно не должен был так ласково оглаживать его лицо и смотреть в его большие желтые глаза полным желания взглядом.       Это мешало Куоритчу разорвать веревки на руках и повернуть назад. Сокорро, с которым было тяжело наладить контакт, сейчас сам желал его, деля с Майлзом наслаждение, вплетаясь в его мысли и чувства еще сильнее, плотно прижимаясь своим маленьким разгоряченным телом.       Полностью ли парень осознавал происходящее? Судя по тому, как дрожало его тело, и как Паук обцеловывал его — молодого человека такие размышления абсолютно не терзали.