Капля праздности

      Чесапикский Потрошитель прибавил работы для ФБР и побил свой рекорд, действовавший последние лет пять. Шесть человек за вечер — немыслимое количество, зато сколько ингредиентов для ужина и материалов для подарка. Каждое убийство похоже на портрет. Мертвецкие лица искажены в тех муках, которые обычно показывают артисты на сцене. Кто-то повешен на люстре с вспоротой грудиной, кто-то лежит в позе эмбриона с обвитыми вокруг шеи кишками. Всё так аккуратно, гармонично. Мёртвые тела на фоне кровавых луж. Рождественская открытка для ФБР, особенно для Джека Кроуфорда. Ганнибал не только собрал всё самое необходимое, но и напомнил о своём существовании. Праздничная приправа, горькая и вяжущая во рту.       Уилл ушёл спать после обеда и ещё не просыпался. Больничные кошмары обезводили организм и перегрузили мозг. Доктор вынудил гостя поесть и вколол снотворное; так не будут беспокоить сны. По расчётам, мистер Грэм проснётся к ужину, правда позднему. Тем не менее, он проснётся тогда, когда Ганнибал начнёт представление. Он пунктуален, как и всегда.       На стуле висит пиджак, служащий доктору ещё со времён Флоренции. Небрежно закатывая рукава, Лектер осматривает компоненты: в стороне на доске лежит очищенная от мяса, сала, крови и волос кожа (обязательно белая), ближе к хозяину этого богатства — вата, фаланги, также очищенные от всего мягкого и красного, и хирургические принадлежности — пила, игла, скальпель и нити.       Выйдет потрясающая кукла. Этот подарок будет дороже собственного облика, облика убийцы.       Кукла Вуду — мощнейшее оружие манипуляций. Ганнибал осознаёт, что делает куклу самого себя, но его не волнует это. Его волнует человек, которому он отдаст куклу себя, куклу Чесапикского Потрошителя. Уилл достоин её. Уилл достоин видеть Дьявола перед собой до самого съедения.       Ганнибалу даже не нужна выкройка. Он создаёт всё так, будто он опытный кукловод. Кукла делается быстро. Она небольшая: примерно с ладонь. Ещё несколько швов. Доктор Лектер отрезает от пальца небольшой кусочек и кладёт его в куклу, параллельно немного пачкая её тельце кровью. Ох, как же это трогательно. Это воспоминание об инциденте. На игрушку надевают сшитые заранее маленькие брючки и рубашечку, которую тоже ляпают кровью. Настаёт время для головы. Ганнибал достаёт чистой рукой из кармана пакетик с платиновыми волосами. Берёт иглу, продевает каждый волосок и вшивает его в голову. Точность, неспешность и быстрота. Через двадцать минут кропотливой работы у куклы появляется густая шевелюра. Скальпелем Ганнибал поправляет её, и получается причёска самого доктора. Теперь остаётся лицо. Хирургической пилой Потрошитель пилит фалангу на пополам: одну часть он делит ещё на две и придаёт округлую форму каждой частичке, из второй он создаёт маленький кухонный нож. Делает в каждом элементе дырки и пришивает их кукле. Теперь кукла обретает глаза и орудие убийства. Ганнибал окрашивает лезвие костного ножа и делает его багряным.       Готово. Вот он, Ганнибал Лектер, он же доктор Лектер, он же Эль Мостро, он же Чесапикский Потрошитель. У него много имён, но всем ясно, что он — Дьявол во плоти. Ручной Дьявол. Он повинуется только своим предпочтениям и замыслам. Он сам себе добро и зло. Он — воплощение морали, а точнее её отсутствия.       Уилл сквозь сон уловил странный запах. Тело отказывалось слушаться. Грёзы ещё не успели отпустить измученное стрессом сознание. Впервые Грэма порадовало, что ему ничего не снилось. Он ещё никогда не был так расслаблен. В полудрёме дошла мысль, кто даровал ему покой.       Ещё полчаса Уилл лежал. Это была спальня Ганнибала и его просторная кровать, которая была насквозь пропитана его запахом. С каждым вдохом профессору Грэму хотелось чувствовать его ещё и ещё. Возможно, у доктора есть парфюм с феромонами. Их аромат навеял воспоминание, которое давало Уиллу понять, что любой монстр будет иметь объект воздыхания, неважно, что или кто это будет и как будет выражаться эта так называемая привязанность. Как ещё можно объяснить, что когда Уилл просыпался от очередных галлюцинаций, Ганнибал прижимал его к себе, чтобы тот вдыхал его запах и успокаивался, словно находясь на ингаляции? В такие моменты Грэм действительно успокаивался, грелся, прежде чем снова уснуть. Он чувствовал, что любим, ведь жесты не могут врать. Это не про Ганнибала — он честен сам с собой, а значит честен и с Уиллом. Каждый раз, когда он обнимал его, Уилл понимал, насколько он сокровенен для этого чудовища. У него есть живое сокровище, которое он будет охранять до тех пор, пока не проголодается. Уилл боялся быть съеденным кем-то другим. Быть съеденным Ганнибалом Лектером — огромная честь.       Тёплые фантомные прикосновения придают сил, и Уилл Грэм поднимается с кровати. На коже ощущается что-то мягкое и слегка покалывающее. Оно сдерживает тепло. Уилл становится у зеркала — это старая одежда Ганнибала, ещё с литовских времён. Хозяину они малы, а гостю приходятся впору. Даже пахнет специфически: юностью и хаосом. На этом абсолютно новом запахе Уилл возвращается в реальность, слышит шум на кухне и идёт на него.       Когда остаётся шаг до входа, профайлер сталкивается с вышедшим Ганнибалом. В его руках небольшая матовая коробочка.       — Ужин ещё не готов.       Грэм подходит ближе и смотрит на коробку. Вот он, рождественский подарок.       — Почему ты одел меня в это?       Ганнибал чуть наклоняет голову в бок и осматривает Уилла. Сонный, потерянный в реальности. На нём кашемировый свитер и флисовые брюки. В молодости это была утренняя одежда на тот момент юного господина. Воспоминания прекрасны, какими бы неприятными они ни были.       — Потому что во сне наше тело не выделяет много энергии и начинает замерзать, — доктор Лектер гладит тёмные кудрявые волосы, затем спускается к слегка колючей щеке. — Я работал и не мог снабжать тебя теплом. И тебе пора побриться.       Уилл прикрыл глаза и фыркнул. Голод заставил вернуться к ужину. Посетили мысли об Эбигейл.       — Ты сохранил её?       Ганнибал только лукаво улыбнулся.