Раны не лечатся | Убивая ворона

      Энид проснулась от того, что почувствовала, как вот-вот упадет. Она осознала, что это происходит в реальности, когда равновесие уже нельзя было вернуть, и рухнула на пол. - Черт, - сонно прошептала девушка. Она всегда ворочалась во сне, а больничные стулья не позволяли такой роскоши. - Ты в порядке? - спохватился Ксавьер, выдернутый из своих мыслей. - Да, стулья низкие, - ответила светловолосая, поднимаясь. Она зевнула, протерев глаза, - Который час? Торп посмотрел на настенные часы недалеко. - Четыре, - сказал он. - А ты что, не ложился? - нахмурилась Энид. Тот покачал головой. Девушка выдохнула, осмотревшись. В небольшом коридоре, где они находились, горел слабый свет. Эти двое просидели здесь с вечера. Врачи периодически выходили и заходили в те самые двери, но ребятам не удавалось выудить у них даже долю информации. Они говорили только, что пока ничего не известно и прогнозов они ставить не могут. Медсестра, которая вчера подлатала Энид, также предложила ей больничную рубашку и штаны неизвестного происхождения, в чем она сейчас и была одета. - Я принесу кофе, - сказала волчица, удалившись. Благо, он здесь был бесплатным. В отличии от обслуживания. Наверняка родителям Энид все же придет счёт за перевязку ран. Она отказалась от их зашивания, потому как знала, что оборотни регенерируют достаточно хорошо, а нитки только будут мешать этому. Кофемашина была в другом корпусе. Энид ждала, пока приготовится первый стаканчик, но машина, как специально, работала очень медленно. Ночью в помещении было прохладно, и Синклер засунула руки под пальто, которое было накинуто на ее плечи. Взгляд упал на небольшое зеркало рядом с раковиной поодаль. Она двинулась туда, ожидая увидеть мешки под глазами и отёчность, но в глаза бросились глубокие порезы на левой части лица. Энид посчитала, их было почти четыре. Четвертый коготь едва ли коснулся её выше брови. Такое случалось нечасто, но сейчас она испытывала отвращение к своему отражению. Она подумала о том, что было бы, будь она человеком без волшебного исцеления. Наверное, Энид возненавидела бы свои шрамы, стала бы стесняться или стыдиться их. Но она никогда не сказала бы об этом, ведь тогда Уэнсдей могла подумать, что Энид совершила ошибку, спасая её. Девушка закрыла глаза, глубоко вздохнув. Кофемашина вдруг запищала и сердце Энид чуть ли не выпрыгнуло из груди. Всё в этой больнице будто было против неё. Или может, она просто устала. Девушка поставила в машину второй стаканчик и спустя ещё неизвестный промежуток времени вернулась к однокласснику. - Спасибо, - отозвался Ксавьер, забирая у светловолосой один из стаканов. Энид закусила губу, занимая место рядом с парнем. Повисло молчание. Не такое неловкое, как если бы они нравились друг другу. Ещё хуже. - Ты поняла, что произошло? - тихо спросил Ксавьер, опустив взгляд в стакан кофе, из которого медленно выходил еле заметный пар. - С Уэнсдей? - Энид посмотрела на парня, но тот просто продолжал выглядеть грустным, и она приняла это за положительный ответ. - Я.. думаю, да. Вещь пришел ко мне. Он был напуган. По его словам Уэнсдей узнала что хайдом был Тайлер, а его хозяином - Торнхилл. Она хотела доказать это директору и устроила засаду, но все вышло из под контроля и Уимс была.. погибла.., а Уэнсдей Торнхилл утащила в лес. - Уимс..? - Ксавьер прикрыл рот рукой. Энид выдержала паузу, прежде чем продолжить. Она не хотела развивать эту тему, ведь Ксавьер и без того выглядел так, будто готов сломаться. - В общем, я последовала за Вещью и нашла в лесу Тайлера с Уэнсдей, он пытался напасть. Стояла полная луна, и я обратилась, бросилась защищать Уэнс. В какой-то момент появился шериф и стрелял в него.. но я уверена, он жив. Надеюсь, его запрут в тюрьме.. ну.. вместо тебя. Ксавьер сейчас не беспокоился, что он все ещё будет подозреваемым в этом деле. Вместо этого он вспомнил, как узнал о том, что Тайлер оказался Хайдом. Он даже не смог позлорадствовать, что был прав, когда говорил Уэнсдей держаться от него подальше. Ведь помимо злости его тогда захватила ревность. - Она пришла ко мне в участок накануне.. сказала, что Тайлер использовал её, чтобы подставить меня, и теперь грядёт что-то ужасное. Ей нужна была помощь, чтобы остановить его. Показала этот рисунок, где она стоит у горящей школы напротив черной фигуры. Я увидел этот момент в жизни, только она не разрушала школу, а спасала её. Не знаю, кто боролся с ней, но выглядел он, как ходячий мертвец.. Я тогда сказал, чтобы она уезжала и никогда не возвращалась, так она спасет всех. Сказал, что она приносит только беды, что лучше бы она не появлялась в моей жизни.. это неправда. - Знаю, - ответила светловолосая. - Наверное, мы все ошибались на её счёт. Ксавьер вздохнул. Тепло от стакана в руках медленно расходилось по всему телу, и ему уже было не так холодно. Он решил, что кофе может растопить холод внутри него тоже, и выпил содержимое. Однако, это никак не помогло. - Вещь вытащил меня из полицейской машины. Я прибыл к школе и выстрелил из лука в этого.. человека с картинки. Как же глупо... Он отразил стрелу и она меня закрыла. Она уже истекала кровью тогда. - Ксавьер заторможенно смотрел куда-то в стену впереди себя, и Энид, проследив за его взглядом, не нашла там ничего интересного. - Она сказала мне уходить и уводить других учеников подальше. Если бы я только заметил, что она ранена гораздо серьезнее... - И что бы ты сделал? - усмехнулась Энид. Ксавьер оживился. Это был первый услышанный им смешок в эмоциональном мраке. - Когда Уэнсдей говорит, все слушают. И выполняют. Поэтому ты, - она заметила, как уголки губ Ксавьера приподнялись и сама широко улыбнулась, продолжая веселить парня, - не смог бы не послушаться. Лично я испытываю страх за свою жизнь, когда она злится.. Энид окончательно рассмеялась и Ксавьер подхватил этот смех. Они нуждались в этом. Спустя какое-то время Торп обнаружил, что и он наконец засыпает. Энид уже давно дремала на его коленях - он предложил ей, чтобы та не упала снова. Они проснулись в обед следующего дня и все ещё не знали, что происходит. Спустя полчаса им удалось выловить выходящего из отделения реанимации врача, однако тот и сам собирался сообщить ребятам новости. - Этим утром мы перевели её в обычную палату. Ваша подруга - настоящий боец. Она удачно перенесла операцию на кишечнике и переливание крови прошло достаточно успешно. Отделы головного мозга также не были повреждены при ударе. Прибыл полицейский и вам придется дать показания, при насильственных травмах это обязательно. А так как пациентка пока не в состоянии говорить, ответите вы. - С ней все хорошо? - спросила Энид. - Она спит. И мы не знаем, когда проснется. Точнее, проснется ли вообще. Она получила травмы, при которых не все пациенты выживают. Мне жаль. Энид и Ксавьер переглянулись. - Когда можно навестить её? - спросил парень. - В любое время, но сначала вам нужно дать показания, пройдем со мной. Полицейский уже знал о двух трупах в Неверморе - Торнхилл и директор Уимс. Ребята сказали ему, что Торнхилл убила директора и похитила Уэнсдей, нанеся ей все травмы из личных мотивов. И Уэнсдей убила её, защищаясь. Записав всё сказанное, мужчина покинул больницу, а Ксавьер и Энид направились к названной им палате. Уэнсдей дышала через трубку, была подключена к множеству аппаратов, поддерживающих жизнь. Она была похожа на труп ещё сильнее обычного, это выдавали темные круги под глазами и абсолютно белые губы, которые почти сливались с её фарфоровой кожей. Она была в голубой больничной рубашке и накрыта одеялом до груди. Энид коснулась её холодной руки. На запястье располагался больничный браслет, а на пальце аппарат, измеряющий пульс. Под горло рубашки уходило ещё несколько тонких проводов. - Давай же, Уэнс, ты должна это побороть, - говорила светловолосая, - ты стала местной легендой. Энид села на стул рядом с кроватью. Она положила голову на свободное место рядом с плечом Аддамс, которого было достаточно - Уэнсдей в сравнении с широкой больничной кроватью была слишком маленькой. Энид осторожно накрыла ее руку своей. - Мы все тебя ждём, - тихо проговорила она, закрыв глаза. Они с Ксавьером потеряли счёт времени в этой палате. Другие одноклассники, которые знали ее, приходили навещать ее тоже. Они также принесли им одежду и деньги, и Энид с Ксавьером поочередно выходили в город за едой, но не оставляли Уэнсдей в палате одну. На второй день ей стали подключать аппарат, который должен был кормить ее через трубку, проводимую в желудок. Её родители не приезжали, потому как не знали. Даже когда врачи пытались заполнить данные поступившего пациента, ни Энид, ни Ксавьер не могли ответить на вопросы о её домашнем адресе, родителях или даже дате рождения. Дабы скоротать время и отвлечься, ребята болтали обо всем подряд.

***

Тело Уэнсдей обволакивал страх в его первозданном виде. Над школой возвышалось пламя. Горела также и трава во дворе, перепачканном сажей и кровью. Среди обломков на земле можно было обнаружить тела. В них Уэнсдей поочередно узнала Бьянку, Дивину, Юджина, Йоко, Ксавьера. Энид. В этой версии реальности она действительно разрушила школу. - Твоя очередь. Кто-то схватил её за плечо и развернул к себе. Она увидела лицо Крэкстоуна и его посох произвёл ослепительную вспышку. Яркий свет больно ударил по глазам и Уэнсдей закрыла их. Однако, вместо вечной тишины она услышала радостные вопли и почувствовала, как кто-то набросился на нее. Уже щуря глаза, темноволосая открыла их во второй раз. Она была в буквально сияющем помещении, и, очевидно, нависающим над ней человеком был Ксавьер Торп. А тем, кто лежал на ее груди и издавал невнятный скулеж, была Энид. Окончательно убедившись в том, что они живы, Уэнсдей закрыла глаза, делая тяжёлый вздох. То-ли из непривычки видеть свет, то-ли из-за кошмара её глаза были наполнены слезами. - Я буду праздновать твой второй день рождения в этот день! - улыбаясь во все 32 зуба, тараторила Энид, уже отлипнув от подруги. - О нет, я этого не переживу, - хрипло простонала Уэнсдей. Всё ощущалось иначе. Руки будто стали ватными, когда она попыталась накрыть ими свое лицо, ведь глаза все ещё болели. Хоть нигде в комнате и не горел свет, это было раннее утро и окна не были завешаны. Ксавьер и Энид сами только что проснулись. Синклер не просто так на половину спала на кровати Уэнсдей и накрывала ее руку каждый раз. Так она почувствовала, как Аддамс дёргается во сне и сразу же разбудила Ксавьера. Уэнсдей прокашлялась, дабы вернуть своему голосу обычное звучание, и оставила одну руку закинутой на лоб, чтобы хоть как-то защищаться от света. Она наконец взглянула на стоявших рядом одноклассников. Темноволосая думала, только Энид способна на такое, но Ксавьер также сиял от счастья. - И кто из вас продал душу дьяволу, чтобы вернуть меня с того света? - спросила Уэнсдей. - Как я раньше не додумался.. - якобы сам себе проговорил Ксавьер. - Это называется "чудеса медицины", - ответила Синклер, - ну, и ещё, Ксавьер побыл твоим донором. - Донором чего? - Уэнсдей нахмурилась, переводя взгляд на парня. Ей бы не хотелось, чтобы кто-то за ее жизнь отдавал почку или печень. - Всего лишь крови, - ответил Ксавьер, не в состоянии перестать улыбаться. - Врачи сказали, что ваша совместимость это чудо, ведь твой тип крови самый редкий во вселенной, - Уэнсдей старалась выбросить из головы ярко выраженный намек в словах Энид. На секунду она почувствовала себя обязанной Ксавьеру. Ужасное чувство. Как и Энид. Её раны, кстати, теперь представляли лишь едва заметные следы. И они должны были исчезнуть полностью. Хоть Уэнсдей и придерживалась того принципа, что если она не просила помощи, то не должна платить за неё, но медицина Штатов считала иначе. Уэнсдей уже обнаружила целую кучу трубок и проводов на себе, и ей нужно было знать, что будет, если она их отключит. - Каков вердикт? - спросила она. Те конечно же поняли, что речь идёт о заключении врача. - Тебе.. - начала Энид, не уверенная в том, какие слова подобрать, - нож прошел через кишечник, его тебе зашили, как и рану под ключицей. Во всём остальном ты здорова. - А говорят, рождённых в среду преследуют лишь неудачи, - разочарованно проговорила Уэнсдей, подтягиваясь к спинке кровати, чтобы сесть. - Как ты себя чувствуешь? - спросила Энид, которая, как и Ксавьер, была напряжена ее неожиданной активностью. - Так, будто мой кишечник теперь состоит из двух частей. - Уэнсдей поморщилась, говоря это. Она определенно чувствовала, как что-то переворачивается внутри под действием ножа, а теперь она узнала, что это были ее кишки. Отвратительно. Последнюю фразу она добавила уже будничным тоном. - Ножевое - так себе, я не оценила. Первым делом Уэнсдей вытащила трубки из своего носа и шмыгнула им из-за раздражения слизистой. Затем она сняла маленькую коробочку со своего пальца, и следующим на очереди был катетер. Когда девушка начала отклеивать пластырь на внутренней стороне локтя, Ксавьер не выдержал: - Эй, Уэнсдей, полегче.. - Не указывай мне, что делать. - четко ответила Уэнсдей и продолжила свое дело. Энид была права, что люди не способны перечить Аддамс, ведь Ксавьер больше ничего не сказал. - Узнаю Уэнсдей, - сказала Энид, отворачиваясь, так как она уже увидела, как достается игла катетера. Рвотный позыв подступил к горлу очень близко. Кровь из проколотой вены выступила на коже, однако Уэнсдей это никак не смутило. Она стала отсоединять присоски, прикреплённые выше ее груди. Она делала это через ворот рубашки и Ксавьер мог видеть объемный пластырь, скрывающий рану от стрелы. Так как прибор теперь показывал, что у пациента нет пульса, в палату ворвались врачи. И увидели своего пациента сидящим на кровати. Они даже не успели порадоваться тому, что девушка очнулась, потому как были шокированы происходящим. - Мисс, что вы делаете?? - подбежал к кровати один из мужчин в белом халате, - Вам нужен отдых! - Вы лишили меня вечного отдыха, когда вернули к жизни. - к тому времени Уэнсдей уже спустила босые ноги с кровати. Она подняла взгляд на врача. - Несите мой договор, я всё подпишу. Аддамс знала, как работает медицинское обслуживание. Наверняка, это обойдется ее родителям в кругленькую сумму. - Но за вами нужен присмотр первое время. - Уверена, он будет, - намек был на излишнюю заботу одной соседки по комнате. - Но ваши швы не рассасываются.. - Сниму сама. Если они конечно не.. - Аддамс намекала на кишечник. Энид и Ксавьер молча следили за разговором. Не было сомнений, что Уэнсдей получит своё. - Нет, внутри все нормально. - Вот и все. Врач вышел из палаты. Как решила Аддамс, за бумагами. Внимание девушки привлекло другое. - Быть в этом, - Уэнсдей посмотрела на абсолютно безвкусную, и, в ее понимании, позорную больничную рубашку, - даже хуже осознания, что я так сильно облажалась. На этом моменте Энид и Ксавьер переглянулись. Они оба услышали в этих словах вину. Сама же Уэнсдей не акцентировала на них слишком большого внимания. - Я скорее выйду в чём-то из гардероба Энид, чем в этом, - продолжала Уэнсдей. - Эй! - возмутилась Энид. Она знала, что Уэнсдей считает палитру ее одежды тошнотворной и одеть что-то подобное было крайней мерой. - Твоя одежда здесь, Бьянка уже давно принесла её. Энид двинулась к большой сумке, которая лежала на полу у одного из стульев. Пока она доставала одежду подруги, та заметила в сумке пакетик с мусором: различными упаковками, бумажками и даже одноразовыми вилками. - Я смотрю, вы времени не теряли, - прокомментировала увиденное брюнетка. - Тебя не было пять дней, Уэнсдей, - Энид, уже достав черно-белую стопку одежды, двигалась к Аддамс с серьезным выражением. Уэнсдей изменилась в лице. Значит ли это, что она блуждала по кошмарам все пять дней? Или это было что-то вроде переходного звена к загробному миру? - Спасибо. - коротко ответила темноволосая, принимая вещи. Она не хотела говорить о длительности своего сна или о том, какой разбитой выглядела Энид, когда говорила это. Ребята вышли из палаты, чтобы Уэнсдей могла одеться. Она натянула бельё, свои черные джинсы, полосатую кофту, худи на замке и ботинки. Последняя вещь уцелела после поступления в больницу и была возвращена хозяину. Впрочем, Уэнсдей оценила выбор Бьянки. Когда она закончила, в палату снова вошёл доктор и принес кучу документов с собой. Девушка заполнила их, подписала к способу оплаты адрес и имя отца, чтобы ему пришел счёт. Уэнсдей вышла в коридор вслед за врачом. Одна деталь сразу же бросалась в глаза, делая девушку практически другим человеком - её идеальную осанку портила боль, отдающая в позвоночник. Дабы облегчить ее, Уэнсдей сутулилась, что происходило неосознанно. Она держала в руке пластиковый пакет с окровавленной формой, которая была на ней при поступлении. Аддамс планировала выбросить его в ближайшую мусорку. Вместе с одногруппниками она села в такси и отправилась в Невермор. Там ее ждало нечто исключительно странное.