Раны не лечатся | Убивая ворона

      Глядя в зеркало заднего вида, Уэнсдей переделывала косы, которые выглядели очень потрёпанно. Конечно, это не спасет ситуацию полностью, но хотя-бы немного улучшит ее. Не смотря на то, что Энид заняла переднее сидение, Аддамс все равно могла видеть, как та набирает в телефоне текст, хихикая. Типичная Энид. Уэнсдей была почти уверена, что Твиттер ее соседки уже был занят постами по типу "Моя лучшая подружка ожила!" или "Уэнсдей Аддамс жжёт!". Вдруг она подумала, что там могут быть и ее фото тоже. Это ее озадачило. Ненадолго, ведь совсем скоро Ксавьер разрушил хрупкую систему мыслей в ее голове. - Школу закрывают на ремонт, - начал он, - говорят, учеба продолжится только со следующего семестра. - Точно, - Уэнсдей вспомнила о том, что школа действительно немного подгорела. Ей захотелось спросить Энид, как она после схватки с Хайдом, но не смогла себя заставить. Вместо этого вопрос был сформулирован иначе и предназначался обоим одноклассникам. - Что с Тайлером? Это было не "Что с Тайлером? Волнуюсь за него", а "Надеюсь, Энид разорвала его горло своими зубами". - Бьянка сказала, его забрали в дурку, - ответил Ксавьер. - Почему не в тюрьму? - спросила Аддамс. - Вроде как Торнхилл признали виновной, - парень пожал плечами, - она "контролировала" его. - Может и так. - Уэнсдей отвела взгляд в окно машины. Она не хотела разбираться в этом. - Ты уверена, что не стоило остаться в больнице ещё немного? - осторожно спросил Ксавьер. В его словах читалась забота. Именно поэтому Уэнсдей не любила больницы - там о пациентах заботятся. А девушка не смогла бы терпеть, как кто-то носится вокруг нее и без конца спрашивает, как ее самочувствие. - Абсолютно. Не беспокойся. - ответила Уэнсдей будничным тоном. - Мы на месте! - с широкой улыбкой вдруг выдала Синклер, обернувшись к задним сиденьем. Её взгляд был на Ксавьере и тот показал ей маленькую ухмылку. На секунду Уэнсдей показалось, что они знали что-то, чего не знала она. Машина остановилась и Энид заплатила таксисту. Хоть ребята и вышли раньше Аддамс, они, почему-то, оказались позади неё. С главного входа академия никак не изменилась, однако внутри изменения явно были. Причем, они не были вызваны пожаром. Открыв тяжёлые двери, Уэнсдей увидела дюжину черных шаров, которые как по команде взлетели к потолку. На передней стене было растянуто большое чёрное полотно, где белыми буквами было выведено "Добро пожаловать домой". А под плакатом стояла кучка знакомых фигур. - Теперь понятно, кому ты написывала всю дорогу, - Уэнсдей обернулась, чтобы посмотреть на довольную Энид. - Но идея была не моя, а их, - ответила волчица. Юджин подошёл первым, он неуклюже обнял подругу. Уэнсдей даже не сдвинулась с места. Она не злилась. Только ещё раз отметила его схожесть с Пагсли. Такой же беспомощный и сентиментальный. Возможно, поэтому он первый завоевал доверие Уэнсдей. - Ты делаешь мне больно в самом прямом значении, - сказала Аддамс другу, когда отсчитала три секунды, данные ему на безответное объятие. - Боже мой, прости, прости, - он тут же отошёл, активно жестикулируя. Уэнсдей обвела взглядом присутствующих. Состав был тот же, как на праздновании её дня рождения. - Это всё очень.. - девушка растягивала слова, и одноклассники решили, что она собирается назвать увиденное бесполезной тратой времени и сил, но, - мило. Спасибо. - Вау, - от удивления Энид раскрыла рот. Впервые она услышала подобное слово из уст соседки. - Ты надрала задницу не только Пилигриму со стремной коменданткой, но и самой смерти. Это заслуживает уважения, - говорила Бьянка, подходя ближе со сложенными руками на груди. Она прямо таки гордилась Уэнсдей, хотя совсем недавно была её соперницей. - Не обольщайтесь, это было сделано не потому, что вы мне нравитесь, а чтобы потешить своё самолюбие, - ответила темноволосая, и никто в помещении не счёл это правдой. - К тому же, половина славы должна быть отдана тебе, Бьянка. - Слышали? - Барклай обратилась к друзьям, - А вы мне не верили. - Потому что ты рассказывала об этом слишком нереалистично, - отозвалась Дивина. - Я всего лишь сказала, что героически бросилась на пилигрима к куском ножа, чтобы отвлечь его от Уэнсдей, - Бьянка развела руками. - Всё так и было, - подтвердила Аддамс, и Бьянка гордо вскинула голову. - Хоть ты всё ещё меня пугаешь, спасибо, что защищала школу, пока мы отсиживались в безопасном месте, - сказал Аякс. - Хоть что-то остаётся неизменным, - ей нравилось знать, что кто-то боится её, а не пытается стать ее другом. Возможно, ещё не всё потеряно. Уэнсдей не привыкла получать в свою сторону восхищение вместо агрессии. И вряд ли когда-нибудь привыкнет. За время нахождения здесь ей удалось стать изгоем среди изгоев, и такой расклад вовсе не расстраивал её. Наоборот. А теперь всё шло к появлению у Уэнсдей настоящих друзей, и она не знала, как на это реагировать. - Мы собираемся вечером в комнате для отдыха, чтобы отметить нашу победу, - сказал Ксавьер, выходя перед Уэнсдей со своей полуулыбкой. - Если ты не придёшь, то и мы тоже, - добавила Энид прежде, чем Аддамс приняла какое-либо решение. - Я приду. - ответила темноволосая после нескольких секунд раздумий. Она не хотела быть тем, из-за кого не состоятся какие-то посиделки, пусть они и обещали быть глупыми. Уэнсдей успела сходить в душ, немного отдохнуть и привести себя в порядок, прежде чем Вещь сказал ей о том, что волшебный шар снова соединяет их с родителями, уже который раз за эти дни. Она вышла на связь. - Слава богам, ты здесь! - начала Мортиша. - Мы так волновались за тебя, скорпиончик! - подхватил отец. - Мы узнали, что семестр заканчивают досрочно из-за нападения на школу, пытались связаться с тобой, а сегодня нам пришел счёт из больницы Джерико. - Фактически, я была в центре этого нападения, - сказала Уэнсдей. - По-другому и быть не могло. Сразу видно, кто твой отец! - Гомес выглядел очень гордым. Ровно до того момента, как поймал на себе убийственный взгляд жены. - Уэнсдей, милая, ты в порядке? Тебе нужна помощь? Отчёт врача был просто ужасен, - говорила мать. - Вы же знаете, как они любят преувеличивать. - И обирать людей до нитки, - добавил Гомес на слова дочери, кивая головой в подтверждение. - Мы отправились на день рождения к твоей бабушке Эудоре, который будет через три дня, но это не так важно, как забрать тебя из академии, - говорила Мортиша. - Нет-нет, не стоит, - запротестовала темноволосая, - приедете по окончании празднования. - Или может отправить Ларча, пусть привезет тебя сюда к нам? - вмешался отец. - Мне нужно закончить некоторые дела здесь. Администрация не торопит никого уезжать, поэтому всё в порядке, - говорила Уэнсдей - Что ж, если так, мы приедем за тобой во вторник, - согласилась Мортиша. - Ты уверена, что все в порядке? - Я же Аддамс. И связь прервалась. - Не смотри так на меня, - сказала Уэнсдей Вещи. Он решил, что позволить родителям повеселиться вместо поездки сюда было жестом доброй воли. - Из посиделок с одноклассниками и семьёй в полном сборе, я без сомнения выберу первое. Ты знаешь, почему. В этот момент дверь в комнату отворилась. - Ты готова, соседка? - радостно спросила Энид, держа руки за спиной в своем обычном жесте. - Дай мне минуту, - ответила темноволосая. Это время ей нужно было на то, чтобы переодеться. Выбор пал на полосатую футболку, большую черную кофту и юбку, до которой почти доставали высокие гольфы. - Ты с нами? - это Энид уже обратилась к Вещи. Тот дернул пальцем и спрыгнул со стола на кровать, затем на пол, и двинулся к Энид. Это значило "да". Переодевание действительно не заняло больше минуты, как Уэнсдей и заверила Энид. Последняя вместе с вещью никуда не выходили, а зачем? Вещь - ее член семьи и без того всегда рядом. А Энид делит с ней комнату, так что она уже давно увидела все, что можно было. К тому моменту, как Аддамс подошла к двери, Вещь уже сидел на плече Энид. Уэнсдей вспомнила, с каким пренебрежением волчица смотрела на него в первый раз. Примерно также смотрят на паука, которого собираются прихлопнуть. Забавно, как быстро они спелись. В комнате отдыха девушки заняли место на широком угловом диване напротив стола. Кроме того, там была ещё пара кресел. Поодаль располагался небольшой книжный шкаф, настольный футбол, шахматный столик и другие вещи, к которым Уэнсдей не просматривалась. Ей казалось, она вообще впервые посетила эту комнату. Само помещение было очень просторным и явно подходило для подобных мероприятий. В стаканах присутствующих уже был разлит алкоголь неизвестного происхождения, но кроме всего прочего на столе можно было найти бутылки с газировкой, кувшин воды и упаковку ананасового сока. - Мы не знали, можно ли тебе алкоголь, или сок, и... - тем, кто не мог связать двух слов, был Ксавьер. Уэнсдей избавила его от необходимости продолжать коротким "спасибо". Она налила в пустой стакан обычной воды. Девушка не была похожа на типичного подростка, который пьет алкоголь с друзьями. А сок просто был слишком сладким и приторным для неё. - Предлагаю тост за то, что мы живы, - первой стакан подняла Бьянка. - За победу, - проговорила Йоко. - За сокращение свободных мест в дурке, - сказал Кент и тут же получил локтем под ребра от сестры. - За дружбу, - а вот в стакане Юджина был явно не алкоголь. Нечто шипящее. - За готку с косичками, - сказал Аякс. Его слова даже не звучали, как оскорбление. - За тебя, Уэнсдей, - подхватил Ксавьер. От взора Аддамс не ускользнуло, с какой теплотой и гордостью одновременно он смотрел на неё. Он гордился ей? - За нас! - с сияющей улыбкой добавила Энид. Она тоже смотрела на Уэнсдей, но не так, как Торп. - За Невермор, - заключила темноволосая. На этом все они чокнулись стаканами и опустошили их. - А теперь самое интересное, - Энид откуда-то достала белый торт без никаких надписей и опустила в него свой стакан. В итоге какая-то его часть осталась внутри стакана. Естественно, крем вымазался о стекло и торт уже не выглядел так привлекательно, но, по крайней мере, им не придется мыть лишнюю посуду в виде тарелок. Все остальные стали повторять за Синклер и Уэнсдей тоже взяла себе кусочек, пусть этот способ и показался ей сомнительным. Впрочем, торт был неплох на вкус. После трапезы ребята стали наливать себе ещё - кто-то из бутылок с колой, а кто-то из бутылок с пивом и пуншем. Кроме торта на столе также была целая куча закусок из КФС, всё как на самых стереотипных подростковых вечеринках. Время шло к ночи, когда большая часть еды была съедена, а напитков - выпита. Уэнсдей уже давно сняла свои ботинки и подняла ноги на диван. Вещь, находясь на ее коленках, советовал ей, какой картой лучше походить. Играть в Уно было идеей Дивины, и все согласились, уже в который раз проигрывая команде Уэнсдей и Вещи. Аякс всё ворчал что это нечестно, но на самом деле Вещь не подглядывал карты других игроков, а всего лишь следил за игрой и говорил Аддамс, каким будет их следующий шаг. Уэнсдей и сама не знала, что он умеет играть в карты. Впрочем, за прошедшее время ей удалось увидеть, как опьянели некоторые из её одноклассников. Особенно Энид и Ксавьер. Она не осуждала из за это. Все подростки делают это, но у них была причина. Наверное, им нелегко пришлось в больнице. - Да ну нет! Почему опять я?! - возмущался Аякс на то, что из-за Уэнсдей он снова должен был набрать 12 карт. - Ты злишься потому, что не можешь обыграть кисть руки, - прокомментировала Бьянка. - Факты, - добавила Уэнсдей. - Не правда, я мозгу обыграть, - оговорился горгона. - Интересно, а твои змеи тоже пьянеют, или они могут обращать в камень даже пока ты пускаешь слюни на эти карты? - поинтересовалась Аддамс. Она одна в помещении оставалась трезвой, ведь Юджин ушел полчаса назад, сказав, что ему давно пора спать. - А ты хочешь проверить? - Удиви меня. - Девочки, не ссорьтесь! - голос Энид звучал строго, в то время как она окончательно съехала с плеча Уэнсдей на ее колени. - Так даже я его не унижала, - коротко ухмыльнулась темноволосая. Она не смотрела на Аякса и не видела его по-детски разочарованного в Энид лица. Вместо этого она помогла подруге подняться. Естественно, прежде натянув на ноги свою обувь. - Думаю, тебе пора в кровать. - Мг, - ответила та, все же поднимаясь на ноги с опорой на подругу. Уэнсдей просто не могла оставить Синклер ночевать на этом диване в окружении таких же пьяных детей. Поэтому она повела ее в комнату. Наконец преодолев все коридоры и даже ступеньки, Аддамс дотащила волчицу до ее кровати и та рухнула на нее поверх одеяла и каких-то журналов. Всё лучше дивана в комнате отдыха. Девушка подошла к своему письменному столу и посмотрела на букет черных роз, которые Энид зачем-то забрала из её палаты и даже поставила в банку с водой. Она не знала, кто принес их в больницу, но выглядели они завораживающе. Уэнсдей посмотрела на блондинку, которая что-то бормотала во сне. Возможно последние события самую малость смягчили её. Темноволосая вытащила одну розу из букета, стараясь не накапать воды с её стебля на себя. После она взяла куртку, запихнула в карман фонарь и двинулась с розой на выход. Вылезать в окно показалось ей пустой тратой сил, ведь сейчас никто не следил за общежитием и она легко могла выйти через главный вход. Она была неправа. Кое-кто всё же караулил двери. - Куда ты? - Ксавьер по непонятной причине был не в комнате отдыха. - На кладбище, - ответила темноволосая. - Я серьезно, - пробормотал парень. Он никогда не понимал, шутит Уэнсдей или говорит всерьез. И сейчас ему казалось, что это несерьёзный ответ. Аддамс одарила его снисходительным взглядом, и Ксавьер наконец увидел цветок в её руках. Все встало на свои места. Он поднял на Уэнсдей глаза, полные сожаления. - Это не твоя вина, - сказал Торп, казалось, даже протрезвев на секунду. - Ошибаешься. - отрезала Уэнсдей перед тем, как скрыться за тяжёлой дверью. Путь девушки лежал через лес. Добравшись до кладбища, она использовала фонарик, чтобы найти нужное надгробие. Уэнсдей любила похороны. Посещала их с тех пор, как научилась читать некрологи. Она представила, как выглядел бы некролог директора Уимс. "Одинокая женщина проработала директором в школе для монстров всю жизнь и была убита там же". Не такого она заслужила. В прошлый раз Уэнсдей хоронила мэра города, и она была поглощена идеей найти убийцу. Сейчас же всё ощущалось иначе, ведь Уимс уже была отомщена руками Аддамс. Девушка присела на корточки, рассматривая оставленные людьми цветы и фотографии. Холодный ветер проникал за шиворот куртки, вызывая мурашки. Уэнсдей ранее не испытывала такой вины. Она думала, что положить жизнь на спасение школьников и изничтожить виновника произошедшего достаточно, но что-то внутри неё не могло принять этого. Уэнсдей не знала, хотела она избавиться от этого чувства или позволить ему поглотить себя. Возможно, наказав себя таким образом, она сможет жить дальше. Она так и не нашла достойных прощания слов, поэтому опустила розу на землю в тишине. Уэнсдей не нарушила ее и возвращаясь в школу. Добравшись, она поняла, что окончательно замёрзла. До зимы осталось совсем немного. В коридорах Невермора стояла тишина, и Аддамс решила, что одноклассники уже разошлись по комнатам. Проверять она не стала. Вместо этого Уэнсдей поднялась к себе и подготовилась ко сну, распустив волосы и надев черную ночнушку, что походила на обычную большую футболку. - Уэнсдей? Темноволосая замерла на месте, боясь разбудить соседку. Только было уже поздно. - Уэнс, - позвала Энид. - Спи, - ответила Аддамс, опускаясь на свою кровать. - Я не могу, мне снова снится тот плохой сон, - Уэнсдей точно слышала всхлип. - Пожалуйста, поспи со мной. Энид была пьяна. Иначе она бы не просила - ответ был очевидным. Уэнсдей собиралась сказать ей об этом, но её перебили. - Пожалуйста, Уэнс, пожалуйста.. мне так страшно, - бормотала светловолосая. Каждое "пожалуйста" становилось всё тише, превращаясь в болезненный шепот, который слишком громко отзывался в сознании Уэнсдей пока она думала, как ей отказать. - Прошу.. - едва ли слышно произнесла Энид, и Уэнсдей окончательно сдалась. В голове всплыла мысль о том, что она обязана соседке за свою жизнь. Отвратительное чувство. Аддамс встала с кровати. - Только один раз. - Правда?.. - спросила Энид, подняв голову с подушки, в которую она говорила последние пару минут. - Двигайся. - сказала Уэнсдей, подходя к Синклер со своей подушкой. Как только волчица освободила половину кровати, темноволосая залезла под одеяло. Аддамс хотела сообщить, что также не потерпит прикосновений к себе, но Энид, похоже, и не собиралась наваливаться на нее с объятиями, как казалось Уэнсдей. - Спасибо, - прошептала оборотень и практически свернулась в клубок, лишь едва ли касаясь макушкой плеча подруги. Уэнсдей, напротив, лежала ровно, смотря в потолок. Уснуть оказалось сложнее, когда Энид стала пищать и скулить во сне. Или Уэнсдей не замечала этого раньше, или она стала так делать только после обращения. Ни в следующий, ни в какой-либо другой день они не говорили об этом. Накануне своего отъезда Уэнсдей решилась на необдуманный поступок - обратиться за весьма сомнительной помощью к Ксавьеру. И, почему-то, стоя под его дверью, она никак не решалась постучать.