Острая боль ударила в живот. Уэнсдей пропустила вдох, замерев на месте. Только она решила, что это достаточно терпимо, как нож провернули внутри неё, в глазах появились звёзды. От ощущения того, как противно лезвие скользит по плоти, к горлу подступила тошнота. Крэкстоун закончил свою зловещую речь и оставил её посреди склепа, Торнхилл выбежала следом. Уэнсдей наконец вдохнула воздух в легкие и содрогнулась от боли. Ноги подкосились, девушка сделала шаг назад и съехала по стене на пол. Она обняла рукоять ножа руками и откинула голову к стене. Закрыв глаза, темноволосая прислушалась к ощущениям, чтобы утихомирить их. Руки заполнялись горячей кровью, голова кружилась, а сердце сильно стучало в груди.
Школа будет разрушена из-за неё. Возможно, мертвый пилигрим пойдет дальше и устроит настоящий геноцид среди сверхъестественных существ. Ксавьер был прав на счёт нее. Лучше бы она сбежала из школы в свой первый день, и больше здесь не появлялась. Но ей тогда захотелось приключений, и она их получила. Темноволосая мысленно ударила себя. Эти эмоции ей не свойственны, как и жалость к себе.
Уэнсдей Аддамс умирает на грязном полу чужого склепа - вот, что действительно жалко. Здесь даже никто не найдет ее труп. Родители не узнают, что с ней случилось. Уэнсдей не могла закончить так. Она лучше умрет в бою, но нанесет врагу как можно бо́льший урон. Гордость и тщеславие не покидали ее даже сейчас, на одре смерти. Выжить после своей миссии она и не надеялась, поэтому она не думала, как спасти себя. Только, как выиграть время.
Она начала действовать сразу, ведь если медлить, потеря крови начнет туманить рассудок. Пока Аддамс ещё могла здраво мыслить, она стала искать, с помощью чего можно оказать себе первую помощь. Казалось, выход был только один. Уэнсдей расслабила свой галстук до такой степени, чтобы продеть через него руки. Она знала, что ранящий предмет не стоит извлекать из раны, но это в тех случаях, когда человек тут же отправляется в больницу, а не на бой. Девушка не думала, что нож продержится там достаточное время, к тому же он явно будет мешать передвижению. И так, собрав волю в кулак, она крепко взялась за рукоять ножа и выдернула его. Уэнсдей сдержалась и не издала ни звука, но на глазах выступили слезы. Не тратя ни секунды времени, она дрожащими руками опустила галстук ещё ниже и сжала челюсти до хруста, передавливая рану так сильно, как только могла. После этого она завязала на галстуке ещё один тугой узел.
Получилось подобие жгута. Девушка прикрыла глаза на несколько секунд, просто чтобы отдышаться. И как только самый сильный приступ боли закончился, Аддамс не без труда поднялась на ноги и направилась к академии, надеясь, что ещё не поздно.
Терпеть боль не так сложно, когда знаешь, что это всего лишь сигнал мозга об опасности. Она, несомненно, сковывает движения и уменьшает физические способности, но это всё. Более того, хуже всего в боли это страх за свою жизнь и здоровье. Уэнсдей же не боялась совершить неправильное движение или усугубить положение, потому что была уверена, что это ее последние часы. Уэнсдей никогда не была тем ребенком, который плачет из-за разбитых коленок после неудавшихся салочек. Она играла в более пугающие игры, в которых другие люди не выжили бы. На семье Аддамс лежит проклятие, которое не даёт Аддамсам убить друг друга. Поэтому, пробуя друг на друге разные пытки, они всегда оставались целыми и невредимыми. Возможно, поэтому Уэнсдей имела достаточно высокий болевой порог. И даже не смотря на это, такого, как сейчас, она не ощущала никогда.
Это были ещё не все испытания, ведь в лесу её ждал Тайлер. Его здесь оставили на случай, если Уэнсдей попытается сбежать. Он подошел к темноволосой медленно, словно хищник, и притянул её к себе за ворот пиджака. В планах парня было произнесение зловещей речи, но он почуял кровь. Тайлер опустил взгляд ниже, где белая рубашка Уэнсдей уже давно перестала быть белой.
- Ты истекаешь кровью, - сказал кудрявый почти с жалостью. Он не понимал, зачем, умирая, продолжать пытаться кого-то спасти. Впрочем, ей этого все равно не удастся.
- И даже не благодаря тебе, - выплюнула Уэнсдей, смотря ему в глаза.
Её переполняла ненависть, и она понимала, что в разы слабее Тайлера, особенно сейчас. Но она не даст ему насладиться чувством собственного превосходства. Галпин больше ничего не сказал, его лицо стало меняться.
Уэнсдей знала, к чему всё идёт. Первый парень, который ей понравился, сейчас стоял перед ней в облике уродливого чудовища, занося когтистую лапу над её головой. Возможно, кто-то на месте Аддамс взмолился бы о пощаде, но темноволосая продолжала прожигать его презрительным взглядом, готовая ко всему. Ко всему, но не к тому, что кто-то мог прийти ей на помощь.
Некая сила отбросила Тайлера в сторону. В силуэте Уэнсдей рассмотрела волка. Волка с окрашенной шерстью.
- Энид? - проговорила темноволосая.
Оборотень почти что кивнул в ответ. Это точно была Синклер. И прямо сейчас Тайлер собирался напасть на нее сзади.
- Энид, берегись! - крикнула Уэнсдей, глядя на то, как Хайд влетает в неё. В следующую секунду они сцепляются, как две собаки, рыча и катаясь по земле.
Уэнсдей не могла помочь подруге, здесь она была бесполезна. И, убегая прочь, она верила, что Энид сильнее своего противника.
Аддамс достигла школы, когда ее внутренний дворик вспыхнул пламенем. Схватив меч, она предстала перед Крэкстоуном, который пытался поймать несколько учеников.
- Как твое сердце может ещё биться? - недоумевал пилигрим. Иронично, что это говорил тот, кто только что восстал из мертвых.
- Не подходи к ней! - послышалось сзади.
Уэнсдей обернулась. Ксавьер стоял с луком в руках. Он отпустил тетеву и стрела ринулась к своей цели. Наверное это был первый раз, когда он попал.
Девушка медленно повернулась к пилигриму. Почему-то она знала, что это не сработает. Она оказалась правой. Стрела повисла в воздухе, и сейчас Крэкстоун разворачивал её остриём к своему отправителю. Уэнсдей с ужасом смотрела на то, как целью становился Ксавьер.
Стрела сорвалась с места, как и Аддамс.
Если вытащить нож и прийти сюда было ее обдуманной целью, то сейчас Уэнсдей не думала. Просто встала под удар. В ее глазах можно было увидеть страх, но не за себя. Она сделала бы это и ради Энид, и ради любого из учеников, ведь это было её миссией - помешать козням Крэкстоуна. А значит, помешать ему навредить людям. Наконечник пронзил ее левое плечо и девушка рухнула на землю. Уэнсдей не выбирала, но если бы стрела попала на несколько сантиметров правее к шее, ее плану точно пришел бы конец. В сравнении с болью от ножевого ранения стрела ощущалась почти как укол.
- Нет! - вскрикнул Ксавьер, бросая лук на землю и опускаясь перед Уэнсдей. Он не знал, что делать, чем он может помочь. Его руки застыли в воздухе, так и не коснувшись девушки. На его лице был целый спектр эмоций от вины до беспокойства. Видя это, Уэнсдей ощутила укол вины тоже.
- Вперёд, выводи их! - сказала она, держась за стрелу рукой. Ксавьер впервые увидел, как выученные надменность и безразличие в ее глазах ломаются. - Быстро!
Он не мог сопротивляться. Поднявшись, Торп побежал к забившимся в угол ученикам, выводя их из школы. Позже он ещё пожалеет об этом.
Уэнсдей не смогла бы биться, зная, что является не единственной целью на арене. Спасать его шкуру ещё раз она не станет, это была одноразовая акция. Темноволосая выдернула из себя стрелу и схватила упавший меч, кинувшись с ним на пилигрима. Тот защищался многолетним посохом и атаковал им же. Иронично, что маг в свое время сжигал ведьм за магию. Уэнсдей делала всё возможное, чтобы победить. Если в поединке на шпагах с Бьянкой на кону стояла её честь, то сейчас это были жизни множества людей. Свою жизнь она не брала в рассчет, ведь понимала, что если не зияющая дыра в животе, то этот бой точно добьет её.
Уэнсдей не самоубийца, она упрямая. Она будет до последнего вдоха бороться за свою цель. Она так долго искала Хайда, и даже не подозревала, что проблема была не в нём, а в женщине, которая оказалась способной воскрешать особо опасных для общества мертвецов. Только Уэнсдей начала доверять людям, как жизнь напомнила ей о том, что этого делать не стоит. Уэнсдей не плохой человек, хоть и старалась заработать такой статус среди людей. Она испытывала вину за то, что подвергла опасности Энид во время охоты на Хайда, и сейчас волчица боролась с монстром из-за неё. Она испытывала вину за то, что всё это время копала могилу Ксавьеру, думая, что он монстр, и теперь его будут судить за убийства. Она, как Ксавьер сказал, разрушила его жизнь. Но Тайлера она не подозревала, конечно нет. Ведь он ей понравился и Уэнсдей позволила себе поддаться ничтожным эмоциям. Другого такого раза не будет. Однако Аддамс поняла фишку любви. Она больше не станет осуждать людей за их чувства, считая отношения бесполезной тратой времени.
Уэнсдей проигрывала. Она не могла подойти к Крэкстоуну достаточно близко, чтобы нанести ему хоть немного урона. Она старалась игнорировать боль при каждом движении, но чувствовала, что надолго ее не хватит. Из-за резких движений рана продолжала кровоточить, хоть и была туго перевязана. Как бы Уэнсдей не старалась, она не могла победить в одиночку, и здесь уже сомнению подверглась её тенденция отвергать людей.
В момент очередного удара меч просто раскололся о посох. В руках девушки осталась только его рукоять. Крэкстоун отбросил Уэнсдей неведомой силой в кучу обломков и направил посох к ней. Она почувствовала, как всё внутри неё загорается. Воздух будто бы испарялся из лёгких, она начала задыхаться. Помимо боли внизу живота в её сердце зарождался пожар. Он собирался сжечь её, как остальных ведьм. Ощущения окончательно смешались и агония по всему телу стала невыносимой.
Вдруг давление прекратилось и Крэкстоун вскричал. Уэнсдей упала на землю. Она увидела торчащий из его груди осколок меча. Кто-то пронзил его, отвлекая на себя. Бьянка. Не прошло и секунды, как пилигрим отбросил помешавшую ему девушку прочь. Аддамс, борясь с дезориентацией, схватила с земли острие меча. Она поднялась на ноги, опираясь на перевернутый стол рядом. Крэкстоун, уже повернувшийся к ней, двоился в глазах, но Уэнсдей нанесла удар.
Она попала в самое сердце. Пилигрим воспылал ярким огнем и рассыпался на кусочки, обдавая темноволосую волной жара. Она смогла.
Уэнсдей облегчённо выдохнула. Теперь, когда миссия была закончена, адреналин стремительно покидал её тело и ноги девушки послабели, она опустилась на колени. Темноволосая думала, что наконец сможет отдохнуть, но послышался звук затвора пистолета. Торнхилл направлялась к ней.
- Ты взяла пистолет на бой на клинках, разумно, - сказала Аддамс.
- Может я не смогу убить всех изгоев, но по крайней мере я убью тебя, Уэнсдей, - женщина улыбалась, довольная собой.
Она приставила револьвер ко лбу брюнетки.
Уэнсдей стоит на коленях перед дулом пистолета. Она не боится умереть. Она уже одной ногой в могиле.
"Лучше умереть стоя, чем жить на коленях". У Уэнсдей не получалось ни того, ни другого.
Торнхилл не может найти в ее глазах ни капли страха или отчаяния. Они холодны и безразличны, как и всегда, и это выводит женщину из себя. Уэнсдей усилием воли удается держаться в сознании. Боль отходит на второй план, уступая место усталости.
- Давай уже, - голосом на тон ниже говорит Аддамс. Она ждёт, когда Торнхилл наконец закончит с запугиванием и претворит угрозу в жизнь. Никто не любит собак, которые лают, но не кусают.
Та готова спустить курок, когда на пистолет приземляется пчела. Уэнсдей переводит взгляд с глаз своего убийцы на насекомое. Другие пчелы тут же окутывают её лицо и рыжая начинает отстреливаться от них. Одна из пуль пролетела в опасной близости от Уэнсдей.
- Не надо было связываться с Невермором, сучка, - говорил Юджин, подходя ближе. Именно он управлял пчелами. Он посмотрел на подругу. - Жужжащие держатся вместе, верно?
Уэнсдей не ответила. Она подняла брошенный пистолет и направила его на Торнхилл, которая уже лежала на земле, прикрывая лицо от пчел. Уэнсдей произнесла бы какую-нибудь эпичную фразу, если бы это не было так трудно. Торнхилл не смогла убить её, даже когда та была абсолютно беспомощна.
Прискорбно. Темноволосая выстрелила трижды, после чего ее рука опустилась на землю, выпуская пистолет.
- Уэнсдей, у нас получилось! - радостно воскликнул Юджин, отзывая пчёл. Их помощь больше не была нужна.
Он посмотрел на Аддамс, которая уже лежала на земле. Юджин тут же подбежал к ней, переворачивая на спину.
- Уэнсдей? - она была без сознания. В глаза бросалась промокшая кровью насквозь одежда и имитированная перевязка. - Бьянка, звони в 911! Звони в скорую!
Голос Юджина почти охрип в крике. Бьянка, испытав настоящую панику, побежала в жилой корпус за телефоном.
***
- Где Уэнсдей? - спросила Энид, вся в крови и грязи, одетая в одно пальто на голое тело. Толпа эвакуированных подростков собралась под воротами Невермора.
Все лишь потупили взгляд. Глаза Энид начали наполняться слезами. Сознание рисовало ей самое мрачное объяснение всеобщему молчанию. Ксавьер был первым, кто решился на возвращение к школе. Энид за ним. Торп двинулся на то же место, где в последний раз видел Аддамс.
Увиденное им там отозвалось уколом в сердце. В бессознательном теле рядом с Юджином он узнал Уэнсдей. Ксавьер пропустил мимо себя Энид, смотря, как она подбегает и опускается к Аддамс, в панике пытаясь узнать у Юджина, что произошло. Бьянка ходила кругами, нервно сжимая мобильник в руках.
- Десять минут.. ещё десять минут.. - она проговаривала это, как мантру.
Вещь тоже был там, он касался руки Уэнсдей, как и Энид. Что до Ксавьера, вина разрушала его разум. Было понятно, что Аддамс получила рану до того, как он видел ее в последний раз. Ибо за такой короткий срок окровавленная одежда не успела бы высохнуть. А это значит, что она, истекая кровью, получала стрелу за него, ещё больше добивая свое состояние. И даже тогда она вела себя так, будто все нормально. Отослала его, чтобы он спасал других. И он ушел. Оставил её одну отдуваться за всех. А что он наговорил ей в участке.. возможно, в последний их диалог. Хоть Уэнсдей и выглядела абсолютно бесчувственной, Ксавьер был уверен, что смог сделать ей больно. И тогда ему нравился этот факт. Но сейчас он впервые надеялся на то, что Уэнсдей плевать на его слова. Первый раз Торп видел ее без сознания, когда та решила принять смерть от летящей на неё гаргульи. Сейчас все было иначе. На этот раз она спасла его.
Ксавьер себе этого никогда не простит.
До ушей присутствующих донеслась сирена машины скорой помощи. Бьянка побежала к воротам, чтобы показать им, куда идти. Спустя минуту на дворик прибыли несколько врачей. Они поместили Уэнсдей на носилки и закрепили на ней ремни, после чего поспешили к машине. Ребята за ними. Совсем скоро девушку погрузили в машину, прикрепляя носилки к койке. Ксавьер, недолго думая, запрыгнул в машину. Энид собиралась сделать тоже самое, но мужчина в белом остановил её:
- Не больше одного сопровождающего.
- Мне тоже нужна помощь! - первое, что пришло на ум Энид. На самом деле, это было правдой. Она вся была покрыта кровью и врачи поверили, позволив ей войти.
Машина с оглушающей сиреной помчалась в город. Врачи также не забыли об увиденном ими трупе, и уже вызвали на место полицию. Они стали проводить всевозможные диагностики Уэнсдей и озвучивать результаты диспетчеру:
- Дыхание есть. Пульс слабый. Давление низкое.
Один из врачей стал разрезать ее одежду выше пояса. Ксавьер интуитивно отвернулся. Когда на темноволосой ничего не осталось, они могли провести следующие заключения.
- У пациентки колото-резаная рана живота, колотая рана плеча и предположительно тупая травма головы. Острая кровопотеря. Ввожу реополиглюкин внутривенно. Останавливаем кровотечение. Нам понадобится экстренное переливание крови.
- Группа крови пострадавшей? - спросила другая женщина Ксавьера и Энид.
- Я не знаю, - ответила оборотень. От слов врачей Энид уже становилось плохо. Не говоря уже о картине перед собой.
- Не знаю, - повторил парень. Заключения врача вводили в ужас не только Энид.
- Проводим анализ крови. - продолжил мужчина. Он быстро взял у Аддамс кровь из пальца и сделал тест. - Группа крови резус-нулевая.
Один из врачей покачал головой.
- Что это значит? - нервно спросила Энид.
- Самый редкий вид крови, даже почти мутация*, - ответила женщина. - Этот вид подходит всем людям, но донора для нее найти очень сложно, таких людей всего 15%.
- Нужна резус-отрицательная кровь. - продолжал мужчина.
"В нашей больнице такой нет" - послышалось по обратную сторону связи.
- У меня положительная, - тихо проговорила Энид. Она прикусила губу, смотря на Уэнсдей. Один из врачей не переставал с силой давить ей на живот выше раны, дабы остановить кровь.
- Соедините меня с Мефенским банком крови, - говорил врач.
"Мефена в часе езды отсюда, они не успеют" - пронеслось в голове у Ксавьера.
- Проверьте мою кровь, - попросил он, поспешно протягивая руку.
Мужчина сделал, как тот просил, и совсем скоро огласил утешительный для всех результат:
- Резус-отрицательная. Вы подходите.
Никогда Ксавьер в своей жизни ещё не был так рад заключению врача.
- Делайте все, что нужно, - сказал он.
- У нас в машине подходящий донор. Прибываем через три минуты, готовьте реанимацию, - передавали диспетчеру.
- У вас нет никаких наследственных или хронических заболеваний? - женщина обратилась к Ксавьеру, одевая на его руку жгут.
- Вроде как нет.. - неуверенно из-за бушующей паники ответил тот.
- Вы уверены? Какие-либо отклонения от нормы могут привести к летальному исходу для пациента.
- Уверен. - решительно ответил Торп.
По прибытии в больницу у них уже был необходимый пакет крови. Врачи бегом доставляли каталку в реанимацию:
- Нам нужна капельница, кислородная маска и рентген органов брюшной полости!
Дверь в специальное отделение захлопнулась перед Энид с Ксавьером, дальше их не пустили. Одна из незанятых делом медсестер внимательно посмотрела на Энид. Заметив на лице девушки рваные раны, она поняла, что та, скорее всего, измазана не в чужой крови.
- Пройдем со мной, я осмотрю тебя, - сказала девушка. Её также смущало отсутствие на Энид одежды кроме верхней. Бросив последний взгляд на дверь, куда увезли Уэнсдей, волчица ушла за доктором.
Ксавьер же занял место на ближайшем стуле, обнимая руками голову. Так началось худшее в его жизни ожидание.
