Напарники

Спустя ещё полтора часа трое мужчин, взмыленные и не слишком приятно пахнущие, скучковались у вытяжки в препараторской. — Это пиздец какой-то! Кто в двадцать первом веке вообще додумывается применять в обиходе такую странную хрень? Что, на хер, за династия Мин? — Тан Фань поглубже затянулся, а Суй Чжоу невольно залип в очередной раз на этих невыносимых ямочках. Он с таким трудом бросил курить больше года назад, но какого-то дьявола стоял сейчас в компании едва знакомых, но, очевидно, неслабо свихнувшихся сослуживцев, курил стрельнутую — чего даже в самые безденежные времена в армии себе не позволял — у коллеги сигарету и пялился на мальчонку, в котором, если б не лично увиденные персональные данные, не опознал бы совершеннолетнего. Улыбающегося так, что в голове начинают мелькать отрывки всратейшей древней поэзии, которую учил ещё в школе, и параллельно колупающегося во внутренностях жертвы, чьё дело он же и расследует. Да с каких, на хер, пор вообще детективы выполняют работу патологоанатомов? Куда он попал и не зря ли во всё это сейчас ввязывается? — Да, солнышко? — Тан Фань ответил на звонок, и на его лице снова появилась эта взбивающая внутренности в кашу нежная улыбка. Кого надо убить, чтоб вот это чудо улыбалось так только ему? — Нет, мы ещё с сяо Пэем, только закончили с расчленёнкой, и я сейчас в душ. Нет. В каком смысле ты доешь всё без меня? Эй! Вздохнул грустно и поднял обиженные глазищи на остальных. — Мужики, а пойдёмте поедим где-нибудь? Мне объявили принудительную голодовку дома, — Суй Чжоу, который, вообще-то, был с дороги и не спал почти двое суток, скупо кивнул в знак согласия и едва не запрыгал по-дурацки на месте от странного щекочущего чувства под рёбрами. — Только не сильно долго, а то меня твоя сестрёнка съест вместе с тапками и не поморщится, — Пэй Хуэй вопреки сказанному мечтательно вздохнул. — Только сперва в душ, а то я до сих пор воняю благородной требухой семейства У,- и, не теряясь, Тан Фань прямо на ходу начал раздеваться. Суй Чжоу сперва залип на бесстыже оголяющейся белоснежной, будто фарфоровой коже, а когда поймал свой организм на однозначной реакции, спешно отвёл взгляд и постарался взять себя в руки. Выходило плохо. — Суй Чжоу, ты на пацана не дуйся особо. Он, конечно, суетной и беспокойный, но не подлый. Может сгоряча и гадостей натрепать, но спину прикроет при малейшем подозрении на опасность, — патанатом задумчиво покрутил в пальцах окурок и невоспитанно потушил его прямо об угол мраморного подоконника. — Вы давно знакомы? — старший детектив привычно не позволил эмоциям проступить на лице. — Да седьмой год уже пошёл, — сказал Пэй Хуэй и на недоверчивый хмык кривовато усмехнулся. — Я его родителей вскрывал. Точнее, даже не столько вскрывал, сколько собирал по частям — их по трассе знатно размазало. А этот пиздюк едва восемнадцать отметил — усы толком пробиваться не начали. А сидел тут под дверью со стеклянными глазищами и дурацкими улыбочками и ждал заключений, потому что работавший у нас тогда мудак-начальник отказывался возвращать ему документы без этих сраных бумажек. Я тогда второй и, надеюсь, последний раз в жизни рыдал над чужими трупами. А этот ещё весь такой «я вас не тороплю, господин доктор, не чувствуйте себя обязанным и выполняйте свою работу». Он и хоронил их сам — сестра была замужем за мудаком и тот её не отпустил силой. И вот этот вчерашний школьник с лицом с грёбаной вазы династии Мин собрал все свои яйца в горсть, отстоял в суде все до единого спорные пункты завещания, поступил на бюджет в Пекинский национальный на криминалистику, поселился у меня и моего друга-преподавателя из универа в анатомичках под предлогом факультативной работы, параллельно тащил на себе семейный бизнес, спасал сестру, добивался опеки над осиротевшей девочкой и... — Пэй Хуэй, если ты, трепло старое, сейчас же не заткнёшься, я твои баночки вытряхну в окно к херам собачьим... — донеслось из-за неплотно прикрытых дверей. — И вот теперь, ссыкун малолетний, строит почётного патологоанатома, — доктор чуть неловко улыбнулся, осознав только сейчас, что растрепал немало лишнего новому напарнику Тан Фаня, и поплёлся в душ. Хотя что-то подсказывало ему, что этот мрачноватый на вид молчун не станет трепаться о таком и не применит полученную информацию против парня. А Суй Чжоу впервые в жизни осознал, что он со своим ПТСР* и опытом службы в горячих точках может, в общем-то, на хуй идти. И если уж этот мальчонка после всего его пиздеца до сих пор не разучился искренне улыбаться, то ему уж точно грешно жаловаться, хотя не то чтобы он хоть раз это делал или даже планировал. — Алло, старлей, ты в душ планировал? — Тан Фань бесцеремонно толкнул в плечо ушедшего в свои мысли мужчину. — Ай, да больно, блядь! — Прости, Тан Фань, — и сам не на шутку перепугавшийся, Суй Чжоу медленно отпустил из болевого захвата руку парня и поправил задравшийся рукав. — Не делай так больше, пожалуйста. Всё нормально? Сильно больно? — Ну ты и пси-и-их! — непонятно, возмущения или восхищения в голосе младшего напарника было больше. — Всё ок. Я сам виноват — знал ведь, что ты из военных, а полез не подумав. — Может, в больницу? Я точно ничего не повредил? — у Суй Чжоу даже пальцы затряслись от волнения. — Я ж сказал, всё в норме. А ты, гляди-ка, даже больше двух предложений сразу умеешь. Ого! Идём, я душевые покажу, — и, улыбнувшись как ни в чём не бывало, парень потопал вперёд. Бедного Суй Чжоу на эмоциональных качелях сегодня просто измочалило, и он просто покорно плёлся за стихийным бедствием в лице Тан Фаня, твёрдо решив позволить течению просто нести себя до тех пор, пока не адаптируется к стремительно уходящим из его жизни скуке и монотонности. — Вот там кабинки. Вот здесь полотенца. Туда можешь сложить вещи. Расходники в том шкафчике, я их сейчас теб... А-а-а-а-ого! — стоило парню на секунду отвернуться, и старший по-военному шустро начал скидывать с себя одежду, стремясь как можно меньше заставлять коллег ждать. Вот только никто не готовил бедного Тан Фаня к тому, что под унылыми тёмными тряпками его напарника скрывается такое сокровище. Безупречный рельеф тренированного тела тут и там обвивали чёрные замысловатые лианы татуировок. Бронзовая матовая кожа, по которой в изысканной ласке извивались острые росчерки иероглифов, выписанные с ювелирной точностью языки пламени, замысловатые абстракции, а стоило Суй Чжоу повернуться спиной — изящный, но смертоносный воздушный дракон будто танцевал по перекатывающимся под кожей налитым мускулам. — Ты служил в армии или работал на мафию? — зашедшееся галопом от такого зрелища сердце парня никак не хотело угомониться, но невозмутимый старший детектив уже начал поглядывать на застывшего напарника с недоумением, а потому нужно было срочно ляпнуть какую-нибудь хрень и разрядить обстановку. — Рад, что ты так подробно изучил и оценил по достоинству, Тан Фань, — мужчина забрал из ослабевших рук парня расходники и чуть заметно улыбнулся. — Спасибо. — Жуньцин, — слабеющим голосом пролепетал Тан Фань, которого от бесцеремонно вторгшегося в интимное пространство полуголого напарника накрыло так, что хоть иди самоудовлетворяйся в туалет, пока тот купается. — Гуанчуань, — донеслось из-за матового стекла душевой кабинки.