– Ума не приложу, чем же мне теперь заниматься… – почёсывал затылок Ранпо, неся в руках коробку, заваленную документами, вместе с которыми его успешно
(но, благо, временно) выгнали из «Агентства». Заявление того маньяка стало для Фукудзавы настоящим шоком, ещё и руки Дазая…
Без Акутагавы и правда было бы тяжело опознать конечности, если бы он не начал жуткую истерию, завидев шрамы от многочисленных порезов. Осаму всегда был гением самоубийства, однако все его попытки вскрыть себе вены никогда не заканчивались чем-то удачным. Тем более, хоть никто ранее этого не видел, да и не пытался увидеть или заметить, у Дазая была татуировка. Впрочем, её плотно закрывали извечные бинты. Наверное, лишь Рюноске знал о ней, и то лишь потому, что бывший мафиози беспощадно и мерзко использовал его. Невозможно заниматься любовью, не раздеваясь и не распутывая бинты, если хочется почувствовать весь градус кайфа и сладости от акта.
– Не расстраивайтесь, Ранпо-сан. Зато с вами ничего не приключится… ужасного, – отозвался Ацуши, на которого водрузили огромный чемодан с головоломками, которыми увлечённо развлекал себя детектив Эдогава, когда не было серьёзных дел. Хоть человек-тигр был достаточно силён, в своей обычной жизни парню приходилось нелегко. Да, «Агентство» пригрело его, он всё равно тяжело набирал ту массу, которой не доставало при его среднем росте.
– Он
будет расстраиваться, – опустил его с небес на землю Куникида. – Такое интересное дельце, которых давно не бывало. Никакие дела с портовой мафией, «Гильдией» или сторонними организациями не сравнятся с ним, ведь тут замешан кто-то явно независимый от коллективов.
Кто-то, кто хорошо работает один.
– И имеет медицинское образование
(ну или же владеет хорошими навыками мясника). Срезы ладные – по суставам; а голову рубили точно по просвету между шестым и седьмым шейными позвонками, – подмигнул тому Эдогава. – Они не смогут толково расследовать это преступление без меня. Но слово нашего новообретённого криминального приятеля – закон. Да и против воли Фукудзавы я не хочу идти.
Тем более, мне понравилось, как мою способность подметил тот Господин.
Послышался грохот позади и неразборчивое бурчание. Чемодан перевесил Ацуши, что тот завалился вперёд, проехавшись щёкой по пыльному асфальту. Парень барахтался, но груз с него никак не хотел спуститься.
Куникида, хоть и не хотел этого признавать, забеспокоился, подбежал к потерпевшему и принялся хлопотать вокруг него, поднимать, отряхивать того от пыли и осматривать ушибы.
– Поаккуратнее, отродье! Так недалеко совсем разбиться!
Накаджима с пониманием кивает Доппо. Теперь они решаются разделить ношу вместе.
И вновь пыльная, пустая дорога. Совершенно без разговоров, все темы исчерпаны, все переживания уже давно не имеют того значения. Что толку начинать беседы про высокие цены на моти и уличное данго? Что толку от жалобы на маленькое количество начинки, что положили в тайаки вчера? Куда важнее обсудить безопасность того же Ранпо, обсудить улики, но, увы, Куникида часами ранее наложил строгий запрет на сплетни и домыслы по делу, тем более, Эдогава отстранён. Да и что могли обсуждать одинокие детективы, которые с утра до ночи сидят в офисе, не видя дневного света и порой ощущая себя рабами в клетке бесконечных отчётов, отчётов и ещё раз отчётов? Фукудзава беспощадно топил ими каждого. Только недавно и благодаря случаю удалось узнать, что таким образом директор создаёт перед правительством вид активной и бурной деятельности в организации ВДА. И как всегда идея принадлежала совершенно не ему, ведь какой-никакой, но эмпатией господин Юкичи обладал, но хитрые и грязные уста Осаму Дазая сладко нашептали тому, что бумажная волокита – отличное решение проблемы, а уж тем более хорошо выкачивает деньги из правительства. Как итог: ни единого намёка на личную жизнь, огромные круги под глазами, небольшие зарплаты, но зато абсолютное отсутствие каких-либо сил на восстание против новой политики «Агентства».
Ранее бывшие друзьями коллеги резко отдалились друг от друга за неимением времени на хоть малое общение, лишь беспросветная работа и работа. В итоге Куникиде, который ранее встречался с миловидной девушкой, которую, кажется, звали Маной, пришлось оставить возлюбленную. Йосано, которая так обожала побегать по магазинам теперь, словно прикованная, сидела у большущего квадратного
(совсем как телевизор) компьютера, обнимая не новую пару красивых туфель в компании модного леопардового платья, а прижимая к себе огромную клавиатуру, которая была её неизменной и верной спутницей в написании здоровенных отчётов.
Миядзава теперь вовсе не ездил на ферму, а смиренно подписывал километровые стопки то каких-то странных эпикризов, то ордеров, то ещё чего, совершенно не понимая, для какой цели всё это придумано, в душе мечтая о вкусном рамёне с курочкой
(а лучше с говядиной!).
Джуничиро без передыху ремонтировал сломанную технику
(в душе проклиная Осаму за затею с канцелярской рутиной).
Ацуши же приходилось приходилось бесконечно бегать туда-сюда, вынося то обычный мусор, то массу черновиков.
И лишь Дазай сидел за своей стеночкой и наслаждался своим глупым триумфом, а потом
(судя по его истории поиска) тихонечко пускал слюни на снафф-видео, откидываясь на спинку своего рабочего стула.
Ранпо ставит коробку с документами на землю и через ворот запускает руку под рубашку, а затем
(с искренним выражением победы на лице) достаёт ключик, привязанный на верёвочке и висящий у того на шее. Он снимает его по-детски смешно, заодно роняя свою излюбленную кепочку, а после быстро открывает дверь в квартирку:
– Добро пожаловать! – улыбается он.
Куникида и Ацуши неловко обхватив чемодан, заносят его в комнату.
– Тут стало уютнее, – задумчиво кивает Доппо.
– Стены покрасил, лампочки поменял. И сразу вид другой! – с гордостью усмехнулся Эдогава, ставя руки в боки.
Ацуши осматривается, улыбается аквариуму с рыбками, замечает журнальный столик с комиксами про Константина Хэллблейзера, мангой от Цутому Нихэя.
– Похоже на комнату Мимы… в хорошем смысле.
– Да-да!
Только я не собираюсь прыгать в окно в отличие от неё, – усмехается Ранпо. – Вы чаю хотите? Помогли ведь.
– Было бы славно, – поправляет очки Куникида и с интересом разглядывает стену, оформленную под сериал «Агенство “Лунный свет”», который вечно крутили по телевизору по всем трём ТВ-каналам
(чёрт бы их побрал).
– А вы на гитаре играете? – с любопытством спрашивает Ацуши, подходя ко хлопочущему за небольшой кухонкой Ранпо.
Тот с недоумением поглядывает на Накаджиму:
– Мне медведь на ухо наступил. С чего ты это взял?
– У вас там… чехол от гитары… на кровати лежит.
Эдогава устало выдыхает:
– Куникида! Вызывай агентов. У нас тут
ноги.
– Какие ноги?
Молния гитарного чехла со скрипом раскрывается.
«…поэтому решил расчленить тело», – гласит надпись на бирке.
Внутри лежит пара бледных, аккуратных ножек. Совершенно гладких, холодных. На белой коже чернеют синяки. На внутренней стороне бедра – шрамы. Следы от самоповреждения.
– Ноги Осаму-сана.
