«Расслабься», – он дышит в ухо. Горячо, смазанно целует шею ███, проводя языком по худым бледным плечам. Прижимает к себе живое тело. Двигается в ритм, будто сливается воедино. Принимает его природу. Пьёт его, словно воду. Использует грязно, слушая чужое дыхание. Видя на своих руках чужую кровь.
«Ты скоро сгниёшь. Умрёшь. Слишком слабый и жалкий, – он выдыхает сигаретный дым и нетрезво продолжает, – на помойке твоё тело вдоль и поперёк вспашут черви». ███████ слушает, ненавидит его, но всё равно раз за разом тянется к его рукам. Великолепным и удивительным рукам, которые умеют переплетать с ним пальцы, умеют слишком многое. Изящная бледность, аккуратные ногти, хотя кожа вокруг раскраснелась и распухла от постоянных уколов иголок (он так развлекается, в неожиданное место своего тела вонзает грязную иголку шприца, который нашёл у помойки, надеясь на ВИЧ).
– Успокойтесь, юноша! – галдели со всех сторон трогая и поглаживая Рюноске, заставляя того нервничать ещё больше, буквально отбиваться от этих навязчивых «конечностей».Кошмарно… Невозможно… Отвратительно… Унизительно… Х В А Т И Т!
– вскрикивает Акутагава, отмахиваясь от толпы. Хочет что-то возразить, начать угрожать, но… В офис со свистом залетает Кенджи, держа в руках красивую подарочную упаковку, букет алых роз и коробку шоколадных конфет с настоящим английским ромом! Всё внимание тут же оставило Рюноске и переместилось на юного фермера, который, спотыкаясь, летел навстречу Йосано! Смотрел лишь на неё! – Миядзава-тян…– начала было девушка. – Госпожа! Вам презент от некого обожателя! – деревенский паренёк старается отдышаться и протягивает всё добро Акико, а та, в свою очередь, жадно выхватывает сначала посылку, потом букет, потом и коробку конфет. Тут же небольшая толпа коллегии и детективов пускается поздравлять обладательницу очередного кавалера, подарка, женского счастья. Но… останавливается тут же. По команде Ранпо. Детектив проходит в гущу событий и со своей завсегдатой манерой театрально разговаривать и по-ребятчески улыбаться разгоняет каждого по местам: – Нечего-нечего глазеть, как коты на рыбьи головы! – Поправляя очки и хитро щурясь, он берёт под руку Йосано, хоть та и выше, – Акико-сан, нам бы прогуляться к директору. Не забудь свой новый подарок. И, Акутагава, ты нам тоже нужен. Для опознания. И вот та самая неловкая пауза… Три абсолютно несовместимых человека в отвратительнейшем настроении (кроме Ранпо, ведь он пообедал имбирными печеньями и какао с зефирками) плетутся в кабинет Фукудзавы-сана. Всё произошло настолько внезапно, скомкано, безумно, что оставалось лишь надеяться на хороший исход событий или хоть немного менее странный разворот событий. Всё же, не должна жизнь тянуться, как кардиограмма человека с аритмией (криво, скачками, в странном темпе, совершенно без объяснений). Смущало всё: двух сотрудников наличие мафиози в их компании, а Рюноске наоборот стесняло обилие детективов вокруг. По правде говоря, он никогда не ожидал того, что тут будет настолько много сотрудников, ведь организация заверяла, что одна из самых маленьких, но самых мощных не только во всём портовом городке Йокогаме, но и во всей Японии. Штат занимающихся бумажной волокитой оказался огромен! Поражала и их стадность. Казалось, будто пред ними можно выступать на сцене, начать смеяться над собой, и все последуют примеру. Глупость какая! Акутагава не хотел тут находиться, но и не мог покинуть дрянное «Агенство». Из-за Дазая. Из-за ублюдка Дазая! Он его сюда затащил. Мир против него! Йосано же совсем не понимала, что происходит, но определённо была довольна комплименту её новым туфелькам и серёжкам, которые смогла выудить, расслышать из толпы. Но больше всего ей, конечно, хотелось пинками прогнать отсюда мафиози. Хотя, впрочем, её заверили, что тот крайне ценный свидетель, без которого никак не обойтись. Хотя, какой же из него свидетель? Видел ровно столько же, сколько и другие, сразу же побежал вызывать полицию, как трусливая собачонка. А вся эта возня с ним – всего-то отмывание средств. Но кто знает? В таких делах слово Эдогавы – закон. Дверь в кабинет директора со скрипом открывается. Фукудзава, заполняющий документы тот час же отрывается от работы, устремляя взгляд на троицу вошедших. – Господа? – Фукудзава-сан, нам бы проигрыватель. Мультики будем смотреть, – ехидно замечает детектив и подзывает к себе врача и мафиози. – Что же на этот раз? – заглядывает на Ранпо господин Юкичи. – Думаю… – протягивает Эдогава, – в этой посылке далеко не шляпка или туфельки, а игрушка намного посерьёзнее. Я слышал гремящий звук, думаю, есть кассета. Плюс ко всему расцветка упаковки точь-в-точь, как у той самой. Фукудзава с пониманием кивает.Посылку нещадно потрошат. И смотрят… Взгляд каменеет.
«…он пролежал так несколько дней. Точнее – десять», – гласит открытка, приложенная к подарку.
Внутри болтается кассета с кривой английской надписью «Play me». Видно, что старая. Голос восстановить будет невозможно. На дне (под самой открыткой) лежат две бледные руки. Неестественно согнуты, но кисти застыли в приятном, расслабленном жесте.Акутагаву шатает.
Они изувечили! Они осквернили его! Боже, за что? За что это наказание? За что эта изощрённая жестокость? – Вот и наши ручки, – нервно шепчет Акико… Ранпо кивает и берёт кассету.«Здравствуйте, Йосано. Быть может, вы привели с собой кого-то ещё? Да, точно. Вижу. Наши миленькие мальчики и грозный господин директор. Послушайте. Слышите крики на фоне? Это Дазай. Я пытал его, а теперь у бедного юного организма начался жар. Он всё ещё не может смириться с утратой рук, не хочет терять ножки. Ах, мои возлюбленные ножки! Такие красивые, особенно если их раздвинуть. Я не хочу, по правде говоря, угрожать вам, преподносить сюрпризов… Всё давно сделано. Выкуп мне не нужен. Осаму мёртв. Голова его. Руки его. Скоро будут ноги. Я лишь хочу сыграть в игру. Вы меня поймаете. Без помощи вашего маленького гения и Осаму. Считайте, второй мёртв, умрёт и первый, если начнёт гадать. Если вы откажетесь – я пойму. Нападений не будет. Хочу лишь удостовериться в том, что вы не будете прибегать к помощи Ранпо. Слёдуйте за белым кроликом и он приведёт вас к...»
Протяжное пищание. Плёнка закончилась.
Закончилось и всякое понимание здравого смысла происходящего.
Был ли он?