Whale Heart

Ты стояла в оцепенении, рука замерла над листком, когда Чайльд озвучил свою мысль, которую подтверждал документ, расположенный под тобой. Стать Фатуи. Тебе казалось это чем-то невообразимым. Через секунду — даже неприятным, отвратительным. Присоединиться официально к тем, кто фактически желал привести твой город к уничтожению. Моргнув, ты перевела взгляд на юношу, готовясь разозлиться, возмутиться, выплеснуть все накопленные за это время эмоции, но почему-то внутри было так пусто, что ты лишь взглянула на того крайне растерянно. — Зачем мне делать это? — наконец, выдавливаешь из себя ты. Чайльд приподнимает брови, демонстрируя искреннее непонимание. К чему такой вопрос? — Разумеется, чтобы попасть в подчинение моего отряда. Ты будешь находиться под покровительством Одиннадцатого Предвестника. Не очень внимательно изучила содержание документа? Там есть пункт об этом, — он пожал плечами так, словно она спрашивала какие-то глупости. Ты опустила взгляд на документ, затем посмотрела на перо, чуть подрагивающее предательски в твоей руке, выдавая твоё волнение, но в конце концов лишь плотнее сцепила зубы. — Значит, теперь ты хочешь завербовать меня? — лёгкая вспышка гневного огня мелькнула в твоих глазах, пока Чайльд оставался спокойным. Это казалось особенно возмутительным — недавно признавшись, что в его цели входит подчинить тебя себе, вот так вот открыто предлагать вступить в ненавистную ей организацию? Совершать бесчестные и предательские поступки? Творить хаос тоже? — Можешь мне поверить: это лучший вариант для тебя, милая, — уверенно тот отвечает, прищуривая свои синие глаза. Задерживая на них взгляд, ты чувствуешь тень неловкости, скользнувшую между вами. Осмотрев изящное чёрное перо с тонким остриём, ты прокрутила в голове практически всё, что происходило с тобой в последние дни и продолжает происходить, а затем, прикусив губы, положила перо осторожно на бумагу, не оставляя на листе никаких помарок. — Извини, но я отказываюсь. Ты закрыла глаза, произнося эти слова, а после сделала вдох. Это было выше твоих сил. Пойти на поводу у него в очередной раз? Случай в павильоне научил тебя не вестись на это, даже если, казалось бы, случай безнадёжен. По крайней мере, ты отчаянно не желала впадать в зависимость, а стать рядовым или кем-там-угодно в организации Снежной — это самая что ни на есть зависимость. Сегодня ты в подчинении Одиннадцатого, а завтра отправят ко Второму? К счастью или к сожалению, ты была наслышана и о других Предвестниках. Неизвестно, правдивы ли слухи, но и их было вполне достаточно, чтобы держаться подальше от сомнительной организации. В любом случае, сейчас стоило беспокоиться не о других Предвестниках и слухах о них, а о реакции Чайльда Тартальи на твой отказ. — Вот как? — произнес он вкрадчиво, прямо как тогда, когда раскрывал тебе правду о моряках и их вероятных грязных замыслах. Ты почувствовала лёгкий холодок, но лишь выпрямилась, поворачиваясь к нему лицом. — Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к Фатуи. Даже тот факт, что я помогла избавиться от компромата, это... Это было насильно. — Вступить в Фатуи насильно — это попасть в приют Арлекино, Т/И, — всё тем же тоном медленно произнёс Одиннадцатый, подойдя к столу и повертев в своих руках чёрное перо, которое ты сжимала совсем недавно. — Туда, кстати, попадают сироты, от которых ты сейчас ничем не отличаешься. Без родителей, защиты, совершенно одинокие. А она... Уж поверь мне, не щадит никого. Ты не будешь представлять большой ценности. Ты станешь лишь материалом, средством достижения цели, но никак не личностью. Арлекино ломает людей ещё с самого детства, заставляя поверить в то, что они без неё — никто. — И что теперь? Какое мне дело до этой Арлекино? Я отказалась. Ты вновь будешь шантажировать меня деньгами? Статусом? Запугивать? Он пытался сейчас показать тебе, какой добрый по сравнению с другими Предвестниками? Ты невесело усмехнулась, закрывая руками лицо и пытаясь сохранить спокойствие. Кажется, внутри тебя всё снова накалялось от эмоций, потому что выбор, стоящий перед тобой, мог изменить твою жизнь полностью, перевернуть всё с ног на голову и не вернуть обратно. Ты устало отвела взгляд. "Мама, папа. Что бы вы сделали на моём месте? Что мне делать? — думала ты с ощущением растерянности глубоко внутри себя. — Мне так не хватает вашей поддержки, вашего совета. Я действительно осталась одна." — Идём за мной, — резко обрывает Тарталья все твои мысли, срываясь с места и двигаясь к выходу из кабинета. На твой немой вопрос он ничего не отвечает, даже не замедляя шаг: неужели настолько уверен в том, что ты пойдёшь? Но ты пошла. Минуя улицы Ли Юэ, проходя вдоль гавани, следуя за ним, порой оглядываясь вокруг — все были бесконечно заняты своими делами, порт жил отдельной жизнью и не обращал внимания на твою крохотную фигуру, для которой последние события безостановочно вертелись, словно в калейдоскопе. Никто ничего не знал. Да и не хотел знать. Ты сжала руки в кулаки, понимая, что тебе, собственно, и поговорить обо всём это не с кем. Некуда вылить боль от потери, одиночества. Когда ты осталась без родителей, твой дом показался тебе таким пустым, что по ночам ты долго не могла уснуть, а затем оставляла в соседней комнате свет, представляя, что это твои родители всё ещё сидят там — мама заваривает чай перед сном, а папа в углу самодельной своей мастерской работает над драгоценным камнем. Слёзы скользили в такие моменты по твоим щекам, а когда ты всё-таки засыпала, нередко беспокойные сны сопровождались кошмарами. Терять близких мучительно. Твой взгляд застыл на сжатом кулаке. Было тяжело, но... Должно быть, твои родители могли хотя бы чуточку гордиться тем, что ты не замкнулась в этой апатии и не сдалась. Ты старалась всё наладить, найти работу, продолжать свою жизнь... Ты сделала всё, что было в твоих силах. В конце концов, судьба могла распорядиться совсем иначе. Очнулась ты лишь тогда, когда столкнулась с широкой спиной Предвестника, наконец остановившегося. Оглядевшись, ты поняла, что вы ушли уже далеко за город, поднялись в гору, и Ли Юэ теперь был там, внизу, величественный, но крохотный, словно на ладони. Корабли казались мелкими муравьями, а людей и подавно не было видно. Здесь дул свободный ветер, трава мягко пригибалась от шагов, а растущие тут и там цветки-сахарки лишь умиротворяли пейзаж. Казалось, такому, как Одиннадцатый, находиться в подобном месте должно быть чересчур странно — он со своими одеждами никак не вписывался в общую атмосферу. — Что мы тут делаем? — задала ты вполне логичный вопрос. Тарталья повернулся к тебе. Наконец, уголки его губы приподнялись в лёгкой, слегка ядовитой улыбке. Это было недобрым знаком, однако прежде, чем ты успела возразить хоть что-то, он сунул в твою руку что-то и начал отходить в противоположную сторону. Опустив взгляд на предмет, ты поняла, что держишь рукоятку меча со слегка затупленным концом. Оружие было тяжеловатым, с непривычки ты сперва обхватила его двумя руками, затем кончиком пальца прошлась по лезвию — оно не оставляло ни царапины. Тренировочный? Интересно, он всегда с собой носит мечи? Казалось, именно им пользовались долгое время, изведя клинок до такой степени, что теперь он оказался в подобном состоянии. — Я нападаю, ты защищаешься, — прозвучал его голос, в котором прозвучало нечто вроде... предвкушения? Ты уставилась на него так, словно он предложил тебе вручную сразиться с двумя Осиалами. — Что ты..! — Берегись. Он подскочил так быстро, что ты не успела сориентироваться — последовал удар, твой меч выскользнул из рук, падая на траву, сама ты по инерции сделала несколько шагов назад, едва-едва не упав тоже. Он стоял ровно, словно не ожидал ничего другого. Выдохнув, ты покосилась на него. Для Чайльда это было настолько просто, насколько и естественно: ты знала, что он из тех, кто рвётся в бой, а не остаётся в стороне, он ринется в гущу любого хаоса, даже если это рискует принести за собою смерть. Подобное было ясно ещё с тех времён, когда он был в Ли Юэ, пробудив с самого дна Архонта. — Ещё раз, — произнёс тот чётко, делая два шага назад. Ты сцепила зубы, поднимая меч. Какой был в этом смысл? Он даже не пытался поддаться, дать ей шанс. Тарталья выбил меч из твоих рук снова. И снова. И затем ещё раз. И ещё. Это было унизительно, ты могла почувствовать, как внутри тебя закипает праведный гнев, ведь никогда ещё в собственной жизни ты не пыталась драться с кем-то. Вернее, как-то в детстве удалось проучить одного задиру-мальчишку с помощью кулаков, но и то лишь по счастливой случайности. — Хватит! — меч задрожал в твоей руке, пока юноша отошёл немного назад, чтобы снова атаковать. — Ты прекрасно знаешь, что я не владею мечом! Прекрати упиваться моей слабостью! В его глазах что-то блеснуло, когда тот вновь ринулся на тебя, и ты изо всех сил вцепилась в меч, будто желая не отпор дать Одиннадцатому, а удержать клинок в своей руке, не дав ему обезоружить тебя в который раз. Руки болели неимоверно, ты чувствовала, что завтра появятся мозоли, а правая, кажется, уже затекла от перенапряжения мышц и явно будет болеть ближайшие пару часов точно. Тем не менее, ты упёрлась обеими ногами так, чтобы создать для себя более устойчивое положение. Обе руки сжимали рукоятку, а юноша впереди приближался так стремительно, что не было времени даже на секундное размышление — его клинок столкнулся с твоим, надавливая с такой силой, что ты, кажется, даже что-то прохрипела от такого напора, пытаясь выстоять из последних усилий, искусав всю нижнюю губу до крови, и только на секунду — но этой секунды тебе было достаточно — ты успела уловить его взгляд. Синие, бездонные глаза горели. Это был огонь бешеного азарта; это была эйфория, застывшая в тусклых океанах. Именно сейчас, в эту минуту неравной схватки, они блестели жизнью, излучая настоящий свет, хоть тот и казался не совсем вменяемым, сверкая отчаянным желанием победить. Одолеть. Сломить противника. Это был огонь, который не погасить. Это был напор, перед которым не устоять. Ты вскрикнула, падая на спину и встречаясь с жёсткой землёй — боль прошлась по всей спине, замирая где-то на уровне копчика. Чертовски неприятно. А гораздо больнее от такого падения было потому, что сверху прямо на тебя приземлился он — казалось, от самого себя не ожидая подобного. Вы замерли. Ты впервые почувствовала его настолько близко к себе — грудная клетка Одиннадцатого соприкоснулась с твоей, создавая электрический всплеск. Часть его алого аксельбанта легла на твою талию; примерно там же, где у тебя было небольшое пространство между юбкой и блузкой, ты ощутила холод и гладкость камня — это был его Глаз Бога. Маска юноши слегка спала ниже, но не покинула пределы головы. В этот момент ты не могла отрицать простой и одновременно пугающей тебя вещи: он был сейчас чертовски хорош собой. В эту минуту ты даже перестала ощущать боль по всему телу, а особенно в правой руке. Его свободная ладонь случайным жестом задела твою кисть, и ты задержала дыхание, пытаясь не двигаться и ничем не выдать собственную мысль, скользнувшую в голове секундой ранее. От неё хотелось отмахнуться, но сейчас, именно тогда, когда Одиннадцатый был настолько близко, это сделать не получалось. Ты лежала неподвижно, он тоже всё это мгновение не двигался, скользя по тебе быстрым, слегка туманным взглядом. Казалось, это столкновение ввело его в другое, одурманивающее состояние, и вот сейчас, когда тот снова очнулся и оказался сверху тебя, он словно не мог понять, что происходит. Тебе показалось, что всё это длилось уже несколько минут, и вот сейчас Тарталья поднимется, сухим голосом произнеся низковатое "Ещё раз", и тебе придётся жалко пытаться отразить его удар снова и снова. — Вот что с тобой случится, — его голос звучал хрипловато, и он всё ещё оставался в том же самом положении, не сводя с тебя пристального, замершего на одной точке — точке твоих глаз — взгляда, — когда появится Арлекино и застанет тебя врасплох. Ни единого шанса спастись от неё. Чайльд тяжело выдохнул, видимо, справляясь с накатившими ощущениями от схватки — если её вообще можно было таковой назвать. — Считаешь, у меня нет шансов? — произнесла ты с нажимом, криво усмехнувшись от невыносимой усталости по всему телу. — Всё это время я думала, как на моём месте поступили бы мои родители. Что бы они сделали? И... — И? — он склонил голову чуть вбок, не сводя с неё оценивающего взгляда. — И они бы сказали, что шанс есть всегда. Мои родители пропали без вести, но я не сдалась. Я ничего не знаю о том, что произошло. Никто не помогал мне. Но... — ты сделала ещё один вдох. — Я знаю, они бы верили в меня. И у меня, даже такой слабой, такой неумелой официантки из ресторана, как я... Ты кивком головы указала ему на свою правую руку. Он проследил взглядом, поворачиваясь к ней и обнаруживая, что, лёжа на земле, сбитая с ног и опрокинутая им, едва выдыхая от пронзившей тебя боли, ты так и не выпустила в этот раз из мёртвой хватки собственной руки тот самый затупленный меч. — ...тоже есть шанс.

***

Усталая и изнемогающая от произошедшего сегодня, ты сидела на траве, переводя дух. Вечер вступил в свои права, и холодные порывы то и дело пронзали спину. Нужно было возвращаться домой. Чайльд вертел в своей ладони ярко-синий Глаз Бога, однако его мысли явно были где-то далеко — возможно, всё ещё остались там, на моменте сражения с ней и ею сказанных словах? Когда он приблизился, ты повернулась к нему, поднимаясь на ноги. — Мне нужно идти. Он поднял ладонь в перчатке вверх, вынуждая тебя задержаться. — Я предлагаю тебе сделку, — вдруг произнёс Одиннадцатый, осматривая тебя немного иным взглядом, более уравновешенным и спокойным. От него исходила былая уверенность и сила. — И какую же? — Ты вступаешь в Фатуи, — медленно начал тот, растягивая слова и мягко улыбаясь. — А я помогаю тебе найти твоих родителей.