* * *
То, что она справилась со своей задачей, не удивило Чайльда. Он уже видел в ней тот самый огонёк, который не позволит ей сдаться, как бы страшно или нервно она себя ни ощущала. Если бы не этот самый запал, не эта чарующая решимость, спящая глубоко внутри неё, он не стал бы сержантам говорить о том, что задача их не только в слежке за ней, чтобы та не сбежала, но и в защите при необходимости. Будет не очень хорошо, если девчонка кому-то попадётся, и он, Чайльд, потеряет возможность осуществить то, что пожелал совсем недавно. Всё было просто. Он сам хотел с ней разобраться. Запах хаоса принёс ему непередаваемое удовольствие. Ах, скандал в Глазурном павильоне напоминал крошечное ответвление от того, что совершил когда-то он сам в Ли Юэ. В тот момент он неожиданно подумал: а ведь именно она стала эпицентром хаоса на этот раз, она стала его причиной. Та самая, которая столь рьяно обвиняла его во всем, что натворил Одиннадцатый после кончины Гео Архонта. Юноша посмеивается, крайне довольный устроенным переполохом, однако всего лишь один момент очень скоро того внезапно напрягает: — Какого чёрта вы оба тут? — его глаза вспыхнули с нескрываемым гневом. Оба сержанта оставили свой пост и сейчас вовсю наблюдали за разборкой Виктора и хозяина павильона. — Пришли посмотреть на представление, забыв, какая на вас задача? Где она? Когда он наконец добрался до неё, минуя крошечные и тёмные улочки города, то позволил себе еще пару минут для того, чтобы понаблюдать. Беззащитная и слабая, а уж против владельца Глаза Бога — и подавно. Ни единого шанса. Чайльд уже намеревался закончить этот спектакль, как резкий плевок в сторону Мо Ция заставил того задержаться ещё на секунду. Это было столь глупо, столь рискованно и совершенно неоправданно, что он прекрасно понимал, чем закончится её выходка. Это было словно тыкать иголкой в слона. Однако подобное сопротивление показалось ему необычайно занимательным. — Всё верно. Ты не должна сдаться ему, — произнёс он, зная, что его она не слышит. И тогда Чайльд вмешался. Это было быстро — ведь наступила именно его стезя, та, в которой он никого не желал видеть себе равным. Он слишком долго тренировался, слишком упорно накапливал мощь, слишком многое взял от собственной службы, чтобы сейчас проиграть какому-то торговцу и его прихвостням. Глефа — его лучшая слуга; он двигался с изящностью воина, рассекая водным наконечником пространство, не жалея на этот бой ни сил, ни, уже тем более, своих врагов. Бой — это смерч, и Тарталья желал стать его эпицентром, всепоглощающим, забирающим всё сполна, уничтожающим на пути любого, кто бросит тому вызов. Эти противники были лишь жалкой пылью, которая никогда не доберётся до середины торнадо, подвластного Одиннадцатому. Скучные, слабые, приземлённые. Чайльд даже жалеет, что не обошёлся одни лишь только луком. Спрятав глефы и приблизившись к лежащей на мощёной дороге девушке, он бегло осмотрел ту на наличие тяжёлых ран и, убедившись, что таковых нет, кивнул сержантам, напоследок окинув ту ещё одним, более долгим и изучающим взглядом. Всего этого ты, находясь без сознания и сил, видеть и знать, конечно же, никак не могла.***
Открыв глаза, ты ещё долго не могла прийти в себя, сориентироваться и понять, где находишься. Очертания интерьера наконец-то сложились в твой собственный дом, в окно которого нещадно бил яркий свет. Утро? Ты попыталась приподняться, и взгляд твой скользнул по собственным ногам, тщательно забинтованным. В ту же секунду все воспоминания рысью пронеслись в твоей голове, и ты резко вскочила, на секунду испугавшись, не слишком ли внезапно делаешь это, не станет ли сейчас до невыносимости больно. Однако стояла ты крепко. Развязав бинты, ты обнаружила на коже остатки мятного цвета мази, которая, судя по всему, и привела тебя в порядок. Затаив дыхание, прислушалась. Однако было тихо: кажется, в своем доме ты была одна. Облегчённо выдохнув, ты наконец дала волю своим размышлениям обо всём, что успело произойти за такой короткий срок. Во-первых, положение твоё было явно незавидное. Мао Ций, возможно, теперь на тебя точит зуб, и ходить спокойно по улицам города вряд ли удастся. Малейший посторонний звук или взгляд будет заставлять вздрагивать и срываться на бег, а жить в страхе — последнее, чего бы могла желать девушка, едва сводящая концы с концами. Во-вторых, Фатуи. В частности, Одиннадцатый, который постепенно превращался в твою головную боль. Окончательное убеждение в том, что с этими людьми связываться не стоит, жизнь твою не упростило: было слишком поздно. И хоть тебя и любезно доставили домой, обработав последствия использования Глаза Бога Мао Ция, легче от этого не было. Они знали, где ты живёшь. Он знал. Это добавляло ощущения беспомощности в твой случай, всё происходящее превращалось в некоторую гонку: кто быстрее из двух сторон доберётся до девушки без силы и защиты? Что ж, Одиннадцатый пока лидировал. 1:0. Браво. Сбросив с себя сарказм и иронию, ты приняла душ, смывая с себя неутешительные мысли и остатки воспоминаний о вчерашнем дне. Попытка привести себя в порядок оказалось удачной: теперь, по крайней мере, стало немного легче и спокойнее. Пока ты не увидела крошечную записку на прикроватном столике: Улики уничтожены. Я зайду после обеда. Никуда не выходи из дома. Сунув руку в карман передника брошенной формы, ты обнаружила, что вчерашний бутылёк и впрямь пропал. Как предусмотрительно. Однако сейчас тебя волновало больше всего другое: Чайльд собирается прийти. Зачем? Смесь неожиданного страха пробежалась мурашками по твоей спине. Это не конец. Он снова потребует сделать что-то для Фатуи. Это никогда не закончится. Он вошёл во вкус и теперь просто так не отпустит, пока ты не станешь безоговорочно делать всё, что нужно для этой организации. От этих предположений новая вспышка злости скользнула по твоему лицу. Ну уж нет. Хватит быть марионеткой в чужой игре. Хочешь побеждать, Чайльд? Ты усмехаешься, хватая лежащую на деревянном стуле тёмную сумку. Будет тебе бой.***
Нельзя было терять ни минуты. На пристани оказалось безумно оживлённо, туда-сюда сновали матросы и горожане, торопясь закончить свои дела и устремиться в таверны за кружкой крепкого рома. Ты посмотрела на время. — Добрый день, — обратилась к мужчине, который возился с узлами, не обращая ни на кого внимания. — Когда вы отправляетесь? Он остановил своё дело, подняв на тебя подозрительный взгляд, и угрюмо буркнул: — Тебе-то что? — Мне нужно уехать. — Пассажирские корабли вечером отчаливают. — Мне нужно сейчас! Он посмотрел на твоё сосредоточенное лицо. Ты сжала кулаки, глядя на него и почти не мигая. Он не понимает. Вечером уже будет слишком поздно, и Тарталья вскоре обнаружит, что дома той нет. А искать... О, он наверняка это умел, ведь в его распоряжении сейчас целый банк Фатуи и все примыкающие к нему рабочие лица. — С чего бы? — его взгляд стал ещё мрачнее. — Бежишь, что ли, от кого? Закон нарушила? Мы преступников не укрываем. — Ничего не нарушала я, — от усталости ты взмахнула рукой, кладя сумку на дорожку. — Мне просто нужно уехать как можно скорее. Вопрос жизни и смерти, я не лгу. Он осмотрел тебя ещё раз, пошевелив губами. — Денег у тебя нет, дай угадаю, — проницательно произнёс он, и ты устало выдохнула. — И чем ты тогда полезна хоть будешь на корабле? Мы обоз с собой не берём. Ты раздражённо прикусила губы. Сейчас тебе казалось, что ты готова на всё, лишь бы поскорее удрать из поля зрения Одиннадцатого Предвестника и Мао Ция. Неизвестно, кто из них был хуже. Один действовал скрытно, второй — наоборот, но легче от этого не было ничуть. — Да хоть что. Палубу мыть нужно? Мне всё равно. Мужчина помолчал ещё некоторое время, скользнул по тебе немного другим взглядом — более оценивающим, а затем кивнул. — Что ж, будет тебе корабль. Через полчаса приходи. — А что нужно будет делать? Мужчина неожиданно усмехнулся. — Потом узнаешь.***
Он вошёл в небольшое помещение без стука, накручивая на кулак собственный алый аксельбант, раздумывая обо всём и ни о чём одновременно. С самого утра монотонная и скучная работа с бумажками одолевала его и клонила в сон — он никогда не любил заполнять отчёты, и лишь мысль о том, что уничтожение компромата — это ещё одна небольшая победа, немного утешала. Разумеется, Чайльд предпочёл бы разобраться с этим своими методами, ведь, как оказалось, у этого Мао Ция был Глаз Бога — сойтись с ним в схватке следовало ещё в самом начале. Но ведь тогда бы... Он усмехнулся про себя. Тогда бы не пришлось ввязывать во всё это её. Верно, с самого утра единственной приятной мыслью юноши было отправиться после этой рутины к ней и, наконец, обо всём поговорить. О том, как она справилась, о том, как позабавила его своей выходкой при стычке с Мао Цием, а ещё, наверное, следовало бы оценить её состояние, поскольку вчера Екатерина обрабатывала этой странной мазью пострадавшие ноги, но Чайльд не волновался: наверняка она чувствует себя отлично. Вообще — к чему ему волноваться-то? Главное, что задача выполнена. — Ах, я привык врываться без стука, так что... Он замер, лисья улыбка сползла с его лица так же быстро, как осознание стукнуло в голову: её здесь не было. Кровь резко забурлила во всём его теле, глаза стали стеклянными, а в следующую секунду резкий удар пришёлся по косяку двери, сдвигая деревяшку с места. Чайльд почувствовал, как всё внутри него закипает от непередаваемого гнева. Не было никаких сомнений в том, что она сбежала.***
Корабль отчаливал. Ты взволнованно бродила по палубе туда-сюда, периодически бросая взгляд на берег, но никто не интересовался торговым судном, никто не прощался с морями и вообще не обращал внимания на них, кроме пары работников, в чьи обязанности входило следить за отбывающими и прибывающими кораблями. Ты немного выдохнула, пока где-то в самом сердце гавани тебе не померещилась знакомая фигура. Ты отошла подальше, но понимала прекрасно: уже слишком поздно. Он не узнает, где она. А если и узнает — ну как, как он сможет остановить медленно, но верно отплывающий корабль? Ты выглянула ещё раз: верно, он уже не касался причала, и постепенно твои мысли приходили в норму: ты успокаивалась, спускаясь на нижнюю палубу. Всё хорошо. Теперь всё в порядке. Впереди — Инадзума, окружённая морями, впереди новая жизнь, подальше от Одиннадцатого. Первое время можно будет выдохнуть, а потом осторожно прятаться от всего, связанного с Фатуи и Предвестниками. К этому моменту он уже наверняка забудет о том, что однажды какая-то девчонка из ресторана бесследно исчезла, не оставив о себе ни единой весточки. Корабль замедлился. Ты почувствовала лёгкую суматоху среди команды, пока поднималась осторожно наверх. Так не должно было быть. Мимо пробегал юнга, и ты схватила его за локоть. — Что происходит? Он неразборчиво пробормотал что-то, пожимая плечами, и ты снова тряхнула его. — Что происходит?! — Не знаю, назад двигаемся. Пусти же! — тот огрызнулся, но ты уже не обращала внимания на него. Что значит назад? Ты поймала взглядом капитана, который недовольно хмурился, но почему-то не предпринимал ничего. Оказавшись возле того, ты немедленно обратилась к нему. — Почему мы возвращаемся? — Уж не по своей воле явно, — он оскалился, в его глазах мелькнули злобные огоньки. — Корабль двигается. — Как это? — Кое-что его заставляет возвращаться к берегу, подталкивает. Большое, огромное, с плавниками. — Почему вы ничего не предпринимаете? Мужчина взглянул на неё с раздражением, почти бешенством. — Ты его рог видела вообще? Чтобы он мне корабль продырявил к чертям акульим? — Рог? Ты растерянно моргнула. Огромное морское животное с рогом, которое явно не по собственной воле передвигало корабль к берегу. И только одному человеку сейчас всё это было как никогда выгодно. По твоей спине снова прошёлся холодок, заставляя сделать глубокий вдох, но успокоиться уже было попросту невозможно. Прежде, чем ты окончательно сопоставила два и два, корабль ударился о причал, загремела деревянная доска, — и на палубу ступил юноша, чей аксельбант предупреждающе развевался ветром позади него. Ваши взгляды на секунду встретились. Озноб прошёлся по телу, не давая даже тебе сдвинуться с места. — Уже уходишь, Т/И?