Мама и папа флиртуют!

—Сестрёнка! — Юрий заходит в дом и кидается Йор в объятия. —Привет, Юрий, — Йор обнимает своего брата и теряется от внезапного визита.       «Внезапное вторжения брата, мы даже не успели подготовиться. Главное — не расстеряться и сделать вид, что всё так и должно быть. Йор постарайся сделать невозмутимый вид. Мы абсолютно обычная семья» — проносилось в голове у Лойда, а Анечка это всё благополучно подслушивала. В её маленькой головушке уже выстраивалась некоторая цепочка действий по спасению семьи Форджеров. —Привет, дядя! —Не называй меня дядей! — вспыхнул, как спичка, мужчина. —Мы не ожидали твоего визита, Юрий.       «Опять этот мерзкий хам, который использует мою любимую сестрёнку. Ну ничего, я узнаю всю правду, и тогда тебе не поздоровится».       Строгие и холодные глаза столкнулись в яростное противостояние с зажёнными, ярко-красными. Хоть у Юрия с Йор и один цвет глаз на двоих, но то как они смотрятся с глазами Лойда — две совершенно разные субстанции. Бордовая радужка девушки добавляет ледяным глазам Лойда жизни, чудесным образом сочетается со своей противоположностью. Глаза Юрия же всегда вступают в негласную войну, показывая тем самым их различия. —Просто решил проведать свою сестрёнку. Или ты будешь запрещать ей видеться с близкими?! —Юрий, ну чего ты? — возникла тут же Йор, сглаживая острые углы в разговоре, — Проходите лучше в гостиную, выпьем чая, поболтаем. —Ты права, сестрёнка, — сразу смягчился брат и погладил её по плечу.       Как только девушка ушла на кухню, он снова стал тем самым подозревающим всех и во всём парнем. Его губы сжались в одну линию, а глаза презрительно сщурились. Ему не нравился этот Лойд. Ох, как не нравился! —Как твои дела, Юрий? Наверное, на работе много дел, не успел сказать, что придёшь.       «Глупо надеяться, что он обмолвится хотя бы какой-то информацией, но разговорить то его нужно» — думал Лойд, пока Аня скакала рядом. —Тебе-то какая разница, как у меня дела? — выплюнул эти слова Юрий. —Папочка, хочет с тобой подружиться, мы же самая обычная семья, — внезапно и как же вовремя подоспела Аня. —Какая семья? — опять взорвался Юрий, — Моя семья — это Йор, но никак не вы. Форд-же-ры.       Йор, относящаяся всегда снисходительно к брату, сейчас взъелась на его слова. Она любит Форджеров, а он пытается выставить их ужасными. «Ужасная здесь только я, но никак не они. Как ты можешь так говорить о них?» Ей хотелось поругаться на него, как в детстве, хотя и понимала, что больше не имеет на это никакого права. —Юрий! — строго прикрикнула сестра, — Почему ты так говоришь?       Она поставила чашки на стол, и скрестила руки. —Но Йор! Зачем тебе этот Лойд?!       Аня, увидев, в какое русло заходит разговор, перевела всё внимание на себя. Маленькая спасительница всех семейных отношений. — Мамочка, я хочу какао! Ты так вкусно его завариваешь!       Растрогавшись, Йор потеряла весь свой пыл. Она смотрела на эту малышку, которая на самом деле была очень хитрым ребёнком, и чувствовала как внутри снова появляется материнская любовь. —Конечно, Анечка, — мама погладила дочь по голове.       Юрий от этой нежной интонации ощутил такую ревность, такую обиду. Ему очень хотелось, чтобы Йор так говорила только ему. Юрию хотелось, чтобы она любила только его.       Впервые в жизни сдержав свою эмоциональную лавину, Юрий ощутил одиночество. Может быть, именно сейчас он осознал, что он уже совсем не тот мальчик, которому его сестра должна всё и вся. И это было самое печальное осознание в жизни, не считая осознания смерти родителей. —Ну, что-же, Юрий? — сказал Лойд и сделал глоток терпкого, как он любит, чая, — Думаю, нам и правда нужно прийти к какому-то компромиссу. Чтобы не было лишних ссор, которые травмируют Йор.       «Мерзкий. Единственный, кто её травмирует — это ты. Я узнаю, что ты скрываешь, Лойд Форджер. Не зря же тащил с собой жучки». —Единственный компромисс, к которому мы можем прийти, это сделать так, чтобы Йор ушла из вашей семьи. —Юрий! — снова повысила голос Йор и вышла в гостиную. Она быстро подошла к Лойду и положила руку ему на плечо. —Я люблю эту семью!       Раз. И в сердце Юрия что-то разбилось. Будто хрустальную вазу со всей дури швырнули на пол. Теперь её не склеить и не починить, а так хочется. Она ведь была так ему дорога. —Я люблю Анечку, как свою родную дочь! Я хочу заботиться о ней и оберегать, как когда-то оберегала тебя.       Два. Рассыпался на мелкие осколки дом надежд и чудес, который придумал себе Юрий. Остался лишь прах и пепел, какой оставался после того, как сгорал дом. Его дом в одночасье тоже сгорел. —И я люблю Лойда. Он самый невероятный человек, которого я когда-либо встречала. Он заботливый и добрый муж, который никогда, никогда меня ни в чём не обвинял.       Три. В районе сердца образовалась чёрная, всепоглощающая дыра. В душе маленького мальчика не осталось ни одной надежды, ни одного просвета. Обида захлестнула его с головой, как океан захлёстывал Мартина Идена, когда он тонул. Юрию, как и герою этого романа, не хватало воздуха, оставалось глотать до горечи солёную воду, состоящую из разочарования и обиды.       Лойд, для подтверждения чувств, разумеется, обнял Йор. Нежные и небольшие лепесточки тех самых роз затрепетали у девушки внутри. А у Лойда почему-то затрепетали нервные окончания, которые всё это время терялись где-то на затворках сознания. Её открытая спина так и тянула прикоснуться к ней. Он слегка погладил пальцами эту нежную кожу и почувствовал вибрацию от мурашек, которые побежали по этому участку. Несмотря на то, что кожа теперь была покрыта какими-то крапинками, она всё ещё оставалась мягкой и гладкой, как сам шёлк.       Длинные пальцы оглаживали открытое место, что пускало ток выше двести двадцати Вольт. Йор чувствовала как кровь приливала к лицу, и ей это нравилось. Ей нравилось ощущать его тепло и чувствовать уже родной запах. Ощущать крепкие мышцы под своими руками. Ей так нравилось просто быть в этих объятиях и ни о чём не думать. Она теряла голову от таких простых объятий.       Но когда на смену чувствам пришёл разум, она чуть было не отскочила от своего фиктивного мужа.       Юрий выглядел подавленым. Он никогда не был таким. Его глаза растеряно смотрели куда угодно, только не на эту счастливую парочку. Обычно, поддаваясь эмоциям, он соскакивал и убегал. Только вот сейчас, он медленно поднимался со своего кресла, бесшумно собирал вещи и пытался уйти незаметно. —Тебя я тоже очень люблю, Юрий, — спокойно сказала сестра, подходя к брату, — Поэтому прошу тебя: не вини меня за мой выбор. Юрий, выдавливая улыбку, ответил: —Всё в порядке, сестрёнка. Я люблю тебя.       Развернулся и вышел из квартиры. В доме, в котором всегда царил покой и любовь, остался осадок из разбитого сердца. Чувствуя это, каждый напрягался по-своему, каждый осознавал какие-то свои ошибки. Гробовая тишина била по перепонкам сильнее, чем звук взрыва. Ком в горле постепенно скапливался, заставляя Йор дышать чаще и глубже. Руки Лойда попеременно сжимались в кулаки, просто, чтобы расслабиться. И лишь одна Аня попыталась исправить такую гнетущую атмосферу в доме, ведь на неё это давило не меньше, чем на взрослых. —Я люблю вас, мам, пап! — подбежала девочка к родителям и обняла тех за ноги.       Бонд, учуя семейные обнимашки, побежал к людям, скидывая их всех на диван и облизывая каждого.       Семья беззаботно хохотала и отворачивалась от языка своего питомца. Каждый в этом доме остался с какими-то своими чувствами, забыв об осадке, который оставил Юрий. Бонд был счастлив просто находиться рядом с этими людьми. Аня радовалась тому, что обрела семью, хоть и знала, что это не навсегда. Йор, после тёплых и мягких объятий, чувствовала как любовь в её сердце расцветает всё ярче. А Лойд был в смятении. Эмоции для него итак в новинку, а это непонятное чувство, так тем более. Сложно было объяснить, что именно такое происходило в его миндалевидном теле, но это ему определенно нравилось.