Лучшее применение флейте во время войны

      Минцзюэ ожидал, что Вэй Усянь вернется в комнату Лань Ванцзи, как только Цзян Ваньинь закончит с ним, но, видимо, дело оказалось сложным, потому что потребовалось много времени. Или, может быть, шиди или шицзе заставили Вэй Усяня вздремнуть, а не возвращаться. Минцзюэ все же пришлось выйти и обсудить с Цзунхуэем ситуацию с хранилищами: кого послать наблюдать и как организовать наблюдение, какие вещи там следует оспаривать в первую очередь, если они будут найдены. Затем к нему пристали несколько глав мелких кланов: пошли слухи. Что ж, Минцзюэ допускал это, раз они с Вэй Усянем появились из ниоткуда, причем весьма драматично, на глазах у Цзинь. Он лишь предположил, что Цзинь Гуаншань будет держать язык за зубами. Но если Цзинь Гуаншань надеялся настроить людей против Вэй Усяня, то у него ничего не вышло. Те, кто подходил к Минцзюэ, гораздо больше радовались тому, что что-то нашлось, и им не терпелось высказать свое мнение о том, как пройдет раздел трофеев.       Когда Минцзюэ вернулся к ужину, то обнаружил, что Вэй Усяня нет. Лань Ванцзи с тоскливым видом ел в одиночестве, поэтому Минцзюэ сходил за своей порцией и присоединился к нему. Они ели в дружеском молчании, хотя оба слишком остро ощущали отсутствие третьего, а после Лань Ванцзи тихонько играл на гуцине, пока Минцзюэ знакомил его с новостями за последнюю неделю. Оказалось, что он не совсем отстал от событий: в тот день к нему надолго заходил дядя, и он успел повидаться с Сичэнем. Но Лань Цижэнь не позаботился о том, чтобы передать все, а Сичэнь все еще был слишком контужен, чтобы следить за новостями.       Глаза Лань Ванцзи вспыхнули гневом, когда он услышал о некоторых слухах.       — Атака Вэнь Жоханя был такой же сильной, как те, когда мы были на вершине Четырех Братьев, но гораздо быстрее, — жестко сказал он. — Когда она начала нарастать, он, казалось, сосредоточился на тебе. Я подумал… — он посмотрел на Минцзюэ, потом в сторону, и Минцзюэ понял, что он хотел сказать: он думал, что Вэнь Жохань сосредоточится бы на ком-то, кто атаковал его напрямую. Но Минцзюэ было недостаточно, чтобы удержать его внимание.       Или…       — Я думал, ты вот-вот умрешь, — пробормотал Лань Ванцзи, что… каким-то образом имело другой подтекст. — Когда я понял, что он задумал, было слишком поздно что-либо предпринимать, кроме как реагировать.       — Не стоит сомневаться, — сказал Минцзюэ. — Я знаю, что тебя пытались убить две тысячи человек. А-Сянь сказал, что не смог поднять ни одного из заколдованных гражданских.       — Мгм. Я благодарен, что вы оба выжили.       Минцзюэ коснулся его руки, легонько, успокаивающе.       Тут же возникло ощущение, будто в дверь кто-то постучал, но без звука. Минцзюэ резко обернулся, и через мгновение дверь отворился, разрушив талисман уединения. Вэй Усянь вошел и тут же захлопнул за собой дверь, наложив талисман на место.       — Вэй Ин, — сказал Лань Ванцзи и, ни на йоту не изменив позы, вдруг стал выглядеть гораздо более непринужденно.       — Лань Чжань, — сказал Вэй Усянь, повернулся и улыбнулся. — Минцзюэ-гэгэ.       В его взгляде читалось напряжение, и Минцзюэ бездумно поднялся.       — А, Чифэн-цзун, ты выхаживал Хангуань-цзюня? — Вэй Усянь пошевелил бровями.       — Мы обсуждали некоторые идеи, — спокойно ответил Лань Ванцзи, и Вэй Усянь рассмеялся, расслабившись.       Минцзюэ подошел к нему и протянул руку, чтобы коснуться его, и он прильнул к ней, что было просто чудесно.       — Что-то случилось? — тихо спросил Минцзюэ.       Вэй Усянь улыбнулся, но не совсем искренне.       — А… может, оставим это на завтра? Сейчас я не хочу об этом думать.       Если к нему снова приставали в коридорах… Минцзюэ толкнул дверь, не обращая внимания на протест Вэй Усяня: «Минцзюэ-гэгэ!», и высунул голову наружу. Снаружи никого не было. Черт побери, значит, Вэй Усянь бродил тут один… и половина мелких кланов наверняка считала его легкой добычей.       — Ты сбежал от охраны? — спросил Минцзюэ, закрывая дверь и отворачиваясь, и почувствовал, что начинает хмуриться.       На долю секунды выражение лица Вэя Усяня сгладилось, а затем он весело сказал:       — Они сбежали! Кан Чжаохуэй вызвал меня на очень интересный разговор, и они испугались. Не-гэ, ты не знаешь, почему он дал мне это? — он достал из рукава пузырек с лекарством и протянул его.       Минцзюэ непонимающе посмотрел на него. Кан Чжаохуэй? Он не разговаривал с ним с тех пор, как…       — Он сказал, что это безопаснее, чем масло чили, можно смыть водой, не допускать попадать в глаза, если его действие длится более четырех часов, то использовать мыло и пойти к целителю, и, о, не используйте масло чили, последнее он повторил несколько раз, — сказал Вэй Усянь, и в его голосе звучало нечто среднее между удивлением и возмущением.       Минцзюэ рассмеялся.       — Да, мне сказали, что это слишком сильное средство для того, что я задумал.       Давно, ещё в Чунъяне, разговор шел примерно так:       — Засуньте его в молоко, — сразу же сказал Кан Чжаохуэй, и весь трепет, вызванный тем, что к нему обратился глава клана Не, исчез с его лица. — Это произошло только что?       Еда в Цинхэ была не такой безвкусной, как в Облачных Глубинах, но и не такой острой, как в Юньмэне, где речные торговые пути соединялись с дальневосточными, а девиз гласил: «Стремись достичь невозможного». Поэтому Минцзюэ отправился именно к Кан Чжаохуэю, а не к одному из врачей своего ордена.       — Нет, это теоретически, — сказал Минцзюэ и тут же задался вопросом: — Откуда вы это знаете?       — Идиоты едят перец чили и не моют руки как следует, у нас каждый год бывает несколько случаев. Или их любовник съест что-нибудь с маслом чили, а потом попытается сделать минет, не почистив как следует зубы. Если не принять срочных мер, это может привести к необратимым последствиям, в зависимости от того, насколько сильным был перец, так что…       — Ага, — сказал Минцзюэ, мысленно помечая, что никогда не позволит Вэй Усяню ублажать его ртом в течение двенадцати часов после того, как он съест что-либо из его любимых блюд. До сих пор Минцзюэ как-то избегал этой участи — возможно, из-за необходимости ограничивать количество специй. — Есть ли способ сделать так, чтобы это не приводило к необратимым последствиям?       Кан Чжаохуэй уставился на него.       — Зачем вам это нужно? — медленно спросил он.       Минцзюэ поднял бровь.       Кан Чжаохуэй выглядел полным страдания.       — Есть более мягкие и безопасные способы вызвать подобную стимуляцию, — сурово сказал он. — Пожалуйста, не пытайтесь использовать масло чили, Не-цзунчжу.       — Вы не знаете, где я могу найти такие безопасные средства?       — Я не… — он оборвал себя, выглядя раздраженным. — Знаете что, я сделаю вам кое-что. Лишь бы мне никогда не пришлось лечить ни вас, ни дашисюна от перцовых ожогов на янских корнях.       — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не допустить, — торжественно пообещал Минцзюэ. — Но не думаю, что ему подойдет что-то умеренное.       — Я буду иметь это в виду, — с болью произнес Кан Чжаохуэй.       — Слишком сильное? — надулся Вэй Усянь, но теперь, когда Минцзюэ ему подыгрывал, он снова расслабился. — Да ладно тебе, когда это я был слабаком?       — Смелые слова, — сказал Минцзюэ. — Может, сначала попробуешь?       Он хотел… они могли бы провести вечер. Завтра Вэй Усянь обсудит с ним все, что угодно.       Минцзюэ не собирался отпускать его утром, не выяснив, что, гуй побери, случилось с его охраной. Судя по тому, как он об этом говорил… неужели он поссорился с Цзян Ваньинем? Ведь он отправился поговорить с ним несколько ши назад — как долго он бродил без сопровождения? Проклятье.       Завтра. Минцзюэ отложил эту мысль в сторону, снял вощеную ткань с верхней части кувшина и принюхался. Запах не был резким, как от масла чили, но в нем чувствовалась какая-то острота.       Вэй Усянь перевел взгляд с него на Лань Ванцзи, все еще сидевшего на кровати, и усмехнулся.       — Да. Да, я хочу это попробовать. А, вы двое… что-то обсуждали?       — Да, — ответил Лань Ванцзи, поднимаясь, чтобы присоединиться к ним. Он смотрел на сосуд в руке Минцзюэ, стоя почти неподвижно, и несколько недель назад Минцзюэ предположил бы, что ему не по себе от этой идеи. Теперь же Минцзюэ понял, что ему действительно не по себе. Но он ничего не сказал, а лишь посмотрел на Минцзюэ. Минцзюэ понял, что он ждет ответа.       Он медленно кивнул.       — А-Сянь. Если это… действительно то, чего ты хочешь…       — Да!       — Тогда я доверюсь А-Чжаню.       Улыбка Вэй Усяня была ослепляющей. Улыбка Лань Ванцзи, хоть и была слабее и сдержаннее, но не менее похожа на утреннюю зарю.       — Всё-всё? И это тоже? — он провел двумя пальцами по лбу.       — Да, это.       — Значит, даже если я буду молить о пощаде… А я не буду! Это вполне терпимо, если оно менее острое, чем масло чили, — фыркнул Вэй Усянь, — Даже тогда ты не будешь… против.       Его взгляд был мягким и заинтересованным, несмотря на дразнящий тон голоса.       — Нет, — сказал Минцзюэ, и в памяти всплыл его образ — на коленях, со слезами на глазах, умоляющий, — его голос стал ниже от вожделения. Он отошел, чтобы поставить сосуд на прикроватный столик, затем оглянулся — Вэй Усянь застыл на месте с озадаченным выражением лица, и, взглянув на Лань Ванцзи, Минцзюэ понял, что они все-таки подумали, что он сомневается.       — Пощады не будет, — сказал Минцзюэ, возвращаясь к ним. Затем он нахмурился. — Если ты уверен, что хочешь попробовать вот это. Я не уверен, что обмазывать свой член жгучей мазью — лучшая затея для сочетания с чтением мыслей.       — Это лучшая затея, с которой это можно совместить — если бы мне действительно нужно будет молить о пощаде, ты бы смог понять! Но иначе, знаешь ли… возможно, мне просто придется сильно потянуть тебя за руку. Вы оба очень сильные. Я, пожалуй, не смог бы тебя сдвинуть с места.       Даже с учетом того, что его захлестывала энергия негодования, он не был достаточно силен, чтобы ослабить хватку Минцзюэ, если Минцзюэ пытался удержать его. Именно этого Минцзюэ и боялся, гуй побери. Но Лань Ванцзи стоял рядом с ним, словно белое изваяние, и выражение лица Вэй Усяня было полным предвкушения и тоски. Он и впрямь хотел, чтобы его схватили и не дали даже шевельнуться.       — Если хочешь, я могу включить тебя в заклинание, — сказал Лань Ванцзи, все еще немного сомневаясь.       Минцзюэ вздохнул. Затем он покачал головой.       Нет. Он поверит Лань Ванцзи и отдаст контроль Вэй Усяню. Он выкинет этого гребаного бога из головы.       И… возможно, в данный момент он доверял Лань Ванцзи больше, чем себе. Он мог позволить доверять Лань Ванцзи больше, чем самому себе.       Лань Ванцзи просто кивнул, а затем скрестил руки в печати. Заклинание обмена мыслями, конечно же, было беззвучным, без слов. Хотя Минцзюэ удивился, что оно было достаточно простым, чтобы не требовать ни массива, ни более сложного набора знаков. Мгновение спустя Лань Ванцзи протянул руку, его пальцы светились бело-голубым, он коснулся лба Вэй Усяня. Произошел слабый импульс энергии, а затем он отдернул руку.       — Угу, — сказал Вэй Усянь. — Вроде связь есть… Но ощущение, что заклятье не сработало.       — Маринованные огурцы, лук, свекла, — загадочно произнес Лань Ванцзи. Он вопросительно поднял бровь, глядя на Вэй Ина. — Ты что, не поел?.. Почему ты злишься?       В его голосе послышалась нотка тревоги.       — Просто тестирую! — сказал Вэй Усянь, хлопнув в ладоши. — Гнев легче всего вызвать и заставить утихнуть. Как насчет этого, сработало?       — Мгм, — Лань Ванцзи подошел ближе, наклонился к Вэй Усяню и взял его за запястье. Бок о бок их профили не сильно различались, они были почти одного роста, но что-то в позе Лань Ванцзи заставляло его казаться прямее, выше, мощнее. Он был сильнее физически. Если только Вэй Усянь не призовет энергию негодования, чтобы сбросить его с себя, его природная сила никогда не сможет сравниться с тем, кто обладает таким сильным ядром, как Ханьгуан-цзюнь.       — Ты очень хочешь этого, — сказал Лань Ванцзи ему на ухо низким и безжалостным голосом.       — Я… — начал Вэй Усянь, но остановился и облизал губы. — Я не хочу.       — Хочешь, — Лань Ванцзи поднял голову и посмотрел на Минцзюэ манящим взглядом. Приглашение.       — Почему бы тебе не пойти в постель, А-Сянь, — сказал Минцзюэ и шагнул вперед, схватив Вэй Усяня за запястье.       Вэй Усянь попытался потянуть его за руку — один раз слабо, потом гораздо сильнее, и Минцзюэ понял, насколько сильнее, лишь по тому, как напряглись черты его лица и как он напрягся, пытаясь вырваться. Рука Минцзюэ не поддавалась. Второй рукой Миндзюэ потянул за пояс Вэй Усяня, развязывая узлы, и распахнул его одежду: «Можно отдать это тебе?» — вежливо спросил он Лань Ванцзи и, получив ответ, передал ему запястье Вэй Усяня, так что Лань Ванцзи теперь держал оба его запястья, прижав их к спине Вэй Усяня. Минцзюэ торопливо развязал оставшиеся завязки на одежде Вэй Усяня, распахнул ее и спустил штаны по бедрам, обнажив член. Он был уже наполовину твердым.       Он пнул Минцзюэ, скорее для пробы, чем для чего—либо еще, и Минцзюэ без усилий поймал его ногу одной рукой, подняв глаза, чтобы обменяться еще одним взглядом с Лань Ванцзи — проверить, убедиться. «Да», — сказало выражение лица Лань Ванцзи. Это было достаточно просто, чтобы они оба поняли друг друга — Минцзюэ подхватил Вэй Усяня одной рукой под бедра, а другой обхватил лодыжки, и Вэй Усянь с визгом опрокинулся навзничь, но Лань Ванцзи поймал его и поддержал за спину.       — Эй, подожди, — взвизгнул он. — Ты же не собираешься… В смысле, ты же не станешь…       Вместе они пронесли его и бросили на кровать, и, ох. О, гуй, теперь это был уже не фантазия, а реальность.       — Ты хочешь использовать это или я? — спросил Минцзюэ, не обращая внимания на возмущенные протесты Вэй Усяня. Его сердце колотилось вдвое быстрее.       — Я подержу его, — шелковисто ответил Лань Ванцзи.       — Это была потрясающая идея, — выпалил Вэй Усянь. — То есть… Ужасная. Кошмарная. Вы восхитительны, оба.       Он выглядел ошеломленным.       — Посмотрим, будешь ли ты так думать после, — язвительно сказал Минцзюэ, прижимаясь к его ногам. Они оба повернулись, чтобы посмотреть, как Лань Ванцзи раздевается. В том, как он это делал, как снимал все слои, всегда было что-то завораживающее. Он не красовался, а просто методично и целеустремленно раздевался — он даже складывал одежду! Его движения были неторопливыми, не стесняясь все более выставляемого напоказ состояния своего тела. Верхние одеяния сменились средними, затем нательным бельем и, наконец, обнажились длинные, скульптурные линии тела, безупречная нефритовая кожа. Последней был снята лента со лба, он аккуратно свернул и положил её на стопку сложенной одежды. Затем он повернулся, и Минцзюэ мог бы решить, что ему совершенно все равно, если бы не твердое состояние его члена и легкий намек на покраснение кончиков ушей.       — Ты должен сесть позади него, — хрипло произнес Минцзюэ.       — Мгм, — Лань Ванцзи согласился, сел на кровать и, отталкиваясь ногами, прижал себя к изголовью. Несколько мгновений Минцзюэ жадно наблюдал за тем, как он нащупывал подушки, чтобы уложить их за спиной, — умный мальчик, — а Вэй Усянь изворачивался, как мог, чтобы тоже смотреть. Затем Лань Ванцзи потянулся вперед и схватил Вэй Усяня, протащив его достаточно далеко вперед, чтобы смог собственноручно стянуть с Вэй Усяня уже распахнутые одежды, освободив сначала одну руку, потом другую. Минцзюэ, не глядя, стянул с себя лишнюю ткань и стал наблюдать, как Лань Ванцзи прижимает к себе Вэй Усяня, с каким выражением тот трется о член Лань Ванцзи своей задницей.       — Веди себя прилично, — сказал ему Лань Ванцзи тихим, суровым тоном, который заставил Вэй Усяня лукаво ухмыльнуться, пока он внезапно не вскрикнул, когда Лань Ванцзи сумел прижать оба его запястья к животу одной рукой. Другая рука потянулась к его волосам, запрокидывая голову назад, и Лань Ванцзи укусил Вэй Усяня за плечо, заставив его вскрикнуть.       — Уй… Лань Чжань! Это очень грубо, — простонал он, протестуя.       — Тебе это нравится, — сказал ему Лань Ванцзи почти спокойным голосом.       — Лань Чжань! Нравится, но это же больно! Ты зверь!       — Мгм, — сказал Лань Ванцзи и снова потянул, заставив Вэй Усяня выгнуться еще сильнее, его грудь раскрылась, а голова откинулась в сторону, обнажив шею. Лань Ванцзи, не раздумывая, прижался ртом к чувствительной точке сбоку и засосал ее так сильно, что Вэй Усянь застонал, а ноги заскребли по покрывалам.       Минцзюэ не мог больше терпеть ни минуты. Он встал и стряхнул с себя одежду, не пытаясь повторить изящное раздевание Лань Ванцзи, а просто бросил ее на ширму для переодевания. В последний момент он решил оставить нижние штаны на себе. Не стоит рисковать, учитывая, что было в сосуде.       Он убрал пробку и слегка наклонил ее. Оказалось, что это мягкая, непрозрачная мазь — и правда, совсем не похожа на масло чили, — и ему пришлось сунуть палец в пузырек, чтобы зачерпнуть её указательным пальцем. Затем он устроился между ног Вэй Усяня.       — Будь умницей и не дергайся, А-Сянь. Ты ведь хочешь начать осторожно, не так ли?       — Если ты настаиваешь, — надулся Вэй Усянь, но Лань Ванцзи прервал его, прикусив изгиб уха.       — Он немного боится, — сказал Лань Ванцзи. — Но хочет этого гораздо больше.       — Лань Чжань, — застонал от его предательства Вэй Усянь и попытался отвернуть лицо. Лань Ванцзи отпустил его волосы и поймал за подбородок, заставив приподнять его, чтобы он смог захватить рот Вэй Усяня в поцелуе.       Это было настолько завораживающее зрелище, что Минцзюэ пришлось приостановиться, чтобы полюбоваться им. Только когда Лань Ванцзи прервал поцелуй, и их рты стали влажными и красными, он вспомнил, что делал.       — Хорошо, — сказал Минцзюэ, скривив губы от собственной рассеянности, протянул руку и аккуратно размазал мазь по левой стороне члена Вэя Усяня, у основания, избегая головки.       — О, — сказал Вэй Усянь через мгновение, и между его бровей появилась небольшая морщинка. — И это все?       — Недостаточно? — спросил Минцзюэ, размышляя, не стоило ли ему подчеркнуть Кан Чжаохуэю, как сильно Вэй Усянь любит острую пищу. Может быть, это позволило ему выработать устойчивость, несмотря на то, что перец был на его члене, а не во рту?       — Нет, это.. ох, хмм. Мм.       — Постепенно нарастает, — пробормотал Лань Ванцзи.       — Это странно, — сказал Вэй Усянь слегка жалобным тоном. Он озадаченно уставился на свой член и слегка поморщился. Хм… Минцзюэ рассматривал свои пальцы. Неприятных ощущений на руках не было — даже удивительно, что он чувствовал их через все мозоли от сабли, — просто какое-то теплое покалывание.       — Не дергайся, — сказал Лань Ванцзи, ущипнув его за бок.       Минцзюэ добавил еще одну порцию мази на указательный палец и провел по левой стороне, поглаживая вверх и вниз. У Вэй Усяня перехватило дыхание.       — Ну и как ощущения? — спросил Минцзюэ, нежно втирая мазь в чувствительную кожу.       — Это… жжет? Не совсем горячо. Но больно. Больно, но… Почему только с одной стороны, Не-гэ, это очень отвлекает!       — Понимаю, — сказал Минцзюэ, загибая палец, чтобы погладить верхнюю сторону члена Вэй Усяня. Он начал потихоньку наливаться кровью и краснеть под его прикосновениями. — Только посмотри… малейшее прикосновение всего одним пальцем.       — Потому что ты играешь нечестно!       — Ты не хочешь по-честному, — сказал Минцзюэ. Еще мазь, и на этот раз он нежно втер её в мягкую кожу яиц Вэй Усяня, но опять только с левой стороны. Вэй Усянь взбрыкнул, его член подпрыгнул, и в ответ Лань Ванцзи расставил ноги пошире и перекинул их через ноги Вэй Усяня, прижав его бедра к себе.       — Веди себя хорошо, — сказал ему Лань Ванцзи урчащим голосом.       Вэй Усянь немного истерично рассмеялся.       — Или что? Накажете меня, Ханьгуан-цзюнь?       В голосе Лань Ванцзи не было ни капли милосердия.       — Да. Накажем.              Дыхание стремительно покинуло легкие Вэй Усяня. Он рванулся вперед, пытаясь вырваться, но Лань Ванцзи просто опустил другую руку и потянул его назад, предплечье железным прутом уперлось в его ключицы. Вэй Усянь попытался выгнуться, но его бедра были захвачены, и он не мог пошевелиться.       — Отпустите меня, — сказал Вэй Усянь. — Отпустите меня!       — Нет, — просто ответил Лань Ванцзи и посмотрел на Минцзюэ. Его взгляд был полон уверенности. «В этом нет необходимости».       — Все в порядке, А-Сянь, — успокаивал его Минцзюэ, потирая напряженную мышцу бедра рукой, на которой еще не было мази. Движения, слова — все это успокаивало его самого. Он чувствовал, что все его заботы понемногу отступают, уходят в сторону, но не уходят, а уплывают в сторону; невозможно было сосредоточиться на них, когда вместо них была пьянящая сила, которой можно было спокойно распоряжаться. — Ты можешь выдержать это. Ты выдержишь. Смотри.       На этот раз он нанес мазь на два пальца и провел ими по всей длине члена Вэя Усяня, почти до самой головки.       — Ннннн, хорошо, хорошо, это… ох, да, хорошо, это очень больно…       — Не-цзунчжу велел тебе смотреть, — непримиримо сказал Лань Ванцзи. — Смотри.       Вэй Усянь быстро моргнул, чтобы смахнуть слезы, застывшие в уголках глаз, и посмотрел на него. И тут же попытался отпрянуть в сторону, когда понял, где находятся пальцы Минцзюэ.       — Я… нет, это будет слишком, не надо… пожалуйста, не надо…       Минцзюэ улыбнулся и провел пальцами по головке члена, смазав её мазью, заставив Вэй Усяня поперхнуться. Несколько мгновений, пока не началось жжение, он только учащенно дышал, глядя на нее неподвижными глазами. Затем… Минцзюэ мог точно сказать, когда ощущение дошло до него: тот начал задыхаться, слезы выступили в уголках глаз, а затем потекли сами по себе. Его бедра тщетно пытались выгнуться. Минцзюэ осторожно, методично потирал набухшую головку члена, не обходя щель, вливая мазь в крошечное, самое уязвимое отверстие, а Вэй Усянь бормотал:              — Остановись, пожалуйста, остановись, больно, пожалуйста, я не могу..       Приостановившись, Минцзюэ попытался поймать взгляд Лань Ванцзи. Лань Ванцзи не смотрел на него, он наблюдал за заплаканным лицом Вэй Усян, а его взгляд был сосредоточенным.       — А-Чжань?       Лань Ванцзи посмотрел на него.       — Он хочет этого.       — Нет, — запротестовал Вэй Усянь, — Нет-нет, я не хочу, я не хочу…       — Неважно, что ты скажешь, — с уничтожающей точностью произнес Лань Ванцзи. — Это все равно случится с тобой.       — Лань Чжань… Гэгэ… пожалуйста…       Минцзюэ глубоко вздохнул, чувствуя, как крепнет его член, добавил еще мази и снова втер её в головку члена Вэй Усяня, затем еще раз, проникая под складку крайней плоти. Еще мазь, и Минцзюэ коротко погладил по нетронутой стороне, затем вниз, к чувствительной коже между основанием члена и яйцами; снова по яйцам, и снова только одним пальцем, нежными кругами спереди и сзади, но никогда не касаясь правой стороны, и всегда только с легким нажимом.       — Не-гэгэ, — сказал Вэй Усянь, издав что-то среднее между хныканьем и плачем. — Пожалуйста, пожалуйста, хотя бы прикоснись ко мне как следует, это нечестно, это жжет, это не… это не, это не…       Очевидно, мозг не смог подобрать подходящее сравнение, потому что он прервался, задыхаясь, когда Минцзюэ снова провел пальцем по члену, тщательно смазывая мазью левую сторону. Затем он снова вернулся к яйцам Вэй Усяня, взвесил их на другой ладони и задумался.       — Только не зад, — сказал Лань Ванцзи. — Сначала я хочу его взять.              Минцзюэ поднял обе брови.       — Тебе будет трудно не измазаться самому.       Лань Ванцзи слегка нахмурился, и его уши запылали от смущения. Видимо, он не до конца продумал этот вопрос.       — А ты можешь оттянуть в сторону?       — Могу, — ответил Минцзюэ, слегка ухмыляясь при этой мысли.       — Что это значит? — спросил Вэй Усянь, ерзая на своем месте. — Ааа, кто-нибудь из вас, пожалуйста, просто сделайте что-нибудь…       — Ты просил, — сказал Лань Ванцзи и поднял свои ноги так, что они больше не удерживали бедра Вэй Усяня. Затем с удивительной легкостью он поднял Вэй Усяня, толкнул его в бок, а затем на спину, так что тот оказался вжатым лицом и грудью в кровать, его запястья все еще были прижаты за спиной, и оба они удерживались только одной из рук Лань Ванцзи. Он попытался вывернуть ноги, но Минцзюэ поймал одну из них, а Лань Ванцзи опустил свое колено рядом с другой, удерживая его в таком положении.       — Есть обычное масло? — вежливо поинтересовался Лань Ванцзи.       Минцзюэ приостановился, оценивая зрелище, затем кивнул и поднялся с кровати, возвращаясь с бутылкой, которую он начал все время носить с собой в рукаве-цянькунь. Лань Ванцзи отпустил запястья Вэй Усяня и позволил Минцзюэ перехватить их. Пульс Вэй Усяня был сильным и учащенным.       — Да, пожалуйста, да, — бормотал Вэй Усянь, зарываясь в простыни. — Пожалуйста, просто введи его в меня, наполни меня, дай мне что-нибудь.       Он все время пытался двигать бедрами — вперед, чтобы прижаться к простыням, или назад, чтобы вдавиться в пальцы Лань Ванцзи, которые теперь впивались в него. Минцзюэ дал ему достаточно пространства, чтобы все его усилия оказались тщетными.       Лань Ванцзи, растягивавший Вэй Усяня, выглядел предельно сосредоточенным. Так было и в этот раз, хотя, судя по тому, как Вэй Усянь начал хныкать все сильнее, Лань Ванцзи старался избегать его простаты. Член Лань Ванцзи, очевидно, был уже готов, не нуждаясь в дополнительной стимуляции, огромный и тяжелый, он вздымался над его кожей.       — Он готов, — сказал Лань Ванцзи, когда в него вошли три пальца, блестевшие от масла. — Прошу…       Минцзюэ кивнул и протянул руку под Вэй Усянем, чтобы обхватить его яйца рукой без мази, создавая физический барьер. Чтобы быть более осторожным, он слегка надавил вверх, убирая член и яйца Вэй Усяня, чтобы яйца самого Лань Ванцзи не ударились о них при толчке. От этого Вэй Усянь задохнулся, раскрыв рот. На одеяла потекли слюни. Что ж, если он собирался так себя вести…       — Можешь подержать его за запястья? — он передал запястья Вэй Усяня обратно Лань Ванцзи, а сам едва успел тщательно вытереть руку об одеяло, прежде чем сунул два пальца Вэй Усяню в рот — у него были другие планы на этот рот, позже, и они не включали в себя этот мазь. Но сейчас Вэй Усянь принялся усердно сосать, как будто это могло дать ему хоть что-то похожее на ощущения на его члене. Минцзюэ позволил ему это сделать, наслаждаясь тем, как ощущения переходят на его собственный член, а затем обернулся, чтобы увидеть, как Лань Ванцзи выпрямился и вошел в него.       — Мммм, — Вэй Усянь застонал и прикусил его — не специально, подумал Минцзюэ, но все равно крепче сжал его челюсти, давя на язык и не давая говорить. — М-м-м-м, ммнннн!       — Кончай, если сможешь, — сказал Лань Ванцзи, и Минцзюэ восхитился его холодным безразличием, которое он вложил в эти слова: голый, раскрасневшийся, член по самые яйца в заднице Вэй Усяня, но голос его звучал как прохладный весенний день. Он вытянул длинный толстый член, блестевший от масла, затем снова двинулся вперед, задавая методично жестокий темп.       — Он хочет, чтобы ты гладил его член, — сказал Лань Ванцзи, олицетворяя собой бесстрастие.       Минцзюэ провел большим пальцем по губам Вэй Усяня.       — Нет.       Лань Ванцзи кивнул, обхватил бедро Вэй Усяня рукой и ускорился, заставив Вэй Усяня застонать вокруг пальцев Минцзюэ. Конечно, он был настолько велик, что не мог не скользить по этому сладкому месту при каждом толчке, но Минцзюэ не создавал дополнительной стимуляции. Если Лань Ванцзи хотел, чтобы он кончил — что ж, пусть кончает.       Похоже, что Лань Ванцзи не вливал в него никакой ци. Член Вэй Усяня подергивался, из него вытекали обильные струйки спермы, и он пытался извиваться — то ли для лучших ощущений, то ли чтобы скрыть от них, Минцзюэ не был уверен. Перед штанов Минцзюэ был мокрыми, он был настолько тверд, что все болело. Но мазь попала на обе ладони, и теперь он не мог оголиться и подрочить. Не продумал этот момент. Ему хотелось приподняться и прижаться к бедру Вэй Усяня, чтобы кончить на его лицо.       Но вместо этого он вынул пальцы изо рта Вэй Усяня и больно ущипнул его за бок. Вэй Усянь, протестующе заскулив, вскрикнул и попытался вырваться, но ему было некуда бежать. Минцзюэ снова ущипнул его, затем просунул руку между одеялом и грудью Вэй Усяня и схватил его за сосок, жестоко сжимая и выкручивая.             — Сделай это еще раз, — проговорил Лань Ванцзи, наконец-то начав терять хваленое самообладание. Минцзюэ оглянулся на него и ухмыльнулся. Его лицо покрывала легкая испарина, но он оставался таким же невозмутимым, как и прежде, пока не взглянул в его глаза. Они сверкали расплавленным золотом, были наполненными жаром, и он все крепче сжимал запястья Вэй Усяня.       Минцзюэ вонзил ноготь большого пальца в сосок, который терзал, и Вэй Усянь закричал, задыхаясь:       — Ах! Ах! А-а-а, гэгэ, пожалуйста…       Минцзюэ наклонился вперед, чтобы сцеловать пот с его бока.       — Ты выдержишь.       — Нет, нет, нет, я не могу…       — Конечно, можешь, — сказал Минцзюэ и, взяв Вэй Усяня за яйца, осторожно скрутил пальцы и надавил ими, больно, сильно, прямо у основания мошонки.       Вэй Усянь издал звук, похожий наполовину на крик, наполовину на стон, и, кажется, захлебнулся им. Толчки Лань Ванцзи стали беспорядочными, более сильными, с каждым толчком Вэй Усянь почти толкался вперед, если бы не тот факт, что он еще и сдерживал его. Пойманный и неспособный вырваться, Вэй Усянь содрогался под натиском, его глаза были устремлены куда-то вглубь, он задыхался и при каждом толчке.       — Вэй Ин, — грубым голосом произнес Лань Ванцзи и Минцзюэ понял — в этот момент он кончил.       Он сделал еще несколько толчков, грубо, тяжело дыша — великолепное зрелище. На последнем он остановился, глубоко погрузившись в Вэй Усяня, и на мгновение перевел дух. Тогда Минцзюэ встал на колени, выпустил сосок Вэй Усяня и, схватив Лань Ванцзи за плечо, потянулся к нему, чтобы поцеловать; Лань Ванцзи не потянулся в ответ, но целовал в ответ так же сильно, с тем же неиссякаемым пламенем.       Наконец они разделились, и Лань Ванцзи вышел, оставив за собой след из вытекающей из отверстия Вэй Усянь спермы. Лань Ванцзи поразмыслил, провел по нему пальцем и снова ввел, издав приглушенный стон. Минцзюэ повернулся, чтобы проверить: Вэй Усянь снова зарылся лицом в одеяла, словно не хотел, чтобы его видели.       — Хм, — сказал Лань Ванцзи. — Теперь можешь намазать его мазью и там.       — Сперва вытри его, — весело отозвался Минцзюэ. Лань Ванцзи отпустил запястья Вэй Усяня и встал, его член покачивался между бедер. Вэй Усянь издал неопределенно-вопросительный звук и опустил руки по бокам на кровать. Затем он попытался поднять одну из них, чтобы потрогать себя, и Минцзюэ пришлось схватить их обе, завести за спину и снова прижать, когда он попытался вырваться. — Прекрати, засранец.       — Но, но, гэгэ! — запротестовал Вэй Усянь. — Все это, да с одной стороны — это, ах, это жжется и нет, это не, мне нужно…       — Ты принимаешь то, что мы тебе даем, — сурово сказал Минцзюэ. — Мы знаем, что тебе нужно.       Они знали, чего он хочет.       — Нет, нет, это не… ах, пожалуйста, просто вытрите это, хватит, слишком много!       — Как он и просит, — заботливо обратился Минцзюэ к Лань Ванцзи, когда тот вернулся с влажной мочалкой. — Оботри его.       Лань Ванцзи нежно и ласково вытер его: конечно, не там, где была мазь на члене и яйцах Вэй Усяня, а на заднице, раздвинув ягодицы, чтобы можно было стереть собравшиеся там масло и сперму. Затем он нежно подул на нее, заставив Вэй Усяня снова попытаться извиваться, и сказал: — Мазь. — Конечно, — ответил Минцзюэ, передавая баночку, и наблюдать за этим было так же приятно: Лань Ванцзи сосредоточился так же сильно, как и в тот раз, когда вводил пальцы в Вэй Усяня, и теперь наносил мазь на чувствительную кожу его щели и пухлый красный ободок отверстия, заставляя его стонать от предательства.       — Нет! Нет, нет, нет, это будет больно, больно, больно…       — Пока еще не больно, — терпеливо сказал ему Лань Ванцзи, и он всхлипнул.       — Но будет, будет, будет, — стонал он, задыхаясь и вздрагивая, когда мазь начала жечься. — О-о-о, бля… блять, остановитесь, нет!             Лань Ванцзи проигнорировал его, обратив внимание на Минцзюэ — на его промежность, вернее, на штаны, которые все еще были на нем.       — Ты сможешь подержать его на коленях? — спросил он так серьезно, что Минцзюэ захотелось снова поцеловать его, и он поцеловал, а потом прервался, чтобы сказать: — Да, конечно. Они перевернули Вэй Усяня на бок, так что Минцзюэ оказался сидящим на подушках, а затем он прижал Вэй Усяня к себе, так что спина Вэй Усяня оказалась прижата к железной руке Минцзюэ. Во время движения Вэй Усянь почти освободил руку, отчаянно потянувшись к собственному члену, но Минцзюэ снова схватил его, сжав его разведенные запястья руками. С непринужденностью, порожденной силой мощного золотого ядра он прижал руки Вэй Усяня к его же животу, чтобы у того была надежда коснуться пульсирующего красного члена, и с усмешкой наблюдал, как пальцы Вэй Усяня отчаянно и безуспешно тянутся к нему.       — Гэгэ, отпусти меня, пожалуйста, отпусти меня, пожалуйста, пожалуйста, — умолял он, извиваясь, и Минцзюэ рыкнул, вынужденный сосредоточиться, чтобы держать под контролем собственную реакцию.       — Вэй Ин, — сказал Лань Ванцзи, опускаясь на колени между его бедрами. Он прижал одну руку к внутренней стороне бедра Вэй Усяня, на время остановив движение, и Вэй Усянь задыхался. — Слушай меня. Я собираюсь дать тебе выбор.       — А, что? — спросил Вэй Усянь, а затем: — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, мне больно, Лань Чжань, эр-гэгэ, пожалуйста…       — Я могу все вытереть, — серьезно сказал Лань Ванцзи. — В таком случае ты не кончишь сегодня, а может, и завтра. Или я могу намазать им весь твой член, и тогда ты сможешь кончать столько раз, сколько захочешь, но только так, чтобы оно все еще жгло тебя. Скажи мне, что ты предпочтешь.       Вэй Усянь уставился на него, его грудь вздымалась, как будто выбор был слишком грандиозным для него. И тут он неожиданно разрыдался.       — Пожалуйста, остановитесь, я не хочу, не хочу, — зарыдал он, всхлипывая по-настоящему, и Минцзюэ с беспокойством посмотрел на него, а потом на Лань Ванцзи.       Тот, слегка ухмыляясь, зачерпнул мазь рукой и потянулся вниз.       Вэй Усянь закричал, слезы потекли по его лицу, он пытался вырваться, а Лань Ванцзи медленно, методично покрыл весь его член мазью одним плавным, изящным движением руки. Затем, так же методично, он покрыл его яйца, и Вэй Усянь начал напрягаться, мышцы его живота сжимались и разжимались, спина пыталась выгнуться дугой, а длинные изящные пальцы гладили его по всему телу, особенно сильно массируя головку члена. Он безвольно опустился на колени Минцзюэ, продолжая плакать, и Минцзюэ только и делал, что кончал в штаны, а Лань Ванцзи руками довел Вэй Усяня до оргазма и после него, не отпуская ни на секунду. Вэй Усянь продолжал сопротивляться, но Лань Ванцзи был беспощаден и неутомим, и он продолжал, пока наконец Вэй Усянь не сломался, потерпев поражение. Он рухнул на грудь Минцзюэ, больше не сопротивляясь, а просто позволяя Минцзюэ прижимать его к себе. Его мышцы продолжали беспорядочно дергаться и непроизвольно спазмироваться, пока Лань Ванцзи снова растягивал его, на этот раз используя мазь, а не масло, сжигая изнутри.       Гуй, это было идеально.       Минцзюэ готов был взорваться, если бы ждал еще дольше. Он лишь поцеловал слезы на лице Вэй Усяня, слизывая их соленость, а затем грубо сказал: — Мне нужен его рот.       — Мгм, — согласился Лань Ванцзи и огляделся по сторонам, что было немного странно. — Стол.       Стол? Почему не кровать, которая шире? Ах…       — Ты уверен, что хочешь это сделать? —, спросил Минцзюэ, сквозь ощущение нужды и эйфории пробивался скепсис. — Будет больно. Если мази было достаточно, чтобы Вэй Усянь расплакался, то это будет очень больно. Вэй Усянь нравилось, когда ему причиняли боль, но что насчет Лань Ванцзи?       — Да, — сказал Лань Ванцзи со слабой гримасой, но затем уточнил: — Боль — не причина его слез. Дело в потере контроля.       Он нежно провел ладонью по головке члена Вэй Усяня, и по щекам Вэй Усяня полилась свежая, почти беззвучная волна слез.       — Капитуляция.       В этом… был какой-то смысл. Минцзюэ тряхнул головой, немного проясняя мысли, чтобы сосредоточиться на практических вопросах. Он вылез из-под Вэй Усяня и, переместившись, подхватил его на руки и отнес к низкому столу. К счастью, он был чист от всякой всячины, и Минцзюэ надеялся, что они его не сломают. Вэй Усянь был легким для человека его роста, слишком худым, как бы его ни пытались откормить. Стол не скрипнул, когда Минцзюэ усадил его на него, откинув назад так, что его голова свесилась через край — у него не хватило сил, а может, и желания, чтобы попытаться держать её. Минцзюэ стянул с себя брюки и ввел член в приоткрытый рот Вэя Усяня, его глаза закатились, когда он, наконец, ощутил стимуляцию. Вэй Усянь задыхался, сжимая горло вокруг члена Минцзюэ, когда тот проникал глубже, задерживался и выходил. Каждый толчок был мучительно медленным, но таким приятным, он немного приглушал остроту ощущений, а затем усиливал их, так что Минцзюэ хватило ума посмотреть, что делает Лань Ванцзи. Он сходил за подушкой, чтобы поставить ее под колени. Низкий столик был почти идеальной ширины, достаточно маленький, чтобы зад Вэя Усяня почти нависал над одним концом, а голова — над другим. Лань Ванцзи опустился на колени, раздвинул ноги Вэй Усяня, полностью обнажив его, и вошел в него.       В тот же миг Минцзюэ почувствовал первый толчок его ци, который был так близок к тому, чтобы хлынуть потоком, и пропитать все тело Вэй Усяня. Все мышцы Вэй Усяня разом напряглись и задрожали, и Минцзюэ едва не кончил от одного этого. Но… на нем не было проклятия, и ему не пришлось сдерживаться, так как Лань Ванцзи взял инициативу на себя. Внутри него гудело золотое ядро, из которого вырывались потоки силы, и он поспешно выпускал их наружу. Лань Ванцзи отстранялся и снова входил, и каждый толчок заставлял Вэй Усяня возвращаться к члену Минцзюэ, заставляя его принимать Минцзюэ глубже. Минцзюэ тоже выплескивал ци, ощущая энергию Лань Ванцзи и проникая сквозь нее в тело Вэй Усяня. Казалось, что они могут вот так, с двух сторон, охватить Вэй Усяня, прижать его к себе и разорвать на части…       Ци хлынула из Лань Ванцзи потоком, каскадом, и Минцзюэ успел заметить выражение его лица — боль и экстаз смешались воедино — прежде чем Минцзюэ потерял хватку, и из него тоже хлынуло, а затем он дико запульсировал, входя в горло Вэй Усяня, а Вэй Усянь застонал под ним, беспомощно сотрясаясь всем телом.       Минцзюэ медленно — медленнее, чем Лань Ванцзи, — вернулся в себя: его член выскользнул на свободу, и он обнаружил, что другой уже встал, быстро подошел к умывальнику и принялся вытираться. Минцзюэ опустился на колени и осторожно приподнял голову Вэй Усяня, положив ее на ладонь так, чтобы Вэй Усянь больше не лежал, откинувшись на край стола, и позволив позвоночнику расслабиться от вынужденного изгиба.             Тыльной стороной другой руки Минцзюэ вытирал слезы, осыпая его лоб поцелуями и бормоча какие-то глупости. Они сделали это с ним, разобрали его… Они и соберут его обратно, нежно…       Лань Ванцзи быстро вернулся, держа в руках мыло и мокрые тряпки, и принялся отмывать мазь снаружи и внутри. От этого Вэй Усянь снова дернулся, его тело отреагировало, хотя глаза оставались расфокусированными. Лань Ванцзи быстро справился с задачей, затем на мгновение задержался с закрытыми глазами, встал, намочил новую ткань и протер еще несколько мест во второй раз. К тому времени, когда Вэй Усянь закончил, его дыхание стало выравниваться от прерывистых, почти беззвучных рыданий, и Минцзюэ, не забыв поддержать его голову, подхватил его на руки и отнес на кровать.       — Ничего из этого не попало на одеяла? — спросил он, и обыденная реальность, словно прохладный ветерок, пронеслась по его шее. Лань Ванцзи выглядел неуверенно.       — Перестелишь?       — Мгм, — ответил Лань Ванцзи и привел слова в соответствие с действиями, а Минцзюэ остался стоять, прижимая к плечу Вэй Усяня. К счастью, в корзине у кровати нашлись чистые простыни, и Лань Ванцзи набросил одну из них на матрас, небрежно подоткнув углы, и поднял голову.       Минцзюэ уложил Вэй Усяня, а Лань Ванцзи тяжело опустился рядом с ним, и по тому, как он обхватил Вэй Усяня, можно было догадаться о его усталости. Минцзюэ на мгновение замер, любуясь на них, облокотившихся друг на друга в постели. Затем он снова залез в корзину и достал одеяло, чтобы накрыть их обоих, после чего заставил себя пойти вымыть руки, причем очень тщательно, а затем и всего себя. Он не мог удержаться от того, чтобы не смотреть на них каждую секунду, желая знать, где именно они находятся, и с облегчением понял, что закончил и может забраться в постель вместе с ними.       — Заклинание все еще действует?       Лань Ванцзи кивнул, затем поднял два пальца, вопрощающе смотря.       Какая-то часть Минцзюэ не могла успокоиться, не зная ответа. Он кивнул. Лань Ванцзи протянул руку и прижал пальцы сначала ко лбу Вэй Усяня, потом к своему, а затем к лбу Минцзюэ.       Это было похоже на прием самого сильного снотворного, о котором только мог мечтать врач. Минцзюэ расплылся по кровати, все его мышцы ослабли. Он ощущал себя полупрозрачным, тонким, как лист бумаги, выскобленным до состояния бычьего пузыря, легким, как паутинка или ниточка сахара. Он испытывал неясную боль, но это был самая приятная боль в мире; словно все его мышцы, кости и сухожилия разобрали на части и безжалостно вычистили. Теперь не оставалось ничего другого, кроме как дрейфовать в ней, как дремлют на причале в полдень, пока летнее солнце припекало его. Он был таким теплым. В нем не было места неуверенности или страху. Все это было сожжено светом, пропитавшим его, и осталось лишь пеплом, развеянным по ветру. Две теплые сущности укрыли его между собой, прижав к себе, вместо того чтобы позволить ему унестись в никуда. Он чувствовал себя… в безопасности.       И тут же, в стороне от него и за ним, — другая нить заклинания: жар, словно вновь разгоревшееся солнце, ярко — белый и ослепительный, властный и яростный, — я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, будь моим…       — О, — сказал Минцзюэ, когда заклинание угасло, и он снова ощутил себя так, словно на него навалилась тяжесть во всех конечностях. Его кости казались тяжелыми. Гуй побери, если так чувствовали себя Вэй Усянь и Лань Ванцзи, — Минцзюэ попытался притянуть их обоих ближе. Его движения были неуклюжими, но Лань Ванцзи тоже прижался к ним, втискивая Вэй Усяня между собой, чтобы он был в безопасности. Голова Минцзюэ медленно кружился. Не головокружение. Он просто… не мог держать глаза открытыми.       Ему было тепло, безопасно, и он дрейфовал.       Очнулся он от яркого света, внезапно вспыхнувшего в темной комнате. Знакомая ци Лань Ванцзи.       — Вэй Ин, — настойчиво произнес Лань Ванцзи с нотками страха в голосе, отчего Минцзюэ мгновенно проснулся и сел. — Вэй Ин!       Тело рядом с Минцзюэ было теплым, дышало, но недостаточно теплым, недостаточно дышало; дыхание Вэй Усяня было слишком поверхностным, слишком медленным. Лань Ванцзи держал в воздухе легкий талисман, одна рука лежала на щеке Вэй Усяня, другая — на его лбу, передавая ци опасно плотным потоком, который должен был разбудить любого, кто не был полумертв. Лицо Вэй Усяня было безвольно, но в уголках глаз, на носу, во рту и ушах запеклась красная корочка…       В тот же миг они оба отвлеклись от него и перевели взгляды друг на друга. Лань Ванцзи прохрипел:       — Врача.