Рита

«— Мечтала всегда иметь брата или сестру, но всё случилось не по моей прихоти. — Странно, я думал, что мир вращается вокруг тебя, Рита, — Джо говорит с усмешкой, а Рита смеётся, лёжа на груди Эндрюс. Гладит её руку нежно. — Вообще-то так и есть, — Эндрюс смотрит выразительно на Джо и подносит руку Риты к губам, оставляет на нежной коже поцелуй. — Но не в этот раз, — омега целует губы Эндрюс, а потом снова ложится на её грудь, переведя взгляд на Джо, который налил в стакан джина. — Вы не хотели себе кого-нибудь? — Я всегда хотел, а потом так и получилось, — Рита смотрит на Джо удивлённо. — Но у тебя же никого нет? — Есть, Рита, — Джо достаёт телефон и что-то ищет в нём, пока Эндрюс с Ритой переглядываются в недоумении. — Смотрите, — протягивает телефон, и Рита забирает его, тут же издавая удивлённые смешки. — О, Зверь, Энди, ты видишь это? — Эндрюс кивает, сделав такое же удивлённое выражение. — Твою мать, да она же копия тебя! — Это моя младшая сестра Клиа, ей шестнадцать лет недавно исполнилось, — Джо говорит, а после пьёт джин из стакана, давая Эндрюс и Рите насмотреться на фото. — Мы с ней так похожи, просто поразительно, — Рита с улыбкой смотрит на фотографию омеги в телефоне, а потом поднимает глаза на Эндрюс. — Красивая? — Красивая, — подтверждает. Коротко целуются, а Джо забирает телефон. — Где она живёт? — Эндрюс интересуется, поглаживая живот Риты пальцами. — Австрия».

*** Эндрюс. «— Это не ты выбрала её, а она тебя, потому что ты была изначально другой». Эндрюс делает затяжку, выпуская чуть кислящий дым от травки в её косяке. Упирается затылком в подушку, лёжа в полумраке гостиной: жалюзи на одном из окон поднято до просветов, чтобы было хоть что-то видно, и естественное освещение пробивается сквозь полосы, раздражая темноту. Дымно. Эндрюс дымом давится и сухо кашляет, отчего вибрации проходят по всему телу. Душновато. Рука ищет телефон, и Эндрюс видит в недавно набранных «Настырная девка», когда забирает его. — Пора бы переименовать, — произносит тихо и переписывает контакт с презрительного обращения на нейтральное «Клиа». Набирает его же и прикладывает телефон к уху, слушая гудки. Делает затяжку снова, и дым устремляется в потолок в тот момент, когда на звонок отвечают: — Эндрюс? Ты видела сколько времени? — голос Клиа сонный и хриплый, она прочищает горло. — А сколько? — Эндрюс затягивается снова беззаботно и вдыхает этот же дым. — Четыре часа утра, Эндрюс, обычно я сплю в это время, как и большинство людей, к слову. — Я к большинству не отношусь. — Помню, — на стороне Клиа шорохи, она тихо зевает. — Что-то случилось? — Инфа готова, подходи ко мне домой вечером. — Впустишь меня к себе? Так просто? — Клиа интересуется, кажется, слегка скептически. — Можешь прийти, постоять за порогом, я не против, будем через дверь общаться, — у Эндрюс хамства на глупые вопросы хватает сполна. — Приду в семь. — Сегодня суббота, если я правильно помню, значит, отпросись на ночёвку к этой суке и приходи на ночь без подозрений. Даже без вылезаний в окно, — предлагает здравую мысль. Докуривает косяк и тушит остаток в пепельнице, кашляя снова. — Я попробую, Эндрюс. Надеюсь, меня отпустят. — соглашается, а Эндрюс мычит в ответ. — Ну всё, пока тогда. Завершает звонок и откидывает телефон на столик, к ноутбуку, переворачиваясь на живот. Из-под подушки достаёт экземпляр «Голого завтрака» и пролистывает страницы, то и дело натыкаясь на подписи на страницах и закладки: Рита любила отмечать всё, что ей нравится, чтобы точно не забыть. Нравилось ей тут много, почти всё или даже всё, но отмечено только самое значимое. Эндрюс проводит пальцем по знакомым и таким родным, уже въевшимся под кожу строчкам. — «В глубокой воде плавают больные акулы, они отрыгивают серу из гниющей печени и игнорируют окровавленного, сломленного Икара», — читает низким голосом, даже не смотря на строчки, а, кажется, сквозь их. Читать без боли это невозможно, а потому Эндрюс закрывает книгу и кладёт её под свой подбородок, касаясь им обложки. — Кто же тебя убил? Какая больная мразь посмела это сделать? — шепчет, словно в бреду, в тишину, закрыв глаза. Никакого ответа на вопросы не приходит. Конечно, никто не сможет ответить. — Я найду его, слышишь? Найду эту суку и заставлю отмучаться, почувствовать то, что чувствовала ты. Во мне ни капли жалости, Рита, любовь моя, жаль только тебя. Воздух дрожит от внезапного порыва звонкого смеха, и Эндрюс поднимает голову от подушки, смотрит в сторону кресла, не веря своим глазам. Рита сидит на нём в одной из футболок альфы и смеётся, смотря прямо на Эндрюс. — Энди, — зовёт её, когда смех немного утихает, а альфа всё наблюдает ошарашенно. Резкие появления Риты ещё не успели стать обыденной частью её жизни. — Рита? — с вопросительной интонацией. — Ты снова приняла слишком много. Я говорила тебе, что не нужно смешивать кокс и травку, но что делаешь ты? — смеётся, но Эндрюс только судорожно сглатывает, сжимая «Голый завтрак» около себя. — Я... — пытается оправдаться, но Рита поднимает ладонь, вставая с кресла. — Ты виновата, Энди, сколько можно? — подходит к дивану и наклоняется прямо к лицу Эндрюс, которое начинает покрываться холодным потом. — Ты не приходишь ко мне, а всё ошиваешься с этой девкой! Ты не любишь меня? — лицо Риты становится печальным, а Эндрюс пытается подобрать слова, чтобы объясниться, но Рита отворачивается обиженно. — Вся холодная, замёрзшая, я жду тебя, а ты приглашаешь её в нашу квартиру? Как ты можешь? — Это для тебя, понимаешь? — говорит Эндрюс и смотрит на Риту, что продолжает стоять спиной, сложив руки на груди. — Для себя ты делаешь это! Только для себя! — Рита вдруг злится и поворачивается, начиная словесные нападки. Её образ становится куда страшнее, и сердце в груди Эндрюс отстукивает бешеный ритм. — Я найду того, кто делал тебе больно. С помощью Клиа я смогу это сделать. — Скоро вы будете трахаться на нашей кровати! Ты и не вспомнишь обо мне! — Что ты несёшь? — Эндрюс начинает злиться в ответ. Она же верна Рите, она не изменяла, не делала ничего такого, за что Рита могла бы судить её сейчас настолько жестоко. — Я только ради тебя в это ввязалась! — Ты сука, Энди, ты во всём виновата! Из-за тебя меня убили! Из-за тебя я гнию под землёй, пока ты развлекаешься со шлюхами, которые похожи на меня! Нет, я не позволю, чтобы ты позорила моё имя, ты должна умереть, знаешь, я очень по тебе соскучилась! — Рита нападает и начинает душить Эндрюс неистово, пока она смотрит в отвратительное и страшное выражение, что не похоже на её Риту, пытаясь сопротивляться. — Да отцепись от меня! — хрипит, пытаясь убрать от себя руки, что вцепились в шею когтями, пронзая её. — Умри! Умри! Умри! — Рита налегает, стараясь задушить альфу. Борясь с натиском, Эндрюс слышит краем уха тихий телефонный звонок, звук которого усиливается с каждой секундой. Заставляет Эндрюс распахнуть глаза. Никакой Риты рядом, она всё также продолжает лежать на диване в холодном поту. Зверь. Этот приступ был так реален, что Эндрюс до сих пор ощущает нехватку кислорода и дышит ртом, втягивая дымный воздух. Пахнет феромонами и дымом. От этого сочетания быстро становится тошно. Поднимает со столика телефон. Семь часов. — Что за херня? — находиться в прокуренной гостиной больше невозможно, и Эндрюс берёт со спинки дивана полотенце, пахнущее дымом. Уходит в ванную, держась за голову. Скрывается за дверью от дыма. Шмыгает и раздевается, скинув полотенце на сушилку рядом. Нужно смыть с себя мерзкий пот и прийти в сознание, очнуться от того кошмара или припадка — Эндрюс нет разницы, что это такое, важно лишь то, что это херня, которая чуть не убила её. Спас телефонный звонок, никакого следа от которого не осталось на экране мобильного. Эндрюс моется и запрокидывает голову, позволяя стекать пене по спине с волос. Избавляется от признаков больного сна и от такого же по определению внешнего вида. Вода делает здоровее. Ступает на плитку и вытирается полотенцем, присев на бортик ванны. Из гостиной раздается телефонный звонок, и Эндрюс вынуждена подняться, пойти обнажённой назад и взять телефон со столика. Мама. Отвечает на звонок и прикладывает телефон к уху, усаживаясь на диван. Вытирает свободной рукой волосы полотенцем. — Мари, дорогая. — Привет, мам, — Эндрюс здоровается, снова чувствуя себя виноватой за то, что маму побеспокоили. Звонки без причины — редкая штука, обычно она звонит, когда что-то случилось, и Эндрюс снова где-то прокололась. После того, как она была у родителей несколько дней не так давно, больше они не созванивались и не виделись. Они беспощадно удалились друг от друга для проявления обоюдных нежных чувств ещё тогда, когда Эндрюс решила переехать. — Мне позвонил директор Вендерс, Мари, он сказал, чтобы ты проверила почту, он что-то прислал тебе, — Эндрюс открывает ноутбук и заходит в собственный почтовый ящик, проверяя его на наличие письма. — Он, — женщина продолжает, с обеспокоенной интонацией. — Он сказал мне, что ты не появляешься на занятиях, ты продолжаешь пропускать школу без причины. Сказал, что не видел ещё более проблемного ученика, чем ты... Но ведь так было не всегда. — Мам, — Эндрюс перебивает обеспокоенную речь и проводит ладонью по лицу, отложив ноутбук на столик. — Я тебя прошу... это временно, я буду ходить, ты же понимаешь, как мне сейчас хреново. — Я всё знаю, родная, смерть той девочки наложила на тебя серьёзный отпечаток, да, но столько времени прошло, а твоя жизнь не закончилась, понимаешь? — как можно аккуратнее мама пытается подобрать слова, чтобы не ранить чувства Эндрюс. — Закончилась, — мотает головой, произнеся тихо. — Неужели ты забыла, кто мы с ней были? Тогда, на моём допросе я призналась, что мы с ней были в отношениях, ты забыла? Тебе так больно было признаться себе, что я люблю её, что у меня были планы с ней, что... — Эндрюс сглатывает, прижимая пальцы к уголкам глаз, чтобы не расплакаться. — Она не была мне просто подругой. Моя жизнь не закончилась? Да она нахуй развалилась, превратилась в руины, когда я узнала, что она умерла! А ты предпочла просто пропустить это мимо ушей, повесив на нас с Ритой ярлык подруг, чтобы стыдно не было, но это так не работает. Вы с отцом, словно дети, «закрыли уши» и сделали вид, что ничего серьезного для меня не произошло, лишь бы не принимать факт того, что у меня была любимая девушка, с которой вместе я провела много лет и хотела провести ещё столько же! — Милая, всё не так. Пойми, мы помним о том, кто для тебя была Рита, и мы уважаем твой выбор... — Да нихера вы не уважаете и не будете его уважать. Хоть раз вы говорили со мной об этом? Спрашивали, каково же мне после смерти моей любимой? Нет, вы никогда ничего подобного не произносили, потому что не дай Зверь, кто узнает, будут слухи, а какие слухи, если и так уже все, кроме вас и её ебанутых родителей знали, что мы отношениях? — Не держи на нас зла, Мари, ты же всё прекрасно понимаешь. Ты не безразлична нам, ты же наша дочь, — Эндрюс закрывает лицо рукой, начиная всхлипывать. Силы повесить трубку и закончить разговор не хватает. — Мы с отцом знаем, что тебе тяжело, но пожалуйста, пытайся продолжать жить, это важно. Ты нужна нам, твоим родителям. Мы тебя воспитали и никогда не отказывались от тебя, мы принимаем тебя любой. — Это всё дрянь и чушь, — всхлипывает шумно, и срывается на завывания. — Я люблю тебя, но никогда не приму твоего лицемерия, не нужно врать мне и думать, что поверю. Мне восемнадцать, почему ты продолжаешь жить в своём мирке и думать, что мне всё ещё одиннадцать! Не заставляй меня думать, что вы с отцом просто не можете смириться с тем, что мне выпала участь альфы. — Конечно, нет, Мари. Это по праву твоё и ты всегда была у нас особенной девочкой, нет ничего такого в том, что ты — альфа, это только физиология. Пожалуйста, не плачь, у меня сердце разрывается, матери всегда больно слышать, как страдает её ребёнок. Эндрюс завершает звонок без ответа и кидает телефон на столик, доставая сигарету из пачки. Подкуривает, подхватывая пакетик с порошком, который валяется за бардаком. Дважды не думает, сделав затяжку, высыпает немного на экран телефона, а потом снюхивает, тут же сжимая ноздри, и откидывает голову, зажимая сигарету в зубах. Расклеилась после разговора? Эндрюс легко вернётся в форму, без лишнего труда. Смотреть письмо от директора не хочется, и Эндрюс забывает об этом, подхватывая телефон со столика снова. Экран ноутбука потухает. Слушает гудки, набрав номер, а звонок сбрасывают, на что альфа только хмурится, но набирать снова не спешит, иногда она все же может стать более терпеливой. Телефон загорается всего через пару минут, и Эндрюс отвечает, слыша тут же претензию: — Я была рядом с Джо, Эндрюс, могла бы и смс отправить. Пришлось соврать, что мне звонит Гаяна, — Клиа произносит недовольно, а Эндрюс улыбается, шмыгнув. Слушать её приятно, даже если она вдруг раздражена. — Что-то случилось? — уточняет уже более заинтересованно, а Эндрюс делает затяжку, выдыхая дым через нос. — Ничего, но... — смотрит на сигарету в пальцах, запинаясь. Упирается затылком в спинку дивана. — Мне нужно было... — никак не может сказать, и только снова травит себя дымом. Щелкает по сигарете, избавляясь от пепла. — Что нужно? — Да так... — умалчивает причину звонка. — Просто приходи сегодня, ладно? — Я приду, мы же договаривались, — успокаивает, а потом замолкает, но говорит через несколько секунд, озвучивая то, что её мучает: — Ты уверена, что не хочешь ничего рассказать? — Мне нечего рассказать, Клиа. — Ты всегда можешь рассказать мне, ведь мы друзья, так? — Да, я помню, — докуривает и тушит окурок в пепельнице. — Жду тебя. — Пока. Клиа завершает звонок, а Эндрюс откидывает телефон рядом с собой, проводя ладонями по лицу. Ничего не сказала, ну и Зверь с ним, это вовсе не важно, зачем говорить то, о чём после можно пожалеть? Эндрюс предпочитает не рисковать, ведь знает, что жалеть будет совершенно точно после того, как скажет. Это будет эгоистично. Они с Клиа знакомы вот уже три месяца, и вот уже три месяца Клиа — единственный человек, с кем Эндрюс общается ежедневно. Единственная омега. Выдержке Клиа Эндрюс может только позавидовать, ведь она смогла перенести то, что альфа преподносила всё это время, как гадко поступала порой. Иногда Эндрюс даже кажется, что Клиа вовсе и не человек, ведь так редко она проявляет эмоции. Конечно, она цинична, у неё свои планы на Эндрюс, и Клиа продолжает это общение, потому что никто кроме Эндрюс не способен ей помочь в решении загадки. Эндрюс это понимает, принимая полностью их взаимовыгодные отношения. Они выстроили это с самого начала: только сотрудничество, без лишних связей и эмоциональной привязанности, но постепенно они начинают притираться к друг другу. Адаптируются и перестраиваются вне зависимости от того, как было задумано. Решить проблемы без взаимного влияния друг на друга невозможно, они уже вместе, они уже влипли и теперь шанса на то, чтобы снова изменить отношения нет. И Эндрюс ощущает все изменения, как никто, ощущает так чётко, но думать об этом не хочет, а признаваться тем более, ведь это глупо, это бред. Пока Клиа в подвешенном состоянии, ничего не комментирующая и спускающая всё на случай, Эндрюс помнит то, что делала или пыталась сделать, но чего так и не вышло. Они молчат, ведь так удобнее, и всё забывается, и Эндрюс будет продолжать молчать, не станет ничего объяснять и прояснять причины поведения, ведь и без того понятно, что дело в том, что она принимает. Клиа не будет ничего требовать. Почему? Эндрюс ещё не разобралась почему, но наверное потому, что Клиа вовсе всё равно на выходки альфы, она понимает, в чем настоящая причина такого поведения. Эндрюс думает вещи, кажется, вполне адекватные, но снова цепляет себя на том, что слишком много думает о Клиа, пусть и в контексте анализа того, что происходит. А что происходит? Ничего такого, они работают. Просто сотрудничают во благо себе, а как закончат — разбегутся, словно и не знали друг друга, ведь это не сложно, Эндрюс такая перспектива нравится. И она уверена, что Клиа молча её поддержит, как часто любит делать. *** Открывает дверь, после стука, и впускает омегу к себе, ёжась от холода, что Клиа принесла с собой. Закрывает дверь, пока она снимает обувь и верхнюю одежду, а потом провожает её на кухню: — Можешь сесть за стол. Тут не прибрано, я редко это делаю, но весь стол в твоём распоряжении, — Клиа садится за стол, осмотрев небольшую кухню, и переводит глаза на Эндрюс, произнося: — Дай мне ноутбук, посмотрим, что там было такого. — Сейчас. Эндрюс возвращается на кухню с ноутбуком, и Клиа его забирает, начиная разбираться со всем самостоятельно, пока Эндрюс только закуривает, включая чайник, чтобы гостью можно было угостить хотя бы чаем. Они не говорят, просто не о чем, хотя кое-какие темы всё же есть, и Эндрюс решает уточнить, пока Клиа сидит, занимаясь переработкой информации с телефона Рокфилда: — Как добралась? — Хорошо. Доехала на автобусе. У родителей отпросилась на ночёвку к Гаяне, подстраховка сработала, — Эндрюс отходит к окну и щелкает по сигарете, открыв его. Пепел разносится ветром по улице. — Эндрюс? — обращается, а альфа смотрит через плечо, сделав затяжку. — М? — Скажи, а тебя допрашивали? Что тебе вообще говорили? — Конечно, блядь, допрашивали, Клиа, чуть ли не в первую очередь меня решили допросить. «— Вы — наша единственная подозреваемая, — сотрудник полиции посмотрел на Эндрюс перед его столом, которая сидела, сложив руки на груди. — Плохо работаете. У меня нет мотива убивать Риту. — Тогда почему рядом с трупом записка с вашим именем и адресом? — Потому что меня пытаются подставить? Наверное, если бы я её убила, то не стала бы давать такую очевидную улику? — Эндрюс задаётся очевидными, кажется, вопросами, начиная заводиться с пол-оборота. — Вы хоть установили, чей почерк на записке? Потрудились? — Почерк принадлежит мисс Льюиз, и давайте соблюдать правила приличия, мисс Эндрюс. — Да нахуй ваши правила, если вы меня обвиняете в том, чего я не делала! — Эндрюс подскакивает со стула, а сотрудник смотрит на неё хмуро. — Делали или не делали, следствию ещё нужно будет установить, и сядьте на место, мисс Мари Эндрюс, разговор не закончен. — Вы, блядь, бездоказательно не имеете права обвинять меня, пап, скажи, — Эндрюс смотрит на отца, что сидит на стуле чуть поодаль. Он только кивает. — Вспомните, где вы находитесь, и прекратите вести себя вызывающе, — сотрудник давит интонацией, желая, чтобы Эндрюс успокоилась и села на место. — Сядьте». Клиа выслушала не перебивая, а Эндрюс разлила кипяток по кружкам и заварила чай. Поставила одну из кружек рядом с Клиа, другую взяла в руки, встав около плиты. — Спасибо, — Клиа обращает внимание на чай, и забирает его, делает глоток, а потом морщится оттого, что горячо. — А как они так потом изменили причину смерти Риты? — Подозреваю, что решили закрыть, за неимением состава, и замяли, написав, что это суицид. Ну и, конечно же, на меня повесили это, как по-другому. — Это всё непрофессионально, но мы найдем того или тех, кто убил Риту, можешь не переживать, — Клиа поднимает взгляд от экрана ноутбука к Эндрюс, которая смотрит на неё ответно. — Так это не останется. Смотри, я нашла переписку с Гаяной, — Эндрюс подсаживается на стул рядом, заинтересованно глядя в экран ноутбука. — Последние сообщения на Хэллоуин. — Дилер нашёлся, — альфа фыркает. — Лучше бы у брата твоего покупала, у того хотя бы без наценки. Клиа смотрит на Эндрюс с вопросом, а та пожимает плечами. — Я не соврала. — Он продаёт наркотики? — спрашивает прямо, игнорируя утверждение о цене, а Эндрюс кивает, смотря на Клиа чуть растерянно: — Ты не знала? — Впервые слышу, Эндрюс. — Он долго тут торгует. Ты же не думаешь всерьёз, что когда встретила меня однажды в его магазине сувениров, то я приходила безделушки покупать? «— Ты не похожа на нарка, слишком нормально выглядишь, — фыркает пренебрежительно, но Клиа не поняла к чему это было сказано, осознанно промолчала. — Это сестра моя, — Джо строго смотрит на Эндрюс, но та кривит губы, доставая пачку сигарет. Пересчитывает сигареты, пока Джо ставит на прилавок пакет. — Я думала у тебя нет сестры, — пока они продолжают прерии, Клиа смотрит слегка с опаской на Эндрюс, подходя к ней ближе, вставая рядом. — А у тебя эта. — закидывает пачку в карман большого бомбера, пряча странные, побитые руки там же». — Зверь, — Клиа ругается, вспоминая, видимо, тоже и задумывается, отрываясь от переписки Рокфилда и Гаяны напрочь. — Папа точно не знает, он бы убил Джо за такое... — Проблемы? — Эндрюс интересуется напрямую, подтягивая рукава толстовки, что была в спешке надета на голое тело. — Это полезная информация. Кто бы мог подумать, что мой брат торгует наркотиками, — Клиа убирает волосы за ухо, а потом переводит взгляд к предплечью Эндрюс, что открылось её взгляду. — Голый завтрак? Что это такое? — спрашивает, взглянув на татуировку. Переключается на другую тему для разговора. Эндрюс не против, опускает и сама взгляд к татуировке. — Странное словосочетание, никогда раньше не слышала. — Это название книги, — поясняет Эндрюс, погладив забитую чернилами кожу, а Клиа продолжает задавать вопросы, заинтересовавшись. — Что за книга? Ты не создаёшь впечатление читающего человека. — «Голый завтрак» — исключение, — они замолкают и всё бегают взглядами в глазах друг друга, принуждая продолжить. Эндрюс ломается первая: — Роман. Хороший роман, но очень странный. Хотя Рита его любила, это была её любимая книга. — О, — Клиа протягивает, понимающе. — Теперь понятно, почему он для тебя так много значит, — намекает на татуировку, что набита на предплечье Эндрюс. — Я заинтересовалась. — Книгу сложно найти, но у меня есть экземпляр, — альфа несмело продолжает, произнося с заминками, и выжидающе смотрит на Клиа, что слушает её внимательно. — Спасибо, — Клиа намёк понимает и благодарит, пока Эндрюс уходит в гостиную за ценной ей книгой. Возвращается и садится на стул. Долго смотрит на мало чем примечательную обложку и гладит её пальцами, предаваясь воспоминаниям. Никогда и никто не видел и не трогал этой книги, а тем более не читал её, да и если бы вдруг кто-то увидел её и проявил желание прочитать, то Эндрюс бы не дала. Этот экземпляр для неё был всегда чем-то большим, чем просто книгой. Хорошей книгой. Он был общим секретом её и Риты, которого никто не касался кроме них, которого не цитировал никто кроме них. А сейчас Эндрюс добровольно хочет отдать его в чужие руки, но почему-то верит, что Клиа это поймёт. Верит в то, что она мыслит иначе, чем все остальные и в то, что если поделится чем-то сокровенным — это принесёт свои положительные плоды. Это повлияет на их взаимоотношения, сделает их ближе. Протягивает книгу в руку Клиа, собравшись с мыслями, и наблюдает, как она начинает её рассматривать. Листает страницы, что податливо шелестят в руках. — Здесь осталось всё от Риты, книга далеко не новая, — поясняет и видит кивок тут же. Клиа поднимает глаза на неё, закрыв страницы. — Я прочитаю и верну. Если мне будет, что сказать, то я скажу, хорошо? — Эндрюс молчаливо с ней соглашается, пытаясь себя убедить, что сделала правильный выбор, отдала книгу в правильные руки. Клиа ведь вовсе не такая, как остальные. — Заберёшь в понедельник? — Да, встретимся в туалете, — Клиа откладывает книгу и продолжает рыться в переписках. Пьёт остывший чай. — Среди прочего хлама нашла фото Риты у Рокфилда и даже их совместные. Должна сказать, что она очень красивая, — открывает одно из многочисленных фото, смотрит на селфи, которое Рита, судя по всему, сделала на телефон Рокфилда. Эндрюс смотрит коротко и кивает. — Она была в жизни гораздо красивее, чем на фото, — голос срывается на хрип в конце, и Эндрюс прочищает горло. — Гораздо красивее... — Вы с ней слишком не похожи, чтобы быть вместе, но вы всё-таки встречались, — Клиа отхлёбывает чай. «— Это не ты выбрала её, а она тебя, потому что ты была изначально другой». В голове у Эндрюс фраза Клиа, сказанная гораздо ранее, всплывает в голове, наполняя вдруг её озадаченностью и вопросом. Эндрюс так и не отрефлексировала это, забыла, как только приняла и заснула в наслаждении, а затем снова мучилась на отходах. Сейчас вспомнила, так вовремя, посмотрела Клиа в глаза. — Объясни, а почему ты мне в один из дней сказала: «Это не ты выбрала её, а она тебя, потому что ты была изначально другой»? — Клиа только усмехается незаметно и отводит глаза. Ответом на вопрос Эндрюс получается тишина. Она ждёт хоть какого-то объяснения, а Клиа молчит, словно ничего у неё и не спрашивали. — Хорошо, у тебя ещё есть две попытки, чтобы промолчать. — Я воспользуюсь ими с умом. Клиа недоговаривает, а Эндрюс не любит недомолвок, хотя с Ритой так получалось слишком часто, особенно перед тем, как она пропала. — Тебе должно быть виднее, почему я так сказала, — Клиа добавляет неожиданно, не смотря в сторону Эндрюс, а она хмурится и берёт кружку в руки, чтобы занять их хоть чем-то. — Зачем ты говоришь загадками? В ответ — молчание. Клиа умышленно игнорирует вопросы и никаких ответов давать не собирается, а Эндрюс пьёт чай и хмурится, барабаня пальцами по кружке. — Всего одна попытка, чтобы промолчать, Клиа. Ты слишком быстро их тратишь. — Только ты можешь подумать и ответить на эти вопросы, Эндрюс, так получилось, — Клиа смотрит коротко, продолжая копаться в ноутбуке. — В нашем союзе думаю я, но только касательно расследования. В остальном — я не могу ничем помочь. Молча они продолжают сидеть рядом. Эндрюс слушает стук пальцев Клиа по клавишам, а сама держит кружку с чаем в руках и делает глоток. Кажется, чай больше не греет. — Нашла переписку Рокфилда и Риты, — Клиа объявляет тихо, привлекая внимание альфы, что тут же собирает в кучу рассеянный взгляд и переводит его в экран ноутбука. — Просила найти какие-то таблетки. — Какие? — Сама посмотри, почитай. Эндрюс всматривается в экран, наклоняясь к нему, начинает читать: Рита: «Я скинула тебе фото, найди мне эти таблетки, их не выпускают без рецепта».

Рокфилд:

«Да не вопрос, Рита, найду». «У тебя что-то случилось?».

Рита: «Всё в порядке, Рок, ничего не случилось. Сможешь найти до конца недели?».

Рокфилд: «Смогу».

Рита: «Тогда в воскресенье в 6 вечера там, где встречаемся обычно». «Переписку удалю после того, как заберу таблетки». — Смотри, тут дата есть, — Клиа замечает и говорит об этом Эндрюс, которая смотрит, куда омега указывает. — Сука, — ругается, а её лицо омрачается пониманием, и брови хмурятся, образуя морщинку. Клиа выражение Эндрюс не нравится. — Что-то знакомое? — Это за неделю до пропажи Риты. Этот сукин сын может что-то знать, но мы выбьем это только под пытками, — обречённо вырывается из уст альфы. — Интересно, зачем Рита удаляла переписку и почему в этот раз забыла? — Клиа произносит задумчиво, разделяя настроение напарницы. — Да понятно, что там было что-то, — Эндрюс ставит кружку на стол и встаёт из-за него. Берёт сигарету из пачки и поджигает, уходя к окну. Дымок стремится на улицу, где начинает темнеть, когда Клиа говорит, отвечая: — Очевидно. Вот только, что именно? Кажется, ты мне говорила, что Рита постоянно покупала у Рокфилда что-то. — Наркоту она покупала у него. Мне говорила, что для отца, но для чего на самом деле я не знаю, — Эндрюс бросает это недовольно, состроив идентичное выражение. Сигарета тлела в её пальцах, а она всё затягивалась, желая скорее дать ей умереть. — Никогда блядь не поверю, что она наркоманила втихую от меня, и что я не смогла этого заметить. — Мне кажется, что ты могла не заметить. Под пеленой влюбленности много чего пропускаешь мимо, — омега отмечает со всей рациональностью, не боясь обидеть излишней прямотой. Эндрюс только поджимает губы, отщелкивая окурок в окно. — Ты не наблюдала за ней, — ты жила ей, это совсем разное. Конечно, ты могла не заметить. Но из переписки можно сделать только вывод, что Рита от тебя что-то скрывала и это что-то — совместный секрет с Рокфилдом. — Теперь точно понятно, что у меня не было сдвигов в башке, и мне не показалось, — открывает холодильник и достаёт оттуда пиво. — Будешь? — показывает бутылку Клиа, а она поднимает свою кружку с остывающим чаем, таким образом выражая отказ. — Рокфилд правда может что-то знать, но как из него это вытянуть? Очень плохо, что переписки нет, — Клиа рассуждает вслух, делая глоток. — Нужно что-то придумать, нам нужен разговор с Рокфилдом, драка в баре нам вовсе ни с чем не помогла, кроме как с телефоном. — Я убью его прежде, чем он хоть что-то скажет, Клиа, и тогда наше расследование пойдёт коту под хвост, за убийство меня не отмажут даже с помощью связей, — Эндрюс говорит о не радужных перспективах с кислым и всё таким же недовольным лицом. Глотает пиво, опустошая бутылку постепенно, а омега выдыхает тяжело, продолжая тупить взгляд в экране. — Держи себя в руках. — Знала бы ты, сколько лет я сдерживаю себя, чтобы не сделать этого, ты бы меня похвалила за мою многолетнюю выдержку, — Эндрюс на замечание реагирует обыденным ядовитым хамством, начиная ощетиниваться. — Это многолетняя вражда. Всегда ненавидела Рокфилда, у меня с ним личные счёты. А ты, — вдруг обращается к Клиа и смотрит на неё, оторвав взгляд от окна. — Без меня ты даже рядом с ним спокойно постоять не сможешь, рта не откроешь, он уже с ног до головы дерьмом тебя польёт. Тебе одной он тем более нихуя не скажет, потому что ты для него — ноль, нихера ты не представляешь из себя, чтобы он вдруг разоткровенничался. — Жаль, что это правда, — Клиа кивает, соглашаясь со словами Эндрюс. Вдруг вспоминает, из-за чего началась та самая драка, по причине которой рука Эндрюс так пострадала. Добавляет: — И спасибо за то, что защитила тогда. — Друзья ведь так поступают? — спрашивает риторически, но Клиа всё равно кивает, глотая неловко чай из кружки. — Кажется, у тебя нет сейчас друзей... — произносит аккуратно, поднимая взгляд исподлобья на Эндрюс, которая уже смотрит в её сторону. — Их и не было никогда, — отвечает, словно это само собой разумеется, без доли печали в голосе. — Никогда не понимала, зачем нужна дружба. Мне всегда было не до этого. А теперь мне и подавно никто не сдался, но ты, кажется, уже не в счёт, — поднимает бутылку, отсалютовывая, и делает из неё глоток. — И ты всегда была одна? — продолжает интересоваться, поддерживая разговор, а Эндрюс поправляет капюшон на голове свободной рукой и отходит снова к окну, вставая к Клиа боком, отвернув лицо к виду улицы, такой холодной и безлюдной сейчас, смеркающейся. — Да, до Риты я, кажется, всегда была одна, но это мне уже помнится с трудом. Из памяти стёрлось почти всё, что было до неё. Половины жизни, как не было, но она не так и важна, моя жизнь началась тогда, когда в ней появилась Рита, а потом и закончилась, когда она ушла. — Но сейчас ты продолжаешь жить... — омега произносит тише, но Эндрюс всё слышит. — Ты видишь во мне живого человека? — спрашивает, взглянув на Клиа через плечо, в ответ видит только потускневший взгляд, глаза, на которые легли тени. — Вижу. Ты до сих пор жива. Ты будешь жить, пока чувствуешь хоть что-то, а ты чувствуешь. — На желании мести и ежедневных страданиях далеко не уедешь, Клиа. Даже если я жива, это не приносит мне удовольствия... Мне уже ничего не приносит удовольствия, — пьёт пиво, пока Клиа наблюдает за этим, сидя поникше, припав спиной к спинке стула. — А наркотики? Усмешка. Эндрюс давит из себя эмоцию, рукой залезая в карман джинсов и доставая оттуда пакетик с порошком. Смотрит на него задумчиво, подняв уголок сухих губ, а потом облизывает их, снова глотая пиво из бутылки. — Это блядский бред, я их принимаю не потому что они приносят мне удовольствие, — говорит с уставшим раздражением, растягивая слова с хрипотцой. — Они мне только помогают не убить себя. Если бы я не нюхала ежедневно, Клиа, мы бы сейчас не разговаривали с тобой, я была готова повеситься в тот день, когда узнала, что Рита мертва. Когда Эндрюс замолкает, Клиа продолжает молчать, сохраняя тишину. Они думают о своём, а экран ноутбука потухает. — А когда я нюхаю, то могу забыться. Мне не всегда хорошо, когда я под порошком, со мной случаются страшные вещи. С моей памятью, с сознанием, я блядь параноиком становлюсь, — пропускает несколько нервных смешков, начиная источать что-то на грани истерики. — Но иногда я могу увидеть Риту собственными глазами, как наяву, и сквозь ужас я могу продолжать любить её. Наркотики мне помогали только сначала, теперь они лишь вредят: счастья приходит меньше, всё чаще мои страдания становятся только сильнее, когда я нюхаю. Но те моменты, когда мне хорошо, затмевают всё херовое, что приносят мне «приходы». — И ты не откажешься от этого? — Пока я тут — нет. Ни за что я этого не сделаю, пока я живу здесь. Но когда я перееду, я дам себя вылечить и буду жить заново, словно всего этого не было, — прячет пакетик с порошком назад в карман, а Клиа поднимается из-за стола и тоже подходит к окну. — Хочешь покурить? — альфа предлагает, допивая пиво, а Клиа только обнимает себя, смотря в тот же вид из окна. — Я не курю, — отвечает, напоминая, а Эндрюс отходит к столешнице, оставив на ней бутылку, и берёт из пачки две сигареты. Возвращается и протягивает одну Клиа, вторую зажав в зубах. — Куришь. Клиа берёт сигарету, но только вертит её в пальцах, пока Эндрюс поджигает и выпускает дым. — Чё ты издеваешься над ней, ну? — произносит, взглянув скептически, встречается тут же с глазами Клиа, которая смотрит на неё, вздохнув. — Не курю. — Давай прикурю, — Эндрюс словно не слышит, настаивая на своём. Откидывает крышку зажигалки и чиркает кремнием, протягивая появившееся пламя ближе к Клиа, до которой доходит его жар. — Долго мне стоять? — сама затягивается, продолжая наблюдать за омегой, что стоит с сигаретой в пальцах. — Не курю. Закрывает крышку, туша пламя, а Эндрюс хмыкает и перехватывает зажигалку удобнее, убирая её в карман. Пепел от сигареты вылетает в окно. — Подкуришь от сигареты? — в пальцах протягивает свою, что тлеет, но Клиа только смотрит непроницаемо. — В другой раз. — Принципиально. — замечает не совсем довольно. — Точно не хочешь? — Нет, спасибо. — Положи сигарету в пачку, не стой со мной рядом, пока курю, — отправляет вон от окна, а Клиа и не против. Кладёт сигарету в пачку и усаживается за стол, глотая слегка тёплый чай. Время близится к полуночи. Пока Клиа старательно пытается отгонять сон, прилагая усилия к тому, чтобы продолжать проверять информацию с телефона Рокфилда, хотя в таком состоянии слишком высокая вероятность пропустить что-либо, Эндрюс нюхает со столешницы, не привлекая рассеянного внимания напарницы. За время, пока они сидели вместе, для Клиа приемы Эндрюс стали побочны, фоновы, перестали привлекать хоть какое-то внимание, словно это пресная часть интерьера кухни. — Зверь... — тянет сонно и подпирает голову, смотря из-под прикрытых век в экран ноутбука. — Ничего не понимаю. Кроме переписки здесь ничего странного. Эндрюс возвращается за стол, утерев остатки порошка с носа, и заглядывает в экран следом за омегой. — Ему кто-то поставляет наркоту, Клиа, у него должен быть диалог с этим «кем-то». — Ничего нет, Эндрюс, — Клиа зевает в ладони и подпирает ими щёки. Эндрюс придвигает ноутбук к себе. — Гаяна покупала у него... — произносит задумчиво и снова ищет диалог Рокфилда с Гаяной. Клиа показывает на него, и Эндрюс открывает, начиная листать. Несколько минут она листает, пока не протягивает удивлённо: — Ничего себе... — Что? Клиа сонно смотрит в экран, начиная читать переписку:

Рокфилд: «Мне нужно с ней встретиться, Гаяна, можешь нас свести?».

Гаяна: «Сдался ты ей. Поторговал разочек и на этом скажи спасибо. Ты ей не нужен, у неё есть кому продавать».

Рокфилд: «У меня есть к ней дело, Гаяна, поверь, это важно, но говорить я буду только при встрече. Уговори её, я знаю, что ты с ней в близких отношениях».

Гаяна: «Что ты несёшь? У меня нет никаких с ней отношений, ясно? Она знакомая моей знакомой».

Рокфилд: «Да ну? А это что? Я снял вчера, Гаяна, как ты садишься в машину. По-моему она её, номера похожи».

Клиа смотрит на фото, где Гаяна садится в чью-то машину. С Эндрюс они переглядываются, и в головах начинает зреть что-то, что отгоняет сон тут же. Продолжают читать, ничего не говоря.

Рокфилд: «Я такую репутацию тебе сделаю, Гаяна, ты меня знаешь. Просто сведи меня с ней и всё».

Гаяна: «Шантажировать меня не думай».

Рокфилд: «Просто сведи меня с ней, иначе это фото может попасть в одни нехорошие руки. Она тебя убьёт, Гаяна, придушит собственными руками, если оно утечёт. Зачем ты только с ней и связалась, это очень опасно».

Гаяна: «Ты настоящий падонок, Рок, хорошо, я похлопочу насчёт встречи. После неё фото должно остаться у меня, понял?».

Рокфилд: «Сообщи, как всё будет готово, при тебе удалю».

— Ты дату видишь? Это было месяц назад, ещё до Хэллоуина, — Клиа смотрит большими глазами на Эндрюс, видя у неё такое же шокированное выражение. — Похоже, что эта чёртова сука ещё не похлопотала, не закончила. Последим за Рокфилдом? — Зверь, а что же так долго? Больше в диалоге ничего про это нет... Но неужели нельзя договориться быстрее, если Гаяна делает это, похоже, без посредника. — Хер её знает, какие у неё могут быть проблемы. Но мне очень интересно, кто такая «она», с кем Рокфилд хотел встречи. — Знаешь, мне тоже это очень любопытно. Ты видела раньше эту машину? — Впервые вижу и номера тоже не помню... — Эндрюс произносит задумчиво, Клиа тоже начинает хмуриться, напрягая мозг. — Нам нужен её телефон, — говорит с холодным утверждением, а Эндрюс кивает. — Ну тут уже по твоей части его взять без подозрений, у вас вроде нормальные отношения, — соглашается. — Придётся позвать её на ночёвку. Пока она спит, я бы забрала её телефон и отдала тебе в окно, а ты отнесла бы к своему айтишнику, позаботилась о информации и вернула его этой же ночью назад. Другого варианта не вижу, который был бы менее подозрительный и безопасный. — Я думала её накачивать, но ты решила всё гораздо логичнее и удобнее. По рукам, запудри ей мозги хорошенько, чтобы никаких подозрений не было. Главное, чтобы она крепко заснула. — Могу подложить в ужин снотворное. — Да, — кивает. — Так будет лучше, точно подозрений не возникнет. — Тогда попробую завтра её пригласить, посмотрим, что получится. — Надеюсь, что согласится, не хочется затягивать. — Ещё нам нужно поработать с делами из полиции. Ты же помнишь об этом? — Клиа напоминает, оживившись, а Эндрюс кивает ещё раз. — Будет. Как-нибудь на следующей неделе сделаю, постараюсь. Позаботься о телефоне этой ненормальной. Молча Клиа соглашается и наконец может расслабиться, оседая спокойно на стуле во мраке кухни. Эндрюс снова начинает дёргать коленом, и омега ладонью это останавливает, прижимая ногу к полу. Воцаряется тишина. — Есть ли смысл следить за Рокфилдом не знаю. Только если сфотографировать их встречу... чтобы что? Начать собирать улики? — Клиа говорит задумчиво, а Эндрюс пожимает плечами. — Звучит профессионально, это будет неплохо. — Надо было на телефон Рокфилда поставить маячок, но мы же тогда не знали, что может возникнуть что-то серьёзное. Теперь придется своими силами следить. — Ради этого я даже стану ходить в школу, почему нет? — переглядываются, и Клиа усмехается, продолжая держать колено альфы. — Я думала, ты уже не собираешься туда возвращаться до экзаменов. — Я тоже так думала, но мне каждый месяц грозят отчислением, когда я по неделе не появляюсь в школе, поэтому найду себе стимул продолжить ходить. — Ты, наверное, так себе учишься? — омега продолжает диалог про школу, а Эндрюс её поддерживает: — Ну да, «так себе» — мягко сказано. Хер забила на это, хожу для галочки. — Экзамены будешь сдавать с помощью интуиции? — Нет, у меня есть метод лучше... — Клиа смотрит заинтересованно. — Просто не приду. — Почему я так и думала? — тихо смеются, и Эндрюс кивает, снова упираясь затылком в стену. — Ты всегда так училась? — Не-а, до старшей школы я училась на отлично. А потом приехала Рита перед восьмым классом средней школы, и моя успеваемость поехала вниз. Раньше я не употребляла, даже косяка в руках не держала. А потом всё как-то пошло в другую сторону, не успела уследить, — растягивает слова, вспоминая, как это было тогда, ностальгируя. Клиа хмыкает, когда дослушивает, но произносит только сосредоточенное и отвлечённое: — Я отличница, тебе помочь подтянуть предметы? — Ничего себе. — Ну, а что, мне не трудно, а ты хоть как-то подготовишься к экзаменам. — Это звучит, как бесполезная трата времени. — Ты даже не пробовала, — Эндрюс закатывает глаза, сдаваясь. — Ладно, дам тебе шанс. — Замечательно, — Клиа натягивает улыбку. — Давай, я согрею чайник? — хочет встать со стула, убрав руку от Эндрюс, но тут же садится назад, когда её хватают за запястье. — Сиди. — Ну... хорошо... — соглашается с сомнением, а Эндрюс закрывает ноутбук, и аккуратно её слабая хватка на запястье разжимается, а пальцы ползут по ладони омеги. Клиа вида не подаёт, смотря всё также в сторону окна, а Эндрюс сглатывает, отвернув голову к проходу в кухню. В коридоре квартиры темно. Тихо. Больше тишину не нарушает ничто, а Клиа только позволяет пальцам Эндрюс проникнуть между её, переплетаясь. Секундное напряжение и смятение сменяются спокойствием. Сцепляют руки, оставаясь ни при чём, и нежно Эндрюс поглаживает кожу кисти, пока Клиа кусает губу незаметно, продолжая держать руку альфы в своей. Сказать вовсе нечего, и никто не хочет нарушать тишину, которая не давит, которая оказывается приятнее разговора. Держатся за руки, и Эндрюс прикрывает глаза, слушая, как стучит собственное сердце, чувствуя тепло, что передаётся к ней от руки Клиа, которую она сейчас получила разрешение взять в свою. Когда Клиа сжимает её ладонь сильнее, прошибает, словно током, и дышать точно становится тяжелее. Что бы это ни значило, Эндрюс нравится отдача Клиа, пусть и еле заметная, которой почти не видно, ей льстит, что Клиа не отвергает. Становится поистине хорошо, и Эндрюс облизывает губы, не желая отпускать руку омеги из своей. То ли это кокаин подействовал, то ли близость с Клиа взяла своё, — Эндрюс вдруг стало хорошо, словно после первой дорожки, которую сделала. Чувствует феромоны Клиа, что неуловимым шлейфом тянутся, и вдыхает их, свободной рукой сжимая своё бедро от ощущения, как же приятно омега пахнет. Кажется, такое происходит с ней впервые за долгое время. Может быть, это виноват гон, который вот-вот должен появиться, но про который Эндрюс сказать совершенно забыла, — это уже не важно. Абсолютно всё, что дальше этой кухни, перестаёт иметь значение. Сколько они сидят так, не разжимая руки и смотря в разные стороны, словно ничего не происходит, — Эндрюс не знает, но для неё проходит не больше пяти минут по ощущениям. — Может быть, кофе? — Что? — Эндрюс абсолютно не слышит тихого вопроса Клиа, пропускает его мимо ушей. Переспрашивает, вырванная из собственного сознания. — Я говорю... — Клиа делает паузу, вдруг прочищая горло. — Может быть, выпьем кофе? Спать не хочется. — Да, пожалуйста, — Эндрюс выпускает руку Клиа из своей, и она уходит из-за стола к столешнице, вставая спиной. Ставит чайник кипятиться, а потом безмолвно ищет кофе в темных шкафчиках, практически наощупь. — Кофе в угловом шкафчике наверху, нижняя полка, — альфа подсказывает, взглянув на растерянную омегу, которая пытается предпринять попытку что-то найти на чужой кухне в темноте. — Спасибо, — Клиа отвечает тихо, доставая из шкафчика банку растворимого кофе. Эндрюс коротко смотрит за ней, до сих пор ощущая на своей руке её руку, тепло её ладони, мягкость её кожи. Ощущая, словно она всё ещё держит её за руку. Клиа разливает кипяток по кружкам, а потом ставит их на стол и сама усаживается назад, помешивая чайной ложкой кофе. Они сидят в тишине, практически не издавая никаких звуков. Пить горячий кофе Клиа не спешит, смотрит в кружку, сглатывая, а Эндрюс дует на пар, что выходит, и нетерпеливо делает глоток, тут же обжигая язык за спешку. От горячего кофе сразу становится жарко, и Эндрюс убирает руки от кружки, давая остыть и ему и себе. Лицо почему-то вспыхивает за секунду. У Клиа всё размеренно, и она всё помешивает кофе, не оставляя ложку в покое, сидя исключительно прямо. Делает глоток только через пару минут, но он тоже оказывается достаточно горячим, хотя и не настолько. Опускает руки на колени и не находит себе места, ровно, как и Эндрюс, которая встаёт со стула, но уйти за сигаретами не успевает. Её застаёт вопрос Клиа: — Ты куда? — Курить, — посмотреть на Клиа не может, поэтому продолжает стоять к ней спиной. — Ты можешь курить за столом... — произносит неуверенно, а альфа кивает, сглатывая ком в горле. Забирает сигареты и пепельницу и садится назад за стол, жадно поджигая и втягивая дым, чтобы успокоиться. Слишком нервничает. Снова начинают молчать, и пока Эндрюс курит, Клиа смотрит в сторону окна, вдыхая глубоко, чтобы избавиться от тяжести в груди. Кусает губу ещё раз и опускает руку с колен, не поворачивая головы от окна. Касается пальцев Эндрюс, тут же получая ответные слепые поглаживания. Эндрюс забирает её руку в свою, чуть помедлив после ласк, и они сплетают пальцы, сжимая ладони друг друга. Клиа делает глоток кофе, а Эндрюс докуривает и повторяет за омегой, чувствуя вдруг такой прилив бодрости, который взбудоражил всё, разум целиком, каждую клеточку. Не отпускают руки, вновь позволяя спокойствию заполнить всё. *** А наутро Эндрюс просыпается, когда солнце бьёт в глаза, и отворачивает голову, морщась. Утыкается носом в мягкие волосы и вдыхает их сладкий запах, ощущая тяжесть на плече. Приходить в себя не собирается, нежась в дремоте, пока состояние позволяет, но вскоре поза становится неудобной, и тело затекает. Как открывает глаза, жмурится от света, а потом удивляется, видя спящую Клиа на своём плече. Шмыгает, с самого утра чувствуя себя отвратительно. Тошнит и голова болит ужасно, Эндрюс думает, что нужно принять таблетки, чтобы отхода прошли лучше, а ломка была не такой сильной, или хотя бы скурить косяк, но ни одного косяка в пачке сигарет нет, они лежат в гостиной, а идти туда Эндрюс не хочется, ведь она совершенно точно разбудит Клиа. Рука омеги в её ослабела, и когда она смотрит на них, опустив несобранный взгляд, то предпочитает не думать об этом и отвлечься, покурив. Закуривает свободной рукой, а Клиа делает сонные движения на плече, поворачивая в него голову, чтобы избавиться от запаха дыма рядом. Эндрюс чувствует странное: вроде бы некомфортно, она так давно не была ни с кем близка, а вроде бы приятно, привычно, словно так было всегда. Клиа обнимает её обнаженное предплечье, слегка меняя позу сна, а Эндрюс об этом не задумывается, пуская ситуацию на самотёк, и только курит, смотря на ноутбук и пустые кружки, в которых был кофе. Тушит сигарету, выпуская дым, и поправляет волосы Клиа, убирая их нежно за ухо, чтобы не ползли в лицо. Кладёт свою голову на её, поглаживая затылок. Оставляет короткий поцелуй в волосах, позволяя омеге продолжить спать на своём плече, несмотря на то, что сидеть неудобно. Сигарета сняла утреннее напряжение. Кажется, Эндрюс сама засыпает снова, пока сидит с Клиа, но сон её тревожный, и она просыпается, как только слышит навязчивое шевеление. С мычанием Клиа поднимает голову, проснувшись, а Эндрюс смотрит на неё и видит такой, похоже, впервые: несобранной, сонной и особенно недовольной. — Эндрюс, — называет по имени сипло, после прочищая горло и дотрагиваясь до собственной шеи со стоном. — Ай, шею отлежала... Эндрюс гладит её волосы, с интересом наблюдая за недовольным сонным лицом. — Как спала? — Ничего, вроде, — Клиа отвечает, пожимая плечами. — Извини, наверное, я тебе мешала, кажется, я случайно легла на твоё плечо. — Всё нормально, — Эндрюс отмахивается, чувствуя, как Клиа отпускает её руку и забирает палец, начиная его поглаживать. — Чай? Кофе? — Кофе. Можно я схожу умыться? — Пойдём провожу. Поднимаются из-за стола и уходят по коридору к ванной. Клиа остаётся там, а Эндрюс возвращается в кухню и греет чайник, насыпая кофе. У двери Клиа надевает дублёнку и прячет волосы под капюшоном толстовки. Забирает книгу в руку. — Я пойду, отпишусь тебе потом насчёт Гаяны. — Без проблем, буду ждать, — Эндрюс соглашается, смотря на Клиа и подпирая стену при этом. — И позвони, когда приедешь домой. — Позвоню. До встречи? — Пока. Альфа открывает замок, а Клиа берётся за ручку двери, но никак не уходит, и Эндрюс наблюдает за ней, ничего не говоря. — Хреново выглядишь, сделай с этим что-нибудь. — Эндрюс натягивает уголок губ, а Клиа открывает дверь. — Бессмысленно. На секунду Эндрюс касается пальцев Клиа, и она сжимает их, тут же отпуская и скрываясь за дверью, вместе с дорогим альфе экземпляром. Рита за спиной Эндрюс наблюдает за этим зло, ревниво и встречается со своей любимой холодными глазами, как только она оборачивается. «Продолжительное употребление кокаина приводит к нервозности, депрессии, иногда к наркотическому психозу с параноидальными галлюцинациями».