Рита

«Моим родителям нужна помощь, но я вовсе ничего не могу сама. Положение ужасное, но вчера мне поступило предложение от... (толсто зачёркнуто) напишу позже от кого, я не могу доверять даже бумаге. Только бы это решило проблему».

*** Клиа. — Скорее бы Рождество, — Гаяна протянула мечтательно, подперев голову кулаком. Клиа подняла на неё глаза от листов с домашним заданием. — Это будет первое Рождество, которое я буду праздновать в полной семье, — Клиа поддерживает разговор, убирает волосы за ухо и снова опускает глаза в реферат по английскому языку. — Клиа, — Гаяна протягивает руки и кладёт их на листы, закрывая их и обращая внимание подруги на себя. Встречается с глазами Клиа. — Расскажи мне, как ты праздновала Рождество раньше? Мне правда интересно. Клиа смотрит в глаза Гаяны несколько секунд, выглядывая в них интерес, а потом сдаётся и пожимает плечами. — Ну, — начинает рассказ и замолкает ненадолго. Гаяна убирает руки с реферата и снова подпирает голову. — Обычно я получала от мамы подарок в руки и после праздновала его одна. Готовила себе поесть и садилась смотреть Рождественские фильмы, — собирает листы реферата, а потом смотрит на Гаяну. — Так и праздновала, ничего особенного. — Я должна была понять, что это больная тема, извини меня, — Гаяна берёт Клиа за руку, и взгляд её ободряющий. — Нет, это не совсем больная тема. Это было частью моей жизни раньше, и я не чувствовала, что это может быть неправильным. Все ведь празднуют по-разному, да? — риторический вопрос вырывается, и наступает угнетающая тишина. Вместо слов, Гаяна встаёт со стула и подходит к Клиа, обнимает её, прижимая к себе. — Все празднуют по-разному, но в этом году тебе будет определённо лучше, — Гаяна гладит золотистые волосы, прижимая Клиа к своему животу. — И да, я особенно рада, что в этом году смогу провести Рождество и с тобой, — отстранившись от подруги, Клиа посмотрела в её глаза. — Ты приглашаешь меня? — Конечно, моя семья будет рада принять тебя, ты им нравишься. — Конечно, ещё немного рано об этом говорить, но я спрошу у родителей, опустят ли они меня к тебе, после посиделок. — Я могла бы прийти к тебе, мы бы сначала погуляли, а потом пошли ко мне, — Гаяна пожимает плечами с улыбкой. — Думаю, будет здорово. Клиа соглашается, улыбнувшись. Кажется, именно это Рождество будет лучше прошлых в разы. Она не станет сидеть дома в одиночестве и проводить время перед телевизором с фильмами, как делала всегда, а отпразднует, как следует, с семьёй, а потом с друзьями. Череда серых и ничем не отличающихся праздников Рождества будет прервана. Клиа интересно, как собирается отмечать Эндрюс. Она будет с семьёй или одна? Чем она будет заниматься? Может быть, она вовсе не станет отмечать? Много вопросов, которые она сможет задать позже, когда они встретятся, и Эндрюс даже может ей ответить, ведь они вроде бы друзья. Дружить — здорово, это открывает так много взаимодействий с людьми. Можно задавать личные вопросы, можно спрашивать совета, с друзьями можно проводить своё время, — раньше Клиа этим не пользовалась, ведь постоянных друзей у неё не случилось. Сейчас все кардинально начало меняться, и она этим изменениям рада, ведь это повернуло её жизнь в более интересную сторону. Весь переезд в Дэстани стал целым событием, за которым потянулась вереница увлекательных последствий. В том числе и дружба. Клиа занимательно думать о том, какая дружба бывает разная. Она есть вынужденная, когда дружбы не предполагалось, но близкий контакт ничего другого не оставил, например, такая у неё с Эндрюс. Или дружба знакомства, что появляется с первой встречи с человеком, какая у них с Гаяной. — Как ты праздновала Рождество раньше? — Клиа задаёт вопрос, а Гаяна вновь садится напротив неё. — Сначала с семьёй, а потом мы вместе с Ритой шли на вечеринку и отрывались уже там. Мы проводили с ней так каждое Рождество, и это будет первое, которое у меня без неё. — Скучаешь? — на образе брюнетки отразилась печаль. Она опустила глаза в стол. — Скучаю, Клиа, — короткий кивок. Молчание начинает давить, говорить сразу становится не о чем, когда затрагиваешь что-то запретное, ранящее так неустанно. Можно было давно понять, что упоминать Риту при Гаяне, — плохая мысль, а уж тем более заставлять её говорить что-то про «них». Заставлять вспоминать прошлое. — Извини меня. — Я плохо принимаю то, что её уже нет так долго. Не могу смириться, нужно гораздо больше времени, чем прошло, — Гаяна качает головой, рассказывая. Смотрит в глаза Клиа коротко. — Очень больно. Больно. Очевидно, Клиа не знает, что такое боль, ведь она никого не теряла. Вся её личная боль была связана только с ней и проблемами внутри её семьи. Она вовсе никого не теряла. Что такое настоящая боль? То, что ощущает Эндрюс, но о чём они никогда не говорили с ней раньше? Клиа не слушала изливаний души, Эндрюс не горела желанием рассказывать об этом, как, собственно, не горит желанием, но переступая через себя рассказывает Гаяна, которая с самого начала была настроена на дружбу и хорошее общение с Клиа, в отличие от Эндрюс. Что такое терять близкого человека? Клиа никогда не задумывалась, даже после того, как узнала о Рите, после того, как начала сближаться с её возлюбленной. Какая это боль? — Ещё я забыла, но должна сказать тебе, чтобы ты не теряла меня: скоро течка, я пропаду на неделю, — Клиа кивает Гаяне понимающе, но сама о течке пока не задумывается, она настанет только в декабре, как и положено, раз в четыре месяца. — Может быть, пойдём? Скоро будет звонок, нужно успеть в кабинеты. — Да, конечно, пора. Они поднимаются из-за стола в библиотеке и идут на выход, звонок через пять минут. *** Чтобы встретиться с Эндрюс и спокойно засесть за дела девушек, которые есть, Клиа обязательно нужно было придумать что-то. Причину, по которой Джо не стал бы с подозрением относиться к тому, что Клиа уходит. Своё слово по поводу вечерних прогулок он держал и был непреклонен, но всё же Клиа смягчила выставленные правила, надавив, что настолько ограничивать её он не имеет права. Отстояла возможность на самостоятельную прогулку до школы и назад. Джо не должен рушить доверие Клиа, оно держится, пока что выдерживает и даже не дало трещин. Но доверие Джо, наоборот, дало трещину. «— Единственное, о чём я тебя просил, это не связываться с Эндрюс. Мне плевать, что ты про неё знаешь и насколько много. Плевать, убивала она Риту или нет, но она не должна быть рядом с тобой, — они продолжили разговор после ужина. — Не тот она человек, Клиа, тебе нечего делать рядом с ней. — Знаю, что ты хочешь, как лучше, Джо, ты мой брат, но она не научит меня чему-то плохому. — Эндрюс херовый человек и это не потому что она наркоманит. Хотя и поэтому тоже, ещё больше. — Тогда почему она такая? Почему ты называешь её такой? Да что она тебе сделала? — у Клиа были понятные вопросы, на которые Джо не спешил отвечать. Сомнения внутри по поводу правдивости и честности слов Джо только копились, но Клиа умело это скрывала. — Ты ответишь мне хоть что-нибудь? — Ещё раз я увижу тебя рядом с ней, — мало точно не покажется. Ни тебе, ни ей тем более. — Ты же понимаешь, что запрет ради запрета ничего тебе не даст? Что это за запрет, причину которого ты даже не в состоянии объяснить? — Клиа развела руками, посмотрев вопросительно на отвернувшегося к окну Джо. — Я живу здесь намного дольше, чем ты, Клиа, и ты должна мне верить». У Клиа был план, в реализации которого она была уверена, лишь бы Джо не решил вдруг проверить её слова на достоверность. Она надеялась, что на его доверие ещё можно было положиться. — Эндрюс? — она сделала звонок и с облегчением вздохнула, когда Эндрюс ей ответила. — Клиа? — Сможешь подойти в городскую библиотеку через час? — Посмотрим, ну ты жди, если что, задержусь на полчаса, может быть, — ответ был неутешительным, но привычным, Эндрюс не удивляла пунктуальностью. — Ага. Кладёт трубку и начинает собираться. Складывает бумаги в рюкзак, туда же кладёт несколько ручек и чистые листы, чтобы писать мысли. Может быть, вдвоём у них удастся что-то развить и выстроить какую-то идею. Переодевается, когда рюкзак становится наполненным, а затем выходит из комнаты. — Джо? — проходит по первому этажу и находит брата на кухне. Тот смотрит на Клиа, оторвавшись от варки кофе. — Ты куда? — интересуется, видя на сестре верхнюю одежду. — Мы с Гаяной соберёмся в библиотеке, чтобы готовиться к семестровым зачётам, вернусь поздно, — скептический взгляд Джо уходит к плите. — В восемь чтобы дома была. — Буду. В прихожей надевает обувь и с чистой совестью выходит из дома. Переступить за порог она сумела, значит всё в порядке. Теперь нужно успеть на автобус. До библиотеки добираться около двадцати минут. На остановку приходит за десять минут и ещё пять ждёт, пока приедет автобус. Теплее с каждым днём не становится, время идёт неумолимо, и скоро ноябрь станет декабрём. Клиа замерзает жутко, но уже в салоне отогревается снова. В библиотеке тихо и вовсе нет людей. Клиа располагается за одним из столов, поздоровавшись с бетой, женщиной-библиотекарем. Снимает дублёнку и достаёт из рюкзака все материалы, раскладывает перед собой, чтобы было удобнее смотреть и сравнивать. Реджина Дон и Дейзи Маккей, кроме них ещё четыре девушки, про которых Клиа знает только по новостям, что прочитала в городской газете. Что у них может быть общего, кроме странных смертей? Начинает размышлять, просматривая личные дела и записанные газетные выписки. За временем и вовсе не следит, пытаясь что-то сообразить. В голову не идёт совершенно ничего, ведь нет никаких идентичных улик. — Ну привет, — Эндрюс появляется позже, усаживается на стул напротив. От неё исходит пробирающий уличный холод, на что Клиа, кажется, покрывается мурашками. — Привет. Как и я просила, ты должна мне попробовать помочь в решении вопроса, — Клиа смотрит на Эндрюс внимательно, а она кивает, соглашаясь. — Попробовать я могу, — забирает некоторые листы к себе и рассматривает их, отогревая руки. — Ты уверена, что всё это связано с Ритой? — Я почему-то уверена, но у меня нет никаких доказательств или аргументов, которые могут подтвердить мою интуицию, — встречаются глазами, и Эндрюс качает головой, подняв на секунду брови, осознающе. — Шесть мёртвых девушек, неплохо в целом. Ларра Норвест, — читает тихо. — Шестнадцатилетняя омега, пропала без вести четыре года назад. Отношения со школьниками и ровесниками имела хорошие, в конфликтах замечена не была. Шла домой после дополнительных заданий и не вернулась. Тело найдено не было. — Это единственная пропавшая без вести, я даже не знаю, с кем её можно связать, — Клиа произносит задумчиво. — И как все эти девушки были убиты? — уточняет, а Клиа обращается к листу с тезисами, которые написала ранее. — Утопление, передозировка дважды, повешение дважды, пропала без вести, — Эндрюс хмурится, затихая. Над столом повисает тишина. — Два повешения и две передозировки ещё хоть как-то связать можно. А что по поводу деталей смерти? — Реджина была найдена с передозировкой на обочине дороги, а Диана умерла в школе, прямо на уроке. Кэтрин повесилась дома, в своей комнате, а Тара была за городом, повешена на ветке дерева. — Блядь, — Эндрюс произнесла обречённо и снова посмотрела на листы перед собой. — Вообще не понимаю. — То, что есть в газетах, мало поможет. Нужны детали из полиции, — снова сталкиваются взглядами, и Эндрюс усмехается. — Школа это одно, а лезть и воровать у копов — совершенно другое, Клиа. — Может быть, есть какой-то способ, чтобы как-то найти те дела? Это помогло бы нам очень сильно. — Ты параллельно хочешь расследовать и их? — Эндрюс говорит с сомнением, хмурится, а Клиа пожимает плечами. — Хочу сопоставить, если это возможно, это сильно облегчило бы нам задачу, понимаешь? Мы зациклены на Рите, но что, если посмотреть шире? Угол обзора увеличится, значит, будет больше деталей. Хотя бы ты, Эндрюс, что ты знаешь из самого дела, про смерть Риты? — ответом на вопрос Клиа была сначала тишина. Эндрюс задумалась и погладила капюшон на своей голове, уперевшись локтем в стол. — То, что я тебе рассказала. Записка рядом с телом, с моим именем, клуб, то, что она была пять с половиной недель «пропавшей без вести», — отвечает, задумавшись. — Пропавшая без вести, прямо, как Ларра, — Клиа записывает это к тезисам, обозначая тонкую связь с одной из убитых девушек. — А Дейзи? Ты же была с ней знакома... — Подожди, — останавливает, пытаясь в тишине вспомнить. — Мне кажется, что как-то её долго не было в школе. Но я точно этого не помню, — Клиа продолжает писать, но это уже ставит под знак вопроса. — Нам нужны материалы дел, Эндрюс, — убеждается в этом только сильнее, а Эндрюс смотрит на неё и кусает губу. — Так, ладно, чего-нибудь придумаю, это моя забота. Будут тебе материалы дела, нужно только пробраться в полицейский архив. Думаю, кое-кто мне поможет, — говорит, поглаживая подбородок. — У тебя и там есть связи? — Клиа удивляется, а Эндрюс ей кивает, еле заметно подняв уголок губ. — Да, Клиа, у меня во всём городишке есть люди, которые могут помочь. Я займусь полицией после того, как разберёмся с Рокфилдом. Послезавтра мы идём в тот бар. — Хорошо, но я не знаю, как у меня получится отпроситься без подозрений, мы ведь пойдём вечером. — Твой ебучий брат, — Эндрюс цедит, и сразу её тон меняется. Она напрягается. — Скажи, что пойдешь на ночёвку к этой суке, — она говорит про Гаяну, Клиа понимает сразу. — Не получится. Родители не отпустят в будний день. — Тогда тебе придётся вылезать из окна, надеюсь, что ты была готова к подобным путешествиям. — И что ты, придёшь и вытащишь меня из окна? — у Клиа много вопросов, и она смотрит на Эндрюс скептически. Та заводится с пол-оборота. — Да, приду и вытащу тебя из окна, Клиа, что непонятного? — омега качает головой, беззвучно отвечая, что ей всё понятно. Эндрюс шмыгает и закрывает ноздри пальцами. Ей словно не очень хорошо. — Заскоки, прости, — извиняется, тряхнув головой. — Давай продолжим. — Нехорошо себя чувствуешь? — Клиа интересуется, наблюдая за состоянием Эндрюс, а та смотрит скептически. — Кто сказал? — хмурится. — Я вижу, что что-то не так, — пытается сказать, как можно мягче, но Эндрюс качает головой, шмыгнув. — У нас прекрасные отношения, пока ты не начинаешь лезть к моему состоянию и моей зависимости, — Эндрюс отвечает резко, давая понять, что говорить об этом не намерена. — Не нужно продолжать, Клиа, не копай себе могилу. — Это угроза? — Клиа наклоняет голову, теряя дружеский настрой. — Ну что ты, мы же друзья. Я просто предупреждаю, чтобы впоследствии вдруг, ты не говорила мне: «Эндрюс, но ты ничего не говорила, никакого предупреждения не было!», — произносит, тихо передразнивая голос Клиа. — А, — Клиа хмыкает и кивает, вдруг что-то осознавая. — Мне почему-то говорят, что с тобой лучше не общаться, не знаешь почему? — на лице Эндрюс появляется кривая улыбка. Она сжимает, а потом расслабляет губы, прежде, чем сказать. — Я бы тоже тебе сказала не общаться со мной, — барабанит пальцами по столу, а потом сжимает руку в кулак, когда понимает, что её это только нервирует. — Но уже немного поздно для предостережений, тебе не кажется? Если ты скажешь, что нет, то я уйду и заблокирую тебя прямо сейчас, чтобы ты не могла со мной связаться и провела остаток дней спокойно, выпустилась и уехала. — А ты манипулятор, — Клиа усмехается, кивнув. — Это не манипуляция. Если тебе кажется, что общаться со мной опасно или плохо, если тебе говорят об этом, то стоит прекратить это делать. — Есть повод опасаться быть с тобой? Пагубно влияешь? — За мной есть несколько неприятных историй, я не белая и пушистая. Но я бы не посоветовала тебе общаться со мной только по одной причине: я зависима. Из-за этого я не контролирую себя даже сейчас, Клиа, у меня снова дёргается колено. Я не могу тебя уверить, что я не сделаю тебе больно физически, если у меня перемкнет. Я попрошу прощения, конечно, но разве боль тут же пройдет? — Ты делала больно Рите? — Клиа вдруг решает спросить, уточнить. — Она же была твоим близким человеком и всегда находилась рядом. — Делала, — убирает руку под стол, чтобы, очевидно, остановить колено. Она омрачается, сжимает свой капюшон. Эндрюс выглядит сегодня особенно дерганной, как это было, когда она влезла к Клиа в комнату. Напряжение висит над столом. Для Клиа становятся понятны и вполне правдивы слова Эндрюс, после её ответа. — Эндрюс, — аккуратно протягивает руку к ней, а она только двигается от неё, дёрнувшись. — Подожди, — накрывает лицо ладонью, оставив руку в сторону. — Не трогай сейчас, иначе я ударю и будет больно. Предостерегает, пытаясь успокоиться, прийти в себя. Эндрюс выглядела взвинченной, Клиа ясно почему это происходило. Они сидят в тишине, и Клиа отступает от затеи помочь, снова смотрит в листы перед собой, хотя вся рассудительность перемешалась. Нужно вновь время, чтобы собраться. — Я же сказала, что мало, чем помогу. Думаешь у нас ты, — Эндрюс усмехается в ладонь, и Клиа видит только часть её лица, натянутый уголок губ. — Ты поможешь, когда найдешь дела. — Выходит, от меня тоже польза есть, — взгляд Клиа становится снисходительным. — Скажу честно: если бы не твои связи и твоя жёсткость, то ничего бы не вышло. — Всё дело тащу я, получается? — Клиа подтверждает, кивая с усмешкой. Эндрюс смотрит на неё, а на её губах даже блуждает улыбка. Полулежит на столе, подперев голову. — Я вовсе не жёсткая, просто раздражительная, — произносит безобидно, а потом кладёт на стол руку. Клиа наблюдает за этим. — Я в норме, если тронешь, бить не буду. Клиа крутит ручку в руках, искоса смотря на руку Эндрюс. А имеет ли смысл её уже трогать, если всё прошло? Разумный ответ — нет. — Зачем? — интересуется, взглянув Эндрюс в лицо. Она пожимает плечами. — Если решишь полезть, то не получишь, — довольно полезная информация, правда? — у Эндрюс взгляд выразительный. — Эндрюс, — Клиа игнорирует её слова. — Можно спросить что-то личное? — Ну, — отвечает, не меняя позы. — Насколько сильная боль, когда теряешь близкого человека? — расслабленное лицо Эндрюс стало хмурым, снова омрачилось. Она молчала несколько десятков секунд, прежде, чем начала говорить: — Сильная. Не знаю, с какой физической болью это сравнимо. За секунду внутри тебя рушится всё, ты умираешь следом за этим человеком. Твоя психика умирает. А потом лучше не становится. — Тебе до сих пор больно? — Мне больно, — Клиа сжимает дрогнувшие пальцы в кулак, а потом разжимает его. Смотрит на руку Эндрюс, прежде, чем сделать движение в её сторону. — Не трогай, мне не нужно утешение, Клиа. Мне не нужно сожаление. Просто дай мне возможность отомстить, я верю в тебя и в твой мозг. Ты говоришь, что без меня мы бы ничего не смогли, но если бы не твои рассуждения, то мы бы даже не начали. У нас хороший симбиоз, каждый делает то, что умеет лучше всего, вносит свой вклад. — Мы хорошо сработались, ты права, — Клиа сжимает свою руку в кулак снова, кивнув Эндрюс. — Мне нужно в восемь быть дома, Джо настоял. — Без проблем, проводить? — Не спешишь? — Нет. *** Пусть сегодняшний день стал для Клиа настоящей пыткой, после того, как она порезала палец, пока готовила завтрак, перероняла из-за неаккуратности книги в школьной библиотеке и столкнулась с несколькими учениками чуть ли не лбами на переменах, он подходил к своему логическому завершению. И весь день проведя в напряжённом ожидании, в восемь вечера Клиа стояла около окна, смотря за тем, нет ли Эндрюс на улице. С семьёй она уже поужинала, и Джо вовсе за ней не смотрел, когда она была дома, значит, переживать оставалось не о чем, главное, чтобы никто не увидел, как она вылезает из окна, иначе будет очень плохо. Проблемы не нужны никому, но у Клиа нет другого выхода, и приходится идти на риск, чтобы продолжать расследование. Звонок вырывает её из мыслей, и она забирает мобильный со стола, отвечая: — Да? — Я подхожу, переоденься и открой окно, — Эндрюс произнесла сухо, сразу перейдя к делу, а после завершила звонок, не заставив Клиа отвечать. Омега долго не думала, отложила телефон и сдвинула створку окна вверх, поежившись от порыва холодного вечернего ветра. Следом из шкафа достала приготовленную одежду и начала переодеваться, не выжидая времени, может быть, Эндрюс даст о себе знать через пару минут, Клиа не хочется встречать её раздетой наполовину. Надевает штаны вместо домашних шорт и снимает футболку, чтобы надеть бюстгальтер. Надевает его и заводит руки за спину, желая застегнуть, когда слышит тихий шум. Поворачивает голову, глазами тут же находя Эндрюс, которая влезает в окно. Она становится на пол и отряхивает руки. — Ты бы хоть сказала, что настолько медленная, — смотрит коротко и усаживается за стол, понимая, что придётся немного подождать. — Не рассчитала время, — Клиа пытается застегнуть застёжку, но сегодня всё выходит, как не надо. Было бы забавно, зайди сюда ещё вдруг Джо, вдобавок к потерявшим контроль рукам Клиа. Это точно не сделало бы ситуацию хуже. — Эндрюс? — Ну? — Эндрюс поворачивает голову к Клиа с недовольным взглядом и ожидает того, что она ей скажет. — Извини, но мне нужна твоя помощь. — Я сказала, что вытащу тебя из окна, но в это не входило то, что мне тебя придется и одевать, — произносит недовольно, но встаёт со стула и подходит, оказываясь за спиной омеги. Застёгивает бюстгальтер холодными руками без слов, а тёплая кожа Клиа словно обжигается от короткого соприкосновения. — Сегодня всё хреново, — Клиа надевает футболку, пока Эндрюс отходит к её столу и достаёт пакетик. — Мне мало интересно, как у тебя сегодня, — отвечает холодно на недовольное причитание. Засовывает пакетик назад в карман. Клиа эта отрешённость не задевает, она надевает толстовку, а после дублёнку. — Видимо, у тебя тоже всё не очень. — Клиа, тебе честно? Я на нервах, как всё может быть настолько охуенно? По-дружески, отъебись от моего состояния, — просит в привычной, хамоватой манере, пока Клиа надевает ботинки. — Не хочу быть грубой, но каждый раз мне приходится. Клиа смотрит на Эндрюс коротко, надевая капюшон на голову. От комментариев воздерживается, как и всегда. Из окна вылезают по очереди, сначала Эндрюс, которая подаёт руку и поддерживает, а потом Клиа, что прикрывает за собой окно. Дерево, стоящее рядом с окном Клиа, оказывается очень кстати, они спрыгивают с него и убегают по направлению к автобусной остановке. Пока ждут автобус, Эндрюс кашляет и закуривает, справляясь с отдышкой после забега. Клиа ежится и кашляет следом за Эндрюс, когда вдыхает сигаретный дым, альфа оттаскивает её по другой свой бок. — Тут стой, — кидает коротко, шмыгая. Занимает рот сигаретой и прячет руки в карманы утеплённой джинсовой куртки. — Эндрюс? — Клиа смотрит на дорогу, но краем глаза видит кивок и продолжает: — Ты расскажешь про брелок? — Давай потом, — после жадной затяжки Эндрюс достаёт сигарету изо рта, отвечая, щёлкает по ней. — После Рокфилда. — Хорошо, — Клиа соглашается, ведь иного выхода у неё нет, но замолкает только на секунду: — Можно ещё вопрос? — Если только один. — Ты празднуешь Рождество? — Поумнее вопросов не нашлось? — Эндрюс сегодня вовсе не в духе, делает ещё затяжку, после затаптывая окурок кроссовком. — Извини, не могу держать себя в руках. Раньше праздновала, но сейчас смысла нет, отпраздную, если родители пригласят, — отвечает, немного погодя, а Клиа поднимает на неё взгляд. Не знает, что сказать, и нужно ли говорить сейчас или лучше промолчать. Никакого ответного вопроса не приходит, Эндрюс вовсе не заинтересована в разговоре. Клиа показалось, что их отношения улучшились, но то было лишь помутнение, ей правда всего лишь показалось. — Эндрюс, — Клиа зовёт её, но когда уставший взгляд, глаза с огромными зрачками опускаются к ней, понимает, что не знает, зачем это сделала. — Холодно? — вдруг спрашивает, и Клиа ничего не отвечает, кивает, поёжившись снова. — Мы, кажется, рано пришли. Ещё минут пять стоять, — поправляет на голове Клиа капюшон и слегка касается её волос, убирая прядь от лица. — Кстати, день и правда херовый, может, это знак? — Какой? — Клиа в такое не верит, но решает уточнить, а Эндрюс пожимает плечами, убрав руки снова в карманы куртки. — Что мы идём по правильному следу? — Хочется надеяться. Приходят к молчаливому соглашению и дожидаются автобуса. В бар «Грейс» заходят, и Эндрюс берёт Клиа за запястье, чтобы та не терялась. Около барной стойки не так много людей, и Эндрюс опирается на её поверхность локтями, пока Клиа стоит рядом, осматриваясь и пытаясь найти глазами здесь Рокфилда. — Я давно тебя не видел, Эндрюс, ты как? — бармен подходит к ним, натирая стакан, Эндрюс ему отвечает, качнув неопределённо головой: — Как всегда, Эд, нам два шота бренди. — Будет, — отходит, кивнув, а Клиа наклоняется к уху Эндрюс. — Ты не говорила, что мы будем пить, — Эндрюс смотрит в ответ бегло, наклоняясь к ней после: — Мы не можем прийти в бар и не выпить, это подозрительно, — произносит укоризненно. — Платить буду я, не парься. Выпьем, найдем Рокфилда и побеседуем с ним в туалете, но я пока что его не вижу, — осматривается и сама, пытаясь разглядеть фигуру парня за другими людьми. Перед ними появляются два шота с бренди, и Эндрюс поднимает свою рюмку, а потом смотрит призывающе на Клиа, скептический взгляд которой скользит от альфы к рюмке с алкоголем. — Бери её, — Эндрюс кивает на рюмку, и Клиа её забирает. — Расслабься, влей и выпей глотком, больше пить будет не нужно, — ударяет своей рюмкой о рюмку Клиа и осушает её в одну секунду, после чуть скривившись. Клиа выдыхает и повторяет за Эндрюс, глотает всё сразу, начиная кашлять после. Горло жжёт, и Клиа морщится, отставляя рюмку. — Крепко. — Ну, а как ещё, смотри, — оживлённо взглядом показывает на парня, что подошёл к бару. В нём Клиа тут же узнала Рокфилда, как сделала это Эндрюс. — Сейчас узнаем, за каким он столиком, и подождем. Думаю, у бара нам ещё нужно будет посидеть. — Надеюсь, это не затянется на долго, — Клиа вздыхает, пока Эндрюс заказывает стакан безалкогольного пива. — Тоже надеюсь на это. Пока Эндрюс пьёт пиво, Клиа наблюдает за Рокфилдом, и находит стол, за которым он сидит с друзьями. Вместе с Эндрюс они начинают следить за ними. — Знаешь, Клиа, пока мы не начали трясти этого мудака, и у меня окончательно не испортилось настроение, — Эндрюс смотрит на омегу, глотнув пива. — Раньше мы часто бывали тут с Ритой, и она просила поставить свою любимую песню, под которую мы танцевали, — достаёт из кармана пакетик с цветными таблетками, которые однажды предлагала Клиа. Берёт одну и проглатывает. — Не будешь? — Ты же несерьёзно? — Клиа напоминает интонацией, как бы невзначай то, что было с ней после первого такого раза. — Как хочешь, — убирает пакетик. — Бесплатно предлагала, — продолжает пить пиво. — Расскажи мне лучше про то, как вы отдыхали тут с Ритой, — Эндрюс улыбается еле заметно, предаваясь воспоминаниям. «— Привет, Эд, нам с Энди по стакану пива, — Рита откидывает волосы за спину, с улыбкой усаживаясь на стул, Эндрюс садится рядом. — Рита, — Эд улыбается ей и пожимает Эндрюс ладонь. — Не могу я вам налить. — Ну, пожалуйста, был очень трудный день в школе, мы хотим отдохнуть, пожалуйста, — сжимает руку Эндрюс, смотря умоляюще на бармена. — Эд, прошу, я могу заплатить по двойной цене. — Последний раз, Рита. — Спасибо, — мило улыбается, после смотря на свою альфу. — Ты так смотришь на меня, — смеётся и прикасается к тёмным кудрям. — Как? — Так, словно по уши в меня влюблена, — целует Эндрюс в щёку, а потом в губы. — Ты сомневаешься в моей любви? — Рита качает головой, прижимаясь к ней. — Никогда не сомневаюсь, — оставляет поцелуй на шее и смотрит Эндрюс в глаза, подняв голову. — Поцелуй меня. — Поцеловать? — переспрашивает с улыбкой, а Рита кивает, обнимая её за шею. Целуются нетерпеливо, и Рита сжимает густую копну в руке, прижимаясь тесно к горячему телу. Эд отвлекает их демонстративно громким кашлем, и Рита смеётся, отстраняясь, берёт стакан с пивом. — Спасибо ещё раз. Можешь поставить мою любимую? — просит, улыбаясь, делает глоток следом за Эндрюс. — О, нет, — стонет, а Рита лукаво смотрит на неё, с улыбкой. — О, да, Энди, мы будем танцевать. — Я не настолько пьяная, — отнекивается, но вовсе ничего не помогает, когда начинает звучать любимая песня Риты. Она делает ещё глоток из стакана, а потом тянет Эндрюс за руку. — Пойдём, я тебя прошу, — произносит, а потом наклоняется к уху альфы. — Они все тебе завидуют, пусть продолжают пускать слюни, пойдём, — тянет снова, и Эндрюс сдаётся. Они встают друг напротив друга, прижимаясь так тесно, начиная покачиваться под музыку. Рита обнимает Эндрюс за шею и ощущает теплые руки на своей талии. — У тебя самые красивые глаза, которые я видела, они прекрасны. — И они будут смотреть только на тебя. Они твои, никто их больше не увидит, — Рита прижимается к скуле Эндрюс своим лбом. — Мне повезло с тобой, Энди, — кусает губу и откидывает голову, когда Эндрюс целует её в шею. — Поцелуй меня снова, — просит, и ей не нужно повторять дважды, Рита тут же получает то, что хочет, заточая свои губы в сладкий плен губ Эндрюс». Под конец рассказа Эндрюс снова улыбается, и Клиа смотрит на неё изучающим взглядом, проникаясь её настроением. Начинает улыбаться вместе с ней. — Романтично, — Клиа роняет тихо, а Эндрюс усмехается, кивая. — Да, Рита... — Эндрюс осекается, поняв, что назвала не то имя, быстро себя поправляет: — Извини, Клиа, извини меня, — за шею прижимает её к себе, и Клиа утыкается в утеплённый воротник. — Замечталась, мне слишком хорошо. — Мне не обидно, — Клиа обнимает Эндрюс, сложив руки у неё на спине. — Могу купить тебе пива в качестве извинений, хочешь? — Эндрюс залезает ладонью под капюшон, гладит волосы и тёплую шею. — Нет, не хочу, — отказывается, а потом поднимает голову. Эндрюс проходит пальцами по шее, ощущая, как Клиа сглатывает, и гладит её по щеке, продолжая смотреть неотрывно в глаза. — Не буду больше пить, мне уже хватит. Клиа ощущает перемену во вкусе собственных феромонов, чувствует через них своё сменившееся настроение. И, кажется, Эндрюс ощущает это тоже, ведь она почему-то стала вдруг такой томной, словно безумно опьянённой, и прикасается к Клиа так нежно. — Клиа, — она делает глоток из стакана, а после несколько прядей падают ей на глаза, и Клиа думает сначала их убрать, но не даёт этой мысли воплотиться, ничего не делает. А Эндрюс наклоняется к ней и обнимает всё также за шею. — А если я кое-что сделаю? — Что? — интересуется, но Эндрюс не отвечает и отстраняется от неё, выпрямляется, допивая следом пиво в стакане. Гладит Клиа по щеке. — Эндрюс, — зовёт её, но получает только молчаливый взгляд в глаза, который затем спускается ниже. — Эндрюс, — Клиа словно вырывается из пелены, когда замечает, как Рокфилд уходит из-за стола в сторону туалета. — Он уходит. Настрой Эндрюс меняется тут же, вслед за словами Клиа. — Пошли, — оставляет деньги за алкоголь на стойке, и кивает Эду, уходя вместе с Клиа дальше. Заходят в мужской туалет, заставая Рокфилда за раковиной, где включена вода. Он смотрит в их сторону и мерзко улыбается. — Эндрюс и подружка, — произносит с насмешкой, выключает воду и сушит руки бумажными полотенцами. — Вы, кажется, туалетом, чтобы пообжиматься, ошиблись. — Обжиматься будешь ты с моим кулаком, мудак, если хоть что-то ещё скажешь про Клиа, — Эндрюс наступает на него, но его выражение не меняется вовсе. Улыбается только шире. — Ты её трахаешь, да? — смеётся, вдруг обращаясь к Клиа: — Она пока тебя ебёт, называет Ритой, да? — Сукин сын, — Эндрюс бьёт ему по лицу, и он влетает в столешницу, но это её не останавливает. Хватает его за волосы, тут же получая в ответ. Клиа отходит в сторону, желая, чтобы её не задели, и прикрывая ладонью лицо, наблюдает, как альфы дерутся. — Зря ты полезла ко мне снова, я с радостью тебя убью. Клиа думает, что разговор в баре, особенно между Эндрюс и Рокфилдом, когда они оба в нетрезвом состоянии, был отвратительным решением. Нужно было продумать это наперёд, чтобы не наблюдать сейчас за сумасшедшей дракой. — Мудак ты, никогда не хочешь по-человечески, значит, как животное, будешь тут лежать, — Эндрюс валит Рокфилда на спину и наносит удар за ударом, пока тот не перестаёт сопротивляться. Кровь летит в стороны, и Эндрюс останавливается не сразу, только после крика Клиа о том, что он уже не сопротивляется и в отключке. — Что ты наделала? — Клиа подходит и склоняется над Рокфилдом, лицо и руки которого в крови, ровно, как и у Эндрюс. Их одежда в крови друг друга. — Мы не поговорили с ним. — Нахер его, с ним не поговоришь. Он ничего нам не скажет, зато скажет его телефон, — вытягивает мобильный из его кармана. — О, Зверь, — Клиа вздыхает озабоченно, пока Эндрюс поднимается. Смотрит на лежащего Рокфилда, на Эндрюс, что подходит к умывальнику и склоняется над ним, включая воду. Моет руки, и раковина окрашивается в цвет крови, умывается, шипя от боли. — Ты как? — Пойдёт, — морщится, отмываясь, вытирает руки полотенцами и выкидывает их в урну. — Сваливаем, скорее. Выходят из бара и направляются дальше по темной улице. Молчат какое-то время, пока Эндрюс не начинает говорить: — Херовый день был знаком того, что ночь тоже будет такая же. Думать о том, что с этим ублюдком мы могли поговорить, — глупо, — Клиа кивает, соглашаясь. Сегодня всё оказалось наперекосяк, хотелось надеяться, что разговор пройдет нормально, но в итоге он стал финальной завершающей этого отвратительного дня. — Да, это было правда так, — Клиа поддерживает слова Эндрюс, продолжая. — Он может спохватиться телефона после того, как протрезвеет, пожалуйста, сделай этой ночью то, что нужно: сходи к своему человеку, и пусть он загрузит тебе на ноутбук всё с телефона Рокфилда. Нам может понадобиться что-то кроме переписок, но мы про это не знаем, лучше, чтобы просто вся информация стала доступной в один момент. — Да не вопрос, схожу, сделаю, телефон сразу после отнесу назад в бар, скажу Эду, чтобы он ответил, если будут вопросы, что нашёл сам, — слова Эндрюс кажутся здравыми, и Клиа кивает, пока они переходят дорогу. — Думаю, он не сдаст меня. — Хочется верить, — Клиа смотрит на Эндрюс, подняв голову, а после замечает, когда они проходят около фонаря, как на её лице из ран снова начинает появляться кровь. — Болит? — Херня, подлатаюсь дома. Клиа кивает ей ещё раз. — Как приятно было бить ему по роже, ради этого я с удовольствием получу снова, — улыбка удовлетворения начинает блуждать на губах Эндрюс, а Клиа наблюдает за этим молча. — Мы отлично сработали. — Да, ты права, — Эндрюс соглашается. — Я напишу тебе, как закончу с этим дерьмом по поводу телефона. — Прочитаю с утра. Возвращаются к дому Клиа, и Эндрюс помогает ей влезть в собственное окно, а потом коротко прощается и слезает с дерева, уходит прочь по улице, пропадая во тьме. «Его европейская улыбка игнорирует плохое поведение ребенка или животного».