Рита

«Мы сильно поссорились с Энди, она наговорила мне ужасных слов и отправила куда подальше. «Меня заебали недосказанности, извини, я не знаю, кого ты во мне видишь, но я не тупая девка без мнения, которой можно навязывать всё, что угодно и думать, что это блестяще пройдет», — она мне сказала именно это, а потом ушла и добавила, что видеть меня не хочет. «Если я торчу, это не значит, что я наивная, что люблю тебя до смерти. Если я торчу, это не значит, что можно пиздеть мне всё, что угодно». Уже около недели мы не связывались с Эндрюс, в школе её не найти, она приходит, когда захочет. Без объяснения причин меня в чем-либо обвинили. Я была растеряна, растоптана. Находила утешения у Гаяны, которая всегда была рядом. А потом, когда наши отношения с Гаяной крайне наладились, став благоприятными, мне вдруг подкинули записку и там было всего одно предложение: «Вы расстались с Эндрюс, потому что это была спланированная акция Гаяны»».

*** Клиа. Клиа лежит на кровати в полусонном состоянии. Ранее она спала, Зверь его знает сколько, и совсем забылась с тем, что она такое и почему она в таком состоянии. Горло сушит, но Клиа не может пересилить себя и взять стакан с водой, что стоит на тумбе рядом, и только утыкается носом в подушку, в мыслях имея потребность во сне. После того, как Эндрюс привезла Клиа, миссис Мёрфи забрала её с порога, а она, Эндрюс, ушла молча, напоследок даже ничего не сказав, в своём репертуаре. Клиа не задумывалась, как там Эндрюс, не задумывалась ни о чём, совершенно выпав из жизни на какой-то промежуток времени. Вот уже около недели Клиа была на больничном и трое суток она провела у Эндрюс, ещё трое, скорее всего, уже дома, где ей становилось лучше с каждым днём. Из всего этого Клиа вынесла единственный вывод, который был и самым верным — никогда не связываться с наркотиками, ведь такое ни к чему хорошему не приводит. Чтобы в здравом уме когда-то вновь к этому прикоснуться? Никогда. К счастью Клиа, её совсем не трогали, только миссис Мёрфи переодически приходила и спрашивала её про состояние. Джо и отец к ней заходили редко, но когда заходили, то Клиа всегда думалось, что они могут что-то знать, что они вот-вот узнают и тогда и ей точно не поздоровится. Проще было совсем никого не видеть в своей комнате, настроения для разговоров у Клиа не было, ровно, как не было и нормализованного здоровья. Близится ночь, и в комнату через открытое ранее миссис Мёрфи окно, прорывается поток прохладного ноябрьского воздуха. Шторы на окне поднимаются еле заметными волнами, по лицу Клиа проходит холодок, но телу под одеялом тепло. В свежей комнате спать легче. Дверь в комнату тихо скрипнула, а потом приоткрылась, и сюда вошла миссис Мёрфи. — Клиа, как ты, детка? — женщина села на край кровати и погладила Клиа по плечу. — Пить хочется, — шепчет Клиа, и миссис Мёрфи поднимает с тумбы стакан, помогает Клиа повернуться, а потом, придерживая её голову, помогает попить. Омега расслабленно выдыхает, укладывая голову на подушку, пока женщина отставляет стакан. — Скоро станет лучше. Не так давно звонила Гаяна, она сказала, что Вы подруги и попросила прийти навестить тебя, я сказала, что сегодня тебе ещё не очень хорошо, но обещала перезвонить завтра, если что. Хочешь её увидеть? Кажется, она переживает, — Клиа кивает, и женщине больше слов не требуется, она гладит её по волосам и по щеке. — Если будешь чувствовать себя хорошо, позвоню ей, скажу, чтобы пришла после обеда. — Спасибо, я буду рада её увидеть, — миссис Мёрфи встаёт с кровати, а потом целует Клиа в лоб, наклонившись. — Ну а сейчас спи, дорогая. Окно закрыть? — Не стоит, можно немного позже. — Хорошо, Клиа, — миссис Мёрфи отходит к двери, но голос Клиа её застаёт, и она не выходит ещё мгновение: — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Клиа. Женщина покидает комнату, а Клиа выдыхает и смотрит сначала в потолок, а потом осматривает свою спальню, которая погрузилась во мрак. Ей хочется снова заснуть, чтобы быть в порядке, чтобы проснуться завтра и увидеться с Гаяной, которая бы помогла ей чувствовать себя лучше, рассказала бы, как дела в школе. Клиа очень хочется, и она закрывает глаза, но тут же открывает их, стоит ей услышать шумы со стороны окна. Шуршащие, скрипящие, Клиа они заставили затаить дыхание. Когда в окне вдруг появилась голова Эндрюс, страх внутри омеги сменился смятением. Зачем ей лезть в окно к Клиа поздним вечером? — Сука, — ругается Эндрюс и влезает в окно, чуть ли не задевая письменный стол Клиа и всё, что там лежит. — Эндрюс? — Клиа правда была удивлена, чтобы кто-то влезал к ней в окно, такое было впервые. — Ага, — отвечает привычно и осматривает комнату, переводя дыхание, и наконец подходит к кровати Клиа. — Нормально ты? — спрашивает, немного наклонившись, а Клиа пожимает плечами. — Кажется, мне лучше. — По крайней мере, даже если станет хуже, я тут буду ни при чём, — бросает без лишних раздумий и отходит от кровати, берёт стул из-за стола Клиа и ставит его около кровати. — Зачем ты пришла? Поинтересоваться моим состоянием? — в этом Клиа сомневалась, наверное, последнее, что сделала бы Эндрюс, это прийти и просто так поинтересоваться состоянием без задней мысли. — Поговорить, я обещала тебе кое-что рассказать перед всей той хуйней, которая была, ну... — она затихла, пытаясь припомнить, похоже, что же было. — Проникновением в школу, вечеринки и твоего трипа. — И о чём рассказать? — хотя состояние не позволяло думать полноценно, Клиа была заинтересована в разговоре такого типа с Эндрюс. — Наркотики и то, как Рита к ним причастна, — Эндрюс взглянула на напарницу исподлобья, а потом снова опустила голову, которую совсем перестало быть видно из-за капюшона. — То есть, сама она не принимала, могла только изредка покурить травку со мной. Относилась она к наркотикам негативно в общем и говорила мне, чтобы я завязывала, каждый раз, когда видела с косяком, — показалось, что Эндрюс было тяжело вспоминать. Она заламывала себе пальцы и не могла найти места, ёрзая на стуле. Клиа видела её состояние, но ей и самой было не лучше, только по другой причине. Она бы хотела помочь Эндрюс, вот только Эндрюс не приняла бы её помощь. — Но её семья, — Эндрюс провела пальцами по лбу, подняв голову, посмотрела на Клиа, а потом снова опустила её. — Короче, её отец был торчем и у него были проблемы с барыгами. Клиа не знала семьи Риты, даже не интересовалась, но расследование заставляло копать всё дальше и дальше, затрагивая проблемы не только личности Риты, но и остальных, в первую очередь её семьи. — А кто её семья? — Эндрюс вдохнула и вдруг резко встала со стула, заставив Клиа вздрогнуть. Начала ходить по комнате. До этого у неё всё дрожало и дрожало колено. Эндрюс была нервная по неизвестной Клиа причине и не могла взять себя в руки. — Её отец был мэром города несколько лет, до этого вел политическую деятельность в Румынии, откуда они приехали в США. — Рита румынка? — Да, она славянка с румынскими корнями, — Эндрюс кивает, остановившись на мгновение, а потом начинает ходить снова. — После одного срока отец Риты, Милош, стал мэром на ещё один, но второй раз прошёл неудачно и затем Милош начал употреблять. Рита говорила мне неоднократно об этом, её это волновало, она очень хотела помочь отцу, но не знала чем. Милош стал влезать в долги у барыг, ссорился с ними, его дела не улучшались. Вместе с Милошем и его женой у них живёт бабушка Анна. Она тоже была мэром, прожила всю жизнь тут, она американка. Своими накоплениями бабушка Анна помогала Милошу справиться с долгами. В быстрой и рваной речи Эндрюс Клиа всё же успевала запоминать важные моменты. То, что семья Риты могла быть связана с наркотиками, Клиа никак не могла предполагать, но, вероятно, не только Клиа, как приезжая, не могла этого знать, жители, которые были рядом с этой семьёй долго, похоже тоже не догадывались. — Из-за наркомании отца, у них в доме часто случались ссоры и скандалы, поэтому Рита была вынуждена переехать ко мне, — всё же, Рита не просто по своей прихоти переехала к Эндрюс и жила с ней. Клиа задумалась. — Если Риту убили наркотики, то, может быть, дело в семье? — Эндрюс, по всей видимости, зацепилась за эту идею, которая однажды к ней пришла, пока она видела Риту. — Нужно будет с этим разобраться. Ты только с семьёй это связываешь? — пересиливая слабость, Клиа приняла сидячее положение, откинув с себя одеяло. — Знаешь, нет, — Эндрюс вдруг задумалась, а потом вернулась и стул и посмотрела на Клиа снова. — У Рокфилда и Риты были свои секреты, которыми Рита не готова была делиться со мной. Меня это напрягало, и однажды я подслушала их разговор. Они говорили о наркотиках, Рита их покупала. После этого я потребовала объясниться, и мы крупно поссорились. Она сказала, что это для отца и это было первый и последний раз, но это продолжилось. — Не говоришь же ты, что она для себя их покупала? — Клиа нахмурились, а Эндрюс покачала головой. — Я говорю, что так ничего и не узнала об их секретах. Нам нужно прижать Рокфилда и сделать так, чтобы он всё рассказал, — Клиа кивнула, а Эндрюс снова замолчала и тогда уже омега решила прервать тишину. — Наверное, с Рокфилдом действовать будет легче, потому что мы хотя бы знаем, что нам нужно от него, в отличие от семьи Льюиз. Ты не знаешь, где можно выловить Рокфилда? Эндрюс задумалась, а тишину в комнате разрушил звук пришедшего уведомления. Клиа взяла телефон и по ногам поползли неприятные мурашки, она скривила лицо, пытаясь заменить страх отвращением. Эндрюс заметила изменения в лице напарницы и забрала её телефон, прочитала вслух: «Я знаю твой секретик, чёртова наркоманка. А если знаю и я, знает вся школа, хочешь ли ты быть униженной?» — Ебаный урод, — Эндрюс бросает зло и отдаёт телефон назад. — Убью его нахуй, сегодня же. — Ты знаешь, кто это? — Конечно знаю, кто этого мудака не знает, навещу его после тебя. Больше тебе ничего писать не будут. Мало того, что ты на Рите свихнешься скоро, так ещё и этот сука пишет, — у Эндрюс снова трясётся колено и Клиа не выдерживает, кладёт на него руку, мягко останавливая, прижимая ногу к полу. — Не нервничай, это передаётся, — Клиа убирает руку с колена и откладывает телефон, пока Эндрюс продолжает молчать. Колено не трясётся. — И на Рите я не свихнулась. — Я и сказала «скоро», ты помешанная на ней, помнишь свои глюки после таблеток? По-твоему это нормально? Нет, нихера это не нормально, крыша ехать начинает, — Эндрюс уверяет, делая руками резкие, отрывистые движения. Её нога снова начинает трястись и Клиа ещё раз прижимает её к полу. — Ты что-то приняла? — Меня практически никогда не бывает трезвой, чего ты от меня хочешь? Зачем ты вообще трогаешь меня? Моя компания неприятна? — Эндрюс говорит и выглядит подозрительной, нервной, она убирает руку Клиа от себя. Клиа вдруг снова пугается её, как тогда при первом разговоре в кабинете химии. — Эндрюс, — вдруг Клиа снова хватают за шею и трясут, как тряпичную куклу. — Отвечай, ну? — Эндрюс наседает и сжимает горло сильнее, а Клиа пытается освободиться от руки, стискивающей её шею. — Ты точно не в порядке, — хрипит Клиа и сопротивляется хватке Эндрюс, понимает, что руку она убрать не сможет. Тогда действует по-другому. Бьёт Эндрюс по щеке и громкий хлопок отрезвляет не только Эндрюс, но и Клиа, у которой начинает жечь ладонь. — Ты бить меня будешь? — от интонации Эндрюс у Клиа проходят мурашки снова и она сглатывает, когда Эндрюс отпускает её шею. — Вот же сука, — Клиа и подумать не успевает, когда Эндрюс ударяет её в ответ, и с тихим писком она прикладывает пальцы к носу. Горит и щека и нос, который ещё и отдаёт тупой болью. Смотрит на пальцы и находит их в крови, а потом поднимает перепуганный взгляд на Эндрюс. Та испугана не меньше. — Это я? Смотрит на свои руки, а потом на лицо, на нос Клиа, под которым размазана кровь, и её пальцы в этой же крови. — Это я? — переспрашивает и берёт лицо Клиа в свои руки, осматривает слегка грубо, берёт её руку за запястье, смотрит на неё. — Нужно... нужно чем-то... вытереть кровь... — Эндрюс теряется совершенно и оглядывается по сторонам, чтобы найти что-нибудь, чем можно привести Клиа в порядок. Омега до сих пор пребывает в шоковом состоянии и слова сказать не может, пока Эндрюс пытается исправить ситуацию. — Я не умею себя контролировать, не умею, не могу, когда я под дозой, не могу, — повторяет одно и то же, закрывая лицо руками. — Я под дозой, да, я всегда под дозой, а чего ты могла ожидать? — произносит поникше, явно чувствуя свою вину. — Всего две дорожки стимулятора, я не знала, что буду трястись, как сволочь, не знала, что буду такой... дерганной. Это впервые, раньше... всё было нормально. — Тебе лучше пойти сейчас домой и... — Не хочу домой, не хочу туда, — Клиа осторожно накрывает руку Эндрюс своей, пытаясь ободрить её. — Тогда можешь остаться тут ещё ненадолго, — Эндрюс поднимает глаза на Клиа и замечает, как кровавая струйка коснулась её губ. Протягивает руку и вытирает кровь, но всё равно она оказывается размазанной. — На столе лежит коробка салфеток, принеси её. Клиа просит шёпотом, и Эндрюс смотрит в сторону стола, подходит к нему и забирает салфетки, возвращается. Садится рядом с Клиа на кровать, а салфетки оказываются на стуле. — Извини, я не хотела бить тебя... я не могу контролировать себя, когда принимаю. Я становлюсь слишком агрессивной, — Клиа вытирает кровь с лица и прикладывает салфетку к носу. — Я заметила, что ты не в порядке. Я не хочу тебе зла, — смотрит на Эндрюс. — Если тебе не нравятся лишние прикосновения, то я не буду больше, просто по-другому это было никак не остановить. — Эндрюс кивает ей и прижимает свою ногу, которая начинает трястись опять. — И против твоей компании ничего не имею. Ты хороший человек, только ты... не такая, как остальные... Эндрюс опускает голову снова, а потом вдруг начинает всхлипывать, и Клиа теряется, не знает, что лучше сделать. Она не думала, что Эндрюс вдруг может начать плакать, Эндрюс не была похожа на человека, который плачет, поэтому Клиа не могла ожидать от неё такого. Эндрюс скрывает лицо в ладонях и дрожит, Клиа чувствует, как мокнут глаза. В груди становится тяжело. — Эндрюс, я сказала что-то не то? — Клиа спрашивает и вытирает слёзы, а Эндрюс качает головой, не прекращая плакать. Шмыгает носом и только сильнее дрожит. — Хочешь, я обниму тебя? Я могу что-то сделать для тебя? Эндрюс вдруг опускается к ней на плечо и Клиа обнимает её, сама чуть ли не плача. Они сидят в тишине, Клиа останавливает кровь, пока Эндрюс ищет в ней утешения. Клиа аккуратно гладит капюшон, под которым находится кудрявая голова. Говорить Эндрюс может начать далеко не сразу: — В последний раз хорошим человеком меня называла Рита, — всхлипывает снова, но Клиа прижимает её ближе к себе. — Сказала прямо, как ты сейчас, с той же интонацией, а потом, после её пропажи и смерти, я совсем перестала быть хорошим человеком. Меня никогда не считали хорошим человеком, а после смерти Риты и подавно, ведь кто ещё, кроме её подруги-наркоманки мог её убить? — говорит, срываясь снова на всхлипы. — Ко мне всегда относились с каким-то пренебрежением, брезгливостью, словно я не человек. Рита сказала впервые, что я хороший человек, и тогда я тоже расплакалась. У меня нет друзей, нет близких мне людей. Я всегда была одна, сколько себя помню, даже несмотря на наличие родителей. Поэтому до сих пор живу жизнью, достойной меня, в одиночестве и презрении. Так легче и пусть я буду монстром и наркоманом, которому всё равно на всех, лишь бы купить дозу. — Они все не правы, им был нужен кто-то для битья, а ты подходила на эту роль лучше всего. Ты хороший человек, ты не хочешь зла, им всем это возвратится. Уедешь отсюда и всё изменится. Тебе же есть, куда уехать? — Да, — шепчет, и Клиа продолжает её гладить, успокаивая. — В Лос-Анджелесе у меня живёт тётя. Со своим мужем они готовы положить меня в клинику на лечение, а потом помочь с обучением и трудоустройством. Сказали только дожить до выпуска. — Всё будет хорошо, до выпуска я тебя не оставлю. Я могу быть тебе другом, я готова стать тебе другом, — Клиа говорит это не ради утешения, а совершенно серьёзно. Эндрюс поднимает голову с её плеча. Смотрит на Клиа, а она протягивает руку и вытирает слёзы с её лица. — Я тебя не предам, буду рядом. — Рита... — Эндрюс вдруг сбивается, когда понимает, что назвала Клиа другим именем. — Зверь, извини, Клиа, я случайно. — Всё нормально, — Клиа гладит её по плечу, и Эндрюс продолжает: — Клиа, я была очень предвзята к тебе, моя настороженность. Но я обычно говорю, что думаю. То, что ты сказала, важно для меня. — Впервые ты называешь меня по имени, — Клиа замечает не без еле заметной улыбки. — Кажется, что-то меняется. Эндрюс кивает. — Я рада, что наши отношения налаживаются. С самого начала не верила, что ты могла причинить вред той, которую любила, и не стану в это верить. Я продолжу тебя отстаивать, ты не монстр, ты тоже человек, и достойна нормального отношения. — Опять глаза намокли, — вытирает их ладонями и смотрит в сторону окна. — Я выздоровлю, и мы займёмся с тобой расследованием, сначала Рокфилд, а потом семья Льюиз. Только ты посмотри, где и когда может быть этот чертов мудак, мне кажется, он точно не в стороне в этой истории. — Я проверю. И ещё разберусь с тем, кто тебе шлёт ёбаные смс. Но тоже завтра, всё-таки лучше на трезвую голову, я сейчас думаю хуже обычного. — Да, отправляйся домой, отдохни, выспись. Всё будет хорошо. Они обмениваются взглядами, и Клиа улыбается Эндрюс напоследок, а она берёт в руки лицо Клиа и смотрит на неё, поглаживая пальцами волосы. — Ты выздоравливай... — запинается и шмыгает носом снова, опуская голову. Потом снова смотрит на Клиа, продолжая держать её лицо. — И не принимай наркотики больше, видимо, тебе реально такое не надо, если ты после первого раза трип поймала. — Я не буду, — кивает, соглашаясь с Эндрюс, и она отпускает её лицо. Встаёт с кровати, подходит к окну и молча вылезает в него, а Клиа подходит к нему после и смотрит на Эндрюс, что уже стоит на земле и отряхивается. Они обмениваются прощальными взглядами, и Эндрюс уходит с её участка. Клиа закрывает окно. *** Следующим днём Клиа сидела с ноутбуком в кровати и записывала всё то, что сказала Эндрюс в разговоре, в документ. На рабочем столе образовалась уже целая папка под названием «Рита», в которой содержались фотографии дел, письменные отчёты, видеозапись и разные ссылки на полезные источники. Материала могло быть ещё много и это не говоря про то, что в бумажном варианте запрятано в шкафу с книгами. Нужно было наверстывать упущенное, ведь уже много времени Клиа никак не работала с информацией, которая была, а теперь появилась новая, следовательно, стало нужным разобрать всё. — Привет, — Гаяна появилась тихо, и Клиа ей улыбнулась. — Привет, Гаяна, — девушка вошла в комнату и залезла к Клиа на кровать, а она тем временем выключила ноутбук, сохранив все изменения. — У тебя что-то простудное? — интересуется, поставив пакет с фруктами рядом. — Да, температура была и слабость держалась, — Гаяна погладила подругу по плечу. — Бедняжка, — вздыхает, а потом обнимает Клиа и она делает это взаимно, укладывает голову Гаяне на плечо. — Сейчас тебе лучше? — Конечно, спасибо за беспокойство и что пришла навестить, — Гаяна только смеётся и смотрит на Клиа счастливо. — Мы же подруги, я не могу просто так тебя бросить, — берёт Клиа за руку и она чувствует тепло, которое передается. — Но, когда мы встретились на Хэллоуинской вечеринке и ты... ушла, не дождавшись меня... Я думала, мы посидим вместе. — Я уже тогда чувствовала себя неважно. — Я помню, — гладит волосы Клиа, а она смотрит в лицо Гаяны. Руки гладят щёки, волосы, но Клиа чувствует себя не в зоне своего комфорта. Она чувствовала себя комфортнее, даже когда Эндрюс вчера её трогала, наверное потому, что Эндрюс не любит часто это делать, а короткие вспышки прикосновений перенести можно. Гаяна чересчур тактильная, словно кинестетик. — Я очень скучала по тебе, Клиа, правда, — произносит тихо, уложив голову на плечо Клиа. — И я скучала, Гаяна, — кажется, Клиа даже не врёт, обнимая подругу в ответ. Мягко девушка отстраняется и смотрит на Клиа с близкого расстояния. Держит её за руки и поглаживает их. Наклоняется ещё немного и Клиа опускает взгляд к её приоткрытым губам, а затем поднимает. Гаяна настолько близко, что только подайся вперёд и можно что-то изменить, но Клиа отворачивает голову в сторону, сглотнув. Слишком неправильно, Клиа такое принять не может. Она не целовалась с девушками, не чувствовала никогда к ним влечения, ведь... Ведь что? Какой у Клиа был сдерживающий фактор? — Извини, я... — Клиа произносит, и Гаяна отстраняется, понимающе. — Мы подруги, не больше, — договаривает, расставляя все точки. Гаяна ограничивается кивком. — Хорошо, если так будет лучше. Гаяна огорчена и не может этого скрыть, а Клиа гладит её по плечу. — Не хочу давать ложных надежд, так всем будет лучше. Обнимает Гаяну и гладит её по волосам, перебирает их. Они сидят в тишине. «— Рита, — Гаяна зовёт подругу, и Рита оборачивается, наливает мартини в бокал, а потом смотрит игриво и пьяно. У неё блестят глаза. — Да, Гаяна? — спрашивает и делает глоток из бокала. — Поцелуемся? — По-дружески? — переспрашивает и хихикает, делая ещё глоток, а Гаяна кивает с улыбкой и Рита тянется её из-за барной стойки в сторону, приближается и обнимает за шею, продолжая держать бокал в руке. Целует Гаяну, наклонив голову, а она отвечает, обнимая Риту за талию нежно. Они начинают качаться в такт мелодии, которая играет во всём доме, не отрываясь от губ друг друга. Эндрюс входит на кухню с сигаретой во рту и поджигает её, останавливаясь недалеко от прохода. Наблюдает за омегами молча, скуривая сигарету. Сама не трезвее остальных, кто тут есть, но ещё явно осознавая, что то, что она видит — неправильно, так быть не должно. — Меня тебе мало? — Рита слышит знакомый голос и отрывается от Гаяны, делает выражение страдальца и, раскрыв руки, подходит к Эндрюс, обнимает её крепко. — Я такая пьяная, такая пьяная, — жалуется, и Эндрюс гладит её по волосам, утыкается в них носом, обнимая свою девушку в ответ. — Мне нельзя много пить, Энди. — Поэтому ты завязываешь, чтобы я такого больше не видела. А если увижу, от твоей подружки и мокрого места не останется, — шепчет Рите на ухо, а она болезненно стонет, не соглашаясь со словами Эндрюс. — Суке — сучья смерть, засудить её я в любой момент могу. За наркотики, например. — Энди, пожалуйста, — Рита смотрит умоляюще и гладит Эндрюс по шее. Гаяна в это время уходит из кухни, кусая губы. — Не давай ей трогать тебя, целовать тебя, ты же не проститутка, ты моя, только моя, не заставляй меня ревновать. — Извини, — Рита вдруг плачет и утыкается Эндрюс в плечо, пока та докуривает сигарету. — Ты не будешь огорчаться из-за меня, — целует Эндрюс в щёку, а потом прижимается к ней теснее. — Ты у меня замечательная, конечно не буду». «Существуют различные «психологические методы», например, принудительный психоанализ».