Рита

«— Рита, — она оборачивается и тепло обнимается с Гаяной. Гладит ту по чёрным волосам. — Скажи мне, как ты? — интересуется любовно, держа подругу за руки. — Я в порядке, а ты? Ты позвала меня так неожиданно, — щёки Гаяны были розовыми после небольшой пробежки до места встречи с Ритой. — Я хотела сказать, что у меня будет течка, и я это время проведу с Энди, чтобы ты не потеряла меня. — Я думала ты... — Гаяна мрачнеет, от её улыбки на лице ничего не остаётся. Рита смотрит на омегу с вопросом, но ничего не спрашивает. — Думала, ты проведёшь это время дома, как обычно. Думала, мы будем вместе, как всегда. — Понимаешь, — Рита оправдываться не любила, но лицо Гаяны очень её расстроило. — Мы поговорили с Энди и решили, что лучше мне будет провести течку с ней. — Но у вас же нет меток, — Гаяна, казалось, недоумевала. — Мы любим друг друга и это моя личная жизнь. Скоро у нас будут метки, думаю после какого-нибудь свидания мы поставим друг другу метки. Я очень жду, когда буду принадлежать ей, а она мне. Это моё большое стремление, — Рита мечтательно посмотрела в небо, не отпуская рук подруги. Гаяна смотрела под ноги задумчиво, погрустнев, насупившись слегка. Она стиснула зубы».

*** Клиа. — Не отпускай мою руку, — Клиа хватается за руку Эндрюс, шепча, словно в беспамятстве. Она не хочет, сейчас ей не нужно оставаться в одиночестве. Эндрюс заглядывает в её глаза в темноте ванной и оттягивает пальцами нижние веки. — Хуёво? — Клиа изнутри колотит, и она кивает Эндрюс, чувствуя, что скоро её снова вырвет. Так холодно, мерзко. Эндрюс никуда не уходит, она тут, конечно она тут. Её запястье тёплое, омега держится за него, смотря куда-то в тёмный угол. Она не знает ничего: сколько прошло времени с приёма той таблетки или с прихода на эту вечеринку. — Эндрюс, мне страшно, — шёпотом произносит, продолжая неотрывно смотреть в тот угол. — Там кто-то есть? — Там пусто, — сердце бьётся быстро и Клиа тошнит в новом приступе. Отползает к унитазу и лезет пальцами в рот. Вырывает снова. Взгляд Эндрюс пронзает, Клиа ощущает его, не может не ощутить, а потом она становится ближе и своей рукой держит светлые волосы, пока Клиа рвёт ещё раз. — Поднимайся, умойся. Чувствует себя отвратительно и ей хочется плакать от того, насколько ужасные моменты из прошлого лезут в её голову. И они никак не прекращаются, они, словно чёрное пятно, грязь, которая не оттирается, перманентно засела в её голове. — Подожди немного, — голова кружится, тело начинает ломить, и Клиа никак не может отделаться от взгляда из угла, который теперь буравит спину. Через плечо смотрит в ту сторону, вытирает рот рукой, ничего не понимая. — Почему на меня оттуда кто-то смотрит? — Там пусто, тебе кажется. — Откуда ты знаешь? Я чувствую этот взгляд. Липкий, по спине проходит. — Нет там ничего, — Эндрюс встаёт с пола и идёт в тот угол, откуда на Клиа смотрят. Встаёт. — Пусто. — Ты просто его закрыла сейчас, он же прямо за тобой, — начинает шмыгать носом. Как слёзы вырываются из глаз не помнит, помнит только, как проступает по телу дрожь. Эндрюс подходит и поднимает Клиа с пола, заставляет умыться. — Прекрати, не плачь, — помогает вытереть лицо. Клиа всхлипывает, снова хочет осесть на пол, но Эндрюс её держит, чтобы она не опускалась туда. В ванной так темно и Клиа зажимает со всех сторон, она не может тут больше находиться, темнота её угнетает. — Выйдем на улицу, станет нормально, не падай только. Я тебе потом покурить дам, успокоишься. Заикаясь, Клиа пытается Эндрюс сказать, что не может курить траву, а та только морщит нос. — Сигарету тебе дам, я нормальные курю, отойдёт. Выходят из ванной, и Клиа опирается на плечо подруги по несчастью. Эндрюс тащит её за собой. «— Хочешь? — они пробрались на кухню, никого не замечая, словно так было всегда. Крики, жуткие песни, чёрно-оранжевые декорации и конфетти по всему дому в честь Хэллоуина. Клиа посмотрела на Эндрюс с вопросом, а она достала таблетки в зиплоке. — Расслабишься. — Мы пришли сюда без причины? — Ага, потому что сегодня Хэллоуин, — берёт пакетик со стойки и смотрит на его содержимое в приглушённом свете. Разноцветные таблетки, несколько штук. — Мне не станет плохо? — Не должно, — наливает Клиа воды в стакан и открывает зиплок. Сама проглатывает таблетку без воды, а Клиа запивает. Почему-то омеге хотелось ей довериться, ведь она не могла и думать о том, что Эндрюс может навредить ей. — Держи, — ставит передо ней открытую бутылку пива, таблетки прячет в карман и берёт ещё бутылку себе». Клиа находит себя на крыльце дома с сигаретой в руке. После затяжки кашляет и не видит нигде рядом Эндрюс. Не может вспомнить, где она, хотя в голове пульсируют какие-то её слова. Не может вспомнить. — Клиа? — Гаяна появляется рядом и с улыбкой садится рядом. С вопросом смотрит на сигарету в руке подруги. — Ты куришь? Я не видела тебя до этого с сигаретой. — Нет, — Клиа смотрит на сигарету, искренне не понимая, почему держит её сейчас. Тушит, ощущая объятия Гаяны. — Скучала по тебе. А чего ты тут одна? Составишь мне компанию? — Конечно, составлю, — Клиа пытается ей улыбнуться, пока Гаяна смотрит в её глаза. Замечает в них что-то, что отражается в её лице. — Ты выглядишь как-то странно, посмотри на меня, пожалуйста, — заглядывает в глаза Клиа откровенно, а ей становится неловко, и из-за неловкости этой она пытается отодвинуть своё лицо, дать себе пространство, ощущая, как ей некомфортно. В голове навязчивая мысль: «у меня же не расширены зрачки, правильно?». — Твои глаза, они... Ты ничего не принимала? — Нет, — пытается сохранять самообладание, пока Гаяна сжимает её ладонь, держа в своей. — Я в порядке. Впервые, сидя вот так с Гаяной, Клиа не совсем комфортно, ведь что-то может произойти, если вернётся Эндрюс. Что-то произойдет, они же не любят друг друга, а она что... Она будет центральной фигурой, из-за которой всё это произошло. Такая позиция ей не нравится и, кажется, нужно скорее идти домой, но она не то что бы совсем в состоянии. — Подожди, я скоро вернусь, мне нужно кое-что передать, и я приду сюда. Будь тут, чтобы мне не пришлось тебя искать, — Клиа кивает ей, пока она встаёт. Гаяна уходит в дом, а Клиа остаётся сидеть на ступеньке, то ли ожидая её возвращения, то ли просто пережидая какой-то момент в одиночестве. — Нормально всё? — узнаёт голос Эндрюс и поднимает на неё голову. Она стоит рядом. Ждала, пока уйдет Гаяна или так случайно получилось? — Не совсем, помоги мне встать, — она легко помогает, и Клиа поднимается на ноги. Голова начинает кружиться. — Пойдём отсюда? — Пошли, скорее, — они уходят от дома, и Клиа молится, лишь бы Гаяна не вышла и не увидела их, как Эндрюс ведёт её, придерживая. Как только уходят достаточно далеко, поворачивают на другую улицу, и Клиа просит Эндрюс остановиться. — Эндрюс, — смотрит в её лицо, она молчит, не понимая, чего Клиа от неё хочет. — У тебя есть ещё? От обезвоживания трясёт, и Клиа раскрывает глаза, оказываясь в темноте. Не может разглядеть, где она находится. Шея затекла, похоже ото сна, не может повернуть голову вправо, сразу же яркая боль проносится в этой области. Рядом Клиа слышит чьё-то тихое дыхание. Приподнимается на локте и смотрит на тело рядом. Спит. Приближается и смотрит на профиль, правда в темноте мало, что видно. Это Эндрюс, но Клиа не понимает, где находится. Поднимается и бредёт из тёмной комнаты. Выходит на свет из коридора и находит себя на кухне. Здесь неплохо, хотя грязновато. Окурки в пепельнице и посуда в раковине. Слышит звонок телефона, но звонит точно не у неё. Голос Эндрюс в другой комнате приглушен, и Клиа не пытается прислушиваться. Эндрюс приходит сюда скоро, и Клиа не узнаёт её. То есть, такой видит она её впервые. Без кофты наверху, без чёрного бомбера. — Рита, усядься, — и она садится, пока Эндрюс по-хозяйски закуривает и собирается что-то делать. Клиа осматривается и добавляет, как бы невзначай: — Рита? — Что «Рита»? — Эндрюс не понимает о чём Клиа, а она встречается с её мутными глазами. — Ты назвала меня Рита, — отворачивает голову снова. — Это не страшно, не начинай. Да и ты против что-ли? — У меня есть моё имя. — Я думала, после той хуйни в школе ты совсем не против, чтобы тебя называли Рита, — напоминает о прошедшей литературной неделе, на которой Клиа стала своеобразной звездой, со своим спикингом. «В школе царила атмосфера сплочённости и дружелюбия, хотя ранее такого не наблюдалось. На переменах большинство школьников было занято тем, что участвовали в мероприятиях. Гаяна Клиа тоже заставила поучаствовать на месте, где руководила сама. Омега прочитала предложенный отрывок книги и попробовала предсказать, что же дальше может в ней произойти. Наверное, это было одним из самых интересных конкурсов. — Клиа, подожди, — мисс Торрес нашла её около библиотеки на одной из перемен. Она рассеянно улыбнулась Клиа, и девушка не сдержала улыбку в ответ. — Здравствуйте, мисс Торрес, — здоровается с ней тепло, закрывая книгу, что держит в руках. — Здравствуй, надеюсь, ты готова к своему спикингу, — да, она помнила, что должна была провести его сегодня, но когда мисс Торрес напомнила, то внутри Клиа начало колотить. — Конечно я готова. — Тогда прошу, проведешь его в нашем зале, я уже всё приготовила. Ты пока можешь идти туда, слушатели скоро присоединятся, а ты приготовься, у тебя будет пара минут. — Хорошо. А вы будете рядом? — Конечно, я буду в зале. Клиа кивает ей и направляется в зал, ощущая внутреннее волнение. На секунду ей показалось, словно она впервые таким занимается и идёт туда, как на расстрел, чувствуя, как ходят ходуном колени. Никогда она не ощущала такого большого волнения, но оно было обоснованным, и Клиа прилагала все усилия, чтобы оно стихло, ведь ей с её же опытом так сильно переживать не стоило. Единственное, что могло ей грозить после спикинга — гнев от учеников за «пародирование Риты», она была к этому готова. Заходит в пустой зал и поднимается на сцену. На экране уже была включена подготовленная презентация и с ней должна была работать мисс Торрес, от Клиа требовалось только рассказать написанный самой же ею текст и рассказать хорошо. Кладёт рюкзак в тёмное место на сцене, достаёт текст и ставит его на металлический держатель. Берёт микрофон, который пока что был выключен. Ладони вспотели, но Клиа держалась хорошо, теперь нужно было ничего не забыть, хотя текст и был рядом на всякий случай. Люди начали собираться и тогда же Клиа начала свою речь, по поводу «На маяк». Сначала слушали вполуха, но она пыталась заинтересовать, как могла. Гаяна смотрела на подругу боязливо, прижимая сложенные руки к груди. Мысленно Клиа пыталась ей передать, что будет в порядке. — «На маяк» — книга необычная, это даже и не роман в традиционном смысле слова; в нем ничтожно мало внешнего действия, нет нормального, так сказать, полноценного героя. Скорее всего Вирджиния Вулф изображает идеи, настроение и особенно духовный опыт, который, хотя и основан на быстро проходящих, скоротечных моментах бытия, мировоззренчески очень важен, — произносит Клиа, даже переставая чувствовать, как дрожит голос. Она продолжает рассуждать, приковывая всё больше взглядов к себе и своей речи. И всё больше Клиа ощущает себя, как было то в её прошлой школе. Продолжает рассуждения, совершенно забыв о вспомогательном тексте рядом. Теперь он перестал казаться нужным. — Однако маяк лишь формально сюжетный, композиционный стержень повествования. В первую очередь маяк и его неравномерные по силе и яркости лучи, которые он направляет в мир, для Вирджинии Вулф есть символ сути и смысла познания. Необходимо понимать, что свет и тьма это две стороны одной медали, поэтому категоричность суждений касаемо того, что свет это исключительно что-то положительное и несущее надежду, а тьма это мрак и безнадежность, недопустима. Сколько слов она сумела сказать, это невероятно даже для неё самой. Такой довольной собой Клиа не была очень большое количество времени и даже если её выступление назвали бы провальным, она знала, что её суждения не переделать никому. Впервые за долгое время Клиа чувствовала себя живой, правда нужной. Её слушали и даже когда подали звонок на урок, никто расходиться не спешил. Клиа желали дослушать. — Тема Бога тесно переплетена с образом миссис Рэмзи и маяком, как символ чего-то чистого, возвышенного, истинного. Сложно не заметить иронию Вульф в отношении местоположения маяка. Он находится всего в паре часов от их дома, но Рэмзи потребовалось десять лет, чтобы наконец-то к нему прийти, уже не в полном составе. Это также сравнимо с поиском Бога, истины — когда все кажется сложным, непонятным и далёким, оказывается, что все это время ответ был в нас, рядом с нами, истина была на ладони она была очевидна. Наконец, стоит ей закончить, как образуется тишина. Она окутывает, но тяжести с собой не приносит и Клиа хочет было поблагодарить, что выслушали её спикинг, как кто-то с заднего ряда начинает аплодировать, и его жест подхватывают остальные. Губы Клиа тотчас трогает тёплая улыбка и на заднем ряду она разглядывает Эндрюс, которая аплодирует среди прочих и ближе всего к месту, откуда впервые начали хлопать. Неужели это была она? Клиа благодарит толпу за то, что выслушали её и заканчивает выступление. Кто-то выкрикивает, что это было круто, и девушка легко кланяется, благодарит за поддержку. Все начинают расходиться, пока Клиа собирает вещи. Гаяна с мокрыми глазами обнимает подругу, говоря о том, что очень переживала за неё и проведенный спикинг. Гаяна боялась негативных отзывов. Клиа обнимает её в ответ, чувствуя тепло, которое Гаяна отдаёт. И вдруг ей становится так хорошо, лучше, чем до этого, так легко. Краем глаза Клиа замечает Эндрюс, что уже стоя у выхода кивает ей и растворяется за дверью». — Тебе не понравилось? Мне казалось это ты спровоцировала всех на бурные аплодисменты, — Эндрюс тушит сигарету и пьёт кофе, который варила совершенно молча, стоя к Клиа спиной. Рука Эндрюс лезет в чёрные густые волосы. Кудри лежат в красивом беспорядке и падают на глаза, скрывая их и ссадины на лице. — Заткнись, всё равно это не затмило Риту, — она упивается тем, как на секунду Клиа становится горестно. Теперь каждый её успех могут унижать, сравнивая его с успехами Риты, ведь Рита неповторима, незаменима, существует только Рита, а Клиа— ошибка. — Я начала хлопать, чтобы тебя не загрызли. — Ты защищаешь Риту так, словно я покусилась на что-то святое, что принадлежало ей. — Ей принадлежит всё, весь этот чёртов город, ненавижу его, а ещё ненавижу тебя, больше всего остального, — кидает на стол пакетик с белым порошком, и Клиа берёт его. — За то, что ты похожа на неё. Каждый раз это словно издевательство надо мной. Клиа не отказывается от наркотиков и не особо умело пытается поделить порошок картой, которую находит тут же. Эндрюс что-то шепчет, когда оказывается рядом. Что-то про какую-то Розу Пантопон. Клиа нюхает и ноздри обжигает. Не задаётся вопросами о том, что же делает, словно проваливаясь в какой-то мрак и начиная слышать свой плач со стороны. Клиа плохо, это всё, что она может назвать насчёт своего состояния. Она продолжает находиться в этой квартире, в той тёмной комнате, кусая подушку, чтобы заглушить боль и подтянув к себе ноги, чтобы не чувствовать себя настолько хреново. Слёзы душат её или это рука Эндрюс, которая сжимает её горло. Клиа чувствует её где-то рядом, она постоянно что-то читает, что заставляет девушку затыкать уши, чтобы избавиться от звона и боли в них. Сжимает свою голову руками, в желании прекратить боль, и зовёт Эндрюс, чтобы она как-то ей помогла, хоть мало-мальски. — Рита, — её рука касается щеки Клиа, но она отодвигается от неё. Это мнимое тепло. — Я не Рита, — плачет и дрожит. В голове мысли: «пусть она перестанет меня так называть, пожалуйста, я же не Рита, я не Рита». Задыхается от слёз, пока Эндрюс гладит её по волосам. Клиа пытается остановить её руки, она не хочет, чтобы Эндрюс её трогала. — Рита, что с тобой, не отталкивай меня, ты же ближе мне, чем семья. Мы с тобой семья, — обнимает жарко, и Клиа не по своей воле утыкается ей в плечо. Пахнет сигаретами. Заикается, сил на то, чтобы оттолкнуть Эндрюс уже нет, да и она сильнее её, какой бы худой не была. — Но я не твоя семья, Эндрюс, я не Рита, — гладит волосы Клиа, а потом отстраняется. — Неужели ты забыла? Рита, пожалуйста, моя любовь, не плачь, не пугай меня, — она открывает шкаф, вытрав слёзы с щёк Клиа. Достаёт оттуда большую футболку и возвращается. — Твоя любимая, нужно переодеться, — омега прикасается к абсолютно чужой вещи и принюхивается. — Чувствуешь, она пахнет тобой, моя роза. «В глубокой воде плавают больные акулы, они отрыгивают серу из гниющей печени и игнорируют окровавленного, сломленного Икара», — она шепчет это Клиа на ухо, а потом помогает раздеться, хотя девушка в этом не нуждается и не хочет переодеваться в одежду Риты. «Я не Рита». — Я прошу, я не она, — Клиа хнычет, пока Эндрюс надевает на неё футболку. Слёзы никак не заканчиваются, рыдания не прекращаются, и Эндрюс садится рядом. Обнимает омегу, снова укладывая светловолосую голову на своё плечо. — Ты такая красивая у меня, моя красивая девочка, — Эндрюс ведёт Клиа в другую комнату. Это ванная. Ставит её перед зеркалом, словно куклу, гладит непослушные волосы. — Посмотри на себя, неужели ты не узнаешь себя же, Рита? — обнимает Клиа со спины, а она видит, как по её, покрасневшему от слёз, лицу стекают прозрачные дорожки. «Это всё я. Клиа Мёрфи. Я не Рита Льюиз. В чужой одежде, с чужим обращением, но я всё ещё я». — Эндрюс. — Ты так часто называешь меня полным именем, — целует кисть, взяв в свою руку, а потом опять вытирает слёзы Клиа. — Скажи уже, как обычно, так неловко. — Энди? — обнимает и гладит по спине. — Моя Рита, моя звезда. — Скажи, мы сейчас с тобой трезвые? Это правда происходит в реальности? — Ты же меня чувствуешь, — и Клиа правда ощущает её прикосновения, Эндрюс снова гладит её волосы. — Рита, я виновата перед тобой, мне нужно так много сказать и извиниться. Целует Клиа в нос и обнимает снова. Это похоже на настоящий кошмар, и девушка не знает, как отсюда выбраться. Как снова стать в глазах Эндрюс собой, как перестать быть Ритой. — Пойдём со мной, Рита, мне нужно много рассказать тебе. Клиа кивает, и они выходят из ванной. «Путь долог. Часты неприятности и срывы».