... į atmintį

Как правило, над съёмками близ или на кладбище не шутят. Либо говорят только по делу. Однако пара диалогов отложилась в памяти. - ... Не жалеешь? У меня опять главная роль, у тебя - эпизодичная. - Эугения, ты ведь знаешь: любая натура требует жертв. - Давай без упоминания их! - Плешките мягко шлёпнула говорившего по губам. Тот усмехнулся, спровоцировав её на слова: - Да сохранит господь твою душу от случайности! - Я постараюсь, чтобы ничего не случилось, - уверил её Урманавичус прежде, чем отойти к ожидающим его коллегам по съёмкам на кладбище. С Казимирасом они не пересекались в съёмочных кадрах. Однако по окончании светового дня довелось встретиться в компании за рюмкой белой. - Без эксцессов закончили? - Не считая следившего за нами сторожа, да. Виткус затянулся сигаретой, медленно выпустил дым изо рта. - Давайте за то, чтобы не было неприятностей! - затем предложил он. Все дружно опрокинули очередную порцию водки, потянулись за закусью. При этом взгляд Виткуса проскользил по лицам недавних каменотёсов, зацепился за одного на мгновение дольше: на сердце почему-то стало холодно. - Юозас! На него тотчас подняли вопросительный взор, жуя копчёную рыбу. - Куда тебя потом приглашали сниматься? - Пока в театре буду занят, - махнул Урманавичус зажатым в пальцах рыбьим хвостиком. - Будь осторожен! На Виткуса все посмотрели с настороженным неверием, затем - на объект пожелания. Многим ныне звучали слова ободрения, а не предостережения: сказывалось частичное пребывание близ последнего пристанища. Однако не верить интуиции старшего коллеги... - Постараюсь, - прозвучал наконец в воцарившейся тишине тихий ответ. После переозвучивания и сдачи ленты на дубляж с монтажом все разъехались: кто по делам, кто на кратковременный отдых. Большинство, разумеется, возвратилось в театры: несмотря на приближение лета, занятость на подмостках оставалась прежней. Пробы внешние, голосовые, участие в театральных ролях второго-третьего плана. Этого пока хватало. Вдобавок, руководство Каунасского театра расщедрилось на небольшой подарок: несколько дней отдыха на свой выбор. После суточных размышлений было решено воспользоваться отдыхом по результатам предстоящих проб в очередном фильме одной из литовских киностудий. Пройдёт - сдвинет предложенные дни отдыха, не пройдёт - так тому и быть, сразу возьмёт четырёхдневный отпуск. Задуманное частично подпортила телеграмма, присланная на следующий день на его имя. Один из коллег приглашал, прослышав о паузе в делах, в Тракай на пару дней. До проб оставалось трое суток. Это и решило дело. Живописное, что ни говори, место - Тракай. Когда-то - столица, ныне - уезд при Вильнюсе. Приятно проводить время здесь. Даже возникала мысль воспользоваться здешним телеграфом и отослать послание о взятом отдыхе. Однако перед мысленным взором маячили предстоящие пробы с шансом выбить роль второго плана. И это многое решало. - Думаешь о предстоящих пробах? - Да. Конечно, на роль, подобную Смоллетту, не рассчитываю, но на безрыбье и рак - рыба. - Тогда за удачу! Звонок прозвучал на следующий день вскоре после полудня. Знали, куда звонить: координаты были оставлены заранее. Ошеломив вестью настолько, что от радостного шока перехватило дыхание. Перехватили его сразу после телефонного разговора, ибо находились в соседнем помещении. - Насчёт роли?! - Да, Владас! Сказали, что точно возьмут! - Ох ты ж, ёпт, слов просто нет! Рад за тебя! Кстати, когда ждут обратно? - Чем раньше, тем лучше! Сказали, что режиссёр сам хочет немного пообщаться со мной, чтобы обсудить детали роли. Взгляды обоих устремились на настенные массивные часы. - До поезда на Вильнюс меньше часа. Слушай, у моего соседа есть КАГ на ходу, давай к нему прямо сейчас! - Да я лучше машину на улице поймаю! Тут прямая по Карайму до вокзала! - Но ведь быстрее будет! - Если хочешь, иди спрашивай, а я - одеваться! Время дорого! Тотчас быстрые шаги простучали к выходу из дома. Удалось успеть вперёд благодетеля: к тому времени, как и друг, так и упомянутый сосед только выбрались из дома того, он уже, полностью одетый и готовый к поездке, оказался близ дороги и вскинул руку. - Эй, Юозас, да мы сейчас, мигом! - долетело сзади. - Не надо! - крикнул, обернувшись. - Всё нормально! Рядом как раз тормознула схожая КАГ'ушка, из окна выглянул мужчина благожелательного вида. - Брат, не подбросишь до вокзала? - выпалил он, не дожидаясь вопроса. - Садись! - радушно вызвался водитель. - Мне как раз мимо него ехать! - Благодарю! Стремительно обогнуть машину, распахнуть дверцу. Махнуть рукой обоим провожатым: - До встречи! - С богом! - донеслось в ответ. В салоне КАГ'а оказалось слегка накурено. Вдохнув знакомый запах, ему тоже захотелось курить, но пока прогнал сие намерение. Позже, на вокзале перекурит, если успеет купить билет до Вильнюса до прихода электрички. Да и водитель заметил его действия. - Тоже курите? - прозвучало одобрительным тоном. - Да, - вновь вдох, уже изучающий. - Львовские? - Они самые! Хотите, поделюсь? - Не нужно, у меня свои есть! - Своя рубаха к телу ближе! - кивнул водитель, вновь вернув машину в общий поток. Мимо быстро проскочил сперва музей, затем костёл Девы Марии. КАГ шла быстро и уверенно, следуя вдоль набережной. Вид на озеро Тоторишкиу вновь привлёк внимание своей красотой под августовским солнцем. Вновь подумалось, что возвращаться в Тракай на отдых стоит раз за разом. Но внезапно отвлёк громкий возглас водителя: - Да куда, твою мать, прёшь?! Машину бросило вправо, как удалось заметить, уклонялись от стремительно надвигающегося от соседней улицы белого КАГ'а, только-только давшего по газам. Сбоку и сзади предупреждающе взвыл чужой клаксон, машину слегка подбросило от удара в задний бампер, швырнуло вперёд, развернув бортом поперёк дороги. "Господи, а как же работа?!" - в отчаянии промелькнуло в голове, едва в поле зрения после недавней тряски возникла махина КамАЗ'а, двигавшегося точно на них. Клаксон грузовика взвыл не менее отчаянно. Вновь последовал удар уже с его стороны, более мощный, чем предыдущий, отшвырнувший к соседней дверце, чудом не проломив ту. В глазах потемнело от удара затылком и спиной о металл, слышался оглушительный хруст сминаемого остова машины и визг покрышек, несмотря на адски дикую боль. Сознание плыло, то затмеваясь, то проясняясь на миг-другой, правая рука не ощущалась: ранее, при уклонении, он инстинктивно схватился ею за спинку переднего сиденья в тщетном усилии удержаться. При попытке сделать вдох тело, особенно в рёбрах и затылке, пронзила острейшая невыносимая боль, от коей будто завертелось всё внутри и начало стремительно мутнеть. "Боги! Я ведь обещал... прие..." * * * - ... Как смерть?! Вы шутите?! Мы только этим утром разговаривали! - Врачи прямо на месте происшествия констатировали смерть от множественных травм. Увы, это не шутка. Его опознали даже без документов, хотя они имелись при нём. Сожалею, но Юозас Урманавичус мёртв. У Тамулявичюте, не столь давнего нового руководителя театра, подкосились ноги, рука, сжимающая телефонную трубку, задрожала, чудом не выронив ту. Рухнув обратно на стул, она судорожно вдохнула - горло будто удавка перехватила, - сглотнула горький комок, но не полностью. - Как это вообще произошло? - чувствуя, как глаза предательски защипало, сдавленно вопросила у незримого собеседника женщина. - Автокатастрофа. От Молодёжного театра весть вихрем полетела дальше. Но следующими в её получении стали в Литовской киностудии. - ... Мёртв?! Да вы с ума сошли?!. - ... Если это первоапрельская шутка, то она сильно опоздала!.. - ... Даже верить этому не хочу! Этого просто быть не может!.. - ... Я ведь предупреждал его!.. - ... Господи! - сквозь женские всхлипы. - За что?.. Под конец телефонной эпопеи Альмантас Грикявичюс, режиссёр Sadūto tūto, испытывал дичайшую усталость, какой не было во время самых изматывающих съёмок. Отпихнув телефонный аппарат подальше, он зажмурился, потёр глаза. После множественных повторов одного и того же у него вовсе не осталось даже намёков на горечь либо слёзы. Хотелось лишь одного: чтобы наконец состоялись похороны. Хотя нет, ещё предстоит крайне неприятный разговор с оформителем фильма, дабы одно имя при монтаже облекли в чёрную рамку. Чтобы и зрители знали: порой достойные актёры уходят из жизни слишком рано и по нелепой случайности! Хуже всего было режиссёру другой кинокартины, чьи надежды получить пусть даже на второстепенную, но значимую по сюжету роль погибшего человека пошли прахом в буквальном смысле. Утверждён ведь был, оставались мелочи, и внезапно такая весть!.. До сих пор трясло, мозг отказывался верить, но обещание от следственных органов Тракая прислать копии результатов медэкспертизы добивало. И никакой никотин не помогал до конца переварить свалившуюся новость. Если это в принципе возможно.