— Когда я была маленькой, отец говорил мне, что мы живем в городе ангелов. Что они защищают и заботятся о нас, просто не всегда успевают прийти на помощь, — Саймей печально улыбнулась и обняла колени руками, с грустью смотря на скалы, возвышающиеся над бурной рекой. Капитан Зараки любезно оставил их наедине и ушел вместе с Ячиру, которая радостно сообщила, что нашла в лесу кабанчика, поэтому сейчас, они с капитаном Кучики сидели рядышком в тени раскидистого дуба, наслаждаясь долгожданным привалом. Теплый ветерок приятно обдувал их лица, а шелест листьев и журчание воды располагали к неспешной беседе, погружая обоих в воспоминания.
— Поэтому ты выбрала четвертый отряд? — тихо спросил аристократ, не сводя своего пристального взгляда с ее задумчивого лица.
Девушка молча кивнула, ее улыбка несколько померкла.
— Я возвращалась из академии, когда на нашу деревню напали пустые, — тихо заговорила она. — Это были мои первые выходные за несколько лет… Я уже знала достаточно, чтобы оказать первую помощь, но… не успела, — Саймей шмыгнула носом, вспоминая свои окровавленные руки, на которых держала умирающего от страшных ран старика. — Он сказал, что гордится мной, — прошептала Хисаги, вытирая ладонью слезы. — Потому что для него я уже стала ангелом. И просил, чтобы я никогда не забывала о тех, кто слабее меня, и всегда защищала их. — Саймей сдавленно выдохнула и опустила голову. — Мне так жаль, что я не смогла оправдать его ожиданий… — девушка зажмурилась и вздрогнула, почувствовав мягкое прикосновение к своей голове. Хисаги вскинула наполненные слезами глаза и встретилась с пронзительным взглядом капитана.
— Ты сделала достаточно, чтобы другие люди были тебе благодарны, — спокойно произнес Кучики, легко касаясь ее волос ладонью. — А ошибки… — его рука легла ей на плечо. — Все допускают их. Вопрос лишь во времени, когда это произойдет. Уверен, капитан Унохана запретила тебе лечить людей с помощью занпакто не только из-за твоей ошибки. Ведь благодаря этому наказанию ты далеко продвинулась в традиционной медицине… Она знала, что ты все равно не перестанешь этим заниматься.
Саймей усмехнулась и смахнула последние слезинки, катившиеся по щекам.
— Да, но… Если бы у меня было больше практики, я могла бы спасти еще больше жизней с помощью Сенкецу. Ведь управление кровью могло бы стать настоящим прорывом! — упрямо возразила девушка и тут же ухмыльнулась, удрученно опустив голову. — Хотя, кому я вру… Сама боялась использовать его все эти годы…
Бьякуя ободряюще приобнял Саймей, согревая теплом своего тела, и мягко положил свой подбородок ей на макушку.
— Мне кажется, у тебя еще есть шанс вернуться туда, — задумчиво произнес Кучики, глядя на острые верхушки скал вдалеке. — Капитан Унохана обязательно тебя примет.
Саймей тепло улыбнулась и благодарно сжала его руку, переплетая свои пальцы с его.
— И вы правда меня отпустите? — она вскинула к нему пытливый взгляд. Кучики медленно убрал несколько прядей с ее лица, нежно поглаживая округлые скулы пальцами, и невольно улыбнулся. Все-таки она действительно похожа на хомячка, как бы рьяно это не отрицала. Но он же ни разу не говорил, что это плохо. Наоборот, он искренне считал, что это делает ее милой и забавной, придавая ее внешности особую изюминку. Ведь существует красота стандартная, обыденная, и настоящая редкость — встретить красоту исключительную, выделяющуюся из общей массы своей оригинальностью.
— Если мне удастся вернуть свое звание, конечно отпущу, — аристократ сдержанно улыбнулся и поднес ее запястье к своим губам, медленно целуя. Отпуская ее руку, Кучики на мгновение зацепился взглядом за татуировку.
— Ты обещала рассказать мне, что она значит, — тихим, низким голосом произнес Бьякуя, нежно поглаживая ее запястье и с интересом рассматривая рисунок. Ему не хотелось думать о том, что когда-то «будет» и что в любом случае ему придется отпустить ее из своей жизни. Обратно в четвертый отряд, из-за чего они совсем перестанут видеться, или к другому мужчине, с которым она сможет создать семью. Он даже не хотел об этом думать. Сейчас — нет. Но после слов Зараки, он вновь и вновь возвращался к этим тяжелым мыслям, от которых его сердце сдавливало, словно в тисках. Если дело примет серьезный оборот, ему придется жениться на Хитоми, чтобы спасти сотни тысяч жизней. Ведь это его долг как шинигами, как аристократа.
Саймей положила свою ладонь поверх руки капитана, согревая своим теплом. Кучики отвлекся от своих раздумий и пронзительно взглянул на девушку, словно запоминая ее черты.
— Однажды, двое влюбленных бежали из своих враждующих деревень, чтобы пожениться, — тихим мелодичным голосом начала Саймей. — Они хотели уплыть далеко за моря, где их никто никогда не найдет. Но как только они отплыли от берега, тучи сгустились, море неистово взволновалось, и они попали в страшный шторм. Их деревянная лодочка раскололась, и влюбленные начали тонуть. Юноша взмолился богине солнца Аматэрасу о спасении, и та превратила их в двух чаек. Это разгневало Бога Моря, и огромные смертоносные волны поднялись до самых небес, преследуя чаек. Богиня Солнца пыталась защитить их, пронзая своими лучами тяжелые облака, и вот они уже почти вырвались из ловушки морского бога, как одна из птиц на секунду отстала и волны почти коснулись ее крыла… Вторая чайка отчаянно кинулась в морскую пучину, принося себя в жертву. Море тотчас же утихло, а спасенная птица с тех пор непрерывно кружила над водами, всю жизнь ища своего возлюбленного. Спустя сто лет в тех краях появилось поверье, что если черная чайка опустится на борт корабля, то команду ждет удачное путешествие, потому как жертва ее возлюбленного оградит их путь от гнева морского бога…* — печально закончила Хисаги, а Кучики, тронутый столь трагичной историей, завороженно смотрел на нее в ожидании продолжения. И только когда она мягко улыбнулась ему, он очнулся от своих раздумий, чувствуя неприятную тяжесть в груди.
— Мне всегда нравилась эта история, — произнесла Саймей, нарушая хрупкую тишину между ними, — о храбрости и смелости человека, готового умереть ради любимого. Это… Сильно, — Хисаги вдохновенно улыбнулась, мечтательно разглядывая плывущие по небу облака, а ее пальцы непроизвольно поглаживали рисунок на запястье. Бьякуя смотрел на этот привычный для нее жест и давящее, неприятное ощущение в груди лишь усилилось. Почему-то ему начало казаться, что эта татуировка напоминает ей об Ооцуки, и сейчас он вспомнил, что Саймей довольно часто проводила пальцем по своему запястью, когда о чем-то глубоко задумывалась. При этом ее вид всегда был отрешенным и несколько печальным. Значит ли это, что она все еще что-то чувствует к нему?
— Хома-хома! — раздался вдруг радостный вопль, от которого Саймей испуганно дернулась. Ячиру, возникшая из ниоткуда, счастливо бросилась на нее с объятиями, повалив измученную девушку на землю.
— Смотри, что я нашла! — восторженно воскликнула Кусаджиши, показывая блондинке веточку с ярко-красными ягодками. — Они такие вкусные!!! Мы с Кенчиком почти все съели, но я решила тебе чуть-чуть оставить, — девочка заботливо вложила веточку удивленной Хисаги в руки. — Ты хорошая и всегда играешь со мной, поэтому я с тобой делюсь, — Ячиру на секунду засмущалась. Саймей поблагодарила ее и тепло улыбнулась, принимая подарок. Кусаджиши счастливо обняла ее и припеваючи ускакала куда-то в лес.
— Я бы не… — капитан не успел остановить Саймей от совершения самой большой ошибки в ее жизни, как она уже попробовала одну ягодку и удивленно округлила глаза.
— Они и правда очень вкусные! — воскликнула девушка и протянула ягодки капитану, — попробуйте! Такие сладкие!
Кучики подозрительно покосился на Хисаги, но так как с ней ничего страшного не произошло и никаких изменений не наблюдалось, решил тоже попробовать…
***
Зараки, насвистывая одному ему известную мелодию возвращался с удачной охоты, таща на своем плече увесистую тушку кабана. Впервые он заподозрил неладное, когда услышал отчаянные всхлипывания и непрекращающееся бормотание неподалеку от разбитого лагеря. Подойдя ближе, бывалый воин впал в осадок: Саймей, обнимая колени руками, сидела у дерева и, покачиваясь из стороны в сторону, без остановки плакала, воя как раненный зверь на всю окрестность.
А Кучики, скрестив руки, стоял напротив этого самого дерева и с презрением в глазах, объяснял ему, почему временные потоки для людей и шинигами отличаются. Аристократ уверенно спорил с высоким кедром и приводил ему довольно разумные доводы, пока Саймей кричала, чтобы все вокруг погасили огонь, иначе она растает.
— Что за хрень? — нахмурился Зараки, сбрасывая с себя тушку кабана.
— Так вот, как они действуют, — задумчиво пробормотала Ячиру, выбрасывая веточку с ягодами.
— Ты дала им эти ягоды?! — Кенпачи повернулся к своему лейтенанту, что беззаботно пожала плечами:
— Должна же я была проверить, можно их есть или нет…
Зараки застыл на секунду и вдруг резко отразил неожиданную атаку со спины, молниеносным движением перерубая тело убийцы надвое. Еще несколько ассасинов напали на него с разных сторон и, отбиваясь от них, Кенпачи увидел, как всю их поляну окружают бойцы омницукидо. Казалось бы, капитан одиннадцатого отряда должен был радоваться внезапно привалившему счастью, ведь у него наконец-то выдалась возможность размять мышцы. Но, вместо этого, он знатно выругался, кинув взгляд на полностью недееспособных Хисаги и Кучики. Если в пылу битвы он случайно прикончит их, у него больше никогда не будет возможности помериться с этим жалким аристократишкой силами. Не бывать этому!
Зараки яростно взревел и снес головы сразу нескольким нападающим, с наслаждением в безумных глазах наблюдая, как стекает по зазубренному лезвию вниз, на землю, темно-красная кровь.
— Кто следующий? — счастливо оскалился Кенпачи и громогласно захохотал, запрокидывая голову к небу.
***
Бьякуя увидел перед собой врага. Мозг четко осознавал, что нужно победить. Поначалу, Кучики не понял, что с ним происходит, потому что он впервые в жизни
почувствовал как кровь бежит по венам, слышал как растут волосы на голове и буквально кожей ощущал все звуки природы. Ему казалось, что само время проходит сквозь него, словно воздух.
Все цвета будто стали ярче, а затем постепенно начали угасать, облачая мир в черно-белые оттенки. И только когда Кучики двигался, краски вновь возвращались. Тогда-то он и осознал, что движение — это цвет! Почему он никогда не задумывался об этом раньше?
Поняв, что его буквальным образом «накрыло», как выражался Ренджи, кстати, а ведь неплохой на самом деле у него лейтенант, порядочный, работящий, строго следующий уставу, готовый всегда прикрыть его спину, простой, доверчивый парень, влюбленный в Рукию, наверное, стоит им, наконец, разрешить встречаться, но если Абараи станет его родственником, ему вновь придется столкнуться с проблемами, старейшины наверняка не одобрят этот брак, какое смешное слово брак, будто что-то поломалось, как его мозг сейчас, который находится под действием какого-то странного вещества, содержащегося в ягодах, из-за чего он никак не может закончить эту бесконечно длинную мысль. Закончилась. Наконец-то. Ведь если бы она не закончилась, он бы так и гонял ее по кругу, по кругу, по кругу, по кругу.
Аристократу пришлось прервать этот порочный круг, потому как на него натуральным образом напали. Тело Кучики, что остро реагировало на все вокруг, резко дернулось в сторону. Ему казалось, будто все ощущения усилились в десятки, сотни раз, потому как он вдруг осознал, что опережает своего противника, даже его намерения. Убийца еще не успел подумать о том, чтобы напасть, а Бьякуя уже снес ему голову мечом.
Кучики долго смотрел на свой занпакто, прежде чем до него дошло, что это
духовный меч! Духовные мечи могут принимать любую форму, а значит, он может использовать любой шикай. Например, шикай Куросаки Ичиго.
— Тенса Зангетсу! — властно приказал Бьякуя, выхватывая свой занпакто. Но, ничего не произошло.
«Это подделка!» — пришло ясное осознание в его голову. «Где мой истинный меч?!»
Бьякуя огляделся и увидел в зарослях кустов отломанную ветку сакуры, усыпанную яркими розовыми лепестками.
«Вот он!»
Зараки чуть не пропустил удар, когда увидел как Кучики отшвыривает свой меч в сторону, словно бесполезный хлам, а затем, схватив короткую сухую палку, атакует ею врага.
К еще большему удивлению, аристократ победил, но это скорее благодаря его выплеснувшейся капитанской реацу.
Саймей, вся бледная и дрожащая, испуганно сидела в сторонке, жевала свои волосы, словно сладкую конфету, и непрерывно плакала. Периодически она кричала « Кто я?! Скажите мне, кто я?!» и рыдала еще сильнее, заливаясь слезами и соплями, словно маленькая девочка. Перепуганную до смерти Хисаги окружало больше всего врагов. Увидев, что она находится в опасности, Бьякуя бросился к ней, четко понимая, что должен ее защитить.
— Цвети, Сенбонзакура! — Кучики ткнул палкой в сторону нападавших и оперативно раскидал всех руками. Его сознание и тело словно слились с мечом в одно целое, он был лепестком, парящим в воздухе, он был смертоносным лезвием, каждым лезвием Сенбонзакуры. В этот поистине грандиозный момент, Бьякуя думал о том, что стал единственным в мире, кто познал великую тайну слияния души и занпакто.
Кенпачи, без вреда для собственного здоровья, даже позволил нескольким бойцам омницукидо ударить себя отравленными клинками, потому как просто не мог пропустить столь уникального зрелища: Кучики, раскинув руки в стороны, наподобие мельницы, закружился на месте, варварски перерезая убийцам горла своими вытянутыми пальцами. А еще что-то говорил про эстетику боя, тьфу. Выпендрежник проклятый. Зараки в который раз поразился лицемерию этого фрукта, что буквально голыми руками уничтожал противников один за другим.
Бьякуя, чувствуя себя настоящим рыцарем, остановился возле спасенной девушки и протянул ей руку.
— Ты тоже должна познать суть! — высокопарно молвил он, не обращая внимания на то, как испуганно она отшатнулась от него. — Найди свой истинный меч!
— Вот же он, — всхлипывая произнесла Саймей и робко указала на свой занпакто, покоящийся на поясе.
— Это подделка, — уверенно произнес Кучики, и, вытащив ее меч, вышвырнул его далеко в кусты.
— На, держи, — он похлопал себя по карманам и сунул дрожащей от страха девушке в руки белоснежный носовой платок. — Теперь ты управляешь временем. Останови его!
Хисаги неуверенно смотрела на тряпочку в своих руках, повернула голову в сторону выброшенного меча, затем снова посмотрела на тряпочку. Набросила ее на лицо и мир вдруг стал белым.
— У меня получилось! — ошеломленно воскликнула Саймей, а Бьякуя довольно ухмыльнулся, чувствуя невероятную гордость, ведь он как всегда оказался прав.
*Данная притча не имеет никакого отношения к японскому фольклору и является личной выдумкой вашего упоротого автора, надеюсь, она вам понравилась XD*
