К чему стремится твоя душа

Всем кто жаждал розовых соплей, тепла и нежности посвящается! Предупреждаю: мимимишность в этой главе зашкаливает! Сталь со звоном столкнулась со сталью, и мощная ударная волна снесла деревья вокруг, разорвав их в клочья. В стоявшей неподалеку скале образовались две глубокие рытвины от врезавшихся в нее шинигами. Кое-как приподнявшись на локтях, и чувствуя остро впивающиеся в тело камни, Саймей отбросила с себя несколько массивных плит, с трудом выбираясь из-под завала, и, встав на четвереньки, огляделась. Перед глазами все плыло, к горлу подступала тошнота. Девушка ждала, что ее капитан сейчас разозлится и покажет этому варвару, где раки зимуют. Но он, чуть шатаясь, медленно поднялся, тяжело опираясь на свой меч. С его макушки и плеч посыпалась каменная крошка, правая рука была залита кровью от самого плеча до кисти. Ему наверняка было очень и очень больно, но на его благородном лице не дрогнул ни один мускул. — Кучики! — взревел Зараки, подлетая к брюнету и грубо сгребая его рукой за грудки. — Эт че за хрень?! — яростно процедил он, встряхивая обессиленного аристократа, словно пыльный мешок. — А ну дерись как мужик! — он отшвырнул Бьякую в сторону и занес над головой свой зазубренный меч. Саймей, побледнев, кинулась на капитана одиннадцатого отряда в попытке остановить, умом понимая, что это совершенно бесполезно. Резкая боль кольнула раненный живот, но Саймей, сцепив зубы, запрыгнула на мускулистую спину капитана Зараки и изо всех сил вцепилась в его длинные черные волосы, упираясь острым коленом между лопаток. — Вы что, не видите, что у него совсем не осталось сил?! — заорала она прямо ему на ухо. — Саймей, — одернул ее холодный голос Кучики. — Не вмешивайся, — Бьякуя тяжело поднялся с земли, и крепче сжал занпакто в окровавленной ладони. Едва заметно перенес вес на более здоровую ногу, и это не укрылось от пристального взора Кенпачи. — Тьфу ты, — плюнул капитан одиннадцатого отряда, опуская меч. Он кажется совсем не замечал разъяренную девушку на своей спине, вцепившуюся в его волосы. — Да ты похоже и правда выдохся, принцесска, — хмыкнул он, и тут же уклонился от лезвия, просвистевшего над его головой. — Вот так-то лучше! — радостно оскалился Зараки, вновь нападая на Кучики и встречая достойный отпор. Саймей ловко перебралась через плечо Кенпачи, и, чуть не напоровшись на вспорхнувшее острие Сенбонзакуры, спрыгнула между атакующим друг друга капитанами, закрыв голову руками. — А ну прекратили оба! — закричала во все горло Саймей, зажмурившись и стискивая волосы в кулаках. Зазубренный меч застыл в нескольких сантиметрах над ее головой, удерживаемый слегка подрагивающим клинком Сенбонзакуры. — Че? — сурово нахмурился Зараки, рассматривая ее, словно досадное насекомое, и усиливая натиск своего меча. — А ты еще кто? — Кенчик, — радостно воскликнула Ячиру, болтая ногами с высокого выступа скалы, — это же хома-хома! Саймей аж передернуло от такого сравнения. Почему все говорят ей, что она похожа на хомяка?! Ни разу не похожа! Даже отдаленно!!! — Помнишь, она еще сцепилась с Юми-Юми, когда он сказал, что ее волосы похожи на лапшу? — подсказала Кусадзиши, продолжая непринужденно облизывать огромный красно-желтый леденец. Кенпачи, словно забавляясь, усилил давление, пристально наблюдая за решительным лицом Кучики. Тот с трудом продолжал удерживать жаждущий крови клинок, не давая ему рассечь голову Саймей надвое. — Саймей, — тихо произнес Бьякуя сквозь зубы, — не могла бы ты убраться отсюда, — его серые глаза опасно сузились, а руки предательски дрогнули, уступив несколько миллиметров давящему клинку Зараки. Битва с Ооцуки и Кацухиро отняла почти все его силы, и сейчас все мускулы его тела были напряжены до предела, в попытке противостоять звериной мощи Кенпачи. Но Хисаги продолжала стоять между ними, зажмурившись от страха и надеясь, что капитан одиннадцатого отряда не причинит ей вреда. — Пока вы не помиритесь, не уйду! — замотала головой Хисаги, вызывая в Кучики острое желание ее прикончить. Катана подрагивала в перенапряженных руках все сильнее, и Бьякуя начал сдавать позиции. Хищно оскалившись, Зараки продавил меч Кучики еще ниже и, вдоволь насладившись яростью во вспыхнувших темно-серых глазах, небрежно убрал клинок, отчего лезвие Сенбонзакуры взмыло вверх, резко лишенное сопротивления, и Бьякуя молниеносно отвел меч в сторону, не давая ему опуститься на голову Саймей. Аристократ раздраженно выдохнул и устало провел ладонью по лицу, мысленно проклиная эту упертую женщину, чей характер проявлялся совсем не вовремя. — Скажи спасибо своей женщине, — опасным тоном заговорил Зараки. — Иначе сегодня ты бы остался без головы. Так и быть, я подожду пока ты восстановишься. А там, продолжим. — Вот видите! Все хорошо, — Хисаги облегченно улыбнулась и обернулась к Кучики, что пытался привести в порядок дыхание, обессиленно опираясь на свой меч. — И кстати, — добавила Саймей, — я не его женщина, а своя собственная! — возмутилась она, скрещивая руки на груди. — Мне плевать. Пошли, — Кенпачи забросил свой зазубренный занпакто на плечо. — Чего? — Хисаги так и застыла. Он вызывает ее на бой?! ЕЕ?! Она тупо смотрела на огромное лицо Кенпачи, невольно сравнивая со своим. Вблизи оно казалось еще больше! Раза в два точно! Такое длинное, вытянутое, с острым подбородком. Будто у хищника. Как она может противостоять такому зверю?! — Куда шли, туда и ведите, — капитан одиннадцатого отряда угрожающе навис над хрупкой девушкой огромной, давящей скалой, сверкнув хищными, как у тигра, глазами. — А не слишком ли много ты хочешь, Зараки Кенпачи? — холодно поинтересовался Бьякуя. Он положил ладонь на плечо застывшей от страха Саймей и дернул девушку на себя, уводя от Кенпачи. Саймей несколько раз недоуменно моргнула, прежде чем до нее дошел смысл сказанных слов. — Вы пойдете с нами? — неверяще спросила она. — Но мы же в бегах! Вас объявят предателем! — Да насрать, — цыкнул Зараки. — Все, чего я желаю, — мужчина поднял свои хищные глаза на Кучики, — сразиться с ним! — кончик его зазубренного меча указал на грудь аристократа. Че-е-е-го?! Так он не собирался их ловить и возвращать обратно, а всего лишь хотел помериться силами?! Саймей хлопнула себя ладонью по лбу и тихо заржала, не веря в то, как им сказочно повезло. Плохо, конечно, что личный враг ее капитана пойдет с ними, но иметь такого союзника против Надзима и Кацухиро — бесценно! — Отлично! — счастливо воскликнула девушка, хлопнув в ладоши и чуть ли не подпрыгивая на месте. — Тогда добро пожаловать в наш отряд! — Саймей, — раздался предупреждающий голос капитана Кучики, девушка обернулась к нему и встретилась с его раздраженным взглядом. Ее глаза счастливо засияли. — Как хорошо, что у вас есть такой замечательный друг! — Хисаги панибратски стукнула его кулаком в плечо и радостно отвернулась, не замечая как болезненно поморщился капитан, прикладывая руку к груди. — Как же мы назовемся? — девушка задумчиво приложила палец к подбородку. — Изгнанники! — восторженно предложила Ячиру, спрыгивая со скалы на плечо Кенпачи. — Не, название должно быть крутым, — протянула Саймей, надув губы трубочкой. — Боевые орлы, нет… Капитаны и их предводитель, о! Мне нравится! — запрыгала на месте Хисаги, хлопая в ладоши. — Капитаны и их хомяк! — воскликнула Ячиру, весело вытаскивая красно-желтый леденец изо рта. Радостно разлетевшиеся во все стороны слюни упали на лицо посмеивающегося Кучики. Его улыбка тут же померкла, Саймей перекосило от предложенного названия, а Кенпачи громко заржал, распугивая мелкую живность в уцелевшей траве. — Чудесное название, — процедил сквозь зубы капитан шестого отряда и медленно провел ладонью по забрызганному сладкими каплями лицу.

***

— Капитан, что теперь будет с Кучики? — взволнованно спросила Рангику, мчась следом за Тоширо, с чьего лица не сходила хмурая задумчивость. — Скорее всего они объединятся с кланом Шихоинь, — тихо отозвался беловолосый мальчик, перепрыгивая с одной крыши на другую. — Их тоже пытались обвинить в предательстве, но не смогли найти подходящий рычаг для давления. — Ох, чувствую, ничем хорошим это для нас не кончится, — тяжело вздохнула Рангику, — разборки среди благородных домов всегда заканчиваются кровью невинных людей. Это так несправедливо, — Мацумото вдруг замолчала, полностью погрузившись в свои мысли. Даже взгляд ее помрачнел, став вдруг тусклым и печальным. — Именно поэтому, мы должны предотвратить все в самом начале, — отозвался Хитсугайя и, заметив отстраненный взгляд своей подчиненной, тут же исправился: — В этот раз мы не допустим несправедливости, не переживай, — неуверенно буркнул Тоширо, пытаясь хоть как-то приободрить ее, но он сам не поверил своим словам, что уж говорить о Мацумото. Война уже началась. Тихо, незаметно, исподтишка. Они не успели ничего понять, как власть в Совете сменилась, половина Сейрейтея оказалась разрушена, а несколько благородных домов пали, залитые кровью своих хозяев. Все куда хуже, чем они могли себе представить. Несмотря на это, Рангику улыбнулась ему, как всегда мягко и нежно, притворяясь, что поверила. Тоширо ощутил острое чувство вины и отвернулся, не зная как справиться с собственными эмоциями. Она никогда не позволит своему капитану сомневаться в его словах, поддерживая даже в минуты собственного отчаяния. Возможно, именно поэтому он прощал ей многое и закрывал глаза на маленькие шалости своего нерадивого лейтенанта. Самого верного лейтенанта из всех, что он когда-ибо знал. Не успели они домчаться до своего отряда, как издали увидели огромную толпу шинигами, собравшуюся возле штаба десятого отряда. — Что за.? — нахмурился Тоширо и, увеличив скорость, плавно опустился на землю перед своими подчиненными. — Что здесь происходит? — строго спросил капитан десятого отряда, окидывая хмурым взглядом возмущенную толпу. — Капитан! Мы слышали вы отпустили капитана Кучики, которого поймал новый капитан шестого отряда! Почему вы это сделали?! — возмутился один из низших офицеров. Несколько человек рядом с ним согласно закивали, ожидая ответа от капитана. — Неужели вы, дурни, верите в эти россказни, что Кучики предатель? — крикнул на другом конце толпы мужской голос. — Вспомните, сколько раз он рисковал жизнью, защищая Общество Душ?! Тупицы! — Ты у меня сейчас вы бубен получишь! — Да я тебя в бараний рог скручу, ублюдок! Поднялся шум, крики, ругательства, некоторые вообще перешли от слов к действиям. — А ну отставить! — зло прикрикнула Рангику, но разбушевавшаяся толпа, разделенная на два враждующих лагеря, и не думала затихать. — Почему аристократам можно все?! — взбешенно заорал рослый мужчина средних лет, отпихивая от себя дерущихся шинигами, которых пытались разнять другие офицеры. — Если бы в предательстве обвинили меня или кого-либо из моих друзей, Совет тут же казнил бы нас, без разбирательств! Что за несправедливость?! И вы, — он ткнул пальцем в юного капитана, что был крайне ошеломлен происходящим, — поощряете эту несправедливость! — Да! — поддержал его другой голос. — Почему вы не позволили ему предстать перед судом?! — Если бы он действительно был невиновен, то не бежал бы как крыса с корабля! — Полностью согласен! — А ну, заткнулись! — вспыхнувшая реацу Рангику мощной волной сбила всех собравшихся с ног. — Как смеете вы сомневаться в решениях своего капитана?! — взбешенно заорала девушка, окидывая подчиненных разъяренным взглядом, в котором чуть ли не сверкали молнии. — Или так сильно хочется под трибунал?! Могу обеспечить! — Мацумото, — остановил разбушевавшуюся девушку тихий голос капитана десятого отряда. — Я понимаю ваше недовольство, — обратился к недовольным шинигами Тоширо, расправив плечи и приосанившись. — Но пока мы не разберемся в сложившейся ситуации мы не можем позволить врагу разделить нас. Кучики, безусловно получит наказание, если его вина подтвердится, но пока что факты указывают на обратное. — Его мертвые воины были у стен Централи! — перебил его разъяренный голос одного из рядовых. — Если бы не капитан Надзима, сейчас мы все были бы мертвы! Как вы объясните это?! — Кучики всегда смотрел на руконгайцев свысока! Мы — грязь для него! — Да у него лейтенант из Руконгая, говна ты кусок! И сестрица тоже! Может, тебе хорошенько заплатили за агитацию против Кучики?! А?! — Ублюдок! А ну иди сюда! — Держите его! Завязалась драка, и на этот раз разозленные шинигами по выхватывали мечи. — Всем офицерам выше десятого ранга приказываю схватить дебоширов! — зло крикнула Рангику и лишь несколько человек подчинились ее приказу. Мацумото зло сдвинула брови. — Простите, лейтенант, Мацумото, — отозвался шестой офицер, направляя на Рангику свой меч. — Но я с ними согласен. Неравенство порождает несправедливость. А закон должен быть един для всех. Не это ли всегда превозносил клан Кучики, как наивысшую цель? — Я думала, ты окажешься более благоразумным, Шимайя, — прорычала девушка, медленно вытаскивая свой меч из ножен, но вдруг резко ушла в шунпо, минуя предательского удара сзади. Третий офицер и несколько его подчиненных также направили на нее свои мечи. — Мы требуем справедливости!

***

Когда Саймей открыла глаза, то обнаружила, что солнце уже клонится к закату, окрашивая верхушки плотно стоящих темных деревьев в красный цвет. Как долго она проспала? В нос ударил терпкий, но приятный запах дыма, где-то рядом тихо потрескивал костер. Сырая земля неприятно холодила ноги, левый бок и плечо грело что-то теплое и большое. А на висок давило нечто тяжелое, будто кто-то прислонился к ней головой. Скосив глаза чуть в сторону, Хисаги увидела скрещенные руки капитана Кучики, что прижимался к ней теплым боком и мелко подрагивал во сне, обнимая себя в попытке согреться. На нем была лишь тонкая черная рубашка с длинными обтягивающими рукавами, перевязанными кожаными ремнями, а его куртка лежала на груди Саймей, спасая девушку от холода. Сердце кольнуло чувством вины, и Хисаги поспешно стянула с себя нагретую вещь капитана, укрывая его самого. — Не стоит, — проговорил Бьякуя, не открывая глаз. Он откинул затылок к стволу дерева и шмыгнул носом, продолжая делать вид, что дремлет. Кажется, они устроили утром привал, когда совсем выбились из сил, и, решив немного отдохнуть, не заметили как уснули. Только вот куда подевался капитан Зараки и лейтенант Кусадзиши? Хисаги оглянулась, но в стремительно темнеющем лесу не чувствовалось ни души. — Но вы же замерзли! — возмущенно прошептала Саймей, поворачиваясь обратно к капитану и нерешительно сжимая его куртку в руках. Холод медленно пробирался под ее косоде, забирая нагретое тепло. — Я в порядке, — также не открывая глаз произнес капитан и лишь крепче обнял себя, стараясь унять дрожь. Хисаги стало искренне жаль его. Чувство вины и собственной никчемности по сравнению с этим благородным до мозга костей человеком усилилось в разы, отчего в груди вспыхнула злость. — Нет, так не пойдет! Саймей уселась обратно и, накинув куртку на капитана, крепко обняла его двумя руками, положив голову на его плечо, согревая теплом своего тела. — Нецелесообразный расход энергии, — раздался равнодушный голос Кучики. — Ты больше мерзнешь, нежели помогаешь, — его холодный тон отозвался глубокой обидой в ее сердце, ведь она хотела как лучше! А ему опять что-то не нравится. — Чтобы компенсировать потерю тепла, — Кучики вытащил свою руку из-под куртки и, легонько сжав плечо изумленной Хисаги, медленно потянул девушку на себя, мягко облокачивая спиной о свою прохладную грудь, — соприкосновение с холодом должно быть минимальным, — вкрадчиво шепнул он ей на ухо, заставляя Саймей зардеться. Капитан расправил куртку на ее груди и, спрятав руки под плотной тканью, крепко обнял Хисаги, сцепляя ладони в замок на ее теплом, вздрогнувшем животе. Аристократ зарылся холодным носом в ее сухие, растрепанные волосы, и медленно вдохнул их аромат. — Ты вкусно пахнешь, — мягко улыбнулся он, прикрывая глаза. Внутри Саймей все вспыхнуло, заливая щеки румянцем. Она была уверена, что пыльные, пропахшие травой и кровью волосы не могут вкусно пахнуть, а значит капитан врет, чтобы она не чувствовала себя неловко. — Кажется, вы перемерзли, — попыталась отшутиться Хисаги, ощущая как запылали ее уши. Крепкие объятия капитана согревали ее тело, она находилась в плену его горячих рук и до этого момента ей было так хорошо и уютно. А сейчас в ней боролись два чувства: желание отстраниться, дабы пресечь эту неловкость, перерастающую в нечто более серьезное, чем связь на одну ночь, и нежелание мерзнуть одной на холоде. И второе, конечно же, пересилило. — Мед, яблоко, карамель, — улыбаясь, тихо начал перечислять капитан, дыша этим ароматом, словно воздухом. — Цветы… Ты пахнешь очень сладко, — его вкрадчивый, бархатный голос сбил ее сердце с ритма, заставляя колотиться как сумасшедшее. — Я, — Саймей облизнула вдруг резко пересохшие губы, — знаю, что вы не любите сладкое, — приглушенно проговорила она, чуть поворачивая к нему голову, касаясь своей щекой его теплой, слегка шероховатой щеки, и чувствуя себя крайне неуютно в горячих объятиях капитана. В таком положении их тела согревались гораздо быстрее, но волнение внутри возрастало с каждой секундой, подобно надвигающемуся шторму. — Предпочитая нечто более… — она вскинула к нему свои глаза и, встретившись с затуманенным взором капитана, тут же забыла обо всем на свете. Взгляд, словно магнитом, притянуло к его четко очерченным мягким губам, которые находились так близко, что все мысли покинули ее голову. — Традиционное… — неуверенно закончила она, не в силах отвести взгляд от столь пленительного зрелища. — Но ведь я могу переменить свое мнение, не так ли? — шепнул он ей в губы и наклонился чуть ближе, обдавая теплым дыханием. Его бархатные глаза, которые он ни на секунду не сводил с нее, призывно блеснули в темноте, и Хисаги почувствовала, как внизу живота все скрутилось в тугой звенящий узел. Капитан любовно погладил ее по щеке, выводя одному ему известные узоры, и аккуратно запустил длинные пальцы в спутанные волосы. Он сжал их, и наклонил свое лицо к Саймей, отчего ее дыхание замерло, как и ее сердце. Почти соприкасаясь, они неотрывно, с неуверенностью и тревогой смотрели друг другу в глаза, не решаясь вновь перейти эту черту, за которой непринужденные отношения превратятся в тяжкое для обоих бремя. Беззащитный взгляд Саймей молил этого не делать, но ее душа и тело рвались к этому недоступному человеку безудержно, страстно, отчаянно. Несколько секунд нерешительности растянулись в целую вечность, испытывая обоих на прочность. И Бьякуя сократил расстояние между ними, мягко касаясь ее губ своими, скользя по ним кончиком языка. Лизнув серебряное колечко пирсинга, он медленно проник внутрь и углубил поцелуй, заставляя сердце Саймей сладко затрепетать. Это было настолько пленительно и мучительно нежно, что она забыла как дышать. Кислорода не хватало, стало вдруг так жарко, невыносимо душно, что во рту пересохло. Капитан целовал ее неспешно, чувственно, со всей нежностью, на которую был способен, давая прочувствовать каждый миллиметр своих мягких губ, и это так отличалось от их первого, грубого, яростного поцелуя, что Саймей таяла, подобно восковой свече, все сильнее сжимая пальцами форму на его разгоряченной груди. Мир вокруг будто замер, стихли все звуки, голова шла кругом. Капитан целовал ее, и она жила им, дышала им, а большего ей и не нужно было. Он взял ее лицо двумя руками и притянул ближе к себе, с каждым шумным вдохом распаляясь все сильнее. Пальцы с силой сжали ее волосы, запрокидывая голову. — А говорила, что не его женщина, — хмыкнул Зараки, с грохотом бросая тяжелые бревна на землю. Саймей отскочила от вздрогнувшего капитана, как ошпаренная и, ударившись спиной о дерево, неуклюже упала. — Мы просто грелись, — пунцовея от стыда пробормотала Хисаги, нервно поправляя свои волосы и пряча лицо. — Ага, знаю я такие согревания, — загоготал Зараки и хитро взглянул на аристократа, что с невозмутимым видом помогал отпихивающейся от него девушке подняться. — Кучики, вот скажи. Если эта баба от тебя залетит — ты признаешь ребенка своим сыном? Или отсыпешь ей бабла, чтобы она молчала в тряпочку? — Эй! — возмутилась Саймей. — С чего ты уверен, что первым будет сын? — раздался спокойный голос капитана Кучики. Хисаги чуть не поперхнулась от ужаса. — Че?! Всмысле первым?! — в панике запричитала девушка, схватившись за голову руками. — А ну да, — не обращая на нее внимания продолжил Кенпачи, бросая в костер поленья. — Ты же у нас принцесска, хочешь девку. Так даже лучше, баба из тебя норм бы вышла. С воспитанием проблем не возникнет. — Уж явно получше твоего будет, — равнодушно отозвался Кучики. — Че?! Эт ты щас на че намекаешь?! — взревел Кенпачи. — Я лишь констатирую факт, — спокойно произнес аристократ, коротко улыбнувшись опасливо наблюдающей за ним Саймей. — Я смотрю тебе уже лучше, — угрожающе процедил капитан одиннадцатого отряда, положив ладонь на рукоять своего меча. — А ну стоять! — вспыхнула Хисаги, вскакивая с земли и стараясь не смотреть на подмигнувшего ей Кучики. — Кенчик! Я раздобыла еды! — воскликнула Ячиру и вывалила возле костра трехметровую тушу медведя. — Хома-хома, ты же не против, если мы съедим твоего сородича? Саймей захлопала глазами, тупо смотря на шерстяную гору перед собой. Что вообще происходит?! Куда она попала?! Что за неадекватная компашка, и как с ними дальше жить?!