К чему стремится твоя душа

Каменаши мчался сквозь пустынные улочки Сейрейтея, думая о том, что его окружают одни слабаки. Когда он поднялся из подземной тюрьмы на верхние этажи своего поместья, вытирая меч от крови Хисаги, к нему тут же подлетел командир стражи и доложил, что их армия терпит поражение: Кланы Кучики и Шивон оказали достойное сопротивление их силам, и теперь Кацухиро несут огромные потери. Прошипев, что никто ничего сделать не может и все приходится разгребать самому, Каменаши кинулся к владениям клана Кучики, приказав перебросить основные силы к их поместью, справедливо полагая, что без своего главы они более легкая добыча. Редкие фонари освещали покрытые ночным мраком улицы. Воздух был сырой и затхлый, прямо как в той камере, в которой он провел почти десять лет; в которой теперь оставил умирать Саймей. Казалось, эта душная, пропитанная его потом и кровью атмосфера преследует его повсюду. Даже когда он оказался в горах с кристально-чистым воздухом, он все равно ощущал тот тошнотворный, едкий запах. Он, видимо будет преследовать его до самой смерти. Кацухиро свернул на улицу, ведущую прямиком к владениям клана Кучики, как его запястье вдруг нежно обволокло что-то мягкое и холодное. Кацухиро бросил резкий взгляд на свою руку и увидел на ней туго затянутую алую ленту шириной с ладонь. Его глаза шокировано распахнулись. Почувствовав знакомую реацу, он вскинул голову, и перед глазами тотчас же взметнулась длинная алая лента, что начала плавно опадать вниз, переливаясь всеми оттенками красного, ловя слепящие отблески фонарей, отражавшиеся подобно танцующим искрам. Каменаши заворожено смотрел на извивающуюся в чарующем танце ткань и в голове вдруг вспыхнул фрагмент из прошлого. Точно такая же красная лента вплетена в длинную, густую косу Асами, она резко контрастирует с ее лицом, оттеняя иссиня-черные волосы. Асами радостно кружится в своем завораживающем танце, ее ярко-голубые глаза задорно блестят, и он смотрит на нее, такую красивую и веселую, не в силах отвести взгляд. В тот день им наконец разрешили пожениться, и он никогда не чувствовал себя более счастливым. Он бы хотел, чтобы это было правдой. Ведь на самом деле этого никогда не было. Что-то не так… Острая боль вдруг пронзила его сознание. Кацухиро приоткрыл тяжёлые веки, словно его вырвали из глубокого сна, и, с трудом оторвав голову от груди, с ужасом нашел себя связанным по рукам и ногам, что были разведены в стороны, причиняя боль каждому мускулу, растягивая его тело, словно на дыбе, медленно разрывая его. Конечности парня были привязаны крепкими алыми лентами к двум стальным посохам, что были воткнуты в землю по обе стороны. Сверху и снизу они оканчивались золотыми навершиями в форме ромбовидных лезвий, острых и больших, внутри которых находилось продолжение стального древка, за которое при желании можно было схватиться рукой, и тогда она оказалась бы защищена от ударов. Казалось, приложи он усилия, то смог бы дотянуться до одного из них, но ленты держали крепко, управляя им, погружая в состояние слабости и сна. Сердце испуганно затрепыхалось в груди, и Каменаши попытался дернуться, но во всем теле была такая жуткая слабость, что это движение отозвалось звенящей болью в голове. — Кажется, ты забыл, что это бесполезно, — процедил наполненный ненавистью голос. Кацухиро медленно поднял плавающий взгляд и встретился с глазами цвета стали, в которых не было пощады. Внутри все похолодело, как в тот раз. Перед ним стояла Саймей. Сквозь разодранную форму шинигами, там, где ее терзали звери, был виден живот, заштопанный алыми лентами, на подобие бинтов. Казалось, они были вшиты прямо в ее кожу, плотно закрывая рану. Небольшой алый крест на груди, именно в том месте, куда он пронзил ее мечом, замотанные предплечье и бедро. Ее фигуру, подобно ядовитым змеям окутывали извивающиеся в воздухе кроваво-красные ленты, подчиняющиеся малейшему движению ее руки. — Я… — тяжело дыша прохрипел Каменаши, сжимая кулаки, — гораздо сильнее тебя! — духовная сила Кацухиро яростно вспыхнула, парень со всех сил дернул ленты на себя и они с легкостью разорвались, разлетевшись во все стороны брызгами крови. Несколько капель упали на его закрытое маской лицо. На губах Саймей расцвела мстительная ухмылка. — Повелевай, Сенкецу, — Хисаги сжала руку в кулак, и Кацухиро истошно закричал, чувствуя как капли крови прожигают его маску и лицо. Алые ленты закружились у ее ног, удлиняясь и стремительно утягивая корчившегося от боли Каменаши в свой кровавый водоворот. — Сука! — Парень зарычал и, с трудом сорвав свою маску, за которой скрывалось изуродованное, испещренное жуткими черными прожилками лицо, в бешенстве бросился на Саймей. Ленты пытались его удержать, но их тут же сжег вспыхнувший огонь, окутавший фигуру Каменаши подобно кокону, отчего они с шипением сворачивались, опадая черными комками на землю. Исчезнув из поля зрения Хисаги, блондин схватил девушку за лицо и впечатал затылком в стену, проломив ее. На белоснежные плиты посыпалась каменная крошка. — Ну уж нет, — прошипел он, и тело Саймей вдруг вспыхнуло в яростном огне. Пламя погасил ледяной шторм, отбросивший Каменаши в противоположную стену. От использования высокоуровневого кидо, реацу Хисаги мгновенно уменьшилась вдвое. Саймей вытянула покрытую льдом руку в сторону, позволяя закрутившимся в воздухе лентам сформироваться в стальной посох, с двух сторон увенчанный золотыми лезвиями в форме ромба. — Я тоже стала сильнее, — Хисаги направила острие занпакто в сторону Кацухиро, сосредоточенно глядя на него, готовая в любой момент атаковать и защищаться. — Ха! — блондин вытер капли крови с разбитых, покрытых черными трещинами губ, хищно ухмыльнулся, и обрушившаяся на Саймей мощь выбила весь воздух из ее легких, стены вокруг начали крошиться под давлением невидимой, чудовищной силы. Хисаги рухнула на руки, выронив занпакто, ноги просто перестали ее держать. По лбу начали стекать капельки пота, Кацухиро неспешно приближался к ней, нарочито медленно занося меч над ее головой, а она даже не могла отвести от него взгляда. Секунды растянулись в вечность. Саймей казалось, что она уже чувствует прикосновение холодной стали к своей шее, но перед ее глазами Каменаши все еще продолжал идти, будто в замедленной съемке. Вдруг, давление спало, подобно сдернутой простыни, послышался запоздалый звон, кислород хлынул в легкие, и Саймей закашлялась, судорожно хватая ртом воздух, сжимая дрожащие пальцы. Пелена исчезла и Хисаги увидела как сгусток тьмы, словно коршун, жалит выгибающегося на земле Каменаши. Блондин хватал ртом воздух, к нему медленно приближался Ооцуки, чей взгляд пылал бешенством, и Хисаги поняла, что даже не чувствует его духовного давления — настолько его уровень превосходил ее. — Я предупреждал тебя, — с ненавистью закричал Надзима, занося ладонь вверх, тьма, подчиняясь, нависла над измученным блондином для решающего удара. Глаза Ооцуки наполнились чернотой, а его самого буквально трясло от ярости. — Не смей даже приближаться к ней! — прорычал Надзима. Его рука опустилась вместе с тьмой, и крик Каменаши пронзил ночное небо, разрезая тишину. Почувствовав неприятную саднящую боль, Саймей приложила ладонь к шее и с удивлением посмотрела на окровавленные пальцы. Меч Кацухиро успел коснуться ее? Но когда? В памяти всплыл тот запоздалый звон… Ооцуки успел отразить удар?! В сердце похолодело от осознания этого. Она не успела понять, что произошло. Даже когда ее голова покатилась бы по белоснежным плитам, она бы видела только приближающуюся фигуру Кацухиро и как он все еще заносит меч. Скорость за пределами разумного… К горлу подступила тошнота, и Саймей склонила голову, делая медленный вдох. На их курсе она была лучшей. Самой сильной среди ста выпускников, ей пророчили головокружительную карьеру и блестящее будущее. Ооцуки и Каменаши пару раз доставалось от нее в свое время, они были намного слабее ее. Но сейчас, — Саймей взглянула на своего бывшего жениха и бывшего лучшего друга, которого разрывала тьма, — между ними чудовищная пропасть… — Идем, — приказной тон заставил девушку вздрогнуть. Хисаги медленно подняла взгляд к требовательно протянутой ладони. Когда Надзима оказался перед ней? Сердце заколотилось как сумасшедшее, в голове не было ни одной адекватной мысли. Он ведь только что спас ее, всегда спасал. Так почему ее колени так трясутся? Раздраженно зарычав, Надзима схватил испуганную Саймей за руку, силой поднимая с земли, и поволок куда-то за собой, удаляясь от места сражения быстрым шагом. — Стой, подожди, я, — обернувшись, Хисаги увидела распластанное на земле тело Каменаши, и все слова застряли у нее в горле. Реацу Кацухиро стремительно угасала, а под ним самим расползалась огромная лужа крови. — Вы привлекли слишком много внимания, сейчас здесь будут остальные капитаны, — сквозь зубы прорычал Надзима, сжимая ее ладонь так, что ей казалось, будто он сейчас переломает ей все кости. Он был в бешенстве. — Куда мы идем? — взволнованно спросила Саймей, не поспевая за стремительным шагом Ооцуки и, то и дело, спотыкаясь о собственные ноги. — В безопасное место, — бросил он, дергая девушку за собой. — Посидишь там, пока все не закончится. Саймей тут же затормозила, упираясь двумя ногами в землю и пытаясь отцепить руку Ооцуки от себя, но он силой тащил ее за собой. — В смысле, пока все не закончится?! — воскликнула девушка, не в силах противостоять ему, и вновь спотыкаясь о землю. — Что ты задумал?! Из груди Надзима вырвался смешок. — Думаю, ты сама прекрасно догадываешься. Внутри все оборвалось. Саймей вцепилась в рукав Ооцуки, вновь тормозя его, и умоляюще взглянула в его глаза: — Подожди! Ооцуки, одумайся! — она сжала пальцы на его предплечье, но он даже не смотрел на нее, продолжая свой путь. — Это все влияние Каменаши! — к ее горлу подступил ком, в носу защипало. — Еще не поздно передумать! Пожалуйста, не делай этого! Ты же погубишь нас всех! — из ее глаз пролились слезы. — Не волнуйся, — оборвал ее стальной голос, — в мире, который я создам, никому больше не придется страдать. — Да о чем ты говоришь?! — Саймей схватила его грудки одной рукой и силой остановила, заставляя смотреть на нее. — Убив всех капитанов, и даже подчинив Совет, — с ненавистью заговорила она, сглатывая ком в горле, — ты никогда не изменишь мерзкую людскую сущность! — закричала она, распаляясь все сильнее и сильнее. — Они всегда будут убивать, грабить и насиловать! Они всегда будут причинять другим страдания, и ты никогда это не изменишь, потому что насилие заложено в нас самой природой! И все, что ты говоришь о мире без боли — бред! Ты просто прольешь кровь невинных людей. Очень много крови, неужели ты правда пойдешь на это?! — Не бывает мира без жертв, — раздраженно отозвался Надзима, дернув Саймей за руку и вновь потащив за собой. — А как же семьи, которые ты разрушишь?! Дети? О детях ты подумал?! — Их жертвы тоже не будут напрасными, — жестко отрезал Надзима, и сердце Саймей обдало холодом. — Нет, — прошептала девушка, резко останавливаясь посреди улицы. — Я не позволю тебе сделать этого. — Давай не будем, — поморщился Надзима, утягивая ее за собой в темный переулок. — Мы оба прекрасно знаем, что я сильнее. — Пусти! — зарычала Саймей пытаясь вырваться, Надзима резко обернулся и сжал ее руку, заставив вскрикнуть от боли. — Ты пойдешь со мной, и это не обсуждается! — прошипел он ей в лицо. — Нет! — Отпусти ее, — раздался спокойный ровный голос. Саймей вскинула раскрасневшееся лицо вверх, и ее сердце забилось чаще — впереди, на стене, в своем черном одеянии стоял капитан Кучики, надменно взирая на Ооцуки сверху вниз. Хисаги с силой тряхнула ладонью, освобождаясь от захвата, и кинулась было к капитану, но Надзима поймал ее, до боли сжимая запястье. — Пойдешь с ним — тебя объявят предателем и казнят! — его глаза пылали яростью, а ноздри раздувались от гнева. Пальцы сдавливали ее запястье с такой силой, что на коже проступили синяки. — Лучше так, — твердо глядя ему в глаза, процедила Саймей, — чем видеть, как ты рушишь все, что нам дорого! — она снова попыталась вырваться. — Ты никуда не пойдешь! — яростно закричал Надзима и почти ударил ее по лицу, как его руку крепко перехватили. А в следующую секунду, Ооцуки пришлось бросить Саймей и уклониться — там, где он стоял, стену пробил мощный электрический разряд, образовав в ней дыру размером с капитана седьмого отряда. Надзима с нескрываемой ненавистью смотрел в спокойное лицо Кучики, что держал его так крепко, что рука Ооцуки покраснела. Одновременно они исчезли в шунпо. Светлые волосы Хисаги взметнулись вверх от поднятого ветра, а в следующую секунду, она увидела то и дело вспыхивающие искры и непрекращающийся запоздалый звон, не успевающий за этой безумной скоростью, с которой сражались капитаны шестого отряда. Это был совершенно иной уровень, которого она никогда не видела прежде. Если в прошлый раз капитан Кучики сражался с Надзима осторожно, прощупывая почву и оценивая свои возможности, то сейчас он с легкостью противостоял ему, используя только кидо. Саймей могла понять это по разрушениям, которые они оставляли после себя: стены, здания — все проседало и стиралось в пыль под яростными ударами капитанов. — Капитан, — резкий голос заставил Саймей с криком подскочить на месте и испуганно обернуться — рядом с ней стояла лейтенант десятого отряда, Мацумото Рангику, что напряженно вглядывалась вдаль, держа свою ладонь на рукояти занпакто. За ее спиной появились капитаны и лейтенанты других отрядов. — Я думаю, нам стоит помочь капитану Кучики, — серьезно произнесла первая красавица Сейрейтея. Ее серо-голубые глаза внимательно следили за происходящим, и Хисаги искренне завидовала, что не может видеть всего того, что открыто взору лейтенанта. — Что он делает?! — беловолосый мальчик с шарфом на шее, что стоял по другую сторону от Саймей, испуганно подался вперед, почти наполовину вытащив свой меч из-за спины, но его рука замерла в нерешительности. Хисаги резко обернулась и увидела, как капитан Кучики пробил своим телом белоснежные плиты с таким грохотом, будто в земную твердь врезался астероид. Тьма тяжелым черным облаком нависла над его недвижимой фигурой, готовая вот-вот наброситься на него, и в этот момент, вдалеке, со стороны второго отряда послышался оглушительный взрыв, сотрясший весь Сейрейтей. Сверкающее розовое облако, похожее на серебристую пыль вырвалось из-под земли и, заполнив собой половину неба, с сумасшедшей скоростью понеслось в их сторону. Ооцуки яростно закричал и направил закручивающийся поток тьмы к распластавшемуся на дне кратера Кучики. Черная материя уже почти вонзилась в сердце бывшего капитана шестого отряда, как вдруг с оглушительным звоном столкнулась с непробиваемой стеной Сенбонзакуры, защитившей своего хозяина в последний момент. Мацумото ошарашено округлила глаза, капитан десятого отряда пораженно выдохнул. — Он призвал свой меч?! — неверяще воскликнул мальчик. — С такого расстояния?! — Разве Сенбонзакура не находилась в подземной камере второго отряда?! — ошеломленно спросила Рангику, поворачивая голову к своему маленькому капитану. — Там ведь блокируется вся реацу. — Капитан Кучики всегда умел удивить, — хмыкнул Иккаку, Юмичика, не отрываясь, следил за боем. Позади них кто-то фыркнул. — Выпендрежник, — Хисаги обернулась и увидела капитана Хирако, что со скучающим видом сидел на крыше, опираясь локтями о согнутые колени и лениво подставив кулак под подбородок. — Сейчас! — крикнул Тоширо и все лейтенанты разом ушли в шунпо, даже скучающий капитан пятого отряда исчез, словно его и не было. Саймей запоздало кинулась за ними. Ооцуки, весь растрепанный, местами обугленный и порезанный, стоял напротив не менее израненного капитана Кучики, что крепко сжимал в руке призванный меч. Грудь Надзима яростно вздымалась, глаза, наполненные чернотой, горели дьявольским пламенем. Не сводя своего взгляда он пристально смотрел на Кучики, то и дело сжимая кулаки. Тьма у его ног опасно клубилась, готовая в любой момент атаковать. — Схватите его, — процедил Ооцуки, обращаясь к капитанам и лейтенантам, вытягивая изрезанную, дрожащую руку в сторону аристократа. Тоширо удивленно вскинул брови: — О ком вы говорите, капитан шестого отряда? — Что? — сквозь зубы прорычал Ооцуки, — за дурака меня держите?! — в бешенстве заорал он. — Приказом Совета все капитаны обязаны схватить Кучики Бьякую и доставить в следственный отдел на допрос! Вот он — Кучики Бьякуя! — Надзима разъяренно ткнул пальцем в сторону невозмутимого аристократа, на чьем лице не дрогнул ни один мускул. — Схватите его! — из его груди вырвалось звериное рычание. — Мацумото, ты видишь кого-нибудь? — обернулся к своему лейтенанту Хицугайя. Рангику нахмурила брови и приложила ладонь ко лбу, оглядывая местность, покачала головой. — Кроме нас — никого, капитан! — доложила женщина. — Что парниша, галюны словил? — насмешливо произнес Шинджи, становясь перед взбешенным Ооцуки, готовым вот-вот набросится на всех, закрывая собой обзор на Кучики, чтобы тот смылся как можно скорее. — Тебя мама в детстве не учила не нюхать подозрительные черные субстанции? Ишь как накрыло. Юмичика хихикнул, прикрывая рот ладонью. Иккаку встал позади с перекинутыми через плечи мечом и ножнами, отсекая путь к отступлению. Хисаги Шухей блокировал нового капитана шестого отряда с левой стороны, Рангику — с правой. На секунду потерявшись из вида, Кучики возник возле Саймей и, схватив изумленную девушку за руку, исчез под ошеломленные взгляды лейтенантов. Мацумото раскрыла рот, не веря в увиденное, и повернулась к Ооцуки, чьи остекленевшие глаза, казалось, застыли. Чуткое на любовные интриги сердце с волнением уловило какую-то тайну, и глаза Рангику распахнулись еще шире, когда она сопоставила все увиденное. Никогда бы она не подумала, что наглая девка, вызвавшая ее на «бой» за звание самой уродливой женщины Сейрейтея, и кстати проигравшая его, умудрится вскружить голову сразу двум капитанам, да и еще аристократам. Тряхнув головой, Мацумото пообещала себе отыскать эту пигалицу и выудить из нее всю нужную информацию, иначе она просто сойдет с ума от любопытства и жажды настоящей сенсации.