***
Офицеры тринадцатого отряда подтрунивали над своими друзьями, что устроили всем окружающим бесплатное представление и, смеясь, пытались уговорить Саймей слезть с бедного Кийоши, напоминая, что Таями только выписался из лазарета и еще не восстановился полностью. Хисаги фыркнула и гордо вскинула подбородок, облизывая еще теплую карамель со сладостей. — Готей-13 не нужны слабаки! — жуя и размахивая палочкой с нанизанными на нее шариками, произнесла девушка, даже не думая слезать с парня. — И вообще, капитан Кучики сказал бы, что раз ты здесь, значит, готов приступить к своим обязанностям! — надменно произнесла Саймей и вцепилась зубами во второй сладкий шарик. — Что-то ты весь вечер только о своем капитане Кучики и говоришь, — хитро произнес Фудо, сверкая насмешливыми карими глазами, — неужто влюбилась? Друзья засмеялись, а Саймей от такого заявления даже поперхнулась, возмущенно глядя на своего бывшего лучшего друга, которому остальные друзья дали «пять» за подкол. — Когда такое было?! Я всего лишь сказала, что та деревянная маска удивительно похожа на его лицо! И вообще-то, у меня уже есть любимый человек! — воскликнула девушка, спрыгивая на землю. Таями облегченно вздохнул и откинулся назад, разминая поясницу. — И мне больше никто не нужен! — Хисаги гордо отвернулась и, надувшись, зло откусила последний шарик. — Угу, — засмеялась Рена, — поэтому ты каждого симпатичного парня пожираешь голодным взглядом? — То есть у меня все же есть шанс? — весело вскинул брови Кийоши. Он все еще тяжело дышал, но даже в таком состоянии не собирался упускать случай пофлиртовать. — Я всего лишь ценитель прекрасного, ясно вам?! — топнула ногой Саймей, обводя друзей хмурым взглядом. — А ты даже не думай! — она зло ткнула пальцем в Таями. — Не дорос еще, — бросила Хисаги, а друзья снова засмеялись. — А капитан Кучики дорос значит? — ехидно спросила Рена, сверля подругу насмешливым взглядом. Друзья снова засмеялись. Вдруг, Кийоши поперхнулся, его взгляд стал испуганным, и парень ткнул Фудо под руку. Блондин непонимающе взглянул на друга и, проследив за его взглядом, тут же перестал смеяться, дернув за рукав Рену. Все резко замолчали, кроме Саймей, что не видела остановившегося за ее спиной вышеупомянутого капитана. — Капитан Кучики конечно, красавчик каких поискать… — задумчиво произнесла Саймей, приложив палец к губам, пока ее друзья махали на нее руками и всячески намекали заткнуться. — Умный, благородный, богатый… Сильный, высокий… И плечи у него что надо, — медленно перечисляла Хисаги. — Голос приятный… Хм… Да и капитан он отличный, но он совершенно не в моем вкусе! — она небрежно махнула рукой. — Как я уже и сказала, мое сердце давно занято. — Офицер Хисаги, — раздался ледяной голос за ее спиной. Девушка вздрогнула и застыла, медленно покрываясь мурашками. Когда он успел прийти?! Да еще так бесшумно! Он все слышал?! Он все слышал! — Разве вы не должны быть на дежурстве? — продолжил капитан пробирающим до костей, жутким тоном. Саймей медленно повернулась к капитану, нервно улыбаясь. И недоуменно вскинула брови, чувствуя себя крайне тупой. Какое дежурство?! О чем он вообще?! — Какое де… — хотела было спросить девушка, но наткнулась на его пылающие тихой яростью глаза и ее язык словно онемел. Капитан вскинул темные брови, явно намекая на что-то, и до Саймей наконец дошло, что разговор о дежурстве — лишь намек на то, чтобы она свалила. -А-а-а, — протянула Хисаги, все также улыбаясь, — так я поменялась, — девушка весело махнула рукой, отводя взгляд в сторону и стараясь не встречаться с глазами капитана шестого отряда. Друзья Саймей с праведным ужасом смотрели на девушку, что, в открытую, врала капитану, совершенно не боясь его гнева. Они даже дышать перестали, переводя испуганные взгляды с него на Хисаги и обратно. — Можно вас на пару слов? — донельзя «вежливым» тоном, от которого у всех присутствующих прошелся холодок по спине, произнес аристократ и, круто развернувшись, направился в сторону темного переулка. Саймей тяжело вздохнула и, попрощавшись с друзьями, которые пожелали ей удачи, поплелась за ним. — Помни, после удара Сенбонзакуры главное — лежать и не двигаться. Тогда есть шанс, что тебя спасет проходящая мимо капитан Унохана, — пошутил Кийоши и все дружно заржали.***
Капитан Кучики остановился в каком-то тупике и, убедившись, что здесь им никто не помешает, предупреждающе выпустил небольшое количество реацу, и офицеры тринадцатого отряда, спрятавшиеся на крыше и решившие втихаря подслушать разговор капитана и Саймей, поспешно ретировались оттуда. Хисаги остановилась в паре шагов от капитана и недовольно скрестила руки на груди, сверля его спину злым взглядом. Он молчал, видимо ожидая, что она начнет оправдываться, почему она здесь, но Хисаги не собиралась этого делать. Она будет молчать до посинения, но не проронит и слова первой. Капитан, наконец, повернулся к ней, пристально глядя в глаза. Саймей показалось, что даже ее внутренности замерзли — настолько ледяной взгляд у него был. — Я, кажется, ясно выразился в прошлый раз, — холодно произнес Кучики. — Я не буду вам мешать, — упрямо ответила Саймей. — Что-то слабо в это верится. — Слушайте! — вспыхнула Хисаги и устало всплеснула руками, — я служила в четвертом отряде и могу оказать первую помощь. Я уверена, что вы все продумали и ничего плохого не случится, но я не могу сидеть сложа руки, зная что могу хоть чем-то помочь! Я обещаю не лезть, я просто буду наблюдать со стороны. Бьякуя смерил ее пристальным взглядом. — Чтоб я тебя и близко к театру не видел, — и он исчез в шунпо. Саймей показала язык и раздраженно поплелась обратно, думая о том, что когда она рассказала о готовящемся теракте капитану Укитаке, он сказал ей тоже самое: «не лезь». Да если бы не она, они бы сейчас оплакивали сотни убитых шинигами! Кто они вообще такие, чтоб запрещать ей спасать кого-то?! Ну и пускай разбираются сами, раз такие умные! Ей плевать! Саймей, кипя от злости, бросила ненавистный взгляд в толпу, в которой отчетливо виднелась высокая фигура в капитанском хаори. Капитан Кучики подошел к какой-то красивой аристократке в роскошных белых одеждах и мягко ей улыбнулся. Хисаги невольно сжала кулаки, чувствуя, как в душе разгорается ярость, перемешанная с глубокой обидой и завистью. Ну конечно он ей улыбается. У нее безупречное, красивое лицо, без единого шрама, дорогая одежда, красивые блестящие волосы, украшения, которые Саймей никогда не сможет себе позволить. Ее удел — дешевые железные побрякушки, которые все время ломаются и теряют свой блеск после пары лет ношения. Аристократка что-то шепнула на ухо капитану шестого отряда, и тот легко рассмеялся, его лицо было расслаблено и спокойно, он не смотрел на нее с презрением и с чувством собственного превосходства, как обычно было с Саймей. Ощутив укол зависти, Хисаги раздраженно отвернулась, обещая себе больше никогда не работать клоуном для этого мерзкого, надменного капитана. Отныне, она будет холодна с ним, как лед. Ему больше не удастся вывести ее из себя! Она не будет веселить его, и не будет помогать. Не маленький, сам разберется. Саймей, наконец, остановила свой выбор на одной из отдаленных крыш, откуда открывался прекрасный обзор на сцену театра. Крыша была не так близко, чтобы ее задело взрывом, но и не так далеко, чтобы успеть помочь раненным. Хисаги плюхнулась на оранжевую черепицу и скрестила руки на груди, напряженно наблюдая как аристократы и шинигами рассаживаются по местам, согласно купленным билетам. На этой крыше, где она сидела, находилось еще несколько шинигами, у которых также как и у нее не было денег на это представление. Вариант для бедных, так сказать. Ну ничего, зато отсюда откроется самый шикарный вид на фейерверки, которые обещали запустить после представления.*****
Вот уже пятнадцать минут Ренджи, согнувшись в три погибели, сидел в крошечной и крайне неудобной каморке, наблюдая сквозь щель двери, как актеры выездного театра гримируются и переодеваются, кто в самураев, кто в гейш, готовясь к выходу на сцену. С каждой проведенной здесь минутой, сердце лейтенанта стучало все тяжелее, ведь если он допустит ошибку и пропустит убийц на сцену, погибнет много невинных людей. Абараи уже подумывал о том, чтобы, наконец, выйти из своего скромного убежища, все равно насколько он мог заметить, это были действительно обычные актеры, но сердцем он чуял неладное. Что-то подсказывало ему подождать еще немного. Наконец, дверь распахнулась, и в вагончик вбежал запыхавшийся мужчина среднего возраста. Извинившись за опоздание, он кинул большую кожаную сумку на пол и уселся за освободившийся столик, гримировать свое лицо. Многие актеры уже закончили накладывать макияж. Наконец, артисты начали выходить из вагончика. Один из них повернулся к опоздавшему товарищу, поторапливая его. — Не забудь, у тебя ровно три минуты! — строго произнес его напарник в женском кимоно и, поправив маску на лице, вышел из гримерки. Ренджи наблюдал за оставшимся мужчиной, всем сердцем чувствуя, что он и есть убийца. И не ошибся. Актер снял с себя легкую серую накидку и Абараи увидел широкий черный пояс, в центре которого находился чуть выпуклый, мерцающий золотистый круг, в котором бурлила какая-то странная субстанция, больше похожая на жидкость. Но в ней чувствовался мощный заряд духовной энергии. Она скручивалась и переливалась, готовая вот-вот выплеснуться наружу. Но большое кольцо вокруг как-то сдерживало это. Актер наклонился к своей сумке, доставая оттуда какие-то перчатки с проводами, и Ренджи понял, что теперь уже нельзя терять ни минуты. Внутри лейтенанта все похолодело. Все-таки капитан оказался прав. Если враги не заминировали сцену, то один из актеров, или несколько из них, будут смертниками, — вот что он сказал, когда они втроем только-только готовились выйти на патрулирование. И еще несколько человек, скорее всего будут «страховать» его вне сцены. Лейтенант резко выбил ногами дверь чулана и, перекатившись, вскочил, нанося оглушающий удар в левое ухо испуганного мужчины. Убийца даже не успел среагировать, потеряв сознание от слишком сильного удара. Ренджи аккуратно поймал безвольное тело, и осторожно, стараясь не задеть ни один из проводов, потащил тело к выходу из вагончика, где его уже поджидала Рукия. Абараи, чувствуя, как его сердце сжимается от страха, передал тело Рукии. — Не подведи нас, — строго произнесла младшая Кучики, исчезая в шунпо. Ренджи устало вздохнул и, окинув захламленную вещами гримерку, принялся надевать тяжелое, многослойное женское кимоно и парик с прической гейши, в которые должен был облачиться убийца. Спустя несколько минут, в вагончике вновь появилась Рукия и, сообщив, что враг передан в руки Сой Фонг, начала помогать лейтенанту перевоплощаться, затягивая ему на талии широкий пояс. Девушка со всей силы пыталась утянуть талию Ренджи поясом, чтобы придать его мощной фигуре хоть немного женский вид, но выходило плохо. У Абараи сперло дыхание, а в глазах потемнело, и он сиплым голосом попросил прекратить эти пытки. Кучики младшая лишь усмехнулась. Да уж, те мелковатые актеришки и в подметки не годились высокому, широкоплечему лейтенанту, в котором женского изящества было не больше, чем в бревне. Интересно, как быстро сообщники этого убийцы раскусят их? Разобравшись с цветастым кимоно, Рукия помогала парню закрепить на голове парик гейши, а лейтенант тихо матерясь, вспоминал, как с утра всячески отпирался и пререкался с капитаном, не желая наряжаться женщиной и выходить на сцену, считая это лишним. Тогда Кучики младшая отвесила ему знатный подзатыльник, голова до сих пор болела, и накричала на него за то, что он посмел перечить ее брату, обозвала тупицей обезъяноголовой. За что он вообще ее любит?! Она же истеричка чокнутая, бьет его постоянно. — Готово! — восхищенно любуясь своей работой, проговорила Рукия, приложив руки к груди и разглядывая новоиспеченную «актрису». — Теперь ты самая красивая женщина в мире, Ренджи! — Никто не должен об этом знать, — раздраженным басом отозвался из-под маски лейтенант, — особенно Ичиго. Послышался щелчок затвора. Рукия ойкнула и, спрятав духовный телефон за спиной, невинно захлопала глазками, машинально нажимая кнопку «отправить». — Я тебя убью, — прорычал Абараи и предпринял попытки придушить мелкую засранку, но запутался в тяжелых полах кимоно и упал, растянувшись на полу. — Мда, — протянула Кучики младшая, глядя как «неэлегантно» лейтенант поднимается с пола, — учти, у тебя всего пара минут, прежде чем они поймут, что что-то не так. Постарайся хоть немного выглядеть как настоящая женщина. Помни, на тебе лежит большая ответственность. — Слушай, уйди, а? — уныло протянул Ренджи, поправляя полы кимоно, — и без тебя тошно. Рукия усмехнулась и, пожелав удачи, выскользнула за дверь. Лейтенант повернулся к зеркалу и хмуро взглянул на свое отражение. Да, расписанная маска и высокий черный парик скрывали его яркую внешность, но только конкретный дебил не увидит в нем огромного плечистого мужика, что совершенно не похож на того мелкого актера. На что они надеются?! Он все провалит… Все пойдет крахом из-за него. Он подведет всех, и погибнут сотни невинных людей… Нет, он ни за что не допустит этого! Ренджи мотнул головой, отбрасывая эти мысли и попытался принять типичную женскую позу — бедро в сторону, рука на поясе. Пускай капитан только попробует не дать ему отпуск после такого. Иначе он лично натравит на него Саймей и Кучики-тайчо придется расхлебывать последствия.*****
Саймей на всякий случай прокручивала в голове самые эффективные заклинания, чтобы успеть выставить кидо-барьер, тем самым попытавшись спасти хоть часть людей, в случае провала операции. Девушка отрешенно смотрела на танцующих и поющих актеров, один из которых двигался из рук вон плохо и выделялся среди общей массы своим огромным ростом и широкими плечами. Он только-только вышел из-за кулис, но среди зрителей уже поднялся возмущенный ропот. Все начали шептаться. Что это вообще за гейша, которая вдвое выше самурая, и нависает над ним как скала? Самурай как раз пытался изящно наклонить гейшу так, чтобы она откинулась на спину, придерживаемая его рукой, и поцеловать, как она вдруг со всей силы заехала ему по лицу и, раздраженно оправив кимоно, принялась невпопад танцевать. По залу прошелся смешок. Вдруг, среди зрителей поднялось какое-то волнение. Капитан Кучики вскочил со своего места и, схватив испуганную аристократу, что пыталась помочь старику рядом с собой, спрятал ее за своей спиной, резким движением отрубая руку впереди сидящему молодому мужчине. Окровавленный меч незнакомца, вместе с его отрубленной рукой упал на пол. Люди вокруг закричали и повыскакивали со своих мест, ломанувшись к выходу. Старик в дорогих одеждах держался за свое сердце, на его расшитом серебром кимоно начало проявляться огромное кровавое пятно. Пожилого аристократа шатало из стороны в сторону. Наконец, он упал лицом вперед под истошный вопль девушки, которую крепко держал Кучики. Люди в панике пытались бежать, но перед ними возникли убийцы, полностью облаченные в черное и, выхватив свои мечи, напали на зрителей, не щадя никого. Шинигами, что прохаживались по улице среагировали быстро и попытались помешать им, но бандиты в масках окружили себя каким-то странным золотистым барьером, защищающим их от атак. Новые убийцы начали появляться перед людьми, словно из ниоткуда, заполоняя улицы и не давая офицерам приблизиться к театру. Послышался яростный звон мечей, повсюду завязалась ожесточенная борьба. Соскочив со сцены, гейша выхватила из-под полов кимоно блеснувший меч, и прорычав: «Реви, Забимару», кинулась в самую гущу толпы. Вытянувшееся зазубренное лезвие проломило их барьеры и отбросило десяток убийц в сторону, пропоров их тела. Саймей взволнованно смотрела вперед, то и дело сжимая кулаки и как мантру повторяла себе: «Не лезь, не лезь, не лезь, ты только все испортишь». Ногти оставили глубокие борозды в ладони, девушка сцепила зубы, напряженно наблюдая за разворачивающейся бойней. Кровь лилась рекой, окрашивая в жуткий алый цвет белоснежные плиты под ногами, отовсюду слышались истошные крики, даже воздух пропитался металлическим привкусом свежей крови. Темноволосая аристократка в белых одеждах, забрызганных темной кровью, стояла спиной к спине с капитаном Кучики. Он то и дело крутился вокруг девушки, чтобы отражать атаки и спереди и сзади, и безжалостно рассекал тела нападавших убийц, отрубая им различные части тела, тем самым стараясь оставить в живых хотя бы пару человек. Принцесса клана хладнокровно следила за подступающими к ней ассасинами в масках, крепко сжимая в руке длинный кинжал, который вытащила из-за пояса своего кимоно, готовая в любую секунду бороться за свою жизнь. В ее темных глазах стояла сталь. Вот она — истинная дочь самурая. Гордая, сильная, не желающая подчиняться и играть роль испуганной барышни, что во всем полагается на мужчин. Такая будет биться до конца, и даже в момент своей смерти не склонит голову перед врагом. Саймей готова уже была броситься на помощь капитану и этой гордой выскочке, что невероятно раздражала ее своей самоотверженностью и невероятной силой духа, но вдруг, местный житель, что все это время стоял рядом с ней на крыше, наблюдая за бойней, тихо, словно сам себе проговорил: — Объекты один и два провалили задание. Выдвигаюсь к цели. Саймей недоуменно моргнула, смотря, как мужчина перед ней в мгновение ока исчез в шунпо и появился в толпе, постепенно приближаясь к капитану Кучики и аристократке за его спиной. Убийцы пропускали его, как своего, не атакуя. «Что?» Внутри Хисаги все похолодело, когда она поняла, что все это время находилась так близко от убийцы и совершенно ничего не заподозрила. В животе образовалась пустота. Словно в замедленной съемке, Хисаги с ужасом смотрела, как мужчина надевает на руку какую-то длинную перчатку с проводами, закрепляя ее на предплечье. Сердце заколотилось в груди так сильно, что его стук отдавался где-то в горле. Тринадцатый офицер не могла до конца осознать, что сейчас происходит, все было как-то глупо и неправдоподобно. Как так получилось, что стараясь быть подальше от всего этого, стараясь не мешать капитану Кучики делать его работу, она все равно оказалась лицом к лицу с тем, кто сейчас исполнит задуманное? И самое страшное, что никто не замечал этого мужчину. Никто, кроме нее. Страх ледяными иголками прокрался в ее сердце, заставляя его сжаться от осознания собственной никчемности и трусости. В битве с пустыми все по-другому… Ты знаешь, что твои товарищи спасут тебя, ты знаешь, что даже если ты будешь ранена, тебя вылечат. Но сейчас… Это верная смерть. Она умрет, если полезет туда. В голову закралась трусливая мысль сделать вид, что она ничего не видела, но она тут же испытала такое отвращение к себе в этот момент, что ее затошнило. Саймей дала себе пощечину под удивленные взгляды рядовых, что стояли за ее спиной на крыше. Разве она слабачка?! Нет! Разве она жалкая, трусливая, никчемная тварь?! Нет! Она гордая, сильная, она всегда защищает слабых и порвет любого, кто встанет на ее пути — вот, кто такая Саймей Хисаги! Разве она чем-то хуже той надменной аристократки, что даже стоя за спиной капитана Кучики, сражается вместе с ним, плечом к плечу?! Нет! Она лучше! Намного лучше! И она докажет это! Саймей не могла сказать в какой момент времени ноги сами понесли ее туда. Девушка взвинтила свою скорость до предела и, оказавшись перед лицом убийцы, трясущимися руками схватила его и отчаянно прижала к своему телу, исчезая вместе с ним в шунпо, утягивая как можно дальше от людей. В голове лишь стучала мысль, что она справится, обязательно справится. Ведь она сильная! Удар под дых вернул ее в реальность. Ей не удалось оттащить его далеко от театра, они оказались посреди улицы, между торговыми лавками. Перепуганные люди проносились мимо них, почти не обращая внимания. Мужчина усмехнулся и нажал кнопку, зажатую в руке, Саймей на автомате испуганно вцепилась в его кулаки, осознав, что уже поздно. Девушка зажмурилась, с ужасом понимая, что ее тело вот-вот разорвет на тысячи кусочков. Но ничего не произошло. Она лишь почувствовала сопротивление убийцы, что пытался разжать ладонь. С некой радостью, Хисаги поняла, что взрыв неизбежен только в том случае, если он отпустит кнопку. А значит, все что нужно — это просто удерживать его руки сжатыми и не дать ему раскрыть ладонь. Всего-то! Тринадцатый офицер со всей силы уперлась ладонями в его кулаки, крепко сжимая и, сцепив зубы, начала теснить его, пытаясь увести подальше от людей. Мужчина ударил ее лбом в лицо, голова девушки дернулась назад, густая горячая кровь хлынула из носа, но своих рук Саймей не разжала. Она пнула смертника коленом в пах и они оба упали, покатившись по земле. Люди на улице испуганно отшатнулись от них, с ужасом наблюдая за разворачивающейся картиной. Мужчина пытался подмять Хисаги под себя, но она, обхватив его ногами, крепко сжала и из последних сил рванулась вбок, переворачивая его и оказываясь сверху. Саймей с трудом развела его руки в стороны и прижала к земле, не давая вырваться. Ее грудь высоко вздымалась, она тяжело дышала. Ну вот и все, теперь только осталось дождаться, пока кто-нибудь спасет ее, главное не дать ему разжать ладонь. Саймей нервно улыбнулась, обводя перепуганных людей отчаянным взглядом. Ну же? Хоть кто-нибудь?! Но все стояли и молчали, расширенными от ужаса глазами смотря на них. Сердце в страхе сжалось, и затрепыхалось в груди, словно пойманная птица. Конечно же, никто не спасет ее… Кто в здравом уме сунется к смертнику, что уже нажал кнопку? Хисаги нервно улыбнулась и вздрогнула, почувствовав на щеках горячие слезы. Неужели она плачет?! Как глупо… В носу защипало, и слезы полились рекой из ее глаз, в горле нарастал огромный ком. Мужчина был очень силен, она не сможет долго удерживать его. Ее руки болели от напряжения. Кто она и кто он? Слабая женщина против мощного, сильного мужика. Ладони вспотели, пальцы скользили. Еще чуть-чуть и он разожмет свои пальцы, и тогда все они погибнут. Саймей часто задышала, пытаясь привести в порядок мысли и, глубоко вздохнув, резко подняла голову. — Уходите отсюда! — срывающимся на плач голосом закричала девушка, из последних сил сдерживая смертника. Руки дрожали от напряжения, с каждой секундой становясь все слабее. Еще чуть-чуть и она отступит под его напором. — Ну же! — разозлившись, воскликнула Саймей, — убирайтесь к черту! Абараи остановился в паре шагов от нее и побледнел, пораженно глядя на ее заплаканное лицо. — Уведи их отсюда, — дрожа и всхлипывая, проговорила девушка, нервно улыбаясь. Она почувствовала на губах соленый вкус собственных слез и зарыдала с удвоенной силой, роняя голову на грудь. Она не хочет умирать! Не так! Не сейчас! Она не готова, совершенно не готова. Все не может закончится так. Кто-нибудь?! Хоть кто-нибудь спасет ее?! Капитан Кучики? Пожалуйста?! Пальцы онемели от боли, они вот-вот соскользнут. Сквозь шум собственной крови в ушах, Саймей слышала, как лейтенант шестого отряда кричит на людей, заставляя их покинуть это место. Вокруг Хисаги образовался огромный пустой круг. Но люди все равно продолжали смотреть, напряженно ожидая, чем все это закончится. Ощущение, что для них это всего лишь представление, поселило еще большее отчаяние в ее сердце. Она умрет, а они останутся. Почему все так странно? Она готова была умереть уже сотню раз за свою долгую карьеру шинигами, но почему-то именно сейчас было особенно страшно, и она не могла объяснить почему. Что ей терять?! У нее нет семьи, ее сердце болит от неразделенной любви, так что ей терять?! — Ты проиграла, — усмехнулся мужской голос под ней. Саймей испуганно вздрогнула. Внутри все сжалось от страха и натянулось, словно тонкая струна. Глаза застлали слезы, и девушка помотала головой. Нет! Она не может умереть сейчас! Не так! Еще слишком многое она не успела сделать. Она хочет жить! Хисаги зажмурилась и истошно закричала в последний раз. Ее руки дрогнули и соскользнули, больше не в силах удерживать этого страшного человека.*****
Капитан Кучики раздраженно сцепил зубы, нанося рубящие удары подступающим убийцам, целью которых являлась Хитоми. Он бы уже давно использовал на них всех Сенбонзакуру, но здесь было слишком много людей, он не мог не ранить их смертоносными клинками, да и девушка за его спиной мешала капитану развернуться во всю мощь. Его меч рассек очередное тело, кровь брызнула прямо на лицо аристократа, но он, казалось, не заметил этого, услышав вдруг отчаянный крик Саймей. Сначала он ощутил волну ярости и раздражения, ведь эта тупица вновь лезла куда не надо, хотя ей несколько раз было сказано не высовываться. Но ее голос сорвался на плач, и это почему-то заставило капитана невольно обернуться в сторону, откуда он услышал ее. Саймей сидела верхом на каком-то мужчине, крепко сжимая его руки, и громко рыдала, мотая головой из стороны в сторону. Рассмотреть подробнее, что там случилось, ему не удалось, так как на него напало сразу трое ассасинов. Бьякуя расправился с ними довольно быстро, краем уха слыша как его лейтенант орет на испуганную толпу, приказывая всем расступиться. Бьякуя повернулся к Хитоми, в глазах которой увидел лишь хладнокровие и готовность убить любого, кто приблизится к ней. — Как вы? — Кучики внимательно оглядел ее с ног до головы. Ее дорогое белоснежное кимоно было забрызгано темной кровью, а руки крепко сжимали окровавленный кинжал. Хитоми коротко кивнула и медленно обвела взглядом зрительный зал, что в считанные минуты превратился в руины. Скамейки были сломаны и перевернуты, земля была залита кровью и завалена телами убитых. Даже со сцены свисало несколько окровавленных трупов в плотной черной одежде. — Мой отец… — Хитоми сглотнула и подняла свой холодный взгляд на Кучики. Она с ужасом вспомнила, как посреди представления, зритель, что сидел прямо перед ними, вдруг обернулся и, без всяких слов, вонзил свой меч в грудь ее отца. — Я уверен, с ним все будет в порядке, — Бьякуя положил ладонь на плечо девушки и слегка сжал его. — Я видел как ваши слуги оттащили его в безопасное место. Наверняка ему уже оказали необходимую помощь. Принцесса клана Шивон прикрыла глаза, облегченно вздохнув. Вдруг, по толпе прошелся испуганный ропот, и люди со всех ног кинулись бежать в разные стороны, кто-то задел аристократа плечом. Кучики повернул голову, непонимающе глядя на проносящихся мимо людей. Торговцы побросали свои лавки и кинулись куда глаза глядят. Улица пустела на глазах, люди отходили все дальше и дальше, но не спешили полностью исчезать — все напряженно следили за девушкой, что из последних сил сдерживала убийцу. Вокруг них образовывался огромный пустой круг. Капитана шестого отряда оттеснили куда-то вглубь толпы, но даже оттуда, он увидел, как Саймей, плача, бессильно уронила голову. Бьякуя только сейчас заметил пояс смертника на лежащем под ней мужчине, и внутри все оборвалось. Кучики сделал было шаг к ней, но Хисаги вдруг сдалась и обессиленно отпустила руки мужчины. Прогремел оглушительный взрыв, перед глазами взметнулось оранжевое пламя, жар дошел даже до него, хотя Бьякуя на автомате успел выставить кидо барьер, защищающий людей вокруг и не давший пламени распространиться дальше. Сердце облилось кровью и кажется, остановилось. Аристократ хладнокровно сглотнул, смотря, как клубится черно-оранжевое, с белыми проблесками пламя за прозрачным щитом «Данку», понимая, что в таком огне не выжил бы даже его лейтенант. Что же говорить о Саймей, чей уровень реацу был крайне далек от лейтенантского… Кучики ощутил холод, обдавший внутренние органы и странную тяжесть в груди. Сердце отчего-то сжалось, наполняясь какой-то непонятной горечью. В воздухе повис прогорклый запах жареного мяса. Кровавые ошметки, развороченные куски человеческого тела разметало по земле. Бьякуя отвернулся и прикрыл глаза, не в силах смотреть на это. В животе свернулся тугой ком, а пульс ощущался прямо в горле. Вдруг, со всех сторон послышались аплодисменты, по толпе прокатился восхищенный ропот. — Он невероятен! — прошептала Хитоми, также хлопая в ладоши и заворожено глядя куда-то вперед. Бьякуя непонимающе проследил за ее взглядом и увидел сидящего на земле Ооцуки Надзима, что крепко прижимал к себе дрожащую и напуганную Саймей, что отчаянно вцепилась в его форму шинигами, не в силах разжать пальцы. Их обоих окружал мерцающий оранжевый барьер, что спустя пару секунд с треском разлетелся на осколки. — Он чертовски крут! — воскликнула какая-то девушка, стоявшая неподалеку. — Я его обожаю, — восхищенно отозвалась другая. — А я слышала, что он был помолвлен с этой девушкой! — похвасталась их подруга, девушки пораженно ахнули. Кучики слышал каждое их слово, не отводя своего пристального взгляда от Саймей. Он смотрел, как она плачет и сжимает пальцами форму четвертого офицера Надзима, как ее всю колотит от страха. А парень, не выпуская ее из своих крепких объятий, медленно гладил Хисаги по растрепанным светлым волосам, и, прижимаясь дрожащими губами к ее щеке, что-то шептал. По его собственным щекам текли слезы, а в глазах стояло такое пронизывающее отчаяние, что невольно становилось не по себе. Что-то неприятное, тягостное шевельнулось в груди от этой картины. — И почему они расстались? — спросила одна из девушек. — Потому что она руконгайка и его семья не приняла ее. — Он бросил ее, потому что она изменила ему с его лучшим другом, — уверенно произнесла другая. — Мако из восьмого отряда училась вместе с ними, она мне вчера рассказала. — Учитывая ее репутацию, все возможно, — презрительно фыркнула девушка. Бьякуя развернулся, чтобы уйти оттуда, ощущая раздражение и легкий привкус горечи во рту, но его плеча кто-то мягко коснулся. Кучики поднял свой тяжелый потемневший взгляд и встретился с восхищенными, блестящими глазами Хитоми. — У вас потрясающе самоотверженные офицеры, — восторженно прошептала аристократка, глядя на него влюбленными глазами, а в груди Бьякуи потяжелело от этих слов, словно его придавили огромным камнем. Хитоми благодарила его за спасение и говорила что-то еще, а Бьякуя пристально смотрел как Надзима понес куда-то вздрагивающую Саймей, что обвила его шею руками и уткнулась головой в его плечо. Кучики чувствовал, как внутри все сильнее разгорается раздражение и злость на этих двоих, одновременно ощущая какую-то странную, ноющую боль в области сердца. Сколько раз Саймей была на грани смерти? И каждый раз, словно из ниоткуда, появлялся этот Надзима и спасал ее. Каждый раз. Словно он чувствует ее на расстоянии, и знает, когда нужно прийти. Неужели они вдвоем так сильно связаны друг с другом? В душе поселилось неприятное ощущение, что он в этой истории лишний. И в этот момент, он задумался, почему он вообще приписывает себя к ее истории? Она для него — никто. Всего лишь офицер, коих в его отряде десятки. Всего лишь женщина, которых в его жизни и так предостаточно. Не более, чем посредственность. — Для меня большая честь слышать такие слова от вас, — размеренным тоном произнес Бьякуя, когда Хитоми замолчала, ожидая от него ответа. Кучики мягко улыбнулся ей, не понимая от чего так сильно и тоскливо щемит в его груди. Аристократка смущенно улыбнулась и, воровато оглянувшись, быстро поднялась на носочки и легко коснулась губ Кучики своими, закрываясь ото всех широким бумажным веером с красочным пейзажем на нем. Бьякуя замер, прислушиваясь к своим ощущениям, но ничего кроме пронизывающей боли, не ощутил. Словно его душу рвали на части. Он закрыл глаза и со всей нежностью прильнул к губам Хитоми. Осторожно коснулся кончиками пальцев ее мягкой, теплой щеки, девушка вздрогнула от этого прикосновения и испуганно отстранилась, все время оглядываясь по сторонам. Убедившись, что на них никто не смотрит, аристократка вновь приблизилась к мужчине и, поднявшись на носочки, быстро зашептала ему на ухо: — Завтра в восемь вечера, я буду ждать вас у сливы, что растет на холме над рекой в третьем районе Сейрейтея. Вы знаете это место? — она отстранилась от него и взволнованно взглянула в его глаза, ее щеки пылали румянцем. Кучики, помедлив, кивнул и Хитоми, почтительно поклонившись ему, поспешно двинулась прочь, пряча свою счастливую улыбку за широким веером.*****
За прошедшие дни, репутация Ооцуки Надзима в Готей-13 взлетела до небес. Девушки сходили с ума, посылая ему любовные записки, мужчины восхищались его храбростью и втайне завидовали. Многие были там, но никто в тот момент не решился на тот самоотверженный поступок. И лишь присмиревшая, непривычно тихая Саймей, что теперь была ниже травы, знала правду. Надзима был там, потому что следил за ходом исполнения операции. Он руководил теми убийцами, но она не могла никому сказать об этом, потому что капитан Кучики приказал ей молчать. В тот момент, когда она пришла в себя после взрыва и поняла, кто спас ее в самый последний момент, у нее уже не было сил сопротивляться этому человеку. Она ощущала до боли знакомый аромат, исходящий от его шеи и где-то на задворках сознания слабо думала о том, что сейчас самый подходящий момент, чтобы вцепиться зубами в его глотку и растерзать ее, словно дикий зверь. Ооцуки бережно нес ее куда-то, довольно долго. Оказалось, что в свою комнату. Она позволила усадить себя на его кровать, смотря куда-то сквозь пространство пустым, невидящим взглядом. Саймей не могла сказать, сколько времени просидела так, уставившись в стену блуждающим взглядом, пока Ооцуки медленно не опустился возле нее на колени и аккуратно приложил мокрое полотенце к ее разбитому носу, вытирая кровь с ее лица. Его темно-синие глаза неотрывно смотрели в ее, и в них была такая боль, что девушка отвернулась, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту. — Не смотри на меня, — хрипло прошептала Саймей сорванным голосом. Ее пальцы сжали шелковую простынь на его кровати. Хисаги окинула комнату четвертого офицера отрешенным взглядом, отмечая, что здесь было довольно пусто. Кровать, шкаф и стол. Надзима никогда не любил спать на футоне, предпочитая высокие широкие кровати и скользящее шелковое белье. Как он умудрялся при этом не падать ночами со скользкой поверхности простыни — для нее всегда было загадкой. Мягкое прикосновение к щеке обожгло ее кожу, словно его пальцы были пропитаны ядом. Хисаги вздрогнула и с ненавистью взглянула в отчаянные темно-синие глаза, в которых читалась мольба о прощении. Она даже не успела сообразить, как его губы накрыли ее, целуя мягко и осторожно, с таким трепетом, что это должно было всколыхнуть в ней былые чувства. Но Хисаги не ощущала ничего. Совершенно ничего. Ее сердце продолжало биться мерно и ровно, не дрогнув ни на мгновение. Она отпихнула парня рукой, прерывая поцелуй, и зло посмотрела в его глаза. — Я, кажется, говорила тебе, — срывающимся шепотом процедила девушка. — Никогда не трогай меня. Аристократ горько усмехнулся и медленно убрал свою руку с ее щеки. Он окунул окровавленное полотенце в миску с водой и медленно отжал ткань, снова прикладывая ее к разбитому носу девушки. — Зачем ты полезла туда? — низким тихим голосом спросил парень, рассматривая ее лицо. Взгляд остановился на шраме слева, внимательно изучая его, и вновь вернулся к ее холодным серым глазам. — Не твое дело, — грубо прошептала Хисаги и попыталась прочистить горло, что тут же отозвалось режущей болью в сорванных связках. — Пожалуйста, постарайся больше не влезать в такие передряги. Я не всегда буду рядом, чтобы защитить тебя. Саймей усмехнулась и покачала головой. — Как будто кто-то будет тебя просить о таком, — просипела она. Брюнет нахмурился и серьезно взглянул в ее равнодушные глаза. — Саймей, я серьезно… — парень понизил свой голос и тяжело вздохнул. — Постарайся не высовываться. Сейчас неспокойные времена. — Ты что-то знаешь? — вскинула брови Хисаги. — Я не могу тебе ничего сказать. Просто… Держись подальше от капитана Кучики. — Потому что ты собираешься его убить? — в лоб спросила девушка. Ооцуки замер и резко вскинул к ней потемневшие глаза. — Что ты знаешь? — он нахмурил темные брови, в его взгляде появилась сталь. Саймей усмехнулась. Вот он — старый добрый Ооцуки. — Мне кажется, это очевидно, — хмыкнула девушка, вставая с его кровати и направляясь прочь из комнаты. Надзима мягко поймал ее за руку, нежно погладив большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Хисаги поморщилась и попыталась вырвать свою руку, но он держал крепко. — Вернись ко мне… — дрогнувшим голосом, тихо произнес он. На секунду повисла тишина, а затем Саймей беззвучно захохотала, запрокидывая голову назад. И даже закашлялась, ощутив першение в горле. Надзима с болью в глазах смотрел на нее, а девушка, словно издеваясь, весело вскинула брови: — Серьезно? После всего, что было? — Я все еще люблю тебя, — твердо ответил Ооцуки, пристально глядя на нее. Саймей усмехнулась. — Довольно смешно слышать это от тебя, — покачав головой, Хисаги развернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью. За все последующие дни она не проронила ни слова, ведя себя с окружающими отстранено-холодно, старалась ни с кем не контактировать. Она всеми способами избегала людей, и в особенности капитана шестого отряда, что также не желал ее видеть, поручая почти все свои дела лейтенанту. По отряду стремительно начали расползаться слухи о том, что у капитана Кучики появилась девушка. И не абы кто, а сама принцесса клана Шивон. Поговаривали, что каждый вечер они проводят вместе на прогулке, или за ужином в дорогих заведениях, куда обычным смертным путь заказан. Многие шептались, что эти двое всерьез подумывают вновь заключить брачный договор, закрыв глаза на историю с Кейко. Саймей старалась не обращать внимания на эти слухи, но что-то в этой истории ее задевало. В груди неприятно ворочалась зависть, перемешанная с обидой и злобой на капитана, что ни разу не поблагодарил ее за помощь. Ведь если бы не она, не гулять ему со своей невестой при луне. В который раз Хисаги зареклась не связываться с аристократами. Все они неблагодарные, высокомерные люди, считающие, что все вокруг им априори что-то должны. Саймей старалась не вспоминать утро того дня, когда он пришел к ней в комнату и им вдвоем было так комфортно друг с другом, так весело… Но она вновь и вновь возвращалась к тем моментам, с какой-то тупой болью в сердце, понимая, что капитан всего лишь играл с ней. Притворялся добрым и открытым, чтобы получить от нее нужную информацию. Сколько масок у этого человека? И почему она вообще думает о нем? Она обещала себе быть хладнокровной и равнодушной. И пока что успешно выполняла данное себе обещание. Только вот на душе по-прежнему было гадко. Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло, наконец-то настали спокойные времена. Совет сорока шести, вовсю занятый расследованием несостоявшегося теракта, больше не досаждал шестому отряду, чему шинигами были особенно рады. Они исправно несли свою службу, веселились и отдыхали по вечерам, напиваясь до беспамятства в любимых барах, и никто из них даже не подозревал, что завтра их спокойной, размеренной жизни настанет конец. Лишь трое людей не спали той ночью, с ужасом думая о том, что принесет им рассвет.