***
Бьякуя уже полчаса сидел за низким чайным столиком и выслушивал от старейшины своего клана доводы жениться на выбранной невесте из клана Шивон. И никакие аргументы, что Кучики не нуждается в выборе жены, и что ему и так хорошо, не возымели никакого действия на упрямого старца. Перед ними на столе лежало то самое письмо с гербом льва и змеи. — Поймите, господин, клан нуждается в наследнике. Я понимаю, раньше были неспокойные времена, но сейчас, вы вполне могли бы заняться этим вопросом, — мудрец печально посмотрел на молодого мужчину и обиженно поджал дрожащие губы. Он был настолько стар, что его голова непроизвольно покачивалась из стороны в сторону, а руки, покрытые морщинами, с трудом удерживали чашку в ровном положении. Каждый раз при взгляде на него, в сердце Бьякуи щемило. Он понимал, что старцу осталось недолго, и ему было искренне жаль его. И себя. Он снова потеряет родного человека. Все же, он был ему словно второй дедушка, он воспитывал его с самых пеленок, когда Кучики лишился отца и матери. Знал бы аристократ, как сердце старого Нанджи с каждым днем все больше и больше наполнялось горечью… Старику все же хотелось успеть покачать на руках «правнука» до ухода на заслуженный покой. — Вокруг столько прекрасных женщин, и все они готовы сделать вас счастливым, — печально произнес старец. Кучики усмехнулся и отпил обжигающе горячий чай, который ему заботливо подлила служанка. Он не мог сказать Нанджи, что сердце его занято и болит. Безумно болит, так, словно его разрывают на части каждый раз, когда он видит ее. Ту, о которой он запрещает себе думать, потому что это порочно, стыдно, неправильно. И узнай об этом кто, он навеки покроет имя Кучики позором. Бьякуя уже довольно долгое время думал о том, чтобы жениться на какой-нибудь милой и доброй девушке, обзавестись семьей… Но он не мог вот так просто сломать судьбу несчастной, потому что знал, что не сможет подарить ей то, чего она будет ждать от него. А жизнь без любви сломает его избранницу. И его будет мучить совесть. Старейшина бросил на полноватую служанку пронзительный взгляд и глубоко задумался, глядя как та, немного неумело разливает чай. — Разве не было бы лучше, если бы сейчас с вами сидела молодая госпожа? — произнес он скрипучим голосом, будто самому себе, глядя куда-то сквозь пространство. — Сопровождала бы вас на приемах, подавала чай? Традиции, чтимые веками, ведь не с пустого места взялись, господин Бьякуя. Роль женщины очень значима в благородной семье. Это не только деторождение, но и заключение союза с могущественными кланами, укрепление власти, — он пытался воздействовать на разум Бьякуи всеми доступными способами. — Клан Кучики достаточно наделен властью в совете, — спокойно ответил Бьякуя. — В прошлом месяце, если вы забыли, мы наконец-то посадили господина Тошидзи Самуи на место одного из шести судей. За всю историю клана Кучики, это лишь второй случай. Нанджи покачал и так трясущейся головой и расстроено хлопнул себя по колену. — Скажу на чистоту, молодой господин, — старик сделал паузу, свойственную всем старикам. — Я хотел бы увидеть вашего сына. В сердце Бьякуи кольнуло. Он бы тоже хотел сына. Но та, кого он любил, не могла иметь детей. А та, что сейчас в его сердце… Об этом он запрещает себе думать даже во снах. — Пожалуйста, — старик положил свою сухую морщинистую ладонь поверх руки Бьякуи, и пронзительно взглянул на него, — прошу вас не как старейшина клана. А как ваш друг, я прошу вас как внука, ибо считаю вас таковым. Вы знаете, как вы дороги для меня, молодой господин, — Нанджи снова сделал паузу, подбирая слова. — Рассмотрите кандидатуру дочери клана Шивон. Она обладает всеми необходимыми качествами, и я уверен, что со временем, она сможет успокоить ваше сердце. На последних словах сердце Кучики дрогнуло, он вскинул темно-серые глаза на старца, что слабо улыбался ему. — Я знаю, мой мальчик, что творится в вашей душе, — спокойно продолжил старик. — Ведь я с самого рождения с вами. И я могу с уверенностью сказать, что эта женщина сможет исцелить вас. Просто доверьтесь мне на этот раз, — Нанджи похлопал Бьякую по руке и улыбнулся сморщенными губами своей доброй светлой улыбкой. Внутри Кучики все сжалось от жалости к своему учителю, ведь этот старик искренне надеялся, что Бьякуя сможет полюбить. После всего, что было, после стольких лет одиночества, сделавшего его сердце жестким и неприступным. Мысли в голове хаотично спутались. Все события предыдущих лет, дней, все вдруг смешалось в этом бешеном водовороте. Потеря жены, ее сестра, так мучительно похожая, но в то же время другая, по-своему привлекательная. Похороны Гинрея Кучики, предательство Айзена, война, мир, который они с трудом построили. Рутина, бумажная волокита, обрушившаяся на них столь внезапно. Отстранение генерала, Сой Фонг, та странная записка с шифром, строптивый тринадцатый офицер, умудрившаяся вывести его из себя. Теперь вот женитьба на дочери клана Шивон. От этих мыслей голова шла кругом. Он уже не мог мыслить рационально. Ему необходим отдых. Бьякуя сжал ладонь Нанджи и тяжело вздохнул: — Хорошо, — Кучики устало взглянул на него. — Я назначу встречу с главой клана и мы обсудим этот вопрос. — Спасибо, мой мальчик. Спасибо. Бьякуя глубоко поклонился старейшине, и вышел в вечерний сад, вдыхая душный летний воздух. Ему определенно стоит отвлечься. Иначе он сойдет с ума.***
Ренджи устало ввалился в свою комнату в надежде рухнуть в кровать и уснуть мертвым сном. Бесконечная работа и последние новости, связанные с Рукией окончательно подкосили его. Хотелось лечь и умереть. Абараи широко зевнул, потянулся и только сейчас услышал шорох, доносящийся из глубины комнаты. Вдруг, к ногам Абараи подкатилась его рубашка, видимо кто-то швырнул ее на пол. И этот кто-то явно переворачивал его вещи вверх дном. Ренджи положил ладонь на рукоять занпакто и бесшумно двинулся навстречу вечернему вору. Абараи исчез в шунпо. — Попался! — громко воскликнул Абараи, ткнув концом катаны в спину незваного гостя. И тут же с разочарованием опустил ее, узнав Саймей. Девушка, сначала застывшая от резкого оклика, медленно повернулась к Ренджи, держа руку на груди. — Нельзя же так людей пугать, — облегченно выдохнула Хисаги, поняв, что ей ничего не угрожает. — Что ты здесь делаешь? — хмуро спросил лейтенант, глядя на жуткий бардак, который развела блондинка. Все постельное белье было скомкано, а вещи были разбросаны по полу. Его глаз начал нервно дергаться. Мало того, что он сейчас вообще никого не хотел видеть, а тем более Хисаги, он, к тому же, терпеть не мог бардак. В его комнате всегда царила идеальная чистота. А эта нахалка просто вязла и перевернула все вверх дном! Просто заявилась к нему без спроса и начала хозяйничать. За такие проступки неделю стоят на вахте, а то и вовсе вылетают из отряда. Саймей скрестила руки на груди и сдвинула брови: — Я потеряла свою заколку, — буркнула девушка, опустив глаза. — И из-за какой-то жалкой заколки ты перевернула мою комнату вверх дном?! — раздраженно процедил Ренджи, наступая на нее. — Кто тебе вообще позволил сюда приходить без спроса?! Он был в бешенстве. Мало того, что любимая девушка упорхнула к другому, так еще и та, кого он хотел бы видеть сейчас меньше всего, заявилась к нему домой. — Эта заколка особенная, — огрызнулась Саймей, смотря в пол. — Я не могу ее потерять, — ее голос дрогнул. Абараи раздраженно вздохнул и спрятал меч в ножны. — Как она выглядит? — грубо спросил он. Саймей тут же оживилась: — Длинная такая, железная, с синим цветком… — Из-за какой-то дешевки ты вломилась ко мне в дом?! — возмущенно заорал лейтенант. — Не проще ли купить новую? — Мозги себе новые купи, — возмутилась Хисаги, ее светлые глаза запылали праведным гневом. — Она мне очень дорога… — Да понял уже, — раздраженно махнул рукой Ренджи, окидывая взглядом комнату. — Ну и как тут искать? Ты же все тут разбросала. — Я?! Да тут так и было! — положа руку на сердце сказала Саймей, брови Ренджи возмущенно взлетели вверх. — Лучше надо прибираться, господин лейтенант! — Ох, кто-то сейчас договорится! — процедил Абараи, закипая. — А ну иди сюда! Парень попытался схватить девушку, но она, смеясь, увернулась от его захвата и кинула в него подушку. Абараи зарычал и кинулся за ней. Хисаги кидала в него вещами и громко хохотала, убегая от хищных лап лейтенанта. Окончательно взбесившись, Ренджи набросился на нее сзади, крепко сжимая в руках. Он хотел как следует проучить ее, потому что она перешла все границы дозволенного, но теперь, когда она оказалась в его руках, разгоряченная, тяжело дышащая, он ощущал нежный аромат ее волос и мысли поплыли совершенно в другую сторону. Абараи вспомнил, что у них так ничего и не было, и прошлой ночью дальше поцелуев дело не дошло. Она просто вырубилась в какой-то момент, да у него уже тоже не было сил продолжать в том убитом пьяном состоянии. Так они и уснули. Но сейчас-то им ничего не мешает. Немного поразмыслив, лейтенант решил, что раз уж она сама пришла к нему, то он не прочь отвлечься от тяжелых мыслей. Все равно с кем, главное — забыть обо всем хотя бы на пару часов. Ренджи сглотнул и наклонился ближе к уху девушки: — Не хочешь выпить?***
Такао-ойран соблазнительно повела слегка обнаженным плечом, выглядывающим из-под полу распахнутого дорогого кимоно, подливая очередную чашечку саке своему сегодняшнему господину. Тот молча ожидал, когда последняя капля крепкого алкоголя упадет в пиалу, и, отточенным движением взяв чашечку, мгновенно опрокинул ее. С громким стуком поставил на поднос, требовательным взглядом взглянув на женщину. Куртизанка улыбнулась краешком рта, ее золотые шпильки с цветками из драгоценных камней слегка зазвенели, покачиваясь в высокой сложной прическе. Женщина слегка наклонилась к господину, обдав того волной сладкого парфюма. — Кучики-сама, может на сегодня хватит? — томным голосом зашептала она ему на ухо, слегка касаясь его мягкими красными губами. — Это уже вторая бутылка. Такими темпами вы оставите наше заведение без алкоголя, — тихо засмеялась она, нежно поглаживая его шею своими коготками, перебирая тонкими пальцами шелковые черные пряди волос у самого затылка. Бьякуя на секунду прикрыл глаза, невольно поддаваясь мягкому влиянию этой женщины, и, молча, швырнул на пол горсть монет, тут же разлетевшихся по всей комнате. — Хм, — Такао коварно ухмыльнулась и, величественно поднявшись, подозвала служанку, почтительно ожидающую у двери. — Принесите господину Кучики самого лучшего и дорогого вина что найдете. И… — куртизанка обернулась и проницательно взглянула на затуманенные глаза молодого мужчины, что блестели от алкоголя и уже практически раздевали взглядом ее тонкую фигуру, облаченную во множество одежд из драгоценнейшего шелка. Легкая улыбка тронула ее изящный ротик: — Оставьте ее за дверью, — приподняв тонкие черные брови, намекнула ойран, закрывая за служанкой двери. — Что же у вас случилось, Кучики-сама, раз вы столь неожиданно посетили меня? — мягким голосом спросила женщина, плавно подходя к мужчине и медленно опускаясь позади него. Мягко положив свой подбородок ему на плечо, она искоса взглянула на его непроницаемое лицо, на котором горели обезумевшие от горя глаза. Внутри Такао все сжалось от жалости к этому мужчине, что никак не мог освободиться от оков своей любви, о которой он ей никогда не рассказывал, но она знала, что она есть. Он глубоко несчастен и это видно невооруженным взглядом, она почти физически чувствовала его боль, словно она окружала его со всех сторон, душа всех вокруг, но больше всего его самого в своих стальных объятиях. Несчастная, губящая любовь… Сердце ойран не обманешь. Она играет в любовь каждый вечер и ей, никому другому, было известно, насколько сильно она может ранить душу человека, накладывая свой жестокий отпечаток даже на лицо, превращая его в бездушную маску, застывшую во времени. И сегодня он особенно несчастен. Еще с порога она уловила это отчаяние, пронизывающее его глубокие синие глаза. — Мне вы можете открыться, ведь мы с вами знакомы столько лет… — грустно улыбаясь, прошептала женщина, нежно поглаживая его плечи и медленно опуская вниз рукава его расшитой серебром белой накидки. Мягко взяв его за руку, затем за вторую, куртизанка освободила его от верхних одежд, оставив лишь легкую темно-зеленую юкату. Кучики молча опрокинул очередную порцию крепкого саке и с глухим стуком поставил чашечку на поднос. Такао печально вздохнула и разлила ему очередную порцию алкоголя. Женщина бросила мимолетный взгляд на закуску, что так и осталась нетронутой и слегка покачала головой. — Если вы не будете закусывать, у вас на утро разболится голова, — ухмыльнулась ойран, жгучим томительным взглядом посмотрев на господина. Бьякуя перевел свой отрешенный взгляд синих глаз на нее и, кажется в них мелькнула усмешка. Уголки губ женщины коварно взлетели вверх. Такао изящно протянула руки к закуске и, придерживая одной рукой рукав расписного кимоно, аккуратно взяла палочками маленький кусочек клубники. Остановив свою изящную тонкую руку на уровне его лица, она с вывозом поднесла клубничку к своим чувственным красным губам и зажала между ними, не касаясь ягодки зубами. Женщина игриво вскинула черные брови, ее темные, полные жгучей страсти глаза призывно блестели. Она медленно согнула руку в локте, облокачиваясь на нее, и плавно опустилась на пол, демонстрируя сочные изгибы соблазнительного тела. Кимоно слегка распахнулось, открывая вид на изящные стройные ножки. Бьякуя ухмыльнулся, все так же пожирая ее фигуру затуманенным взглядом. Осушив еще одну чашку саке, он отшвырнул ее в стену и, резко схватив Такао за руку, дернул женщину на себя. Кучики запрокинул ее голову, украшенную множеством золотых кандзаси, больно впиваясь в сочные красные губы поцелуем, проглатывая злосчастную клубничку. Он посадил ее на свои колени, резко ослабляя яркий широкий пояс на ее животе. Привкус клубники и саке лишь сильнее распаляли его, заставляя руки мужчины отточенными движениями срывать с нее дорогостоящее шелковое кимоно, словно дешевые тряпки. Такао покрывала его шею и плечи влажными поцелуями, пока он яростно сжимал ее тело в своих сильных объятиях, словно в тисках и ловил ее возбужденные вздохи, полные наслаждения. Что ни говори, а заполучить такого клиента как Кучики — большая удача. Молодой, красивый, богатый, страстный, сильный… И такой несчастный… Самый лучший любовник из всех, что у нее были. Сердце Такао сладко задрожало от новой волны наслаждения, от этих безумных ярких ощущений, что он дарил ее телу. В эти часы, проведенные с господином Кучики, она искренне любила свою работу, ведь не добившись титула ойран, она бы никогда не встретила его. Не познала бы, что близость с мужчиной может быть настолько приятной, чувственной, волнующей, будоражащей… Бьякуя выдернул несколько шпилек из ее мягких волос, и ее сложная прическа тут же рухнула, освободив несколько длинных черных прядей, рассыпавшихся по хрупким плечам. Провел сухой ладонью по ее шее, ключицам, между грудей и сжал руку в кулак на ее плоском животе. И припал к нему губами, опрокинув женщину на пол, стискивая круглые бедра сильными пальцами и ловя очередной сладкий стон из ее полураскрытых красных губ. Сегодня он не хочет думать ни о чем. Ни о мучительной привязанности к Рукии, что так бесцеремонно ворвалась в его жизнь, каждую секунду напоминая о той, кого он любил больше всего на свете, ни о ее выборе быть рядом с этим глупым мальчишкой. Ни о будущей жене, что наверняка будет глубоко несчастна рядом с ним. Нет. Сегодня ночью все его мысли будет занимать лишь Такао-сан. Горячая, обольстительная, желанная. От ее зовущего тела, мягкого, податливого, все плохие мысли тут же развеваются и все о чем он может думать в этот момент — лишь ее жаркие объятия, в которых он хоть и не надолго, но забывается. Долгожданная свобода от всех оков. Пускай и на одну только ночь.