Старая-старая сказка

      Мастер Ляо долго жуёт своим беззубым ртом губы, словно решая, стоит ли начинать разговор, совещаясь внутри себя. Ткхун не вмешивается в процесс – боги любят смотреть на мир глазами смертных, но ужасно неохотно вмешиваются в их дела. Поэтому от этого внутреннего разговора сейчас зависит, ждать ли помощи от О́дина. Наконец один из глаз китайца заволакивает тьма – Великий Одноглазый готов к общению. - Смотрю, ты не сразу внял моему предупреждению, Ведающий. Что ты хочешь от старого бога? - Прости, Игг, мою недальновидность, - торопливо начинает Ткхун. Он по дороге сюда в машине перебрал уйму слов, пытаясь воедино собрать всё, что успел осознать за последние дни. Богов лучше не утомлять долгими витиеватыми речами, они капризны и вспыльчивы – устанет слушать ещё. – Мне многому предстоит научиться, я не сразу связал паука и твоего побратима Локи. Если бы беда касалась только моего брата, я бы не смел беспокоить тебя, но отец уже давно пытается нарушить баланс, слишком много людей погибло, и, если его не остановить, ещё больше погибнет.       О́дин пока что снисходительно кивает, готовый слушать. Ткхун схематично обрисовывает текущую обстановку, демонстрирует мозаику из фотографий – Пол и Че пол вечера просидели со скотчем и ножницами в руках, обрезая и склеивая итоговое изображение, чтобы не разрушить целостную картинку – и делится всеми фактами, что кажутся связанными с происходящим. На истории про лазерную процедуру по сведению магической татуировки бог хохочет так, что сумрак в комнате, сгустившийся во время рассказа, рассеивается. - Жаль твою мать и её сестру, - роняет О́дин, - они обладали талантами норны Скульд, предвидели будущее, но сил на его изменение у них не хватило, послушник Локи высосал из них магию раньше, чем они заметили. Прими мои соболезнования. Так, что же ты от меня хочешь? Я не могу загнать послушника Локи в загробный мир, а сам он не является в этот, действуя незримо издалека. Вербуешь в своё воинство? – Одноглазый снова расхохотался. - Я бы не посмел, Игг, просить тебя принять участие, но взываю к твоей мудрости! Мне нужен совет, какое оружие победит врага? Я приложу все силы, чтобы оправдать оказанное мне доверие, если ты снизойдёшь до меня. - Мой народ знал, что норны прядут пряжу, из которой плетут нити судьбы. Кому как не им перерезать чужую нить. Живое воплощение паука, плетущего паутину чёрной магии, способна победить норна Верданди, ведающая настоящим. Ты её встречал, но не признал. У тебя есть время в запасе, посоветуйся с матерью, что придёт к тебе во сне. Она и подскажет, как найти оружие против приспешника Лодура. Больше я тебе ничем помочь не могу. Остальное тебе расскажет Мастер Ляо, когда придёт время. А меня больше не беспокой, я и так вмешиваюсь в то, во что не должен. - Благодарю тебя, Игг, на такую щедрость я и не смел рассчитывать! - Если бы ты на неё рассчитывал, я бы тебе не помог, люди должны знать своё место, когда взывают к богам! Прощай, Ведающий, и удачи!       Ткхун склоняется низко-низко, Пол и Арм повторяют поклон за молодым господином. Впервые за долгое время на горизонте маячит надежда для всех, кого они знают так долго. Сверху раздается кашель старого китайца, а значит бог покинул это тело, но, кто знает, надолго ли?       Ткхун кланяется на прощание Мастеру Ляо и садится в подогнанный автомобиль. Разговор заставляет его перебирать в памяти всех встреченных на жизненном пути женщин в попытке понять, кого из них назвали норной. Веки сами собой закрываются, и Ткхун проваливается в сон.       Во сне воздух наполнялся ощущением щекочущих пузырьков, как всегда было при появлении мамы. Воспоминание словно из детства, короткая поездка на пляж в лето, когда Ткхуну было 7. Мама нежно проводит рукой по волосам своего старшего сына, отчего тот невольно улыбается – когда-то давно забытая ласка теперь в его жизни связана не только с мамой, но и малышкой Лек, что всего несколько дней назад сидела на его коленях и так пылко его целовала. Мама во сне счастливо смеётся, подсматривая мысли сына – её мальчик уже совсем взрослый, нашел себе спутницу по душе и по силам. Прямо сейчас, как и в то лето, они много говорят о символах и важности внимания к деталям, правильного их написания – тогда мама, присев на корточки, рисовала палочкой на песке руну Альгиз. - Смотри, милый, - говорила она, прищурившись от солнца, - как в гадании Таро важно, какой стороной выпадает карта к сидящему, так и в рунах важно, как её писать: руна Альгиз похожа на куриную лапку, но, поднятая вверх, она символизирует жизнь, а опущенная книзу – смерть.       В другой день вечером на вопрос, почему мама в любой страшной или непонятной ситуации хватается рукой за свой кулон с пауком на шее, она долго рассказывала об амулетах и символах, призванных защищать человека: - Хочешь поразить врага – используй заговорённые амулеты или серебро. Амулет ещё неизвестно, кто делал, а серебро всегда чистое, священное, не зря его во многих сказаниях боится всякая нечисть. Если хочешь дополнительно очистить серебро, нацарапай на нём руну Соулу. - А как же святая вода, мама? – маленький Ткхун был любознателен и жаден до знаний, - она тоже работает? - Настоящей святой воды не купишь, малыш, за ней нужно отправляться самому, в долгий путь в далёкие места, откуда не все возвращаются, на границу того мира и этого. Иногда на поиски её уходит вся жизнь.       На прощание во сне мама обнимает своего сына и шепчет на ухо: - Мы с твоей тётей поможем, чем сможем, но сил у нас не много, сам понимаешь. А теперь тебе пора просыпаться.       Ткхуна будит ощущение поцелуя в лоб, но вместо тёплых губ он ощущает луч солнца, пробившийся через занавеску на окне машины. И тут же начинает вибрировать его мобильный телефон. Сообщение от Че: «Брат, к тебе тут девушка пришла, вы скоро? Она нервничает, я её отведу к тебе в крыло? Если не ответишь, приму как согласие, не хочу отвлекать от беседы». Ткхун сбрасывает «Ты чудо!» в ответ и выглядывает из-за занавески – они почти приехали домой.       Когда он входит в свою комнату, Че ошарашивает его новостью: «Твоя мама приснилась Лек, представляешь?! Это что, смотрины невесты сына?». Малышка в это время смотрит на фотографию его матери и смущённо улыбается в ответ. В голове Ткхуна всплывают слова О́дина, и он отчетливо понимает, что его норна всё это время была рядом.       Осталась сущая «ерунда» - разобраться с оружием. И завтра днем всё наконец решится.

***

      Оказывается, пока Арм вёл машину, а Ткхун видел со мне маму, Пол успел найти в интернете тайского коллекционера, у которого в запасниках полно всяких скандинавских артефактов, и даже сторговаться с ним на покупку маленького серебряного ножа. Так что в комнате он суёт Ткхуну под нос фотографию покупки. - То, что надо, Пол, поезжай к своему знакомому антиквару, захвати его с собой для экспертизы покупки, я деньги переведу обоим, сумма не принципиальна, у нас сроки горят.       Тот выскакивает из комнаты, набирая эксперта уже по дороге к машине. Ткхун вызывает Пита и Бига, и пока что рассказывает всем, что ему поведали бог и мама во сне. Потом берёт за руки Лек и серьёзно спрашивает: - Милая, ты понимаешь, что кроме тебя мне некого просить о помощи?       Малышка ласково проводит по его голове рукой и отвечает, что она договорилась с его мамой и тётей во сне о помощи. Её рука не дрогнет в нужный момент, они будут незримо стоять за её спиной и направлять. Голос Лек немного дрожит, но это не убавляет её решимости. Ткхун мысленно даёт зарок после всего этого сразу же поехать к бабке Пхонпан просить руки её внучки.       А пока он достает последний браслет от Мастера Ляо с руной Перт и надевает малышке на руку: - Руна Перт, название этой руны восходит к имени скандинавской богини Берты, а сама руна связана с женскими божествами, в частности, с норнами. Когда Мастер Ляо сделал этот браслет, я и предположить не мог, что это для тебя.       Малышка смущённо улыбается и позволяет привлечь себя в объятья, пряча робкую улыбку на груди у Ткхуна.