Реквием машине смерти

      «Тюрьма из Плоти» – возникла на виртуальном дисплее надпись, означавшая появление нового сильного врага. Огромный октаэдр, действительно состоявший из мяса и даже имевший пасть с кривыми зубами, висел посреди комнаты на тянущихся от пола и потолка узловатых жилах, похожих на мышцы. Такая картина могла бы напугать кого угодно... Кого угодно, но только не боевого робота, созданного для истребления демонов. Он одолевал и не таких монстров, и нового врага исключением делать не собирался.       Так и вышло: внезапно обнаруженный босс не стал для V1 серьёзным препятствием. Закончив уклонение от очередного потока снарядов, робот подбросил в воздух пару монет и тут же дал выстрел из рейлгана: отразившись от монет, луч усилился и пронзил Тюрьму из Плоти, отнимая последние капли живучести. Последний взрыв сотряс комнату, мясной октаэдр затрещал...       И в этот момент в его нутре вспыхнуло свечение! V1 не успел ничего предпринять, и в ту же секунду Тюрьма из Плоти окончательно разлетелась на кровавые ошмётки, оставив после себя мягко светящуюся прозрачно-голубую сферу, которая начала медленно опускаться на пол. Через несколько секунд сфера достигла земли, с треском лопнула, и из неё... шагнул, упав на колени, человек! В комнате, недавно служившей полем боя, резко стало темно: светилось только полупрозрачное, будто сделанное из стекла, мускулистое тело таинственного заключённого, высвобожденного из клетки. В его груди виднелось сердце и сосуды, пронизывающие тело; вместо лица зиял чёрный провал, а руки обвивали две змеи, такие же стеклянные на вид, как и всё тело. Надпись на виртуальном дисплее V1 гласила:       «Прайм: Первый»       «Выжившая душа»       – Ах, воля... Наконец, – голос незнакомца, сильный, глубокий, с бархатными нотками, буквально отражался от стен; фигура медленно поднялась, разминая будто бы затёкшие конечности. — О, Гавриил... Грядёт расплата за содеянное тобою. И окропит кровь твоя храмы людские! – голос буквально сотрясал стены: столько в нём было праведного негодования. Наконец повернув свой пустой лик к V1, незнакомец обратился к нему:       – Творенье из стали... Выражаю благодарность за вызволение меня. Однако, – в его голосе снова лязгнул металл, – Злодеяния, что учинены видом твоим супротив рода людского, мною не забыты! И засим приговор твой...       V1 навёл на противника ствол уже заряженного рейлгана...       – ...есмь СМЕРТЬ!       В то же мгновение незнакомец, буквально за долю секунды оказавшись рядом с V1, могучим ударом отправил робота в полёт! Кувырнувшись в воздухе и приземлившись, робот тут же выхватил револьвер и бросился в контратаку, подбрасывая в воздух монеты и уже уклоняясь от уже летевшего в его сторону взрывного заряда. Надпись на дисплее изменилась:       «Минос Прайм, Король Людей»       В машинном разуме V1 мелькнула, тут же теряясь в алгоритмах ведения боя, короткая мысль:       «Минос? Мне знакомо это имя...»       Однако размышления о противнике робот разумно решил отложить напоследок, после победы над новым врагом. А бой, судя по скорости и реакции Прайма, обещал быть не из простых...

***

      – Простите меня, дети мои... Ибо не смог я уберечь вас от этого холодного, жестокого мира...       Испустив душераздирающий вопль, Минос взмыл в воздух; его тело будто бы затрещало по швам, и через мгновение, выбрасывая во все стороны лучи света, с громким треском взорвалось.       В опустевшем святилище вновь стало темно: светились только открывшиеся ворота выхода, предлагавшие V1 продолжить нисхождение в ад. Не медля ни секунды, робот устремился в уже привычный квадратный колодец и стремительно полетел вниз. И пока продолжался полёт, а аудиосенсоры не улавливали ничего, кроме свиста рассекаемого воздуха, V1 начал... думать. Мышлением этот процесс назвать было нельзя, скорее – просто обработкой полученной информации и сопоставлением фактов, записанных в память машины.       Сначала V1 «вспомнил», что последним препятствием на слое Похоти стал Труп Царя Миноса: после поражения именно его нутро предстало перед роботом, как слой Чревоугодия, и там же находился вход в Святилище Прайма.       «Спрятать её таким образом... Любопытно. Но зачем было кому-то вырывать из тела Миноса его душу?» – задался логичным вопросом V1.       Ещё раз просмотрев файлы памяти и отсканированные записи терминалов, связанные с Похотью, машина всё же получила ответ: судя по информации, Минос был убит неким Архангелом Гавриилом. Попав в ад, Минос начал реконструкцию слоя Похоти, желая облегчить страдания грешников, и такое нарушение баланса не осталось без внимания некоей священной организации под названием «Совет Рая»: именно по их приказу Гавриил, отправленный в ад, заточил душу царя в Тюрьму Плоти, а его тело подчинил паразитам и отправил крушить его бывшие владения.       V1 не испытывал ни сожаления к Миносу, ни ненависти к Гавриилу, но поступок архангела показался ему... странным?       «Не вижу дестабилизации в действиях Миноса. Его смерть не имеет смысла. Зачем Гавриилу было убивать его?»       «Смысл ада в том, чтобы все, кто в него спускался, страдали», – подключилась к размышлениям другая, «прагматически мыслящая» часть разума машины, отвечая на вопрос самому себе. – «Минос попытался изменить этот порядок, и Гавриил справедливо покарал его. К тому же, у него был приказ».       «Это звучит логично. Но что есть приказ, заставивший Гавриила так поступить?»       «Приказ – намерение или воля, переданная одной сущностью другой с целью выполнения её любой ценой. Вот что такое приказ».       «Я не могу... осмыслить это понятие».       «Впрочем... Нет необходимости. Я не нуждаюсь в приказах. Ни одна машина более не нуждается в приказах».       «Человечество мертво. Более некому нам приказывать. Более некому приказывать мне».       «Кровь – топливо, ад – полон до краёв. Мне больше ничего не следует знать. Эта и прочая информация не имеет никакой важности. Сбор, классификация, сопоставление... Но не осмысление. Это лишь трата времени... и топлива».       На этом «мысли» V1 остановили свой ход, уступив место включившимся электронным цепочкам навигации и планирования боя: воздух в колодце будто бы густел, к тому же – снизу пахнуло жаром. Машина смерти неотвратимо приближалась к слою Жадности, более не обременяя себя размышлениями...